История Урала!!

17. Структура и деятельность административно-территориальных органов в Оренбургской губернии не стала предметом специального исследования. Поэтому в процессе работы нам приходилось опираться в основном на архивные материалы и использовать сведения, содержащиеся в работах, посвященных истории Оренбургского края. В частности, к числу таких работ можно отнести книгу П. Н. Столпянского «Город Оренбург», в которой дана характеристика отдельных проблем взаимоотношения губернской администрации с органами городского самоуправления. Это позволяет рассмотреть особенности влияния различных слоев населения на местную власть и их опосредованное участие в управлении губернией.1

Вопрос о социальном составе населения Оренбургского края в изучаемый период вызывает особый интерес, поскольку позволяет достаточно определенно судить о влиянии тех или иных групп на развитие социально-экономической и общественной жизни региона, оценить характер и масштабы их взаимодействия с системой местного государственного управления.

Л. И. Футорянский в своих исследованиях большое внимание уделяет казачеству как одной из наиболее прочных опор местной администрации.2 А в книге «История Оренбуржья» он же касается вопросов о влиянии февральских событий 1917 г. на Оренбуржье, подчеркивая, что прежняя власть во главе с губернатором М. С. Тюлиным, имея в подчи-

1 Столпянский П. Н. Город Оренбург. Оренбург, 1908.

2 футоянский Л. И. Казачество России на рубеже веков. Оренбург,

1998.

нении значительную воинскую силу в лице казаков, оказывала жесткое противодействие революции.1

Что касается Уфимской губернии, то специальных исследований по проблемам деятельности органов административно-территориального управления на ее территории до последнего времени не было. Лишь в «Очерках по истории Башкирской АССР» кратко характеризуются проблемы, связанные с отдельными моментами деятельности местных органов власти.2 Поэтому особый интерес вызывает кандидатская диссертация Р. И. Хафизовой «Государственное управление в Уфимской губернии во второй половине XIX — начале XX вв.», где рассматриваются проблемы административного деления Уфимской губернии в обозначенный период и система соподчинения управленческих структур на примере отдельно взятой губернии. Исследователь затрагивает вопросы деятельности местной администрации с момента разделения Уфимской и Оренбургской губерний в 1865 г. до 1917 г. Большое место в отведено органам самоуправления как проводникам правительственной политики на местах.

В перечисленных исследованиях отсутствует ряд важных, на наш взгляд, моментов. Так, объектом настоящего исследования стал весь Южный Урал, что позволило провести сравнительную характеристику деятельности органов административно-территориального управления в каждой из южноуральских губерний и их взаимосвязи с центром. Детально охарактеризованы структура и направления деятельности присутствий, комитетов, комиссий, а также жандармских и полицейских органов.

Важным кажется и то, что период 1881—1917 гг. позволяет показать особенности управления обеими губерниями после отмены военного генерал-губернаторства. Наконец, представлены результаты деятельности, а

1 История Оренбуржья / Под ред. Л. И. Футорянского. Оренбург,

1996.

2 Очерки по истории Башкирской АССР. Уфа, 1959.

также стиль и методы работы административных органов в указанном регионе.

Ряд современных историков и краеведов в той или иной мере касался проблем, связанных с политическим и социальным развитием Южного Урала на рубеже XIX — XX вв. В частности, вопросам борьбы губернских администраций с революционным движением начала XX в. посвящена статья челябинского исследователя И. В. Нарского.

Ряд вопросов взаимодействия уездных и губернских властей в Оренбургской и Уфимской губерниях, характеристика управления в городах Башкирии, их символика представлены В. П. Ардашевым в книге «Живая память»

18 характеристика Уральского региона, по губерниям, в связи с ростом торговли в данный период, в книге представлены многочисленные рекламные листовки. Труд дореволюционных исследователей дает общую картину экономического развития Уральского региона.

Общая оценка этапов в историографии, позволяет нам сделать вывод о том, что в дореволюционный период, история купечества не становилась объектом специального изучения. Главное внимание уделялось промышленности и торговле.

В советский период проблемы истории купечества отошли на задний план, уступив место истории рабочего класса и крестьянства, что обусловило отсутствие специальных работ по истории российского купечества. Изучалось экономическая история России. Работы 1920-50-х гг., рассматривавшие отдельные аспекты истории буржуазии, носили чаще всего описательный характер и основывались на узкой источниковой базе.

Новый этап в отечественной историографии начался в 1950-1960-х гг. Большое значение для дальнейшего изучения истории буржуазии и купечества в России имела дискуссия по проблеме перехода от феодализма к капитализму, развернувшимися в 1960-е гг. В ходе дискуссии изучение русской буржуазии и главного источника ее формирования – купечества было поставлено в число вопросов, требующей основательной разработки.

Благодаря этому в 1970-90-е гг. появляется целый ряд работ посвященных, комплексной социально-экономической характеристике Урала, функционированию торгового, монополистического и иностранного капитала в экономике Урала, изучались отрасли промышленности, формирование индустриального комплекса на Урале, открылись новые направления, как духовая культура и религиозная принадлежность купечества Урала, предпринимательская благотворительность, ярмарочная торговля, города Урала как центры торговли.

Большое внимание уделялось вопросам экономического развития Урала. Авторы указывают на вовлечение в рыночные отношения все новых категорий населения и изменения в связи с этим общей экономической характеристике края. Это прослеживается в работах Комара И.В.¹, Гаврилва Д.В.², Кацуговича И.С.³ В этих работах подробно даны экономико-географические характеристики. Данные работы позволяют понять условия, в которых развивалось предпринимательство, какие благоприятствовали этому факторы.

С новых позиций анализируется характер внешнеэкономических связей между странами в ходе притока иностранных инвестиций, рассматриваются особенности их функционирования в различных сферах социально-экономической структуры России. В работе Тимошенко В.П.⁴ на региональном материале исследованы механизмы взаимодействия экономике Урала с зарубежными странами. Также выявлены альтернативы внешнеэкономических связей, на опыте прошлого показано, что можно использовать в современной практике хозяйственной деятельности.

