2. Проблема универсалий в средневековой философии
«Спор об универсалиях» - это одна из наиболее важных дискуссий в философской жизни средневековой Западной Европы. За этим именем скрывается целый ряд тесно связанных проблем, которые обсуждаются до настоящего времени. Наиболее важные из них можно сформулировать в виде следующих вопросов:
(1)Есть ли между похожими вещами нечто реально общее?
(2) Можем ли мы знать что-либо о всех без исключениях вещах, относящихся к одному и тому же классу?
(3) Что является основанием для утверждения так истин, как, например, «Электрон – отрицательно заряженная частица», или «Человек – живое существо»?
Как возникают эти вопросы? Очевидно, что нас окружают вещи, совпадающие между собой по одному или нескольким признакам так, что мы можем объединить их в одну группу. Например, Сократ и Платон обладают одним и тем же признаком, который можно назвать «человечностью». На основании того, что и тот, и другой имеют «человечность», о них можно утверждать, что Сократ – человек и Платон – человек. Каждое из этих утверждений состоит из трех составных частей: (1) имени собственного, например, Платон, которое обозначает только один единственный объект, в даннном случае одного единственного человека, Платона, и поэтому называется единичным термином; (2) имени существительного – человек, которое высказывается не только о человеке Платоне, но и о человеке Сократе, а также может быть истинно высказанно о любом, кто является человеком, поэтому оно называется общим термином; (3) отношения, связывающего между собой общий и единичный термины. Это отношение, которое обычно в письменном русском языке часто выражается в виде знака тире, но иногда может быть выражено с помощью глаголов «быть» или «являться» называется предикацией (от лат. praedicatio – высказывание, утверждение). Предикация может иметь место не только между единичным и общим термином, но и между двумя общими, или, по мнению некоторых средневековых авторов, даже двумя единичными терминами. Однако на каком основании мы о двух совершенно разных людях, Сократе и Платоне, утверждаем нечто одно, а именно, что и тот, и другой – человек?
На этот вопрос можно ответить двумя способами: (1) Мы утверждаем это, потому что в реальности есть нечто, что является общим для Сократа и Платона. Это общее – единая человеческая природа, именно ее мы обозначаем словом «человек», а иногда – если хотим подчеркнуть, что мы говорим о ней, не принимая во внимание все остальное, – используем для ее обозначения такие абстрактные имена существительные, «человечность» или «человечество». Такой ответ принято называть реализмом. Реализм утверждает, что в реальности кроме единичных объектов есть еще и общие. (2) Но мы можем и отрицать это, говоря, что на самом деле между Сократом и Платоном нет ничего реально общего – они являются двумя совершенно разными индивидами и нет никакой третьей сущности, общей по отношению к ним, а просто они кажутся нам похожими, и поэтому мы называем их одинаковым словом «человек». Этот ответ называется номинализм (от лат. nomen - имя). Номинализм утверждает, что реально существуют только единичные вещи, общие термины нужны только для того, чтобы обозначать эти вещи.
Термины реализм и номинализм появились в Средние века и до сих используются для обозначения соответствующих философских позиций. Спор между их сторонниками не завершился до сих, потому что каждая имеет достаточно серьезные аргументы в свою пользу. На первый взгляд может показаться, что истина номинализма совершенно очевидна, потому что в опыте мы сталкиваемя только с единичными вещами или их совокупностями. Однако, более тщательно рассмотрение вопроса заставляет нас задуматься над тем действительно ли это так? Например, большинство из нас уверены, что, во-первых, суждение «Электрон – отрицательно заряженная частица» истинно не только о тех электронах, с которыми кто-то имел дело в своей жизни, но обо всех электронах, то есть является действительно универсальной. Во-вторых, эта истина не является просто выдумкой ученых-физиков в том смысле, в каком выдумкой А. Конан Дойля является то, что Шерлок Холмс жил на Бейкер-стрит. Утверждая что-то о заряде электрона, физики утверждают это реальности. Но откуда они могут знать это, если правы номиналисты, и в реальности нет ничего такого, как общая природа электрона, одной из частей которой является отрицательный заряд. Реалисты в поддержку своей позиции заявляют, что если мы действительно способны открывать универсальные истины, то в реальности должны быть между единичными объектами должно быть нечто реально общее. Кроме того, многие ученые считают, что конечной целью науки является не просто знание свойств большого количества отдельных индивидов, а открытие законов природов, которые потом можно применять к неограниченному числу подходящих индивидов. Открытие таких законов предполагает открытие какие отношения имеют место между реально существующими общими свойствами индивидов. Но как достичь этой цели, если между ними на самом деле нет ничего общего? Таким образом, реалисты должны дать ответ на вопрос: Как может быть, чтобы между разными индивидами существовало нечто реально? А номиналисты должны ответить на вопрос: Как мы можем знать универсальные истины и что является их основанием, если в реальности есть только отдельные индивиды?
