Европейская идея в международных отношениях 40-х годов

Западный союз не был чисто военным образованием. В нем на­шла развитие идея формирования союза европейских стран, которая обсуждалась в образованных европейских слоях еще в межвоенный период (см. т. 1 наст. изд.). Создавая новую группировку, ее орга­низаторы стремились заручиться поддержкой общественности, опи­раясь на «европейское движение». Общественно-политические дис­куссии под общеевропейскими лозунгами активизировались в евро­пейских странах еще с конца 40-х годов — во многом под воздейст­вием речи У.Черчилля, произнесенной им в Швейцарии, в Цюрих­ском университете, в сентябре 1946 г. В этом выступлении Чер­чилль развил свое понимание европейской идеи и изложил видение будущего панъевропейского объединения.

В панъевропейском движении 40-х годов участвовали предста­вители консервативных, либеральных, социал-демократических, кле­рикальных партий, враждебных идеям коммунизма. В мае 1948 г. в Гааге собрались свыше 700 деятелей из западноевропейских стран, а также представители такого рода организаций из ряда стран Восточной Европы. Участники встречи выступили за объединение Ев­ропы в союз или федерацию. На конгрессе обнаружились противо­речия между сторонниками более глубокого, федеративного, объеди­нения, возглавлявшимися французскими представителями, и сто­ронниками межгосударственного объединения, руководимыми бри­танцами. Сторонники «европейского движения» пропагандировали свои взгляды в парламентах европейских стран.

Одной из ключевых идей панъевропеистов в конце 40-х годов бы­ло «возвращение Германии в Европу», то есть преодоление раскола и взаимной враждебности между Германией и другими европейски­ми странами. Влияние европеистов усилилось к началу 50-х годов.

Создание Совета Европы (5 мая 1949)

Развитие панъевропейских тенденций способствовало созданию 5 мая 1949 г. Совета Европы — первой межгосударственной орга­низации, созданной для стандартизации европейских подходов к обеспечению гражданских свобод, морально-этических норм, прав человека, принципов социальной политики. Совет Европы был уч­режден в Лондоне на конференции государств-членов Западного союза с участием Дании, Ирландии, Италии, Норвегии и Швеции. В дальнейшем к Совету присоединились Греция, Исландия и Тур­ция. Важно, что в Совет Европы вошли наряду с членами НАТО государства, уклонявшиеся от участия в блоках. Это существенно расширяло основу панъевропейского движения. Еще позднее, в мае 1951 г. в Совет Европы была принята ФРГ.

Рабочими органами Совета стали комитет министров и совеща­тельная консультативная ассамблея, а их местом пребывания — Страс­бург (Франция). Ассамблея Совета Европы должна была состоять из представителей парламентов европейских стран. Ее рекоменда­ции комитету министров не носили обязательного характера.

Международно-политическая ситуация в Западной Европе в годы корейской войны

К началу нового десятилетия экономическое положение в Евро­пе улучшилось. ВНП в странах Западной Европы в 1947—1948 гг. увеличивался на 12% в год, а затем до конца 50-х годов рос в сред­нем на уровне 5%. В Германии он превышал средние показатели и колебался в пределах 7—7,5%.

Британские лейбористы выполнили свои обещания увеличить расходы на социальные программы. Но консерваторы обвиняли их в популизме, пренебрежении экономической эффективностью и не­внимании к бизнесу. В конце 1951 г. на выборах лейбористы потер­пели поражение, и правительство было сформировано консервативной партией. Его снова возглавил У.Черчилль. Тем не менее, социаль­но-экономический курс консерваторов сохранил преемственность по отношению к политике лейбористов. Консерваторы не рискнули пойти на свертывание социальных программ и не стали пытаться вернуть Британию к временам господства рыночной стихии. Во внешней политике Лондон ориентировался на поддержание «особых отношений» с Вашингтоном и холодно относился к попыткам Франции найти способ застраховаться от возобновления германской угро­зы мри помощи включения ФРГ в наднациональные институты европейской интеграции.

Положение Франции оставалось сложным. Она неудачно вела воину против коммунистов во Вьетнаме, тратя на нее около 1 млрд дол л ежегодно и теряя каждый год до 30 тыс. жизней солдат. Бре­мя войны подрывало государственный бюджет и устои французской экономики и вызывало разногласия внутри общества. На этом фоне дебаты по вопросам безопасности проходили в Париже болезненно. Франция с трудом вырабатывала новую политику в отношении германской проблемы. Между тем, становились заметнее признаки экономического оживления в Германии, экономика которой разви­валась успешнее экономик других европейских стран. Французское руководство понимало невозможность до бесконечности отклады­вай» вопрос о прекращении оккупационного статуса ФРГ и в то же время отказывалось согласиться с полным восстановлением сувере­нитета Западной Германии прежде, чем будут созданы надежные международные правовые и политические гарантии против ее воз­вращения на путь реванша.

