1.3. Сравнительное исследование трансформаций собственности

Трансформационный характер экономики подразумевает наличие глубоких перемен в системе отношений собственности. Характер этих перемен обычно оценивается довольно однозначно, а сами оценки вращаются вокруг понятия «приватизация». Нисколько не отрицая существенной роли приватизации в тех сдвигах в системе отношений собственности, что происходят в странах ЦВЕ и бывшего СССР, следует, тем не менее, обратить больше внимания и на выявление всего многообразия и специфики форм и реального содержания этих процессов. Нельзя сказать, что эта специфика вовсе обходится вниманием. Но она практически всегда сводится лишь к различиям в темпах приватизации и в принятых в разных странах организационно-правовых формах преобразования государственных предприятий.

Между тем заметные различия в процессах трансформации отношений собственности можно обнаружить еще до начала приватизации, на самой начальной стадии трансформационных процессов. Да и к настоящему моменту, несмотря на значительное формальное сходство приватизационных процедур, формируются существенные отличия в складывающейся системе реальных отношений собственности.

1.3.1. Предварительная стадия: изменения в отношениях собственности в период «заката» мсс

Как мы заметили ранее, для всех стран «мировой системы социализма» было характерно огромное преобладание государственной собственности. Но доля этой собственности все же не была одинакова, да и содержание отношений собственности в государственном секторе также было далеко не идентично в различных странах. К концу 80-х годов такие страны, как Югославия, Польша, Венгрия имели довольно значительный удельный вес частных и кооперативных (т.е. негосударственных) предприятий в розничной торговле и в остальной сфере услуг, а также в секторе мелкого производства на потребительский рынок. Так, в Венгрии к 1989 г. доля частного сектора в объеме производства в промышленности составляла 10%, в строительстве – 14%, в сфере услуг – 41%. В Восточной Германии, напротив, существовавший сектор мелких частных торговых и ремесленных предприятий к концу 80-х годов стал сворачиваться.

В СССР мелкие частные и даже кооперативные предприятия практически отсутствовали в розничной торговле (за исключением магазинов Центросоюза в сельской местности), в сфере услуг и в производстве потребительской продукции (за исключением артелей в ряде промыслов – в народных художественных промыслах, в рыболовстве, старательские артели в золотодобыче). Однако к концу 80-х годов довольно больших размеров достиг теневой сектор частных услуг – портновские услуги, ремонт квартир и дачное строительство, ремонт автомобилей, сложной бытовой техники, электронной аппаратуры.

В Польше мелкая частная собственность абсолютно преобладала в сельском хозяйстве как по площади занимаемых сельхозугодий, так и по объему производства, а в Югославии – только по площади сельхозугодий. Весьма велика была доля мелкого частного производства и в аграрном секторе Венгрии. В других странах (в том числе и в СССР) при формальном преобладании в сельском хозяйстве государственного и кооперативного производства довольно существенная часть сельскохозяйственной продукции производилась в личных подсобных хозяйствах крестьян и горожан.

Между крупным общественным производством и мелким частным сектором в сельском хозяйстве СССР сложились крайне деформированные и неэффективные отношения. Личное подсобное хозяйство на селе в значительной мере паразитировало на колхозах и совхозах. Но в тоже время оно было лишено надежных каналов сбыта и транспортировки продукции, проката сельхозмашин, снабжения кормами и удобрениями. В значительной мере за счет паразитизма на крупной общественной собственности существовал и теневой сектор в сфере услуг. Однако, поскольку он осуществлял оказание услуг более эффективно, чем государственный сектор, такой переток ресурсов становился объективной экономической закономерностью. Его деформированность проявлялась в том, что он строился не на основе каких-либо упорядоченных процедур, а на основе банального воровства.

В бывших «социалистических» странах лозунг разгосударствления собственности первоначально сводился к попыткам расширить негосударственный сектор экономики, упорядочить легальные основы его функционирования, и одновременно с этим децентрализовать хозяйственную власть в государственном секторе, провести коммерциализацию государственных предприятий, приспособить их к работе в условиях рыночной экономики. Тем самым создавались предпосылки для дальнейшего, более широкомасштабного и глубокого изменения структуры отношений собственности в пользу негосударственных секторов. Однако в разных странах степень развития процесса накопления этих предпосылок и само их содержание заметно различались.

Если в Венгрии или Польше сектор мелкого частного и кооперативного производства выступал, во-первых, как школа предпринимательства, во-вторых, как поле накопления капиталов для более крупного негосударственного бизнеса, в-третьих, как своего рода естественно-экономическое основание для роста институтов рыночной инфраструктуры, то в СССР ситуация складывалась несколько иначе. Легализация кооперативного, а затем и мелкого частного производства в СССР происходила в условиях отставания процесса коммерциализации государственных предприятий и полной неупорядоченности отношений между государственным и негосударственными секторами экономики.

Государственный сектор в СССР обладал монополией на большинство производственных ресурсов и весьма ограниченными легальными возможностями для их передачи в негосударственные сектора. Однако негосударственные предприятия (кооперативные, а позднее – и частные, т.н. «малые предприятия») обладали другим преимуществом, которого были лишены государственные предприятия – возможностью реализации произведенной продукции по свободным рыночным ценам. В условиях сохранявшегося во второй половине 80-х годов в государственном секторе жесткого разграничения между наличным и безналичным оборотом денег негосударственные предприятия обладали значительно большей свободой перевода безналичных денег в наличные. В результате большая часть кооперативов и «малых предприятий» оказалась учреждена государственными предприятиями и служила для них средством перекачки производственных ресурсов с государственного рынка с контролируемым ценообразованием на рынок со свободными ценами и средством трансферта безналичных денег из государственного сектора в негосударственный, где они превращались в наличные.

Нехватка производственных ресурсов, контролируемых государственным сектором, с одной стороны, возможность использовать разрыв между условиями ценообразования (и условиями оборота денег), существовавшими в государственном и негосударственном секторах, – с другой, обусловили ориентацию предприятий формирующегося негосударственного сектора в основном на торгово-посредническую деятельность и услуги.

Негосударственный сектор в СССР в конце 80-х годов не был, разумеется, только продуктом предприимчивости директоров государственных предприятий. Он, скорее, был полем смыкания негосударственного теневого капитала прошлых лет с государственным капиталом. Фактически происходила легализация теневого и прямо криминального капитала и одновременно приобретение частью государственного капитала статуса негосударственного. Определяющую роль в этом процессе приобрели рычаги номенклатурно-бюрократического контроля, с одной стороны, и криминального контроля – с другой. Тем самым были заложены соответствующие предпосылки и для последующего процесса разгосударствления собственности.

Что же касается частного сектора в области рыночной инфраструктуры, то в СССР он первоначально развивался не на основе становления негосударственного предпринимательства. Учредителями большинства коммерческих банков и бирж были крупные государственные предприятия и объединения таких предприятий. Эти банки и биржи были не результатом естественной потребности мелкого бизнеса в рыночной инфраструктуре, и выросли не из капиталов этого мелкого бизнеса, а представляли собой (как и в случае с кооперативами) способ перекачки государственных капиталов в сферу негосударственного предпринимательства.

Фактически это был процесс спонтанной приватизации государственной собственности, уже тогда получивший название «номенклатурной приватизации».

Следует сказать, что схожие явления происходили и в странах ЦВЕ, однако существовавшие там организационно-правовые лазейки были значительно более узкими, нежели в СССР, и были гораздо быстрее закрыты.