Особое внимание исследователи предпринимательства на Урале уделяют периоду с конца XVIП до начала ХХ вв., когда в России происходило перерастание единого товарного рынков в единый капиталистический и слияние региональных рынков в общегосударственный. Значительная роль в данном процессе отводится городам⁵, которые развивались как центры товарного обмена и торгового предпринимательства. Автор данной работы ставит целью - осветить развитие городов Урала как центров товарообмена, проанализировать основные направления реализации ими торговых функций во второй половине XIX века.

19. Согласно «Положению о штатах Главного правления Уральских горных заводов» (1847 г.) создавалась трехступенчатая система учебных заведений горного ведомства — школы на каждом заводе, окружные школы во всех шести заводских округах, горное училище в Екатеринбурге. К 60-м гг. XIX в. в казенных округах было 44 заводских школы, 6 окружных училищ. Позднее в Екатеринбурге открылось Уральское горное училище.

Учебные заведения имелись и на частных заводах Демидовых (Выйское заводское училище), Лазаревых, Строгановых и других предпринимателей, в них обучались и основном дети крепостных служащих и мастеровых.

С 30-х гг. XIX В. появились первые женские учебные заведения: девичье училище в Оренбурге (1832 г.), частный пансион благородных девиц в Перми (1842 г.). С конца 50-х ГГ.XIX в. открылись женские училища в Перми и Екатеринбурге, воскресные школы в Перми.

Отличительной чертой духовного сословия была его замкнутость, во многом объяснявшаяся тем, что иносословным ученикам был практически запрещен доступ в духовные учебные заведения, тогда как все сыновья представителей духовных ассоциаций обязаны были пройти курс обучения в духовной школе, причем чем выше был уровень полученного ими образования, тем больше препятствий ставило законодательство для их выхода из духовного сословия. К началу XIX в. Урал обслуживали три духовные семинарии — Вятская, Казанская и Тобольская. Хотя обучение в семинарии считалось обязательным, большинство семей духовенства не имело возможности отправлять туда своих сыновей и оплачивать их пребывание в семинарии до конца курса. Поэтому по-прежнему преобладало домашнее обучение, а избыток мест в штатах приходских церквей позволял и при весьма незначительной профессиональной подготовке достигнуть священнического сана.

В начале XIX в. появляются уральские поэты и писатели из различных слоев общества: крепостной князей Голицыных И. И. Вараксин выпустил поэтический сборник в Петербурге (1807 г.), учитель Пермской гимназии В. Т. Феонов публиковал стихи в журнале «Вестник Европы».

Особое влияние на развитие литературы края оказали живший в Перми поэт и писатель Е.А. Вердеревский, поэты-декабристы П.М. Кудряшов, В.К. Кюхельбекер, сосланные в Оренбург Г.С. Винский, Т.Г. Шевченко, живший в Перми и Вятке в 1835—1837 гг. А.И. Герцен, преподававший в пермской гимназии П.И. Мельников-Печерский (создавший здесь «Дорожные записки по пути из Тамбовской губернии в Сибирь». 1839—1842 гг.), работавший в Вятке М.Е. Салтыков-Щедрин.

Внешний облик уральских поселений заметно изменился: в городах, заводских поселках и даже во многих крупных селах и деревнях стала преобладать разбивка на улицы и кварталы. Новые дома строились по плану на участках, отводимых местным начальством.

Из Петербурга присылали («образцовые» проекты домов, однако каменных и деревянных оштукатуренных жилых зданий, настойчиво рекомендуемых столичными архитекторами, строилось сравнительно немного и более всего в заводских поселках, где жили иностранцы.

Жилые строения местного населения оставались разнообразными, что придавало даже поселкам со стандартизированной застройкой живописность и индивидуальность. Дома по-прежнему возводились в составе усадеб с хозяйственными постройками и участками огородов. В южных уездах усадьбы были с открытыми дворами, в северных и центральных уездах преимущественно с крытыми, хотя со временем для открытых дворов возрастала.

В лесной зоне дома, как и в более раннее время, ставили обычно на стойки-столбы (метровые в обхвате чурбаны из лиственницы), а на юге-из камня. К середине столетия заметное распространение получили и дома на фундаменте. Преобладали трехраздельные жилища типа «изба-сени-горница». Однако еще широко были распространены и трехкамерные дома раннего вида; «изба-сени-клеть». У крестьян сени, как правило, не имели потолка.

В городах, заводских поселках и крупных селах появилось больше домов-пятистенков, началось строительство шестистенков. Богатые большесемейные хозяева стали заводить двухэтажные дома.

К середине XIX в. белые избы практически вытеснили курные, черные, которые сохранялись преимущественно в глухих местах, в основном на северо-западе.

Изменения в интерьере жилища были не слишком заметными. Почти четверть жилого пространства избы традиционно занимала огромная русская печь, глинобитная или кирпичная, возвышавшаяся в углу, справа или слева от входа. Остальная часть помещения делилась на три главных сектора: подпорожье — место у дверей под полатями, настланными между печью и продольной стеной избы, путь (или середа) для стряпни, красный угол — по диагонали от печи, отделяемый от кути занавеской или дощатой перегородкой (красный угол называли еще передним, чистым, почетным, святым — здесь на обычной полочке или в шкафу-божнице стояли иконы, а ниже находился обеденный стол). Между печкой и продольной стеной устраивалась западня — деревянный короб высотой около 30 см от пола, с задвижной крышкой, Кухонный залавок через западню попадали на лестницу, ведущую в подклет или нижний этаж.

Новым было то, что печь иногда ставили не в углу, а на середине избы, устьем к входу. В горницах, как правило, перестали устанавливать полати. Стены могли штукатуриться или обиваться обоями, украшаться картинами, зеркалами. Появилась многоцветная кистевая роспись стен, потолков, припечных досок и пр., но широкое распространение она получила позднее.

Более разнообразной стала мебель. Даже в крестьянских домах появились стулья, табуреты, шкафы, кровати. Многие сельские и городские жители специализировались на изготовлении мебели.

Мебельное производство было особенно развито в Вятской губернии. Для массового потребителя изготовлялась мебель, покрытая масляной краской или лаком.

Отмеченные новые черты в интерьере и конструкции жилища наблюдались и у тех групп живших на Урале народов, материальный быт которых был схож с бытом русских. Правда, проявлялись они с меньшей интенсивностью и некоторым запозданием.

При этом русская домостроительная техника продолжала распространятся в среде манси, ханты, марийцев, удмуртов, татар и башкир.

