История водопровода в россии
В средние века обеспеченность водой населения Европы, России и других регионов ни в какой степени не могла сравниться с обеспеченностью водой древнего Рима. Централизованные системы водоснабжения отсутствовали. При минимальном потреблении воды не было необходимости и в системах канализации. Нечистоты сливались в ближайший овраг, канаву или просто на улицу. Источниками водоснабжения были колодцы и родники. В городские поселения вода доставлялась за плату в ведрах, бочках или цистернах. Из-за отсутствия канализации естественные источники воды загрязнялись и являлись причиной возникновения и распространения различных инфекционных заболеваний. Таким образом, неблагополучная санитарно-эпидемическая обстановка диктовала необходимость отведения сточных вод. Однако строительство канализационных сетей в Европе было предпринято лишь немногим более 100 лет назад. Системы канализации были сооружены сначала в Лондоне, затем в Париже и Берлине. Строительство канализационных сооружений сразу же сказалось на санитарно-гигиеническом состоянии источников водоснабжения. Например, в Берлине в течение года после ввода в строй канализации количество лиц, заболевших холерой, снизилось вдвое, и через непродолжительное время эта инфекция была побеждена.
В связи с загрязненностью близлежащих источников водоснабжения местное население часто пользовалось привозной водой. С образованием городов, увеличением числа их жителей возникла необходимость в централизованных источниках водоснабжения.
Археологические находки
По свидетельству литературных источников, на Руси централизованные системы водоснабжения возникли раньше, чем в Европе. Связано это было с необходимостью обеспечения питьевой водой городов и крепостей при ведении боевых действий, во время осады.
Проведенные на территории бывшего Советского Союза археологические раскопки обнаружили остатки водопроводов на Кавказе и в Средней Азии, в России и на Украине. Так, на территории Великого Новгорода были найдены остатки канализации с деревянными и гончарными трубами.
В XVII в. были устроены напорные водопроводы для кремлевских дворцов в Москве (рис. 2.15). Вода из Москва-реки забиралась машиной на конской тяге и под напором подавалась в бак на башне, а оттуда по свинцовым трубам (свинец - причина раковых заболеваний) поступала во дворец.
Еще в XII в. русским жителями было известно, что мутная речная вода при питье причиняет «болесть и пакость во чреве», что свидетельствует о понимании необходимости очистки и обеззараживания природных (загрязненных) вод.К периоду средневековья можно отнести строительство водопровода во Львове. В 1407 г. Петр Стехер при помощи гончарных труб провел родниковую воду в город. Несколько ранее, в 1404 г., строителем Гондушем была осуществлена постройка канала от каптированных родников в Старый Львов.
Рис. 2.15. Профиль водопровода Кремля XVII в. (реконструкция)
Первые водопроводы в России
В XVIII в. устраиваются мощные дворцово-парковые водопроводы в Петергофе, Царском Селе, Стрельне. Массовое строительство водопроводов на территории России относится к середине Х1Х-началу XX вв. (табл. 2.1).
Таблица 2.1. Строительство водопроводов в РоссииГород Одесса (артезианские скважины) Нижний Новгород Полтава Краснодар Мариуполь
Год строительства водопровода 1847 1847 1873 1907 1910
В засушливый 1873 г. население Одессы вынуждено было покупать воду у водоносов по чрезмерно высокой цене - 10 руб. за ведро. Пресную воду привозили в Одессу баржами из Херсона. В том же году был введен в строй Днестровский водопровод и напряженность с обеспеченностью водой несколько снизилась.
Первое в России обеззараживание воды хлорированием было выполнено в Нижнем Новгороде в 1918 г. после крупной вспышки брюшного тифа. Эпидемия пошла на убыль, а хлорирование зарекомендовало себя как надежный способ обеззараживания.
История водоснабжения Москвы
В начале XIX в. водоснабжение Москвы было далеко не совершенно Многие москвичи по старинке брали воду из колодца. В 1830 г. в городе насчитывалось 4813 небольших колодцев, но во многих из них вода была непригодна для питья. Кроме того, пользовались водой из Москва-реки. Эта вода развозилась по домам водовозами, а также; продавалась в мелочных лавках, где она «часто портилась в гнилых и вонючих кадках». Для хозяйственных нужд воду брали из многочисленных прудов: в Москве было 32 городских пруда и 277 обывательских. На рис. 2.16 представлена фотография поливочной бочки, развозившей воду в Москве в конце XIX в.