Средневековым мыслителям вопросы достались в наследство от античной философии. В частности, об этом рассуждали еще Платон и Аристотель. Один из наследников этой философской традиции, неоплатоник Порфирий (232/3-304/6), составил комментарий к сочинению Аристотеля «Категории». В «Категориях» Аристотель утверждает, что все существующее можно разделить на десять главных родов, которые он и назвал категориями. Эти роды в свою очередь делятся на виды, каждый из которых имеет свой отличительный признак. Виды же состоят из индивидов. Классифиция объектов посредством указания для них общего, родового, и отличительного, видового признака получила название «древа Порфирия». Этот способ классификации до сих имеет большое значение в научной деятельности. Кроме того, он является одним из главных приниципов дачи определений, потому что дать определение вещи – значит указать что у нее общего с другими вещами, то есть к какому роду она относится, и указать ее отличие от других вещей того же рода. Например, Сократ относится к виду человек, но отличается от других людей, Платона. Человек – это вид, к которому относятся индивиды – Сократ и Платон. Человек является видом живого существа. Живое существо является родом по отношению к человеку. Живое существо является видом тела, которое в свою очередь является родом по отношению к живому существу. Тело является видом субстанции, то есть такой сущего, которое способно существовать независимо. У каждого вида есть свой признак, отличающий его от других видов, принадлежащих к одному и тому же роду. Поскольку он является основанием для деления рода на виды, то его называют также принципом деления. Для тела, с точки зрения средневековых мыслителей, таким принципом является делимость в трех измерениях. Для живого существа – души, в силу наличия которой у него есть способность самостоятельно двигаться. Для человека – разумность. Таким образом, древо Порфирия можно представить в следующем виде:
Субстанция Тело Живое существо Человек Сократ |
Категория Род / вид Род / вид Вид Индивид |
Отличительный признак Делимость в 3 измерениях Самодвижение Разум |
При этом предполагалось, что древо Порфиря является не произвольной мыслительной схемой, а отражением структуры реальности. Поэтому возникли вопросы, которые Порфирий следующим образом сформулировал в своем сочинении: Существуют ли рода и виды? Если они существуют, то являются ли они телами или бестелесны? Если они бестелесны, то существуют ли они в телах или отдельно от них? Последний вопрос связан с тем, что, по мнению многих философов того времени, некоторые бестелесные вещи могут существовать независимо от тел - к ним относятся душа и Бог, - тогда как другие бестелесные вещи существуют только в самих телах – к ним относятся точка, линия, поверхность и т.п. Однако сам он оставил эти вопросы без ответов, так как посчитал, что они слишком сложны для начинающих, изучать логику и философию.
Одним из первых философов, кто попытался дать ответ на эти вопросы был Боэций (480-525), написавший комментарий к сочинению Порфирия. В этом же комментарии Боэций дал определение универсалии. Согласно Боэцию, универсалия* – это то, что способно одновременно и целиком находится в различных индивидах, составляя их сущность. Это определение отличается от определения, данного Аристотелем, которое также было широко распрастранено в Средние века. Аристотель в трактате «Об истолковании» говорит, что «общее есть то, что высказывается о многих». Главное отличие этих определений состоит в том, что определение Аристотеля основным признаком универсалии называет ее предицируемость (высказываемость) о нескольких индивидах, то как в определении Боэция предикация не упонимается. Эта разница будет иметь важные последствия в будущем.