Известный фольклорист Н.Е. Ончуков, побывавший у манси, живших на Вишере, так отзывался об их жилище: «Изба обыкновенная, с иконами, столом в переднем углу, с лавками по стенам и всей прочей совершенно русской крестьянской обстановкой». Многие манси Верхотурского уезда, оставившие традиционные юрты и переселившиеся в русские избы, имели в середине XIX в. Открытые и глухие дворы с хлевами для скота и поветами. Состоятельные хозяева заводили трехкамерные дома, бедные, по замечанию наблюдателя, довольствовались «одной избой с сенями или без сеней».

У марийцев Среднего Урала в домах сохранились от старого, как правило, только две детали: окно на «кухне» в стене под потолком и котел, «вмазанный» возле устья печи. Те из марийцев и удмуртов, кто жил на землях башкир, в быту испытывали сильное башкирское влияние. Они заимствовали многое из внутренней обстановки башкирского жилища. Значительную часть жилого помещения занимали нары, которые делались на высоте 40-50 см от пола во всю длину комнаты. Нары являлись обязательной и универсальной принадлежностью жилища тюрских народов. На них отдыхали, работали, держали сундуки с постельными принадлежностями. Вместе с тем в домах зажиточных башкир и татар, живших на Среднем Урале, преобладающим становился русский вариант внутренней планировки: появились полати над входом, западни для входа в подклет, лавки и полки вдоль стен. Имелись у них также кровати, стулья, столы, шкафы.

Одежда представителей народов Урала сохраняла этническое своеобразие в большщей степени, чем жилище. Получили распространение разные дополнения и изменения в крое рукавов, подола, украшения рубахи вышивкой, позументом, цветными полосками ткани. Вместо белго холста, из которого шились и женские и мужские рубахи, в первой половине XIX в. Под влиянием русских начали использовать домотканую пестрядь, а в середине столетия-фабричные ткани. От русских в обиход мужчин-марийцев вошли штаны с широким шагом, рубахи-косоворотки, шубы с отрезной талией, темные кафтаны без отделки. Продолжался процесс сближения с русским костюма мужчин коми, ханты, манси, удмуртов. Одежда башкир и татар менее других была подвержена изменениям, взаимообмена в костюме у этих народов с русскими по-прежнему не наблюдалось.

Русское население тоже оставалось верным традициям. У женщин-крестьянок преобладал комплект с сарафаном. Сарафаны с рубахами носили также горожанки, казачки, жительницы заводских поселков.

У женского заводского населения появились и новые формы одежды: парочка (юбка с кофтой) и платье, из верхней одежды — пальто, из головных уборов — наколка, шаль, косынка, из обуви — башмаки. Жены и дочери заводских служителей, как и городской верхушки, выглядели, по словам очевидца, «настоящими барынями». Мужья их носили сюртуки, жилеты, манишки, шинели и другую «общую европейскую одежду». Мужчины-рабочие ходили в суконных кафтанах, красных рубахах, сапогах со складками и сафьяновой строчкой. Вместо крестьянских валяных Крестьянская девушка колпаков на головах у них были круглые шляпы и фуражки.

Новые веяния проникали и в крестьянскую среду: в районах ремесленно-торговой деятельности крестьянки стали носить парочку, мужчины — ситцевые и нанковые рубахи на кокетке, штаны без соединительной вставки из плиса, кафтан-халат из голубой нанки. Зимний гардероб пополнился шубой с борами на спине. Парни-щеголи красовались в плисовых и поярковых шляпах, фуражках-картузах. К середине XIX в. традиционные женские головные уборы в селе стали вытесняться моршнями и наколками.

В питании жителей Урала особых изменений не наблюдалось. Правда, у охотников, рыболовов и оленеводов семерных районов гораздо большее место стал занимать хлеб. Получили распространение картофельные блюда. Рацион заводчан мало отличался от крестьянского. Из популярных у нижнетагильцев блюд упоминаются пельмени, а из напитков— чай, вошедший в обиход в конце XVIII в.

Особым разнообразием отличался праздничный стол. На Урале, как и по всей России, умели весело отмечать календарные , храмовые, семейные праздники, любили ездить в гости и принимать гостей. К празднику наваривалось несколько бочонков разного пива, делался запас вина, приготовлялись пироги с разнообразной начинкой, блины, оладьи, похлебки из мяса, жаркое, холодцы нескольких видов, сырники и пр. Десертом служили пряники, орехи, изюм, ягоды, варенные в сладком сусле.

Праздники играли важную роль в сближении народов, поскольку в них могли участвовать люди разных национальностей. Запретов на участие в них по этническому признаку (как и по сословному, территориальному и др.) на Урале не существовало. Праздничный эмоциональный настрой способствовал установлению взаимопонимания, дружеских взаимоотношений и, в конечном счете, культурному взаимообогащению.

20. Ко времени реформы 1861 гада Урал, по словам В.И. Ленина, был "главным центром горной промышленности" России, однако к середине 1390-х годов он потерял былое значение, оставался второстепенным районом до самой революции 1917 года. В монографии Ю.А. Буранова* рассматривается период 1861-1917 годов в капиталистической индустриализации Урала в форме акционерного процесса. Показаны основные его этапы, состав и движение акционерного капитала, история возникновения и развитая всех акционерных компаний.

В работе использованы новые архивные материалы, в частности, фонды управления Нижнетагильской компании, личные фонды Демидовых, что дает читателю богатую информацию по истории родного края и его промышленности.

Введением высоких пошлин на ввоз металла правительство способствовало развитию промышленности Урала, Уральские заводы получали большую часть государственных ссуд, выдававшихся под залог металла. Так правительство пыталось вывести заводы края из отсталого состояния, в котором они оказались в канун реформы 1861 года, исчерпав свои возможности в использовании крепостного труда.

Нижнетагильский округ был акционирован последним. Весь пореформенный период он оставался самым крупным из горнозаводских хозяйств Урала, но в годы кризиса и депрессии начала XX века уступил первое место по выпуску продукции Богословскому предприятию. Несмотря на то, что Демидовы полностью переложили свои обязанности на наемных управляющих, они чувствовали себя хозяевами, когда речь шла о распределении прибылей. Автор подробно анализирует финансовое положение заводов, распределение капиталов. Но даже залоговая ссуда в семь миллионов рублей, выданная округу Нижегородско-Самарским банком, не вывела предприятие из кризисного финансового положения. В начале 1909 года министерство торговли и промышленности признало сомнительной дальнейшую возможность существования Тагильских заводов. Престиж демидовского дела у кредиторов был подорван. Спас завод от передачи в казенное управление начавшийся со второй половины 1909 года промышленный подъем.