Москвичи пользовались также водой Мытищинского водопровода, сооружение которого было начато в 1781 г. и закончено 28 октября 1804 г. Мытищинские ключи, из которых водопровод получал воду, находились в 22 верстах к северу от города. Они давали первоначально до 156 куб. фунтов воды в сутки. При населении города в 280 тысяч это составляло в сутки 20 бутылок на человека. Если принять во внимание наличие в Москве значительного количества рогатого скота и лошадей то станет ясно, что Мытищинский водопровод не мог полностью удовлетворить потребность в воде. От ключей Сокольничей рощи был проведен выложенный кирпичом подземный канал - Сокольнический водопровод. Он шел под Камер-коллежским валом, минуя Каланчевское поле, огибал Сухаревскую башню у Сретенки и шел дальше по направлению реки Неглинной до Трубной площади, отсюда по чугунной трубе - до Кузнецкого моста и вливался в Неглинный канал. Самотецкий и Неглинный каналы были сделаны открытыми, на них были устроены спуски и съезды для стирки белья и поения лошадей.
Рис. 2.16. Поливочная бочка
После 1919 г. Кузнецкий мост был уничтожен, а Самотецкий и Неглинный каналы покрыты сводами. Воду из водопровода раздавали в двух местах: на «Трубе» (теперь Трубная площадь) и там, где позднее был устроен Сандуновский фонтан (впоследствии Сандуновскиебани). Воду Самотецкого и Неглинного каналов черпали из выложенных диким камнем водоемов, а в некоторых местах на протяжении канала были устроены водоналивные колодцы. Так как этой воды не хватало, было начато строительство новых сооружений. По проекту, утвержденному в 1826 г., близ Сокольничей рощи, у села Алексеевского, было построено водоподъемное здание, откуда вода двумя паровыми машинами перекачивалась в резервуар емкостью 7 тыс. ведер, устроенный на втором этаже Сухаревской башни. Затем вода по чугунным трубам шла к пяти водоразборным колонкам - «фонтанам»: напротив Шереметьевской больницы (ныне Институт скорой помощи имени Склифосовского) и на Никольской площади (оба эти фонтана были открыты в 1830 г.); на Петровской площади, против театра (открыт в 1834 г.); на Воскресенской площади, против кремлевского сада; на Варварской площади, близ Воспитательного дома. Каждый фонтан давал по 40 тыс. ведер в сутки. От Шереметьевского фонтана вода была проведена в публичные Сандуновские бани, от Петровского - в резервуар у «Тюремной ямы», от Никольского - в бани на Театральной площади, в доме купца Челышова. По этому проекту водопровод должен был снабжать водой жителей девяти частей города: Городской, Тверской, Мясницкой, Пречистенской, Арбатской, Сретенской, Яузской, Басманной и Мещанской, т. е. районов, заселенных преимущественно привилегированными классами московского общества. С жителей этих частей был установлен особый сбор - 0,025% от стоимости дома.
Непосредственно в здание вода была проведена лишь в Кремлевском дворце, Воспитательном доме, городской тюрьме, городских рядах, общественных банях и государственных театрах. Остальное население пользовалось водоразборными колонками.
В 1850 г. были начаты работы по устройству двух водопроводов из Москва-реки. Первый - Москворецкий, у Бабьегородской плотины - поднимал 34 тыс. ведер к фонтанам на площадях Арбатской и Тверской (позднее они были уничтожены), у сада 4-й гимназии (бывший дом Пашкова) и на Трубной площади, а также к двум водоразборным колодцам - у Пречистенских и Петровских ворот. Второй водопровод - Замоскворецкий, у Краснохолмского моста - поднимал 100 тыс. ведер к фонтанам на площадях Зацепской, Серпуховской, Калужской, Полянской и на Пятницкой улице.
Однако и этого водоснабжения было недостаточно, тем более, что вода по трубам шла грязная, мутная, да и трубы в зимние месяцы замерзали.
По закону 1850 г., расходы на переустройство водопровода покрывались 1%-ным сбором с оценочной суммы всего недвижимого имущества Москвы; сверх того взималось по 6% со всей вносимой суммы сбора собственно на содержание водопроводов.
В 181 1 г. отчет оберполицмейстера зарегистрировал 41 торговую баню и 1 197 домовых. Во время пожара 1812г. почти половина торговых и треть домовых бань сгорели. Вероятно, не все домовые бани были восстановлены, так как изменился состав посетителей бань: в торговых банях появились дворянские отделения.
Состояние московских бань, как и многих других бытовых учреждений, наглядно показало, что в Москве первой половины XIX в. было еще много черт старого феодального города.
