Вебер Г. Всеобщая история. – М.,1886. – т.4. – Стр.117-130.
Общественное устройство и образ жизни германцев
Занятия и образ жизни
«Хорошо известно, что германские народы не живут городами, не терпят даже смежности домов. Они селятся одиноко, разбросанно, куда кого привлечет ручей, луг, лес».—Из этих слов Тацита ясно, что германцы уже покинули кочевую жизнь воинственных, пастушеских и охотнических народов, уже привыкли к оседлости, к прочным жилищам, как требует того земледелие, привязывающее человека к земле. Итак, оно было основанием германского быта; это видно и из рассказа, находящогося в «Лето-писи» Тацита: когда ансибары были выгнаны хавками из своей земли, то князь их, старик Бойокал, просил у римского правителя Нижней Германии позволения поселиться с своим народом на тех землях, которые, оставаясь не возделанными, служили пастбищами для скота римских воинов; он говорил: «Как небо принадлежит богам, так земные области даны людям; солнцу неприятно смотреть на пустыни». Таким образом, кроме войны и охоты, важным занятием у германцев было сельское хозяйство и нормальным состоянием была оседлая жизнь; этому не противоречат слова Тацита: «Не так легко уговорить их пахать землю и ждать жатвы, как вызывать на бой врага и получать раны; они даже считают леностью и слабостью приобретать потом то, что можно приобрести кровью»; это говорит он лишь о воинственной молодежи, составлявшей свиту князей. Первоначально, быть может, не считалась частной собственностью германца та местность, на которой строил он свой двор, которую распределял между своими помощниками, чтобы они возделывали отведенные им участки и строили там свои хижины, вознаграждая его за это право работой; быть может, он считался только владельцем, а не собственником этой местности, на которой устраивал поселение своего «рода», состоявшего из людей, действительно родственных с ним, или добровольно присоединившихся к нему. Цезарь говорит: «Ни у кого из германцев нет определенного участка земли, нет земельной собственности; князья и старшины племен раздают землю на год родам и семействам, составляющим племя; величина этих участков и место, где кто получает землю, зависит от их соображения: они принуждают людей своего племени переходить в следующий год на другие участки». То же самое говорит и Тацит: «Округ принадлежит всему племени; они делят его между собою по степени почета людей, занимая участки попеременно», дальше он говорит: «пашни они меняют ежегодно и часть земли остается у них не возделанной». Исследователи германской древности очень далеко расходятся между собою в понятиях об аграрных отношениях и о характере сельского хозяйства у германцев. Но каков бы ни был их первоначальный быт, не подлежит спору то, что земля у них рано стала собственностью домохозяев, возделывающих ее. Значительная часть округа оставалась в общем пользовании (была «альмендою»); к этой части принадлежали пастбища, лес и вообще вся не возделанная земля; а другая часть была разделена на участки, принадлежащие возделывающим их. Было и другое устройство: округ составлял соб-ственность занимавшей его родовой общины; она распределяла возделываемую часть земли между домохозяевами или в собственность, или в пользование и заведывала порядком севооборота, который производился или по системе трехпольного хозяйства, или по системе распахивания новых земель с долгим отдыхом для выпаханных. Мы видим у германцев с очень раннего времени такое устройство быта, которое необходимым своим условием имеет прочную земельную собственность отдельного домохозяина, существование размежеванных участков, каждый из которых составляет принадлежность двора и находится в собственности у его владельца; это ясно из того, что племя делилось на сословия свободных людей и не свободных, на землевладельцев и подвластных им людей, живущих на их землях. Конечно, при этом еще могла сохраниться мысль, что округ племени составляет общую собственность его.