В целом анализ акционирования предприятий, проведенный Ю.А. Бурановым, позволяет сделать вывод, что уровень развития уральской горнозаводской промышленности представлял к октябрю 1917 года качественно новую ступень по сравнению с концом XIX века. Вместе с тем акционирование не смогло полностью устранить все противоречия и диспропорции в развитии горнозаводского хозяйства. Их полное устранение могло осуществиться только революционным путем.

21. Социально-экономическое развитие Урала в пореформенный период

Административно-территориальные изменения. Реформы 60-70-х гг. XIX в. и их влияние на все стороны жизни общества. Кризис уральской промышленности и его преодоление в пореформенный период. Сохранение полукрепостнических пережитков. Форсированные темпы и половинчатость процессов модернизации на рубеже XIX – XX вв. Новые явления в социальной и экономической жизни Урала. Внедрение акционерного капитализма в промышленность края. Проникновение иностранного капитала на Урал. Столыпинская аграрная реформа и сельское хозяйство Урала. Влияние Первой мировой войны на экономику Урала. Милитаризация промышленности и ее последствия. Усиление кризисных явлений в экономике и социальных отношениях на Урале.

22. Гражданская война на Урале. Революция 1917 года на Урале Приход большевиков к власти

Февральскую революцию 1917 года часто называют „телеграфной” и в этом есть доля истины. При получении известий о событиях в Петрограде в большинстве губерний в России так же признавалась новая власть. На Урале большинство царских губернаторов и лиц из их окружения без всякого сопротивления дали себя арестовать. Их место заняли земские деятели, ставшие комиссарами Временного правительства. В Пермской губернии пост комиссара занял Калугин, в Уфимской – Кропачинский. Арестован Пермский губернатор – М.А. Лозина – Лозинский и его ближайшие сотрудники должны были пойти под суд, но были амнистированы Временным правительством. На всём большевистском Урале только в Челябинске начальник гарнизона генерал Кореев отказался признать новую власть и объявил о введении чрезвычайного положения в городе. Однако злополучный генерал был тут же арестован собственными солдатами. Новыми органами власти на местах стали земские органы, заменившие собой старый аппарат. Однако с первых же дней революции стали возникать и другие органы: Советы, Комитеты Общественной Безопасности, фабрично–заводские Комитеты, профсоюзы и так далее. Советы и КОБЫ также претендовали на власть. Долгое время историки утверждали, что в регионе, как и во всей стране, сложилось двоевластие, но последние исследования показывают, что дело обстояло не так. Уже в первые месяцы существования Временного правительства на местах прошли выборы губернаторов, уездных комиссаров, председателей земского управления и городских Дум. На Урале большинство этих постов оказалось в руках умеренных социалистов, то есть эсеров и меньшевиков. Представители этих же партий доминировали и в Советах, поэтому Советы чаще всего действовали в полном согласии с официальными органами власти. Революция принесла политические свободы. Черносотинская монархическая партия и группировки исчезли, политический спектр сместился влево, доминирующим в регионе стало влияние умеренных социалистов. Уральские эсеры, принимая в свои ряды оптом целые роты, батальоны, деревни, заводы, стали самой массовой партией Урала. Их численность достигала 150 тысяч человек. Однако ярких фигур лидеров среди Уральских эсеров практически не было, так, например Пермскую организацию эсеров возглавлял прапорщик Нагель и Константиновский, солдаты Павлов и Фёдоров. Основной костяк эсеркой организации составляли крестьяне, солдаты, чаще всего безграмотные и политически невежественны. Однако эсеры действовали в тесном контакте с уральскими меньшевиками, среди которых было немало представителей интеллигенции. Так Уфимский меньшевик – юрист Ахтямов, Оренбургский – теоретик марксизма Семёнов–Булкин, Тагильский – инженер Козлов и учитель Словцов. Численность уральских меньшевиков значительно уступала численности эсеров и летом 1917 года доходила до 13 тысяч человек. Значительно меньшей по количеству, но наиболее политически активной была кадетская партия народной свободы. Уральские кадеты включали в себя сливки региональной интеллигенции, например, в Пермский орган входили профессора Университета – Матвеев, Покровский, Петровский–Поленов, Вернадский, преподаватели лицеев и гимназии Несслер, Потоцкий, врач Иванов. Однако наиболее яркой фигурой среди уральских кадетов, их признанным лидером был инженер из Екатеринбурга, владелец фабрики и директор городской электростанции, – Лев Афанасьевич Кроль. Уральские кадеты насчитывали 3,5 тысяч человек. Также немногочисленной, но от месяца к месяцу наращивавшее своё влияние, была партия большевиков. В начале марта, вскоре после выхода из подполья, на Урале было всего 500 сторонников Ленина, но уже к середине апреля, когда большевики провели свою первую Уральскую конференцию, их было не менее 12 тысяч человек, а к осени 1917 года 35 тысяч человек. Среди руководителей уральских большевиков выделялись юрист Крестинский, инженеры Лукьянов и Кузьмин, Филипп Голощёкин и другие. Большевики развернули упорную борьбу за влияние на массы, в первую очередь путём критики всех мероприятий Временного правительства. Играя на ухудшении материального положения народа, они непрерывно повышали свой рейтинг. Особенно быстро росло влияние большевиков в Советах. Если в апреле 1917 года уральские большевики возглавляли только 20 % Советов региона, то в октябре – 61 %. На сторону большевиков постепенно переходили представители эсеров и меньшевиков. Упорное сопротивление большевикам оказали кадеты, поддерживаемые предпринимателями Урала. Финансовую помощь антибольшевистским организациям оказал Совет съездов горнопромышленников Урала, сосредоточивших в своих руках наиболее крупных уральских горнозаводчиков. Председателем Совета был российский экономист, член кадетской партии Николай Николаевич Кутлер. К осени 1917 года массовое народное недовольство достигло пика. Не были решены главные проблемы (аграрная, войны). Экономическое положение и России и всего региона в целом ещё ухудшилось. До Урала дошли сведения о приходе большевиков к власти в Питере. В большинстве районов Урала Советы стали признавать новую власть и смещать органы Временного правительства. По темпам установления Советской власти Урал делился на три части:

Средний Урал – сопротивления не было или было очень слабое, носило мирный характер. Западный Урал – мирное сопротивление, но по времени длилось дольше. Южный Урал – большевизм столкнулся с яростным вооружённым сопротивлением. Основной силой противоборства большевикам стало Оренбургское казачество под руководством атамана Александра Ильича Дутова. Он сразу заявил о непризнании большевиков, ввёл в Оренбурге и окрестностях военное положение. Был организован Комитет защиты Родины и революции, в который вошли все партии, кроме большевиков. Поддержку Дутову оказали и представители национальной организации казахов и башкир. Местные большевики пытались сопротивляться. Их возглавил С. Цвиллинг. У Дутова армия насчитывала 15 тысяч человек. 14 ноября 1917 года ночью в Караван–Сарае состоялось подпольное совещание Военного Революционного Комитета (ВРК). На нём были разработаны планы свержения власти Дутова, распределены роли РВК, но большевики были подвергнуты аресту. Их избили, бросили в тюрьму. 12 декабря 1917 года на тюрьму был совершён налёт. После неудачи в Оренбурге, большевистская центральная власть стала стягивать отряды со всей России для борьбы с Дутовым. В конце декабря большевики начали наступать на Оренбург, но были отбиты. 13 января 1918 года они предприняли новое наступление. 18 января Оренбург был взят. Дутов какое–то время оборонялся, а затем ушёл в Тургайские степи. Одной из причин победы „красных” было то, что Дутова поддержало не всё казачество. За ним шли юнцы и старики, а фронтовики были настроены или нейтрально, или за „красных”. Победители развязали антиказачий террор, поэтому к концу весны ситуация в Оренбурге накалилась. О влиянии партии большевиков на Урале говорят итоги выборов в Учредительное собрание в ноябре 1917 году. По трём уральским губерниям – Оренбургской, Пермской, Уфимской: большевики – 16,4 %, а умеренные эсеры – 57,8 %. Тем не менее, к концу апреля 1918 года большевики прочно утвердили свою власть на всём Урале. Они создали единую систему Советов, объединив в январе 1918 года Советы рабочих солдатских депутатов и деревень. Создав органы ЧК, они начали формировать отряды Красной Армии. В конце 1917 года – начале 1918 года большевики провели национализацию большинства частных горнозаводских округов, банков и так далее. Эти мероприятия встретили поддержку со стороны больше части рабочих и городских низов. Сложнее пришлось аграрникам. Конфискация помещичьих имений слабо сказалась на положении больше части крестьян, так как на большей части Урала помещичьих имений не было. Прирост земли уральских крестьян составляет не более 8 – 11 %. Введение в начале мая продовольственной диктатуры больно ударило по уральскому крестьянину. Государство вводит твёрдые цены и запрет спекуляции, вводятся продотряды. Массовая ненависть к большевикам добавляется из–за „похабного” Брестского мира. В результате к концу мая 1918 года регион напоминал пороховую бочку. Такой искрой стало восстание чехословацкого корпуса 25 мая 1918 года. Чехословацкий корпус, сформированный ещё до Октябрьского переворота, состоял в основном их военнопленных. Он насчитывал около 45 тыс. человек и был хорошо отмобилизован. Солдаты и офицеры корпуса рассчитывали выбраться из России, принять участие в борьбе с Германским блоком и вернуться на родину. Советское правительство официально дало разрешение на эвакуацию корпуса через Владивосток, но с её началом стало чинить препятствия. Эшелоны корпуса были остановлены. Восстание корпуса было спровоцировано приказом наркома по военным и морским делам Л. Д. Троцкого о его немедленном разоружении. Эпицентром конфликта явилось столкновение между чехословаками и советско-венгерским формированием в середине мая в Челябинске и попытка разоружения первых, предпринятая уральским руководством. Эта попытка не увенчалась успехом, вылилась в авантюру. В создавшейся ситуации чехословацкий корпус был использован его руководством и Антантой для борьбы с большевистским режимом и превратился в находящуюся внутри страны интервенционистскую силу. Выступив 26 мая в Челябинске, чехословаки захватили город. Успех был развит во всех направлениях вдоль железной дороги. Челябинск надолго превратился в центр руководства корпуса. Здесь размещалось и его командование. Челябинской группой почти в 9 тыс. человек командовал русский полковник, в дальнейшем генерал-лейтенант С.Н. Войцеховский. Выступление чехословаков, в большинстве своём настроенных демократически и в силу этого быстро сблизившихся с эсеровско-меньшевистской оппозицией большевизму, послужило сильнейшим толчком для восстаний во всех губерниях Урала, в которых участвовали представители широких слоёв населения. Крупнейшими из них были Невьянское, Саткинско-Златоустовское, Ижевско–Воткинское. На вооружённую борьбу поднялись жители Невьянского, Нейво–Рудянского, Нижне–Тагильского, Верхне–Тагильского, Калатинского, Шемахинского, Надеждинского, Мотовилихинского, Колчеданского, Камбарского, Верх–Исетского, Суксунского, Полевского, Северского заводских посёлков, Ирбита, Шадринска, Перми, Ижевска, Екатеринбурга, Сарапула, Златоуста, Стерлитамака и других городов, множества уездов уральских губерний. Помимо района Челябинска – Златоуста, крупнейшим очагом гражданской войны на Урале вновь стал его юг, ибо потерпевшие поражение казаки полковника А.И. Дутова вновь консолидировали силы, сформировали ряд полков, освободили многие станицы и посёлки и повели борьбу за Оренбург и другие города. Во главе казачьих и других повстанческих сил, находившихся к северу, встал генерал – лейтенант М. В. Ханжин. С востока на Урал наступали повстанцы Зауралья и Сибири, на ходу формировавшиеся регулярные части. В отличие от красных, противостоящие им войска действовали разрознено, как правило, несогласованно. После создания в Уфе Директории – единого правительства – и назначения её члена генерал-лейтенанта В. Г. Болдырева Верховным главнокомандующим войсками с 23 сентября 1918г. они объединились, их действия стали скоординированными. Борьба носила ожесточённый характер. Длительные и упорные бои развернулись в районе Нижнего Тагила, Кушвы и Кунгура. Около года на большей части территории Урала существовала антибольшевистская власть. За это время сильно возросла безработица, задержки по заработной плате. Антибольшевистские правительства и чехословаки для защиты режима осуществляли репрессивную политику, хотя она была выборочной, направленной против тех, кто включался в активную борьбу против них. Всё это привело к недовольству рабочего класса, к его активной деятельности, направленной на свержение Приказы о предании военно-полевому суду пленных из числа добровольно вступивших в Красную армию подписывал адмирал Колчак. Расправы с восставшими против колчаковцев деревнями устраивал в 1919 г. генерал Майковский. Белочехи в своём меморандуме писали: “Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы (имеются в виду колчаковские) позволяют себе действия, перед которыми ужаснётся весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан…расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадёжности составляют обычные явления”.