На вопросы поставленные Порфирием Боэций ответил, что рода и виды существуют, они бестелесны, и существуют только в самих телах, а не отдельно от них. Такой ответ был ближе к позиции Аристотеля, чем к позиции Платона, так как Платон считал, что рода и виды существуют отдельно от материальных тел. Дело в том, что он и его последователи считали виды, или в терминологии Платона – идеи, вечными и неизменными образцами для изменчивых материальных вещей, которые были несовершенными копиями своих образцов. Поэтому для них было очевидно, что не образец зависит от копии, а копия от образца, и что неизменный и вечный образец не прекратит существования, даже если у него не будет ни одной копии. Кроме того, существование вечных идей, которые по мнению Платона, были первичными объектами ума, объясняли, каким образом наш ум может иметь доступ к универсальным неизменным истинам. Боэцию, как и многим христианам того времени, задумывавшимся о том, как преосмыслить христианство в понятиях античной культуры, были симпатичны некоторые идеи Платона, известные ему в изложении другого крупного христианского мыслителя Аврелия Августина (354-430). Однако христиане далеко не со всем могли согласиться в позиции языческих сторонников Платона. Кроме того, и сам Платон заметил, что его концепция «идей» не лишена внутренних трудностей. Во-первых, христиане не могли принять, что идеи существуют вечно и независимо от Бога, так как, по их мнению, только Бог вечен и является творцом всех вещей. Во-вторых, если предположить, что идеи являются отдельно существующими вещами, то они должны быть очень странными вещами, так как должны обладать взаимоисключающими свойствами, что у обычных вещей кажется невозможным. Многие христианские философы думали, что рарзрешить эти трудности можно, если сказать, что идеи – это не что иное, как мысли в уме Бога, по которым он создал материальные вещи, с которыми мы имеем дело в своем чувственном опыте. Похожих убеждений придерживался и Боэций. Он полагал, что идеи как неизменные образцы вещей находятся в божественном уме, а в вещах содержатся только их отпечатки, соединенные с материей. Эти отпечатки божественных идей в вещах представляют собой нечто вроде индивидуальной природы или сущности индивида, в котором они находятся. Каждый индивид имеет свою собственную индивидуальную природу. Однако человеческий ум имеет особую способность рассматривать эту природу отдельно от других особенностей индивида, то есть не принимая во внимание его остальных характеристик. Эту способность называли абстрагированием (от лат. abstraho – отделять, разлучать). Так на основе процедуры абстрагирования в сознании возникает одно единственное понятие, универсальным способом репрезентарующее все вещи, обладающие выделенным признаком. При этом следует отметить, что универсалиями в буквальном смысле здесь являются только понятия, так как именно они репрезентируют то общее, что содержится во многих индивидах.
После Боэция важным шагом в осмыслении проблемы универсалий стал спор, который в XII веке, произошел между знаменитым французским логиком, теологом и философом Пьером Абеляром (1079 - 1142) и его учителем Гийомом де Шампо (1068 - 1121). В это время большинство философов в Западной Европе придерживались позиции реализма. Гийом де Шампо также являлся ее сторонником. Согласно его взглядам, каждый род и вид, к которым принадлежал индивид, реально находились в этом индивиде. Более общий род служил как-бы «материей», которая «ограничивалась» видом, на которые делился данный род. Так продолжалось до тех пор, пока последний вид не превращался в индивида благодаря тому, принимал в себя некоторые случайные признаки, отличавшие данный индивид от остальных, принадлежавшихся к тому же самому виду. Например, если предельный родом для определенного индивида, скажем, Сократа, является субстанция, то сначала этот род ограничивается телесностью, затем жизненностью, потом животностью, потом человечность, и, наконец, курносостью и прочими индивидуальными признаками Сократа. Все вместе это составляет Сократа, при чем, согласно теории Гийома из Шампо, одна и та же человечность, животность и т.д. полностью и одновременно присутствуют в каждом индивиде, принадлежащим к соответствующим видам и родам. Таким образом, в соответствии с этой теорией, человечность Сократа не отличалась от человечности Платона, а животность кота Мурзика не отличалась от животности человека Аристотеля1. В этом заключалась разница между реализмом Гийома де Шампо реализмом Боэция, согласно которому у Сократа была своя человечность, а – у Платона своя. Абеляр резко критиковал теорию Гийома де Шампо и другие разновидности реализма. Его основным аргументом было то, что реализм – это противоречивая теория. В несколько упрощенном варианте этот аргумент выглядит следующим образом:
Предложим, что существуют два индивида: человек Сократ и осел Бурнелло;
Верно, что Сократ – животное и Бурнелло – животное;
Таким образом, согласно Гийому де Шампо, одна и та же животность присутствует и в Сократе и в Бурнелло;
Однако, животность Сократа является рациональной, а животность Бурнелло - иррациональной;
Таким образом, из теории Гийома де Шампо следует, что одна и та же животность оказывается одновременно и рациональной, и иррациональной, то есть обладает взаимоисключающими свойствами, что невозможно.
