6 Января).

Щедринские пенкосниматели - Неуважай-Корыто и Болиголова, досконально

исследующие, "макали ли русские цари в соль пальцами, или доставали оную

посредством ножа", публицисты Нескладин и Размазов - все они хором издают

какое-то непрерывное монотонное жужжанье убаюкивающего свойства и

превосходно выполняют пожелание автора упомянутого консервативного прожекта

"О необходимости оглушения в смысле временного усыпления чувств":

"Необходимо, чтобы дремотное состояние было не токмо вынужденное, но имело

характер деятельный и искренний".

Ядовитое разоблачение пенкоснимательства сделано Салтыковым в той части

"Дневника", где провинциал, думающий, будто он находится под арестом по

политическому обвинению, решает скрасить свой досуг сочинением статей для

газеты Менандра.

Кстати, в способности писать на любую тему (об оспопрививании, о

совмещении огородничества с разведением козлов, о геморрое, о Тибулловой

Делии, и т. д.) есть нечто от ташкентской готовности "устремиться куда глаза

глядят" и повсюду чувствовать себя специалистом.

Но дело даже не в этом. "Я, - рассказывает провинциал, - упивался моей

новой деятельностью, и до того всерьез предался ей, что даже _забыл и о

своем заключении_..." (Курсив мой. - А. Т.)

Так пенкосниматель приходит к полнейшему согласию с действительностью,

которая нисколько не препятствует разработке излюбленных им тем и сюжетов.

Он создает как раз ту "литературу", о которой метко выразился в своем

дневнике А. В. Никитенко: "Хотеть иметь литературу, какую нам хочется, то

есть Управлению по делам печати, значит не иметь никакой" {А. В. Никитенко.

Дневник в 3-х томах. т. 3. Гослитиздат, M., 1956, стр. 293.}.

Однако щедринское пенкоснимательство не сводится к фотографически

точному отображению тогдашнего российского либерализма (при всем разительном

сходстве многих их проявлений) и, разумеется, не претендует на историческое

осмысление всего этого направления в русской общественной мысли и движении.

"Дневник провинциала" - произведение вполне завершенное, и оно явилось

открытием такой формы сатирического романа, которая обладает значительной

"емкостью" и полифонией изобразительных средств.

Диалоги провинциала с Прокопом, во многом предвещающие будущий

сатирический дуэт "я" и Глумова, переосмысливание известных литературных

персонажей (встреча провинциала на Международном статистическом конгрессе с

Кирсановым, Рудиным, Берсеневым, Волоховым, Веретьевым), смелое введение

литературной пародии (на статьи консервативных и либеральных публицистов) -

таков далеко не полный перечень художественных приемов, сделавших "Дневник"

глубоко своеобразным произведением русской литературы.

Многие затронутые в нем мотивы и набросанные образы получили в

дальнейшем блестящее развитие, в частности разоблачение выцветающего

либерала, образ беспринципного служителя Фемиды. Будущий Балалайкин

происходит по прямой линии от Хлестакова-сына из сна провинциала, а в

знаменитой сцене приема Балалайкиным своих клиентов в бывшем помещении

публичного дома ("Современная идиллия") проросло то сюжетное зерно, которое

было заложено в мимолетной сценке "Дневника", где "купеческий сын"

Беспортошный обращается с адвокатом Ненаедовым точно так же, как с

"знаменитой девицей" Сюзеттой.

В письме к А. Ф. Писемскому, посвященном доказательству того, что

"современную текущую жизнь... нельзя уложить в такой прочной и серьезной

форме, как драма, даже трудно и в романе", И. А. Гончаров сделал характерную

оговорку:

"Это возможно в простой хронике или, наконец, в таких блестящих,

даровитых сатирах, как Салтыкова, не подчиняющихся никаким стеснениям формы

и бьющих живым ключом злого, необыкновенного юмора и соответствующего ему

сильного и оригинального языка" {И. А. Гончаров. Собр. соч. в 8-ми томах, т.

8. 1958, стр. 452.}.

Сделанное вскоре после появления "Дневника провинциала" по поводу пьесы

Писемского, затрагивавшей тему буржуазного хищничества, это высказывание,

вероятней всего, имеет в виду именно "Дневник".

"Дневник провинциала в Петербурге" явился переходом в творчестве

Салтыкова от публицистических и сатирических циклов к новой форме романа,

принципы которого он сформулировал в "Господах ташкентцах" и принял в его

собственном творчестве вид сатирического романа-обозрения.