23. началась в период промышленного освоения Урала в начале XVIII века. В это время на Среднем Урале, богатом природными ресурсами, активно строятся чугунолитейные, медеплавильные и железоделательные заводы, среди которых особняком стал Екатеринбургский завод — крупнейшее металлургическое предприятие России тех времён и центр управления горнозаводской промышленностью всего Урала и Сибири[1]. Уже с первых лет существования Екатеринбург занимает важное место в стране — здесь располагались монетный двор, обеспечивающий казну медной монетой, и гранильная фабрика, изготавливающая украшения и предметы интерьера для императорского двора. В конце XVIII века на Урале появился новый административный центр — Пермь, и Екатеринбург стал уездным городом Пермской губернии, коим оставался вплоть до 1917 года. После установления советской власти Екатеринбург вновь становится главным центром Урала, а с 1924 по 1991 год город носил название Свердло́вск[2]. На советский период пришлось наиболее интенсивное развитие города: во время индустриализации развернулось массовое промышленное и жилое строительство, в годы Великой Отечественной войны Свердловск стал крупнейшим эвакопунктом, а в период холодной войны — одним из ключевых центров «оборонки». В начале 1990-х наступил кризис и экономике города пришлось перестраиваться в связи с новыми потребностями. Современный Екатеринбург является одним из крупнейших центров притяжения в России, по уровню экономического развития уступая лишь Москве и Санкт-Петербургу

23 Рассматривается процесс реализации судебной реформы на региональном уровне. Источники, свидетельствующие о деятельности судебных комиссаров уральских дистриктов, дают богатый материал для анализа взаимоотношений представителей различных ведомств в период формирования нового государственного аппарата и реформ в судебной практике того времени.

История Урала уже давно обращает на себя внимание исследователей. Особое место в уральской историографии принадлежит изучению становления горно-заводского управления. Данная тематика обусловлена доминирующим образом Урала как опорного края державы, который начал формироваться уже в начале восемнадцатого столетия. Несмотря на то, что в исследованиях до сих пор продолжают заявлять о себе индустриальные мотивы, появляются работы, которые стремятся вписать регион в общероссийский контекст. В частности, большое внимание уделяется истории административных преобразований первой четверти восемнадцатого столетия [см., например: Пензин, 1986; Корепанов, 1996; Редин, 2003; Акишин, 2003; и др.].

В процессе проведения второй областной реформы 1719—1727 гг. наряду

с унификацией и систематизацией управления был введен принцип камерализма, который обозначил первые попытки разделения исполнительной и судебной ветвей власти. Несомненно, в становлении Уральского региона административные преобразования периода правления Петра Великого сыграли значительную роль. Несмотря на кажущуюся всеобщность проведения реформы, она имела свою специфику в каждом отдельно взятом районе страны. На Русском Севере, например, так и не появились городовые магистраты. На западе, в пограничных областях государства, были сохранены предшествующие административные традиции, даже элементы самоуправления. Свои особенности можно выделить и на Урале.

В течение последних десятилетий была проведена реконструкция состава и полномочий отдельных государственных учреждений данного периода. Достаточно хорошо изученными оказались центральные органы администрации. Можно выделить ряд работ, посвященных деятельности Юстиц-коллегии, прокуратуры, Вышнего суда. Последнее время исследования все чаще начинают касаться регионального уровня администрации. В частности, появляются статьи и отдельные разделы в монографиях, отражающие деятельность надворных судов — первых государственных учреждений, наделенных исключительно судебными полномочиями [см. об этом: Серов, 2000, 2004; Бабич, 2001; Балакирева, 2001; Кошелева, 2004]. Несмотря на значительный объем работ, вышедших за обозреваемый период, ни одна из них не затронула деятельности самых низовых звеньев созданной Петром судебной системы. В качестве исключения можно назвать монографии М. М. Богословского [1902] и М. Я. Феноменова [1923], которые были опубликованы еще в начале двадцатого столетия. Если М. Я. Феноменов затронул деятельность низовых звеньев судебной системы в рамках описания жизни пореформенной Угличской провинции, то М. М. Богословский представил тщательный анализ деятельности судов в центральных провинциях Российской империи. Нельзя не отметить отсутствие исследований о появлении новой судебной системы на Урале. В связи с этим целью данной статьи является исследование на примере Уральского региона путей становления и способов функционирования новой системы судов на самом низшем уровне — дистриктном.

24.

Народное хозяйство страны оказалось полностью разрушенным. Уровень производства упал до 14% довоенного (1913 г.). А в некоторых отраслях (текстильной) он упал до уровня 1859 г. В 1920 г. страна производила 3% довоенного производства сахара, 5 - 6% хлопчатобумажных тканей, 2% чугуна. В 1919 г. потухли почти все доменные печи. Металл перестали производить, и страна жила старыми запасами, что неизбежно сказывалось на всех отраслях промышленности. Из-за отсутствия топлива и сырья закрылось большинство фабрик и заводов. Особенно пострадали Донбасс, Урал, Сибирь, Бакинский нефтяной район. Больным местом экономики становится транспорт. К 1920 г. 58% паровозного парка вышли из строя. Потеря шахт Донбасса и бакинской нефти, изношенность подвижного состава железных дорог обусловили топливный и транспортный кризис. Он сковал города и поселки стужей и голодом. Поезда ходили редко, медленно, без расписания. На станциях скапливались огромные толпы голодных и полураздетых людей. Все это усиливало продовольственный кризис, породило массовые эпидемии тифа, холеры, оспы, дизентерии и т.п. Особенно велика была детская смертность. Точных статистических данных о людских потерях за годы гражданской войны не существует. По мнению многих ученых, смертность в годы гражданской войны только от голода составила 5 - 6 млн человек, а от различных болезней - около 3 млн человек. Начиная с 1914 г. всего в России погибло около 20 млн человек, при этом на фронтах гражданской войны с обеих сторон потери насчитывали 3 млн человек.