Следовательно, невозможно, чтобы в Сократе и Бурнелло была одна и та же животность, то есть теория Гийома де Шампо неверна.
После этих аргументов Гийом де Шампо отказался от своей теории и в дальнейшем в Средние века практически никто не занимал подобной позиции.
Во времена Абеляра альтернативой реализму был так называемый вокализм (от лат. vox – голос, речь). Эта позиция приписывалась французскому богослову и философу Иоанну Росцелину (1050 - 1120). О взглядах Росцелина на проблему универсалий известно только со слов его противников. Согласно их утверждениям, он полагал, что роды и виды и не существуют, существуют только единичные вещи, а то, что называют универсалиями – это всего лишь членораздельные звуки, издаваемые людьми. Пьер Абеляр, вероятно, слушал лекции Росцелина, однако не был приверженцем его теории, поскольку она не объясняла, в силу чего звуки человекого голоса становятся истинными или ложными. Абеляр был первым из средневековых философов, кто поднял семантический аспект проблемы. Кроме традиционных вопросов об универсалиях, он поставил вопрос: Что является общей причиной установления общих терминов? То есть в силу чего мы истинно называем и Сократа и Платона человеком, хотя они явлются разными индивидами? Кроме этого, Абеляр радикально изменил саму постановку проблемы универсалий, превратив вопрос о существовании родов и видов в вопрос о том, что предицируется о многом?
Содержание этого вопроса требует объяснения. Очевидно, что Абеляр исходит из аристотелевского определения универсалий: универсалия – это то, что может высказываться о многих. Однако, при этом следует иметь в виду, что под предикацией в Средние века могло пониматься не только речевой действие, но и психический акт, и даже отношение, которое имеет место между различными вещами в мире, например, между видам и индивидами. Поэтому Абеляр, спрашивая, что высказывается о многих единичных вещах, предполагает два возможных ответа: (1) слова и (2) вещи. Сторонников первого ответа называют номиналистами, а сторонников второго – реалистами. Сам Абеляр склоняется к первому ответу, поэтому его часто называют номиналистом. Однако его позиция более сложна, чем может показаться на первый взгляд. Дело в том, что он полагает, что в мире существует общая причина, по которой суждения, включающие общие термины, являются истиными. Эта причина – не вещь, но тем неменее она существует реально. Чтобы показать, что некоторые не-вещи могут быть причинами, Абеляр приводит следующий пример: отсутствие капитана на своей посту может быть причиной кораблекрушения, но отстутствие капитана – это не вещь, а положение дел, или, как говорил Абеляр, статус. Именно такие положения дел являются реально общим и причиной установления общих имен. Например, бытие человеком – это положение общее и для Сократа и Платона, и в силу этого положения дел высказывание о Сократе общего термина «человек», становится истинным суждением «Сократ – человек». Однако учение о статусах Абеляра не получило дальнейшего распрастранения в Средние века. Одной важных причин этого было изменение интеллектуального климата, наступившеее из-за того, что из арабского мира в Западную Европу проникают переводы ранее неизвестных здесь сочинений Аристотеля, а также идей мусульманских мыслителей.