Во второй половине XIX в., как и раньше, водоснабжение Москвы находилось в ведении Главного управления путей сообщения и публичных зданий. Важнейшим сооружением был по-прежнему Мытищинский водопровод, перестроенный в 1853-1858 гг. инженером А. И. Дельвигом: вместо 300 тыс. ведер (3700 куб. м) в сутки он стал давать 500 тыс. ведер (6250 куб. м).
В Москве действовал также водопровод Рождественского монастыря, небольшой мощности.
Кирпичные галереи Сокольнического водопровода были полуразрушены, москворецкая вода была сильно загрязнена, и кроме того, зимой вода часто замерзала в трубах. Рождественский водопровод питал лишь два фонтана, Бабьегородский - четыре фонтана и два водоразборных колодца, Краснохолмский - пять фонтанов и Мытищинский - 25 фонтанов и два водоразборных колодца.
В Мытищах бассейны и водопроводные трубы были сделаны из чугуна. Мытищинский водопровод являлся в сущности единственным настоящим водопроводным сооружением, и население стремилось получать воду из него, тем более что она обладала превосходными вкусовыми качествами. Но значительная часть населения брала воду из фонтанов и водоразборных колодцев. Много воды забиралось не непосредственно потребителями, а водовозами, развозившими ее по домам. Некоторые промышленные предприятия имели свои артезианские скважины и простые колодцы, большинство же пользовалось загрязненной водой Москва-реки и Яузы, поскольку воды Мытищинского водопровода не хватало.
Население широко пользовалось водой из колодцев во дворах своих домов, из речек и прудов.
Законом от 19 августа 1858 г. были утверждены «Правила для водоснабжения частных домов в Москве и из общественных водопроводов», которые разрешали присоединение к водопроводной сети учреждений, предприятий и домов частных лиц с проводкой соединительных труб за их счет и оплатой: для «заведений» - по 20 копеек за «годовое ведро», для частных домов - по 1/6% с оценочной стоимости домовладения. Но за три года после этого разрешения к водопроводу были присоединены только 32 «заведения» и 20 домовладений, так как подвод воды стоил дорого, а водовозы вполне удовлетворяли спрос населения.
В 1870 г. водоснабжение и водопроводы были переданы из Главного управления путей сообщения в ведение Городской думы. Ввиду быстрого роста населения столицы и, главным образом, благодаря увеличению спроса на воду со стороны промышленности, вопрос о дальнейшем улучшении водоснабжения приобрел особую остроту. Начался новый период в истории Мытищинского водопровода - его расширение. Дополнительно были построены Ходынский водопровод на 130 тыс. ведер в сутки (1871 г.) и Андреевский - на 50 тыс. ведер (1882 г.), оба впоследствии заброшенные.
Мытищинский водопровод имел сложную историю. Как только был решен вопрос о передаче водоснабжения Городской думе, городской голова В. А. Черкасский обратился к известному тогда специалисту по водопроводному делу саксонскому инженеру Геноху с предложением дать свои соображения по улучшению водоснабжения Москвы. Естественно было, конечно, обратиться к А. И. Дельвигу, но здесь сказалось недоверие к русским инженерным силам. Генох, ознакомившись с Мытищинскими источниками, дал заключение, что из них можно получать по 9,3 млн. ведер в сутки. Городская управа решила произвести дополнительные гидрогеологические исследования в Мытищах, что и было выполнено в 1877-1878 гг. Н. П. Зиминым, который пришел к такому же заключению.
Однако в 1880 г. был вызван новый «варяг» - немецкий инженер Зальбах, который потребовал дополнительных гидрогеологических изысканий. Их опять произвел инженер Зимин под руководством геолога, профессора Московского университета Траутшольда. На основании этих исследований Зальбах заключил, что в Мытищах можно получать по 10 млн. ведер в сутки. В 1882 г. результаты проведенных изысканий были переданы Городской управой на заключение в отделение «Русскоготехнического общества», которое образовало комиссию под председательством А. И. Дельвига с участием специалистов-геологов, лично не заинтересованных в выводах. Комиссия, не производя новых исследований, а лишь проанализировав имевшиеся данные, отвергла выводы Геноха, Зимина и Зальбаха и признала возможным получать в Мытищах только 1,5 млн. ведер в сутки. Городская дума решила произвести расширение Мытищинского водопровода на эту мощность, но опять-таки стала искать для строительства иностранных концессионеров.
