5. Рабство и свобода. Рабы и "царские" люди

Подневольные люди рабского типа, не являвшиеся собственно рабами, встречались в полисах редко, и только в самых отсталых общинах. Например, в Спарте илоты были собственностью государства, хотя распределялись между отдельными спартиатами для их обслуживания и прокормления, как это делалось и в Египте Среднего и Нового царства; но Спарта долгое время преднамеренно отстранялась от участия в товарном обмене. В большинстве же полисов частные хозяева вполне могли иметь значительное количество собственно рабов. Ничто здесь в принципе не мешало созданию частного и в то же время крупного рабовладельческого хозяйства. Рабы в нем были уже не патриархальными рабами, а рабами классическими: они не всегда участвовали вместе с хозяевами в едином производственном процессе и не входили с ними в одну семью. Для хозяев они были предметами, живыми орудиями труда, и хозяева имели право ими пользоваться и распоряжаться или даже их уничтожить, т.е. поступать с ними так же, как со скотом, утварью или орудиями производства.

Именно в античном обществе раб был наиболее рабом, а свободный - наиболее свободным. В ранней древности (например, у хеттов) иногда встречалось понятие "свободный от чего-нибудь" (например, от повинности), "освобожденный от чего-нибудь" (например, от долгового рабства), но не было общего понятия "свободы"; рабу в собственном смысле фактически противостояла длинная лестница подневольных рабского типа, "царских" людей, общинников, вельмож и т.д.; существовали отношения господства и подчиненности - состоявшие в этих отношениях в любом случае взывали друг друга "господином" и "рабом"; с нашей точки зрения, это мог быть государь и подданный, или царь и придворный служащий, или владелец и его раб - терминология оставалась той же. Далее, почти повсюду (кроме Египта) существовало противопоставление "сына общины" и "царского раба" (или "царского человека"); все эти социально-психологические противопоставления маскировали действительное классовое деление общества, о котором говорилось в главе I. Лишь в греческих полисах появляется понятие "свобода" (элевтерия) как состояние отсутствия господства кого бы то ни было над данным человеком - понятие, завещанное греческим полисом всему человечеству. Всякое наличие над человеком господства было дулосюнэ - рабством. Греческий полисный "свободный" - прямой преемник "сына общины" ранней древности; но тот еще не чувствовал, что над ним нет никакого господства, и не называл себя свободным. Гражданин полиса не только чувствовал себя свободным, но и считал всякого, кто имеет над собой какое бы то ни было господство, рабом - дулос. Поэтому вне греческого мира, в восточных империях, с его точки зрения, царило поголовное рабство, а подпасть под царскую власть было для свободного равносильно обращению в рабство. Всякий, кто живет под царской властью, - раб по своей природе; всякий варвар (т.е. по-гречески попросту чужеземец) - раб по своей природе, говорит даже Аристотель, и с точки зрения полисного определения свободы он прав. Разумеется, и в греческих полисах не всякий был свободен: сама свобода граждан полиса была основана на эксплуатации рабов, но ведь при отсутствии долговой кабалы единственным источником рабства были покупка или вооруженный захват человека за рубежом, а чужестранец для полисного гражданина именно и был "рабом по природе", так что не о чем было беспокоиться.

И в восточных империях (пока только восточных - империи на Западе возникнут в конце второго периода) число рабов в это время значительно умножилось и место патриархальных заняли "классические" рабы. Однако здесь состав эксплуатируемого класса был не столь однозначно рабским, как в греческих полисах. В результате завоеваний царский земельный фонд стал необъятным, и даже при новых, более эффективных средствах насилия не было никакого смысла выделять большую часть армии на то, чтобы держать все население в собственно рабском состоянии. Оно оставалось "царскими" людьми, т.е. подневольными людьми рабского типа, и не более того. (С точки зрения свободных греков, это, конечно, все равно было рабство.) Существование огромного множества "царских" людей не могло не влиять и на характер отношений между рабовладельцами и собственно рабами: ясно, что земледельческое хозяйство, обрабатываемое классическими рабами, в данных условиях было бы менее производительно, чем обрабатываемое "царскими" людьми, например на земле, арендованной у государства частным хозяином: в большом хозяйстве "царские" "люди требовали меньшего надзора и работали с большей охотой. При этом если в ранней древности царского или храмового работника в отличие от раба нужно было снабжать пайком (или наделом) на него самого и на его семью, то теперь об этом никто не заботился: крестьянин имел то, что имел, платил собственнику земли и средств производства - царю и работал на своего непосредственного хозяина, а сколько сверх того оставалось на него с семьей - это уже была его собственная забота.

Рабы здесь находили поэтому иное применение, чем в античном мире того же времени; основная фигура здесь - раб на оброке, занимающийся ремеслом, мелкой, а иногда и не мелкой торговлей, арендующий землю и т.п.; чем больше он зарабатывал, тем выгоднее хозяину: весь пекулий (имущество) раба - собственность рабовладельца; чем больше пекулий, тем больше доход рабовладельца; чем больше доход с раба, тем дороже можно продать самого раба [4]. Поэтому товарное производство, каким становится городское ремесло, - а отчасти и сельское хозяйство на территориях, принадлежащих городам, - это рабское производство в полном смысле слова.

Если для античного полиса характерна идеализация свободы, то для восточной империи характерна идеализация своего господина; обожествление государя, начало которому было положено в Египте, в Шумере и Аккаде, пронизывает теперь всю идеологию: традиционные мифологические персонажи общинных культов сводятся в сложный пантеон, но этот пантеон - не более как проекция земной деспотии на небо; в искусстве единственным героем остается царь. Так люди обожествляют собственное унижение, и лишь кое-где - в предгорьях Гималаев, на границе между оседлыми землями Ирана и полупустынями Средней Азии, в Палестине - идет борьба за внесение этики в общепринятую идеологию.

При всем отличии между "Востоком" и "Западом", отличии, которое возникает только теперь, только на втором этапе древности, нельзя забывать основополагающих фактов: во-первых, восточные и западные общества этого времени были одинаково построены на принципе существования рабства, и, во-вторых, античный путь развития со всем его своеобразием по сравнению с остальным миром и важностью для истории человечества - это лишь одно из позднейших ответвлений от тех путей развития раннеклассового общества в целом, которые сложились уже на первом, раннем этапе древности.

Примечания

[1] Закалка стального оружия впервые упоминается в "Одиссее", созданной в VIII в. до х.э.

[2] Например, так называемый виссон тончайшая прозрачная льняная ткань, изготовлявшаяся главным образом в Египте.

[3] Однако в некоторых отсталых государствах, например в Спарте, наоборот, образовался, как в Египте, только государственный сектор - правда, без государственного хозяйства и с частным пользованием государственными илотами, но это, как мы видели, характерно и для Египта начиная со Среднего царства, и отчасти для Хеттской и других переднеазиатских держав II тысячелетия до х.э.

[4] К концу второго периода эксплуатация оброчных рабов распространилась и в странах античного пути развития.