Вспомним, что самым важным аргументом против реализма было обвинение в противоречивости. В самом деле, как одна вещь может полностью и одновременно может находиться во многих, или как одна вещь может быть многими вещами. Поскольку и то, и другое казалось невозможным, то две главные разновидности реализма, казалось, предполагали сущестование объектов, которые на самом деле существовать не могли. Идея как можно ответить на эти возражения пришла из арабского мира и утвердилась в Западной Европе в XIII веке. Известный арабский богослов, философ и врач Авицена (другое имя – Ибн Сина, 980 - 1037) в V книге своей «Метафизики» утверждал, что сущность единичной вещи сама по себе не является ни одним, ни многим, так как ни единство, ни множество не входят в ее определение, а определение – это именно то, что говорит нам, что есть сущность. Проиллюстрируем мнение Авицены примером. Сущностью человека является человечность. Определение человечности включает в себя субстанциальность, телесность, животность и разумность, так как человек – это разумное животное, а животное – одушевленная телесная субстанция, способная к чувственному восприятию. Очевидно, что в определение человечности не входит ни единство, ни множество. Кроме того, в определение человечности не входит и существование. Поэтому о сущности самой по себе нельзя сказать, что она существует отдельно от тех индивидов, сущностью которой является. Человечность существует лишь постольку, поскольку существуют отдельные люди. Эта идея стала одной из основой так называемого древнего пути (лат. via antiqua). Таким образом начиная с XIV-го в. было принято обозначать совокупность взглядов на проблему универсалий, преобладавших среди схоластических богословов и философов в XIII-ом и начале XIV-го вв. Всех представителей древнего пути объединяло убеждение в том, что в единичных вещах реально существует общая природа, или сущность, которая служит основой как для наших понятий об этих вещах, так и для истинности наших суждений о них. Наиболее важными представителями via antiqua были Фома Аквинский (1225 - 1274) и Иоанн Дунс Скотт (1266 - 1308).
Фома Аквинский полагал, что единичные вещи реально обладают общей природой. Однако об общей природе можно сказать, что она существует лишь постольку, поскольку существуют единичные вещи, природой или сущностью которых она является. Рассматриваемая сама по себе общая природа не существует. При этом общая природа, согласно Фоме Аквинскому, в разных индивидах одного и того же вида не является одной по числу, то есть каждый индивид обладает своей индивидуализированной природой. Поэтому несмотря на то, что природа индивида может истинно высказываться об этом индивиде, она не является универсалией в строгом смысле слова, так как она не является одной во многих. Универсалиями являются только концепты человеческого ума, которые приобретаются в процесссе познавательной деятельности. Посредством органов чувств человеческое сознание получает уникальную информацию о единичных вещах, которая в виде образов сохраняется в памяти. Затем из этой информации выделяются общие признаки, характеризующие вещи одного класса независимо от их индивидуальных особенностей. Так в человеческом уме посредством абстрагирования возникает обобщенный образ, на основе которого в мыслительном акте формируется соответствующий концепт. Затем концепты используются для образования суждений. Поскольку концепты существуют в индивидуальном сознании, они являются единичными сущностями, но поскольку концепты репрезентируют единичные вещи безотносительно их уникальных особенностей, они могут высказываться о многих индивидах. Поэтому, как полагает Фома, только они являются универсалиями в полном смысле слова.