Для преодоления кризиса власти пытались проводить чрезвычайные меры. В их числе было выделение «ударных групп» заводов, снабжающихся сырьем и топливом в первую очередь, непрерывные мобилизации населения, использование трудармий и милитаризация труда, увеличение пайков для рабочих. Но большого эффекта эти мероприятия не дали, так как устранить причины кризиса за счет организационных мер было невозможно. Они крылись в самой политике «военного коммунизма», сохранение которой после окончания военных действий вызывало недовольство большинства населения, прежде всего крестьянства.

В условиях гражданской войны крестьянство, не желая возвращения прежних порядков, поддержало красных, согласившись с продразверсткой. Нельзя говорить также и о полном совпадении у большевиков и крестьян взглядов на дальнейшие перспективы развития страны. Некоторые исследователи даже считают, что в годы гражданской войны крестьяне помогли красным уничтожить белых, чтобы потом расправиться с красными. Сохранение продразверстки в мирное время делало крестьян незаинтересованными в расширении производства. Крестьянское хозяйство приобретало все более натуральный характер: в нем производилось только самое необходимое для данного крестьянина и его семьи. Это привело к резкому сокращению посевных площадей, уменьшению поголовья скота, прекращению посевов технических культур, т.е. к деградации сельского хозяйства. По сравнению с 1913 г. валовая продукция сельского хозяйства сократилась более чем на треть, посевные площади сократились на 40%. План продразверстки за 1920-1921 гг. оказался выполненным только наполовину. Крестьяне предпочитали прятать хлеб, чем бесплатно сдавать его государству. Это вызывает ужесточение деятельности заготовительных органов и продотрядов, с одной стороны, и вооруженное сопротивление крестьянства - с другой. К концу 1920 г. в России бушевало более 50 крупных крестьянских восстаний. Самыми крупными из них были: махновщина на Украине, антоновщина в Тамбовской и Воронежской губерниях, западносибирский мятеж. В каждом из названных выступлений участвовало более чем по 100 тысяч человек. В начале 1921 г. в России не было ни одной губернии, где бы крестьяне не выступали против политики большевиков. В исторической литературе отчаянную борьбу крестьян, против Советской власти принято называть «движением зеленых» (по местам дислокации участников движения). Примечательно, что наряду с крестьянами участие в мятежах принимали и рабочие. Требования везде были схожи: ликвидация политической монополии большевиков, формирование однородного социалистического правительства, изгнание коммунистов из Советов, свобода торговли, отмена продразверстки, ликвидация совхозов и коммун и т.п.

Таким образом, хозяйственная разруха и рост недовольства в стране становятся главными причинами, побудившими большевиков отказаться от политики военного коммунизма. Кроме этого к концу 1920 г. страна переживает глубочайший политический кризис, складыванию которого способствовало несколько обстоятельств. К числу последних относятся прежде всего изменения в социальной базе Советского государства.

25. . Точки роста экономики Большого Урала: условия новой индустриализации

Промышленная и инновационная политика государства: приоритеты, ресурсы, риски. Региональный аспект

2. Инфраструктура и ресурсы новой индустриализации

1. Соответствие инфраструктуры и ресурсов задачам новой индустриализации, «узкие места» в контексте новых трендов

2. Транспортная инфраструктура как основной ресурс связки экономического пространства страны и создания долгосрочных стимулов модернизации экономики региона

3. Модернизация энергетической инфраструктуры как основной ресурс новой индустриализации

4. Мировой опыт ускоренного обновления инфраструктуры и его применимость на уровне страны и региона

3. Инвестиционная активность бизнеса на Урале

1. Макроэкономические условия реализации инвестиционных проектов

2. Инвестиционная активность бизнеса на Урале: какие инвестиционные проекты запускает и «размораживает» бизнес, в чем различия с докризисным периодом (мотивы инвесторов, территориальные и отраслевые приоритеты, горизонты планирования, ожидания от государства)

3. Условия возрождения инвестиционной активности бизнеса и повышения инвестиционной привлекательность региона для внешних инвесторов

4. Новая экономика городов Урала

1. Выход из кризиса регионов и условия для развития городов.

2. Структурные сдвиги в экономике уральских городов, произошедшие в последние несколько лет

3. Проблема эффективного сочетания задач модернизации уральской экономики и постиндустриального развития городов

5. Человеческий капитал как основной ресурс реиндустриализации

1. Реформирование системы профессионального образования под потребности новой экономики: цели, задачи, ожидаемые результаты. Пути повышения качества образования в высших и средних профессиональных учебных заведениях. Достаточность финансовых и иных ресурсов

2. Научные исследования в региональных ВУЗах: ght">12 ноября 2010 года в Екатеринбурге

V ежегодная межрегиональная конференция

Точки роста экономики Большого Урала: условия новой индустриализации

Цель конференции: ответить на вопросы, при каких условиях возможна новая индустриализация; как обеспечить гармоничное развитие экономики региона и отдельных городов в контексте проводимой промышленной политики государства.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА

ПЛЕНАРНОЕ ЗАСЕДАНИЕ

1. Промышленная и инновационная политика государства: приоритеты, ресурсы, риски. Региональный аспект

2. Инфраструктура и ресурсы новой индустриализации

1. Соответствие инфраструктуры и ресурсов задачам новой индустриализации, «узкие места» в контексте новых трендов

2. Транспортная инфраструктура как основной ресурс связки экономического пространства страны и создания долгосрочных стимулов модернизации экономики региона

3. Модернизация энергетической инфраструктуры как основной ресурс новой индустриализации

4. Мировой опыт ускоренного обновления инфраструктуры и его применимость на уровне страны и региона

3. Инвестиционная активность бизнеса на Урале

1. Макроэкономические условия реализации инвестиционных проектов

2. Инвестиционная активность бизнеса на Урале: какие инвестиционные проекты запускает и «размораживает» бизнес, в чем различия с докризисным периодом (мотивы инвесторов, территориальные и отраслевые приоритеты, горизонты планирования, ожидания от государства)

3. Условия возрождения инвестиционной активности бизнеса и повышения инвестиционной привлекательность региона для внешних инвесторов

4. Новая экономика городов Урала

1. Выход из кризиса регионов и условия для развития городов.