Энергия нового городского головы Н. А. Алексеева и его заинтересованное отношение к русским техническим силам дали делу другой оборот. В 1885 г. русским инженерам Шухову, Кнорре и Лембке было поручено произвести новые изыскания в бассейне Яузы, куда входят Мытищинские ключи, и составить проект устройства нового, расширенного Мытищинского водопровода. Такие исследования, проведенные в 1887-1888 гг., подтвердили, что из Мытищинских источников можно взять 1,5 млн. ведер в сутки. Решено было расширить водопровод на эту мощность, не прибегая к онцессионерам. Строителями были назначены русские инженеры Н. П. Зимин, К. Г. Дункер и А. П. Забаев, руководил постройкой городской голова Н. А. Алексеев, а общий надзор за строительством водопровода был возложен на специальную правительственную комиссию во главе с крупным инженером И. И. Рербергом. В 1892 г. новый водопровод вступил в строй. Вместо Сухаревой были построены водонапорные башни у Крестовской заставы (рис. 2.17). Вода в них поступала из Алексеевской промежуточной станции, из башен - непосредственно в городскую сеть и самотеком распределялась по городу. Протяженность городской водопроводной сети составляла 110 км. В 1896 г. расход воды из водопровода превысил его проектную мощность, а в перспективе потребность в воде возрастала в связи с устройством канализации. Был поднят вопрос об организации водоснабжения из более мощного источника - Москва-реки. В то же время началось более интенсивное использование Мытищинских ключей. В 1899-1901 гг. было осуществлено расширение водопровода до мощности 3,5 млн. ведер, правда, за счет некоторого ухудшения качества воды. Вопрос об устройстве большого Москворецкого водопровода с забором воды выше города, где она не загрязнена, был поднят в 1895 г. В ноябре 1898 г. Городская дума утвердила основные положения по устройству этого водопровода, и вскоре приступили к его строительству (Рублевская станция).
Рис. 2.17. Крестовские водонапорные башни
Водопровод — такое привычное явление в наших квартирах — существует, например, в Москве всего 200 лет. Но это чудо цивилизации, этот, по Пушкину, признак образованности, сегодня никого из нас уже не удивляет, и даже, напротив, делает нас равнодушными расточителями того прозрачного богатства, которое само прибывает к нам в дом. Оказывается, совсем недавно отечественная статистика не без подтекста констатировала тот факт, что в среднем житель Москвы опережает жителя Парижа или Лондона по потреблению воды более чем в 2 раза: он тратит в сутки около 380 литров против европейских 150 литров. Вот уж поистине нелепое было соревнование, далекое по духу от того праздника, который пришел в московские дома с первой кружкой чистой водопроводной воды.
Давайте представим, каково жилось в Москве 200 лет тому назад, когда этого самого водопровода и в помине не было?
У первых поселенцев на берегу Москвы-реки чистой питьевой воды было вдоволь. Они брали воду и из нее, и из Пресни, Неглинки, Серебрянки и других речушек, уже давно запертых в подземных трубах, — о них нам напоминают лишь уличные названия. Москвичи перегораживали малые реки запрудами и выкапывали пруды — к началу XVIII века они вырыли их не менее 800! Однако колодезная «студеная» вода ценилась выше — она считалась и чище, и вкуснее. Известно, что колодцев в городе было превеликое множество — около 5 тысяч. Они стояли при каждом доме, хозяйстве или ремесленной слободе и поили самый разный люд. Иное дело — колодцы в сердце города, в его крепости. Такие источники тщательно скрывались от посторонних глаз.
В древнерусских кремлях обязательно устраивали тайный колодец или подземный ход к ближайшему водоему — такой туннель к Москве-реке обнаружили в 1909 году в Новодевичьем монастыре. Нередко в основании крепостной стены делали особые «водяные ворота» — небольшие выходы к воде («водяными», к примеру, были ворота Китай-города, а также Москворецкие и Космодамианские). В первые столетия существования Кремля воду брали из реки Москвы через Боровицкие ворота, которые были и древнейшим выходом из Кремля, и ближайшими воротами к реке. В случае осады полагались на колодцы, устроенные в Тайницкой башне (отсюда и ее название), Арсенальной и Водовзводной (Свибловой). Последнюю и возвели как раз для того, чтобы подавать воду в царские покои и сады. Так, на территории Кремля возникли первые небольшие водопроводы.
