XVIII в. Вплоть до наших дней: де Муши (1750 г.), Реньо-Варена (1804 г.), Ле

Турнера (1849 г.), де Робвиля (1860 г.), Лейнадье (1874 г.), Буагобея (1870

г.), Лядусета (1910 г.), Дюнана (1929 г.), Бернеда (1930 г.) и др.

...10 октября 1711 г. вдова герцога Орлеанского, брата Людовика XIV,

Шарлотта Елизавета Баварская писала тетке Софье, герцогине Ганноверской:

"Один человек долгие годы был заключен в Бастилию и там умер в маске". Через

две недели, 22 октября, та же Шарлотта Елизавета сообщила своей родственнице

в Ганновер дополнительные подробности:

"Я только что узнала, кто такой человек в маске, умерший в Бастилии.

Если он носил маску, это вовсе не следствие варварства; он - английский

лорд, который был замешан в предприятии герцога Бервика против короля

Вильгельма. Он умер таким образом, чтобы король (Англии. - Е.Ч.) не смог

никогда узнать, что с ним стало. Таковы были сведения. которые дополнительно

сообщала 60-летняя невестка "короля-солнца" своей тетке, которой перевалило

за восьмой десяток и склонность которой к придворным сплетням была

общеизвестна. Эти сведения привлекают внимание именно тем, что явно не

соответствовали действительности и даже были неправдоподобны сами по себе.

Герцог Бервик был побочным сыном Якова II, свергнутого с престола в 1688 г.

(его матерью была Арабелла Черчилль, сестра знаменитого герцога Мальборо).

После "славной революции" 1688 г. Бервик эмигрировал во Францию, участвовал

в войнах Людовика XIV (в том числе и против Англии), подавил крестьянское

восстание камизаров и в 1706 г. получил звание маршала Франции. "Предприятие

герцога Бервика против короля Вильгельма" могло быть только одним из

многочисленных якобитских заговоров. В правление Вильгельма Оранского Англия

большей частью находилась в войне с Францией, кроме периода между Рисвикским

миром 1697 г. и началом войны за испанское наследство в 1701 г. Непонятно,

зачем было держать участника якобитского заговора против Вильгельма в

Бастилии и вдобавок, скрывая его лицо под маской, сохранять такие меры

предосторожности даже после смерти Вильгельма в 1702 г. Одним словом, письмо

от 22 октября 1711 г. содержало столь очевидное абсурдное объяснение

загадки, о которой проговорилась в своем предыдущем послании Шарлотта

Елизавета, что невольно наводит на мысль о сознательной дезинформации, к

которой прибегла невестка Людовика XIV, снабдив свою престарелую

родственницу хоть каким-то объяснением загадки и, возможно, давая ей понять

нежелательность дальнейшего обсуждения щекотливой темы.

Ранневиль, как уже отмечалось, опубликовал в Амстердаме книгу

"Французская инквизиция, или История Бастилии". В ней он рассказывает о том,

что ему пришлось в одном из помещений тюрьмы случайно увидеть узника,

которого стража немедленно повернула спиной к Ренневилю. Он передает, что

встреча произошла в 1705 г., тогда как человек в маске скончался в 1703 г.

Это заставляло недоверчиво относиться к сведениям Ренневиля. Однако автор

"Французской инквизиции, или Истории Бастилии" явно писал по памяти, так как

не мог делать записей и вынести их из тюрьмы, поэтому ошибка в два года

легко объяснима. Кроме того, она могла быть следствием просто типографской

опечатки (цифру 3 в рукописи легко спутать с 5). Ренневилю сообщили - в 1703

г. или в 1705 г., - что узник, осужденный на пожизненное заключение, уже

находился в тюрьме 31 год за то, что он, будучи школьником 12 или 13 лет от

роду, написал стихи против иезуитов. Это относит дату ареста к 1674 г., а

рождение узника - к 1662 г. или к 1661 г.

Позднее Ренневиль узнал, что до Бастилии арестанта содержали на острове

Сен-Маргерит и что в конце концов его все-таки освободили по ходатайству

любвеобильных отцов из "Общества Иисуса". Свои сведения Ренневиль почерпнул

от хирурга Бастилии Рейля. Стоит обратить внимание на сдержанность,

проявленную Ренневилем в этом рассказе. Быть может, автор разоблачений о

"французской инквизиции" не рисковал подробнее вдаваться в столь опасный

сюжет, не чувствуя себя в безопасности и в Голландии, или ему даже там

посоветовали не распространяться чрезмерно на скользкую тему. В 1745 г. была

опубликована без указания имени автора книга "Секретные записки по истории

Персии". В ней в стиле знаменитых "Персидских писем" Монтескье излагалась

история "Шах-Абаса" - Людовика XIV, причем сообщались отдельные сведения о

жизни неизвестного узника, которого автор записок явно считал очень важным

лицом.

Далее - свидетельство Вольтера, с 16 мая 1716 г. по 14 апреля 1717 г.

сидевшего в Бастилии (а также еще раз 9 дней-с 17 по 26 апреля 1726 г.,

после чего писатель был выслан в Англию). Приступив в 1732 г. к созданию

своего капитального труда "Век Людовика XIV", Вольтер через шесть лет, 30

октября 1738 г., писал аббату Любо:

"Я довольно осведомлен о приключениях человека в железной маске,

умершего в Бастилии. Я разговаривал с людьми, которые при нем служили" Это

письмо, в котором впервые использован образ человека в железной маске,

говорит, что Вольтер был знаком с людьми, в той или иной степени

посвященными в тайну. В 1751 г. появился "Век Людовика XIV". В ней Вольтер

сообщает отдельные подробности относительно содержания и поведения узника.

Однако надо отметить одно важное обстоятельство. Вольтер относит арест

"маски" к 1661 г., через несколько месяцев после смерти кардинала Мазарини.

При этом писатель подчеркивает, что это беспримерное происшествие осталось

неизвестным для всех ранее писавших историков. Иными словами, Вольтер

опирается здесь на собственные, остававшиеся прежде недоступными источники.

Писатель явно знал немало о "маске" - и о его пребывании в различных

тюрьмах, и о его смерти в 1703 г. Правда, Вольтер, как до него и Ренневиль,

сообщает, что "маску" сразу направили на остров Сен-Маргерит и в 1690 г. (а

не в 1698 г., как на самом деле), когда губернатор Пинероля Сен-Мар был

назначен губернатором Бастилии, он взял с собой с острова заключенного в

маске. До этого узника посетил Лувуа и разговаривал с ним стоя, с вниманием,

свидетельствующим о большом почтении, - факт, соответствующий

действительности и свидетельствующий об осведомленности автора "Века

Людовика XIV" о деле узника в железной маске. Заключая свой рассказ, Вольтер

писал: "Еще более удивительно то, что, когда его ("маску") отослали на

остров Сен-Маргерит, в Европе не исчез ни один значительный человек". Не

стремился ли Вольтер такой внешне простой констатацией факта дать ключ к

разгадке тайны, которая была ему известна более, чем он мог публично заявить

об этом?

Учитывая интерес, который вызвал рассказ о "маске", Вольтер в издании