-----

О возникновении замысла и начале работы над "Дневником провинциала в

Петербурге" точных сведений не имеется. Но, по-видимому, именно к замыслу

"Дневника" относятся следующие строки из письма Салтыкова к А. Н,

Энгельгардту от 18 октября 1871 года в Батищево: "Рекомендую Вам свою статью

"Самодовольная современность", помещенную в октябрьской книжке

"Отечественных записок"... Это только вступление; затем будет применение

изложенного в первой статье к нашей современности и статьи будут появляться

от времени до времени". Заключительная фраза журнальной публикации первой

главы цикла, не вошедшая в окончательный текст; "Но об этих похождениях - в

следующий раз" {ОЗ, 1872, Э 1, стр. 134.}, - свидетельствует, что, публикуя

первый очерк, Салтыков уже имел в виду его продолжение.

Главы "Дневника провинциала в Петербурге" появлялись в каждой книжке

"Отечественных записок" за 1872 год, за исключением июльской и сентябрьской.

Печатались они не в первом (художественном), а во втором (публицистическом)

разделе "Современное обозрение" и были подписаны псевдонимом "M. M.".

Салтыков в своей переписке называл эти главы "фельетонами".

Одновременно с последними журнальными публикациями в "Отечественных

записках" готовилось первое отдельное издание произведения "Дневник

провинциала в Петербурге". Сочинение М. Салтыкова (Щедрина), тип. В. Б.

Пратц, СПб. 1873. Оно вышло в свет между 17 и 23 декабря 1872 года. В

отдельном издании;, как это видно из следующей таблицы, была уточнена

порядковая нумерация очерков. В журнальной публикации их нумерация началась

со второго фельетона, главы VIII и IX были напечатаны без нумерации как одно

целое, глава X обозначена как IX, а последняя глава не имела номера; слово

"глава" отсутствовало, оно появилось только в посмертном издании (1889

года).

    Итак, одним из итогов дневника провинциала становится осознание жизненной пустоты и невозможности куда-нибудь приткнуться, где-нибудь сыграть деятельную роль. И напрасно провинциальная интеллигенция валом валит в Петербург с мыслью: не полегче ли будет? не удастся ли примазаться к краешку какой-нибудь концессии, потом сбыть свое учредительное право, а там — за границу, на минеральные воды…

Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?

(«Что тако́е "друзья́ наро́да" и как они́ вою́ют про́тив социа́л-демокра́тов?»)

        первое фундаментальное произведение В. И. Ленина, посвященное разработке вопросов диалектического и исторического материализма, политэкономии и научного социализма, обоснованию идеи соединения социализма с рабочим движением, созданию марксистской рабочей партии в России. В Полн. собр. соч., 5 изд., напечатана в т. 1, с. 125—346. В книге подверглись критике взгляды идеологов либерального народничества (См. Народничество) — мнимых «друзей народа» (Н. К. Михайловского, В. П. Воронцова, С. Н. Кривенко, С. Н. Южакова и др.), выступавших против марксизма в журнале «Русское богатство»; разрабатывались идейно-теоретические принципы российской революционной социал-демократии, основы её программы и тактики. Книга написана в 1894 и нелегально размножена на гектографе тремя отдельными выпусками. Философские взгляды народников разоблачались в 1-м выпуске; политэкономические теории — во 2-м выпуске (до сих пор не найден; вновь критику их Ленин дал в работе «К характеристике экономического романтизма», 1897); тактика, экономическая и политическая платформа — в 3-м выпуске. Гектографированные издания книги читались в революционных кружках Петербурга, Москвы, Киева, Харькова и других городов России. Книга была известна членам группы «Освобождение труда» (См. Группа Освобождение труда) и другим русским социал-демократам за границей.

         В книге Ленин доказал полную несостоятельность философско-социологических взглядов либеральных народников, их субъективно-идеалистического метода, преувеличивавшего роль идей и «критически мыслящих личностей» в истории, отрицавшего объективные законы развития общества. Вместе с тем в книге раскрывалась диалектико-материалистическая сущность марксистской философии, материалистическое понимание истории. Ленин опроверг народническую теорию об «активных героях» и «пассивной толпе», показал, что народ — подлинный творец истории, главная движущая сила общественного прогресса. Он разоблачил попытку народников «уличить» марксистов в якобы неразрешимом «конфликте» между исторической необходимостью и свободой личности, вскрыл антинаучность их утверждения, что выдающаяся личность может успешно действовать вопреки законам истории; показал, что сила личности состоит не в том, чтобы выступать против исторической необходимости, а в том, чтобы действовать в соответствии с назревшими потребностями общественного развития. Ленин поставил решение этой проблемы на практическую почву — признание исторической необходимости не сводится к пассивному созерцанию событий, а предполагает в условиях России активную деятельность социал-демократов, направленную на сплочение рабочего класса для борьбы против самодержавия и капитализма.