Уже во времена Ивана Калиты вода из реки Москвы попадала в Кремлевский тайный колодец по деревянной трубе из сверленых стволов дуба. Наверх ее поднимали с помощью ступального колодца — большого колеса, которое крутили мужики, шагая по широким перекладинам. В 1492 году по велению Ивана III в Кремле был построен первый самотечный водопровод, начинавшийся от тайного родника в основании Арсенальной башни (этот ключ бьет и поныне). Построил Арсенальную башню, а также Спасскую, Боровицкую, Водовзводную и Никольскую итальянский архитектор Пьетро Антонио Солари, или, на русский манер, Петр Фрязин. Как и от многих других итальянцев, попавших в суровую Московию, мужики частенько слышали от Солари жалобное «Фре!» (на североитальянском диалекте — «холодно»). За это иностранные «баре» и становились все поголовно Фрязиными — Марк Фрязин, Антон Фрязин, Алевиз Фрязин, Бон, естественно, тоже Фрязин — и получали усадьбы Фрязино, Фрязево, Фряново…
Второй Кремлевский водопровод 1633 года действовал за счет водонапорной машины: из Москвы-реки вода самотеком поступала в белокаменный колодец в основании Водовзводной башни и «взводилась» с помощью водоподъемной машины на конном приводе в специальный резервуар. Отсюда она подавалась по свинцовым трубам в верхние кремлевские сады и царские дворцы — Сытный, Кормовой, Хлебненный, Конюшенный и Потешный. Водопровод построили «мастер часового и водоподъемного дела» из Англии Христофор Галовей (он же смастерил часы на Спасской башне) и русские умельцы Антипа Константинов и Трефил Шарутин. Второй водопровод поил московских царей около века, пока не был разрушен во время страшного пожара 1737 года.
Москва росла, и москвичей все прибывало. Вода в прудах становилась все грязнее и грязнее, да и колодезная заметно ухудшилась. В городе по-прежнему не было канализации: нечистоты вывозили золотари, но многие жители тайно сливали отходы в «поганые» пруды и речки. Такими, Погаными, до очистки в 1703 году были Чистые пруды. В то время на всю Москву осталось лишь три колодца с годной для питья водой — Андроньевский, Трехгорный и Преображенский. За драгоценную влагу приходилось выкладывать немалые деньги, да еще оплачивать услуги водовозов и водоносов.
Во второй половине XVIII века санитарные условия в городе с многотысячным населением стали уже просто опасными. Москву поражали частые вспышки дизентерии, холеры и других инфекционных заболеваний. В 1771 году в день умирало по 700—800 человек. Эпидемия чумы унесла жизнь четверти населения города! Страшное бедствие заставило жителей города обратиться к Екатерине II с просьбой «найти в удобных местах хорошую воду» и провести ее в город. К чести императрицы, она признала необходимость водопровода в Москве, несмотря на то, что столичный Санкт-Петербург еще обходился без таких удобств. Поиск новых источников водоснабжения первопрестольной Екатерина Великая доверила военному инженеру из шведских дворян, генерал-поручику Фридриху Вильгельму Бауэру. В 1778 году глава Гидравлического корпуса Бауэр осмотрел известные ключи под Москвой и выбрал наиболее обильные — Мытищинские. Местность в верховьях Яузы издавна славилась своими источниками, бившими фонтанами до трех метров. Самой чистой и вкусной считалась вода ключа Громового (Святого), возникшего, по преданию, от удара молнии во время грозы. Вода из Мытищинских ключей потекла по первому московскому общественному водопроводу в 1804 году. В память об этом событии в Мытищах была установлена часовня со стихами поэта И.М. Языкова (1830 год):
Отобедав сытной пищей,
Град Москва, водою нищий,
Знойной жаждой был томим;
Боги сжалились над ним;
Над долиной, где Мытищи,
Смеркла неба синева;
Вдруг удар громовой тучи
Грянул в дол–и ключ кипучий
Покатился: пей, Москва!
Четверть века и свыше 2 миллионов рублей потребовалось для строительства Мытищинского самотечного водопровода. К работам приступили в 1779-м, а закончили лишь в 1804-м. 9 лет строительство простаивало из-за войны с Турцией — у государства не было «лишних» денег и людей.
Первый московский водопровод был устроен следующим образом: вода из ключей поступала в кирпичные бассейны, а затем — в самотечную подземную галерею-водовод. Далее через долину реки Яузы по Ростокинскому акведуку она подавалась в район Сухаревской и Самотечной площадей. В конце водовода на Трубной площади и на Неглинке были сооружены изящные водоемы для разбора воды.