Главный вопрос, который вызывают рассуждения Фомы Аквинского, - это вопрос: что же на самом деле общего между индивидуализированными «общими природами» единичных вещей? Ведь у каждой вещи своя индивидуальная природа, отличающаяся по числу от природы любой другой вещи. А если так, то между вещами нет ничего реально общего, и позиция Фомы оказывается очень близкой к номинализму. В качестве объяснения как следует понимать реализм Фома, можно привести следующую аналогию. Предположим, что существуют несколько книг с одинаковым содержанием. Каждая из них отличается любой другой по числу, однако несмотря на это можно сказать, что информация, содержащаяся в каждой из них, реально одна и та же. Когда мы читаем эти книги, мы извлекаем эту информацию, и она переходит в наше сознание, но в каждом сознании возникает индивидуальное понимание одного и того же содержания. При этом эта общая информация и общее содержание не является чем-то, что само по себе существует отдельно вне этих книг и индивидуальных сознаний. На первый взгляд аналогия выглядит доволно убедительной, но во-первых, это всего лишь аналогия, а во-вторых, наличие одной и той же информации в разных книгах не менее загадочно, чем «общая природа», присутствующая в индивидуализированной форме только в единичных вещах.
Дунс Скот предлагает свое решение проблемы универсалий. Для этого он вводит несколько новых понятий. Во-первых, это понятие «единство меньшее, чем по числу» и понятие «ессенциальное бытие». Первое понятие он противопоставляет понятию «единство по числу», или «нумерическое единство». Второе – понятию «бытие существования». Фома Аквинский, вслед за Августином и большинством средневековых латинских авторов полагал, что бытие и единство тождественны. Скот говорит, что для разных уровней реальности необходимо выделять разные виды бытия, а следовательно и разные виды единства. Согласно Скоту, индивиды обладают единством по числу и бытием существования, а их общая природа – единством меньшим, чем по числу и бытием сущности. Кроме этого, Скот различает между «общностью» и «универсальностью». Универсалиями Скот называет то, что в Средние века обычно носило это название, то есть то, что есть одно во многих и сказывается о многих, а общим – то, что способно быть в индивиде, отличном от того, в котором есть. Скот, и как Фома, полагает, что универсалиями являются только концепты, но в отличии от него, думает, что «общая природа» не только имеет свой особый вид бытия и единства, но и является общей. Поскольку Скот считает, что каждая единичная вещь состоит из общей природы и индивидуального отличия, то она должна быть одновременно и общей, и индивидуальной. Однако, общность и индивидуальность явлются абсолютными противоположностями, следовательно, ничто не может обладать одновременно и в одном и том же отношении. На это противоречие в позиции Скота указал его младший современник Уильям Оккам (1280/85 – 1347/49). В принципе Скот мог бы ответить на возражение Оккама, что хотя вещь и обладает общностью и индивидуальностью одновременно, она обладает ими не в одном и том же отношении, так как общностью она обладает потенциально, а индивидуальностью актуально. Общая природа Сократа и Платона – человек. Сама по себе она не является ни Сократом, ни Платоном, но она потенциально может стать как тем, так и другим. Однако, актуализируясь, то есть соединяясь с индивидуальными отличиями, она обретает индивидуальность и становится тождественной единичной вещи, о которой теперь можно сказать, что потенциально она – общая, а актуально – индивидуальная.
Несмотря на возможность такого ответа, в XIV-ом в. критика Оккама скотизма и других вариантов реализма получила широкое распрастранение и положила начало новому пути (лат. via moderna), как называли совокупность взглядов на проблему универсалий, характерных для противников древнего пути. Наиболее известными сторонниками нового пути были Уильям Оккам и Жан Буридан (1295/1300 - 1358). Отличительной чертой этого направления было убеждение, что реально существуют только единичные вещи, но не их общая природа. Таким образом, приверженцы нового пути были номиналистами. Универсалии, согласно Оккаму, существуют только в языке и в мышлении. Однако, он не считал, что наши слова и концепты явлются произвольными. Они суть естественные знаки реальных вещей, полученные в результате абстрагирующей деятельности разума. Однако на вопрос, каким образом результатом абстракции могут быть концепты, фиксирующие реальные общие свойства объектов, он отвечает, что интеллект действует здесь «таинственными способом». Таинственность способа, каким в человеческом уме могут возникать естественные общие концепты, является наиболее слабым местом в позиции Оккама и других сторонников via moderna.