         Ленин доказал, что экономические воззрения народников столь же несостоятельны, как и философские. Народники 80-х и 90-х гг. уже не могли отрицать развития капитализма в России, но считали, что у него нет перспектив. Отстаивая концепцию «самобытного», некапиталистического пути развития России, они утверждали, что русский капитализм носит «искусственный характер» ввиду отсутствия в стране внутреннего рынка. Народники затушёвывали разложение крестьянской общины, идеализировали мелкое товарное производство, называли его «народным» и противопоставляли крупному капиталистическому производству, которое разоряет крестьянство и тем самым якобы сокращает внутренний рынок. Ленин показал, что капитализм не только разоряет крестьянство, но и расслаивает его на основные классы капиталистического общества — буржуазию и пролетариат. Разорившийся крестьянин продаёт свою рабочую силу и покупает необходимые предметы потребления, а сельская буржуазия покупает продукты промышленности, в том числе и орудия производства. Это означает, что капитализм сам создаёт и расширяет внутренний рынок. Народники не понимали и самого характера капитализма, особенно на ранних стадиях его развития. Специфику кустарной промышленности — её распылённость по сельским местностям, работу на дому, отсутствие крупных предприятий с постоянным и полностью оторванным от земли рабочим — они стремились выдать за «народное производство», противостоящее капиталистическому. На основе анализа данных статистики Ленин вскрыл несостоятельность народнических утверждений о якобы некапиталистическом характере кустарных промыслов.

         Либеральные народники, восприняв и усугубив ошибочные взгляды старого крестьянского социализма, стремились оградить «народное производство» от наступления капитализма. Вся их экономическая программа была направлена на сглаживание остроты растущих классовых противоречий в стране, они предлагали осуществить ряд мелких реформ, не затрагивавших основ буржуазно-помещичьего строя. Отказавшись от политической программы революционного народничества 70-х гг., либеральные народники становились выразителями интересов мелкой буржуазии, кулечества. Ленин писал, что с расслоением деревни на сельскую буржуазию и пролетариат «... раскололся и старый крестьянский социализм, уступив место, с одной стороны, рабочему социализму, с другой — выродившись в пошлый мещанский радикализм» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 1, с. 272). В этих условиях защиту интересов широких трудящихся масс не только города, но и деревни должны были взять на себя представители пролетарской партии — социал-демократы.

         В книге Ленин научно обосновал историческую роль пролетариата как руководителя освободительного движения трудящихся масс за свержение гнёта царизма, помещиков и буржуазии. Он особо подчёркивал, что первейшей обязанностью русских социал-демократов является подготовка штурма самодержавия — необходимого условия грядущей победы рабочего класса над капиталом. Союзником пролетариата в борьбе против самодержавно-помещичьего строя являлось крестьянство, заинтересованное в полной отмене всех пережитков крепостничества. Поэтому социал-демократы, по мысли Ленина, должны поддерживать требования крестьян вплоть до «... полной экспроприации помещичьего землевладения...» (там же, с. 299).

         Ленин развил идею гегемонии пролетариата, выдвинутую Марксом и Энгельсом, показал, что возможно осуществление руководящей роли пролетариата не только в социалистической, но и в буржуазно-демократической революции. Это стало исходным пунктом в ленинском учении о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую. Ленин указывал, что основным условием, при котором рабочий класс и его союзники смогут развернуть успешную борьбу за свержение царизма и капитализма, является наличие самостоятельной пролетарской партии, вооружённой передовой революционной теорией. Необходимо полное размежевание российского рабочего движения со всеми формами народничества, с теорией и практикой мелкобуржуазного социализма. Марксисты, писал Ленин, должны помочь пролетариату усвоить теорию научного социализма и сплотиться в политическую силу. Книга Ленина заканчивается пророческими словами: «... русский рабочий, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет русский пролетариат (рядом с пролетариатом всех стран) прямой дорогой открытой политической борьбы к победоносной коммунистической революции» (там же, с. 312).

         Книга Ленина явилась подлинным манифестом русской революционной социал-демократии, нанесла сокрушительный удар по реакционно-утопической идеологии и практике либерального народничества. Она сыграла крупную роль в теоретической подготовке перехода от узкой кружковой пропаганды марксизма к массовой агитации среди широких слоев пролетариата, к соединению научного социализма с рабочим движением.

         Работа Ленина издавалась 123 раза общим тиражом 6744,4 тыс. экз. на 33 языках народов СССР и зарубежных стран (данные на 1 января 1977).