Ростокинский акведук в конце XVIII века был самым длинным и высоким каменным мостом в России, он впечатлял не только простой люд, но и императорских особ: «Самая лучшая постройка в Москве — несомненно, Ростокинский водопровод, он с виду легок, как перо,— восхищалась Екатерина II, — к тому же он весьма прочен».
В народе Ростокинский акведук сразу же окрестили Миллионным мостом. По городу ходили слухи об огромной стоимости этого архитектурного чуда. По тем временам это была действительно неслыханная сумма. И вот 28 октября 1804 года вода из мытищинских ключей пришла в город. Москва ликовала. «Вестник Европы» называл Мытищинский водовод «благотворным» и описывал водоем в конце водовода на Трубной площади в самых возвышенных словах: «…вода, добежав до Трубы, близ Рождественского монастыря, наполняет обширное водохранилище, для всех открытое, устроенное на возвышенном месте, помещенное в ротонде, имеющей три входа; ниспадая из него внутрь земли круглою трубою в виде гладкого столпа, к дальнейшей цели летит стрелою, и в разных местах поднимаясь на воздух, упадает в неизчерпаемые водоемы: здесь в виде кристального снопа, возникшего из груды камней; там, быстрыми ручьями, текущими из куска гранита; тут, в образе прозрачного намета, брошенного рукою случая на полуколонну. Наполнив водоемы, низливается по мере прилива в отверстия, устроенные наровне почти с краями их, и избыток дарит реке».
«На каждых ста саженях» (213 м) водопроводной галереи, протянувшейся от Мытищ до Трубной площади, стояли колодцы с Мытищинской водой. Напрямую вода поступала только в несколько московских зданий — туда, где власти особо пеклись о санитарных условиях. Это, естественно, Кремлевский дворец, а также городские бани, тюрьмы, торговые ряды, больницы и театры. Современники видели в этом явлении торжество прогресса: «Водопроводы всегда доказывали присутствие образованности» — так считали не только водопроводные инженеры, но и поэты — эти слова принадлежат А.С. Пушкину.
Первый московский водопровод прослужил городу около 100 лет, но уже на первых порах стали видны ошибки, допущенные при его постройке. Из 330 тысяч ведер воды, поступавших в галерею в Мытищах, до города доходило едва 40 тысяч, да и те плохого качества. Отдельные участки галереи обваливались: вместо каменного фундамента строители первого водопровода понадеялись на деревянные лежни, и зря — балки стали подгнивать и оседать, а свод кирпичной галереи — раскалываться. Драгоценная ключевая вода вытекала и смешивалась с почвенной.
За всю историю своего существования Мытищинский водопровод неоднократно перестраивался. В 1826—1835 годах его усовершенствовал инженер Николай Иванович Яниш. По его проекту была построена Алексеевская водокачка с двумя паровыми машинами, установлен резервуар в Сухаревой башне и сооружены водоразборные фонтаны — Шереметевский (около Сухаревой башни), Никольский (на Лубянке), Петровский (на Театральной площади), Воскресенский (на нынешней площади Революции) и Варварский (на нынешней Славянской площади). Два из них сохранились и до наших дней: это фонтаны на Театральной площади и у здания Президиума Академии наук, перенесенный к бывшему Нескучному дворцу с Лубянки. Из этих элегантных фонтанов москвичи когда-то черпали ведрами воду — на ней готовили пищу и заваривали чай.
Жители близлежащих домов разносили мытищинскую воду из фонтанов в ведрах, висевших на коромыслах, а жителям отдаленных районов воду доставляли в бочках, погруженных на телеги, московские водовозы. Делали они это не «за так», а за деньги, что было не всякому москвичу по карману. А вот за воду, взятую в «малые посуды», денег не брали.
Бывало, некоторые водовозы впрягались в тележку вместо лошадей сами. Помните картину художника В. Перова «Тройка»? Двое мальчишек и девочка тянут от Трубной площади (где был водоразборный фонтан Мытищинского водопровода) вверх по зимнему Рождественскому бульвару санки с наполненной водой бочкой. Некоторые носили воду на себе и назывались водоносами. В конце XIX века в Первопрестольной трудилось около 6-6,5 тыс. конных водовозов и почти 3 тыс. водоносов с санками и тележками.