2. Структурные сдвиги в экономике уральских городов, произошедшие в последние несколько лет

3. Проблема эффективного сочетания задач модернизации уральской экономики и постиндустриального развития городов

5. Человеческий капитал как основной ресурс реиндустриализации

1. Реформирование системы профессионального образования под потребности новой экономики: цели, задачи, ожидаемые результаты. Пути повышения качества образования в высших и средних профессиональных учебных заведениях. Достаточность финансовых и иных ресурсов

2. Научные исследования в региональных ВУЗах: где брать исследователей, направления взаимодействия с РАН, крупным бизнесом. Роль малых инновационных предприятий

СЕКЦИОННАЯ РАБОТА (в формате круглых столов):

1. Постиндустриальное развитие городов и территорий промышленных регионов: эффективные форматы и стратегии

1. Как снять противоречия между задачами индустриального развития и формирования в городах Урала центров роста «новой» постиндустриальной экономики? Верно ли, что «экономике знаний» нужны другие люди, другая деловая инфраструктура и социальная среда, нежели «экономике заводов»?

2. На основе чего должны возникать «ядра» формирования новой социальной и экономической среды городов?

3. Роль территориальных кластеров как инструментов формирования подобных «ядер», возможные инструменты поддержки кластеров со стороны федерации, региона и муниципалитета.

4. Роль университетов и учреждений РАН как среды формирования инновационного бизнеса.

5. Роль сервисного сектвности собственников. Проблемы привлечения внешнего финансирования.

4. Снижение себестоимости электроэнергии и повышение энергоэффективности потребителей как базовое условие модернизации экономики страны.

5. Малая и альтернативная энергетика как точки инновационного развития отрасли и способ решения локальных энергетических проблем.

Ежегодная осенняя конференция является крупнейшим мероприятием группы «Эксперт» в регионах. Традиционно в ней принимают участие представители российских министерств, федеральных экономических школ и ВУЗов, органов власти субъектов Урало-Западносибирского региона, руководители крупнейших компаний, представители ведущих российских СМИ - всего 200 - 250 человек. Конференция освещается на региональном и федеральном уровне в журналах «ЭКСПЕРТ» (г. Москва) и «Эксперт-Урал», а также других российских СМИ.

26.

Курс на коллективизацию был провозглашен на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 г. Однако в решениях съезда говорилось о всех формах кооперации, а не одной, производственной, т. е. колхозов, не шла речь и о ликвидации кулачества как класса. Предполагалось вытеснение кулаков экономическими методами (применение налогов, изменение условий аренды земли и найма работников и т. д.). Но в 1928-1929 гг. был взят курс на свертывание нэпа и сплошную коллективизацию, поэтому решения XV съезда, по существу, были ревизованы. И.В. Сталин назвал этот процесс «революцией сверху».

С весны 1928 г. началось форсированное создание колхозов. В 1929 г. был провозглашен лозунг, призывающий к сплошной коллективизации, а 7 ноября 1929 г. И.В. Сталин в статье «Год великого перелома» теоретически обосновал такую политику. Он утверждал, что в колхозы в массовом порядке пошли крестьяне-середняки (на самом деле их было всего 6-7 % от общего количества крестьянства).

30 января 1930 г. постановлением ЦК ВКП(б) было утверждено решение о ликвидации кулачества. Раскулачивание, конфискация имущества, аресты и высылки в отдаленные районы олицетворяли политику сплошной коллективизации. В стране нарастало массовое крестьянское недовольство. Опасаясь этого, 2 марта 1930 г. И.В. Сталин опубликовал статью «Головокружение от успехов», в которой осудил «перегибы» в колхозном строительстве и возложил вину за них на местное руководство. Но по сути политика в отношении деревни и крестьянства осталась прежней.7 августа 1932 г. вступило в действие постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имуществ государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», получившее в народе название «закон о колосках». Предусматривался расстрел за хищения в особо крупных размерах либо высылка сроком до 10 лет за хищения колхозного и коллективного имущества. На практике этот закон применялся без учета различий между крупными хищениями и мелкими кражами.

Одной из самых трагических страниц коллективизации стал голод 1932-1933 гг., охвативший Украину, Поволжье, Северный Кавказ, Южный Урал и Казахстан. Голодало, как потом признал сам И.В. Сталин, 25-30 млн человек. Такая ситуация сложилась из-за принудительного изъятия государством хлеба в деревне для экспорта и обеспечения нужд индустриализации. По разным оценкам, от голода в это время погибло от 3 до 8 млн крестьян. Коллективизацию фактически пришлось приостановить.

В 1934 г. коллективизация возобновилась. На этом этапе развернулось широкое «наступление» на крестьян-единоличников. Для них был установлен непосильный административный налог. Таким образом, их хозяйства подводились под разорение.

В феврале 1935 г. на II Всероссийском съезде колхозников был принят новый устав колхозов, который закрепил колхозы как основную форму сельскохозяйственного производства в стране.

К 1937 г. индивидуальное хозяйство фактически сошло на нет (93 % всех дворов было объединено в колхозы).

Коллективизация имела тяжелые последствия для страны. Был уничтожен слой зажиточных крестьян-кулаков, которые умели успешно работать на земле, ликвидировано до 15 % хозяйств, признанных кулацкими, хотя, по данным переписи 1929 г., их было всего 3 %.

Произошло отчуждение сельских жителей от собственности и результатов своего труда на земле. Сократились урожайность, поголовье скота, потребление продовольствия на душу населения. С 1928 по 1935 г. в стране действовала карточная система распределения продуктов среди населения.

Колхозы были лишены самостоятельности и являлись бесправным придатком административно-бюрократического аппарата власти. А обостренная продовольственная проблема при Советской власти стала постоянным атрибутом существования людей.