Важно учитывать особенности восприятия германской проблемы во Франции и на Западе в целом. В Париже, Лондоне и Вашингто­не обсуждали несколько негативных сценариев развития германской ситуации. Согласно первому ФРГ могла после освобождения от ре­жима оккупации восстановить военную мощь и затем пойти на риск силой объединить страну через присоединение восточногерманских земель, вошедших в ГДР. В этом случае ее действия должны были спровоцировать большой конфликт с участием СССР. Если бы ей удалось одержать в нем победу (что было, впрочем, маловероятно), единая Германия снова стала бы угрожать жизненным интересам Франции, а если бы она потерпела поражение, это могло привести к разрастанию позиционных преимуществ СССР в Европе.

При втором сценарии, как полагали в западных столицах, ФРГ, избавившись от присутствия войск трех западных держав, могла вступить в союзнический блок с Советским Союзом, подобно тому, как довоенная Германия вступала в партнерские отношения с СССР в 1922 г. и 1939 г. (Рапалльский и Московский договоры). В этом случае угроза безопасности западных стран тоже бы возросла.

Третьим сценарием считалось объединение Германии при одно­временной ее нейтрализации на основе немецкой национально-пат­риотической идеи и политического дистанцирования единой Герма­нии как от СССР, так и от западных держав. Этот вариант казался большинству западных политиков непригодным, так как он, по их мысли, создавал слишком высокую вероятность попадания Германии в орбиту советского влияния по той причине, что в начале 50-х годов в ФРГ росло влияние «умеренно-левых», то есть социал-демокра­тов, лидер которых, Курт Шумахер, имел успех среди избирателей, выступая под патриотическими, антииностранными, антизападными лозунгами. В консервативных кругах считали, что, победив на вы­борах, социал-демократы могут привести Западную Германию к союзу с СССР. Вместе с тем, сценарий нейтрализации Германии не считался на Западе полностью безнадежным. Он мог бы быть при­нят, если бы удалось выработать приемлемые для Запада и СССР конкретные условия, препятствующие ее «коммунизации» по образ­цу той, которая проходила в государствах Восточной Европы.

В самой Германии ключевой фигурой для западных союзников оставался канцлер К.Аденауэр, представлявший христианских демо­кратов. Он считался носителем не «немецко-прусского», а «рейнско-германского», европеистского сознания, близкого мышлению многих французских политиков, которые продумывали пути к заключению «исторического франко-германского союза» на панъевропейской основе и чувстве сопринадлежности к Европе. Стремясь перехва­тить патриотическую идею у левых, канцлер действовал с оглядкой на западногерманских крайне правых, поддерживая некоторые их лозунги, касавшиеся отказа признавать границы по Одеру и Нейсе. Он негативно относился к социал-демократическим требованиям объе­динить Германию на основе нейтрализации и невхождения в блоки.

К.Аденауэр был сторонником «европеизации» Германии и ос­лабления негативного, по его мнению, влияния «прусского духа» на западногерманское общество, рост которого в ФРГ он связывал с прибытием в западные области страны миллионов переселенцев из восточных (прусских, бранденбургских) земель довоенной Германии. Политическое усиление выходцев с востока могло вернуть ФРГ на путь шовинизма и тоталитаризма, противником которых был канц­лер. Официально солидаризируясь с лозунгами восстановления ис­торических границ Германии, К.Аденауэр на практике выступал сторонником статус-кво в германском вопросе, не отказываясь от объединения в принципе, но, откладывая его до момента, когда ве­домая им часть германской нации выработает стойкий иммунитет против «прусского духа».

Германский канцлер не был пассивным проводником политики западных держав, он предпочитал наступательную тактику. Добива­ясь восстановления суверенитета ФРГ, он требовал прекратить изъятия оборудования с германских промышленных предприятий, расширения полномочий ФРГ в международных контрольных органах для Рура, возвращения Западной Германии права иметь собствен­ные вооруженные сила, принятия страны в МБРР, ГАТТ, Совет Европы и т.д. Деятельность компартии в ФРГ была официально запрещена. В стране существовал довольно жесткий режим «канц­лерской демократии» или «демократуры» К.Аденауэра, который, тем не менее, пользовался поддержкой избирателей, сохранивших нега­тивные воспоминания и недоверие к слабой германской демократии 20-х годов. Полагая, что К.Аденауэр является единственным прием­лемым для них германским лидером, западные державы считались с его требованиями и учитывали электоральные интересы его партии.

стороны Североатлантического союза. В том же (1954) году был урегулирован статус Триеста. Белград официально отказался от своих прав на этот преимущественно итальянский по населению город, взамен чего Югославии были переданы земли вокруг города с преобладающим славянским населением. Перспективным казалось и дальнейшее сближение Югославии с НАТО. Стал осторожно проговариваться вопрос о возможности присоединения к Балкан­скому пакту еще и Италии.