В 1853—1858 годах выдающийся инженер Андрей Дельвиг, двоюродный брат известного поэта и друга Пушкина Антона Дельвига, реконструировал водопровод еще раз, заменив верхнюю кирпичную галерею на чугунные трубы. Это позволило увеличить водоснабжение города в 10 раз: жители Москвы стали получать 500 тысяч ведер воды ежедневно. При Дельвиге на городских насосных станциях появились более совершенные паровые машины, а по всей Москве сооружены новые водоразборные фонтаны, бассейны и колонки, а также 15 пожарных колодцев. Так было положено начало современному пожарному делу: ведь до тех пор Москва горела, не переставая. Огонь раньше тушили «топором» — вырубали очаг пожара, чтобы не допустить его распространения. Такой способ борьбы с огнем не спасал город, который сгорал дотла много раз.
Следующую реконструкцию водопровода провел городской глава Николай Александрович Алексеев, двоюродный брат предпринимателя и создателя Художественного театра К.С. Станиславского (Алексеева). Всего за 2 года, с 1890 по 1892-й, энергичному градоначальнику удалось значительно обновить Мытищинский водопровод — и он разросся до 116 километров и подавал уже 1,5 миллиона ведер в сутки. Водопровод обошелся Москве дороже, чем рассчитывали городские власти: на его усовершенствование потребовалось почти 6 миллионов рублей. Однако все незапланированные издержки взял на себя сам градоначальник — Алексеев считал строительство водопровода одним из самых важных дел своей жизни.
И все-таки, несмотря на недостатки, Мытищинский водопровод оказался весьма прогрессивным решением для своего времени. Особая заслуга Бауэра, разработавшего проект первого московского водопровода, заключается в том, что он выбрал в качестве источника ключи за пределами города — это тогда, когда в Европе было принято брать для водопровода речную воду. Выбор Мытищинских ключей, расположенных в 25 километрах от центра города, был смелым шагом для гидротехнического дела того времени.
Проектированием и строительством руководил инженер Николай Петрович Зимин. Он получил образование в Императорском техническом училище в Москве (ныне — Бауманское), окончил его с золотой медалью за работу по водоснабжению. В 1886-1893 годах он проектирует и строит новый Мытищинский водопровод, где применяет множество технических новинок, в том числе и по обеспечению пожаротушения. Он был и строителем, и заведующим этим водопроводом, много сделав для улучшения качества и увеличения поступающего к жителям количества водопроводной воды.
В 1892 году в Мытищах были пробурены еще 50 скважин глубиной до 30 м, соединенные общей всасывающей трубой. Тогда же у Крестовской заставы (нынешняя площадь перед Рижским вокзалом) в помощь водокачке были построены две водонапорные башни.
Крестовские башни, как и многие другие сооружения обновленного Мытищинского водопровода, были построены в едином стиле по проекту архитектора М.К. Геппенера. Располагались они по обе стороны от Крестовского путепровода и служили как бы сторожами при выезде из тогдашних границ Москвы. Они с честью послужили городу, но к 1940 году их, к сожалению, снесли, как снесли еще раньше знаменитую Сухареву башню, также долгое время служившую помещением для резервуара Мытищинского водопровода.
Мытищинская вода подавалась в резервуары Крестовских башен, а уже из них распределялась по всему городу. Новый водопровод подавал 1,5 млн. ведер в сутки.
Сухарева башня, находившаяся на пересечении Сретенки и Садового кольца, была одним из самых оригинальных сооружений Москвы. Горожане очень любили Сухареву башню и величали ее «невестой Ивана Великого» (звонницы Кремля). А начиналось ее возведение с того, что в 1695 году архитектор Михаил Чеглоков построил ворота Земляного города на месте стрелецкой слободы полковника Лаврентия Сухарева, прославившегося тем, что сохранил верность Петру во время стрелецкого бунта. В 1701 году эти ворота были надстроены еще одним этажом и увенчаны 4ярусной башней. Сухареву башня и обязана своим именем. Во времена Петра в ней располагалась Навигацкая школа, а потом астрономическая обсерватория, в которой работал Яков Брюс. В народе его считали «колдуном» и чернокнижником: мол, читает колдун книги на дьявольском языке, а прислуживает ему служанка из цветов. А еще он вызывал летние снегопады, зимние грозы и частенько летал над Москвой на орле…
В 1830 годы при участии инженера Н.И. Яниша на втором этаже Сухаревой башни установили водонапорный резервуар для Мытищинского водопровода, он проработал 100 лет. В начале XX века помимо резервуаров в башне размещались часовня Перервинского монастыря и склад городского архива. А потом Сухарева башня и вовсе стала Коммунальным музеем Москвы, предшественником современного Музея истории Москвы. Однако в 1934 году незадолго перед этим отреставрированную Сухареву башню снесли как символ царского наследия.