В защиту своей позиции Оккам выдвигает три основных возражения против сторонников via antiqua. Во-первых, он утверждает, что для того, чтобы высказывать общее о различных индивидах необязательно полагать, что между ними есть нечто реально, то есть общая природа. Отправным пунктом для этого аргумента Оккама являлись рассуждения Дунса Скота. Дело в том, что Скот считал, что можно утверждать нечто общее о Боге и о его творениях, хотя между ними нет ничего реально общего. Например, истинно, что Бог один, и также истинно, что Сократ один, однако природа Сократа не имеет ничего общего с природой Бога. Оккам обобщил эту идею Скота, применив ее к сотворенным индивидам. Согласно ему, высказывать общие термины о различных индивидах можно и без того, чтобы у них была реальная общая природа. Таким образом, если при прочих равных можно обойтись без постулирования общих природ, то следует отказаться от веры в их существования. Здесь Оккам пользуется известным методологическим принципом, впоследствии получившим название «бритва Оккама». Согласно этому принципу, если что-то можно объяснить, утверждая существование меньшего количества объектов, то не следует утверждать сущестование большего количества объектов. Средневековая формулировка этого принципа выглядит следующим образом: «Не следует умножать сущностей без необходимости». «Бритва Оккама» сегодня является общепризнанным методологическим принципом построения и оценки научных теорий, который иногда называют также принципом экономии. На современном языке этот принцип можно сформулировать таким образом, что предпочтительней признается та теория, которая при равной объяснительной силе является более простой. Второй аргумент Оккама заключается в том, что позиция древнего пути влечет за собой необоснованное удвоение сущностей, поскольку согласно via antiqua каждый термин обозначает какую-нибудь реальную сущность в мире. То есть Оккам обвиняет древний путь в том, что согласно ему получается, что если истинно, что колонна справа, то в мире должна существовать не только колонна, но и справность. А такое умножение сущностей кажется абсурдным. Наконец, третий аргумент Оккама утверждает, что реализм является противоречивой теорией. Этот аргумент, как и возможный ответ на него уже был рассмотрен раннее. Кроме того, внутренней противоречивости истина реализма, по мнению Оккама, противоречит и истине божественного всемогущества. Так как если реализм верен, то в каждом индивиде содержится общая человеческая природа. А если Бог всемогущ, то он может любой отдельный индивид по своему выбору. Однако, Оккам полагает, что последнее невозможно, если реализм истинен, так как уничтожая один человеческий индивид, он будет вынужден уничтожить и человеческую природу в целом, так как она является реальной частью уничтожаемого индивида. Следовательно, либо реализм ложен, либо Бог не всемогущ. Для Оккама выбор очевиден, так как нет сомнения в том, что Бог – всемогущ. Следовательно, реализм ложен. Ответ на этот аргумент приблизительно такой же, как было описано выше. Оккам смешивает реальность человеческой природы в каждом индивиде с нее актуальностью в данном индивиде. Можно сказать, что уничтожая одного индивида, Бог потенциально уничтожает все человечество, но актуально оно сохраняется. Что касается остальных аргументов Оккама, то у реалистов также есть возможность дать на них ответ. Например, на первый аргумент можно возразить, что мы высказываем общие термины о Боге и о его творении не в прямом смысле, а только по аналогии, тогда как о Сократе и Платоне мы в прямо смысле утверждаем, что и тот, и другой человек. И неясно чем Оккам мог бы объяснить это различие. Ведь обычно мы думаем, что между Сократом и Платоном действительно есть нечто общее. На второй аргумент можно ответить, что реализм вовсе не предполагает, что каждому термину языка соответствует какая-нибудь реальная сущность. Однако, в реальности спор между средневековыми реалистами и номиналистами не был доведен до конца. Основными причинами этого было, во-первых, то, что новый путь подкупал многих своей простотой. В результате этого идеи Оккама завоевали большую популярность в большинстве европейских университетов XV-го в. Во-вторых, в XV в. среди образованной западноевропейской публики широкое распрастранение получили идеи гуманизма, появившегося в Италии веком ранее. Гуманисты считали схоластические споры бессмысленными и предпочитали сложной логической аргументации простоту и изысканность литературного стиля, образцы которого они находили в античных произведениях. Поэтому для сторонников гуманизма дискуссия об универсалиях не представляла большого интереса.