Город рос и настойчиво требовал все больше и больше воды. Одного Мытищинского водопровода уже не хватало, и поэтому в течение всей второй половины XIX века городские власти пытались построить ему «помощников». В начале 1850-х годов в Замоскворечье появились две водокачки, бравшие воду из Москвы-реки: но та была настолько грязной, что уже через 10 лет этот водопровод забросили. Та же участь постигла и три артезианских водопровода конца XIX века — Ходынский, Преображенский и Андреевский.
Вопрос о дополнительном источнике водоснабжения Москвы не раз обсуждался на Русских Водопроводных съездах — такие крупные встречи специалистов водопроводного дела проходили в России на рубеже XIX и XX веков каждые 2 года. Инициатор водопроводных съездов и главный инженер Московского водопровода на протяжении 25 лет (до 1902 года) Николай Петрович Зимин предложил забирать воду из Москвы-реки в районе деревни Рублево, в 50 километрах от Москвы.
Идею Зимина горячо поддержал тогдашний городской глава, князь Владимир Михайлович Голицын, который, в свою очередь, поставил для себя три задачи и успешно их решил в годы своего правления: пустить в Москве трамваи, осветить город электрическими фонарями и дать ему новый, более полноводный водопровод. «До чего я люблю Москву, ее урочища, здания, дома, как я знаю все это. Моя привязанность к Москве не знает предела», — писал князь Голицын в своем дневнике.
В 1903 году Рублевская водокачка начала подавать воду в город. 100 лет назад станцию строили подрядные артели из разных губерний — Тамбовской, Калужской, Ярославской и других. По окончании строительства многие из сезонных рабочих остались на станции. Так появились трудовые династии Юнисовых (стаж 280 лет), Барковских (195 лет), Баранцевых (200 лет), Дунаевых, Четкиных, Горбачевых, Сусловых, Ястребовых, Дерюгиных, четвертое поколение которых и сегодня продолжает трудиться на Рублевской водопроводной станции.
Новый Москворецкий водопровод работал по следующей схеме: вода из реки закачивалась в водоприемник, отстаивалась, проходила через «медленные» песчаные фильтры и подавалась по чугунному водопроводу в напорный резервуар на Воробьевых горах — самом высоком московском холме. Далее питьевая вода самотеком поступала в магистральные трубопроводы, а из них — в городскую сеть. Уже в 1906 году станция перешла на ускоренный метод очистки воды — так называемый «американский», о котором первым заговорил Зимин. Этот процесс, основанный на коагулировании (свертывании) примесей воды сульфатом алюминия, позволяет ускорить ее очистку почти в 8 раз.
Благодаря усилиям Зимина при открытии станции сразу же заработала научная лаборатория, в которой были заложены основы отечественной школы анализа воды. Доктор химических наук С.А. Озеров, трудившийся в лаборатории Рублевской водопроводной станции с 1906 года, создал ряд оригинальных методов анализа, признанных за рубежом. Рублевская вода в те годы была одной из лучших в мире, уступая лишь ледниковой воде Армении. Недаром булочник Филиппов выпекал свои знаменитые булочки только на москворецкой воде. В 1937 году Озеров и его 18 коллег по станции, выдающиеся инженеры и ученые, были расстреляны как участники «контрреволюционной шпионской деятельности микробиологов и работников водоснабжения».
В Москве стремительно росла промышленность, притом, что уже к 1915 году в столице проживало почти 2 миллиона человек. Каждый год число москвичей увеличивалось на 70 тысяч. По тем временам это просто безумные темпы прироста. Благодаря Мытищинскому и Москворецкому водопроводам Москва получала 12 миллионов ведер воды в сутки, но этого было недостаточно. К 1930-м годам стало ясно, что Москве грозит «водный голод», а способов увеличить водоснабжение за счет одной реки Москвы больше не осталось. И тогда стали разрабатывать грандиозный Генеральный план развития Москвы: было решено использовать Волгу в качестве нового источника для московского водопровода. Иными словами, обводнить реку Москву за счет соединения с Волгой и создать каскады водохранилищ вокруг города для удержания паводковых стоков.
Справедливости ради стоит отметить, что идея связать единым водным путем Москву и Волгу пришла в голову еще Петру I, видевшему в этом «зело большие выгоды для торговли». В 1722 году Петр велел разработать «прожект соединения рек», но осуществить задуманное не успел. К идее Петра вернулись спустя 100 лет — в начале царствования Николая I. За 20 лет строительства канала Сестра— Истра соорудили 38 каменных шлюзов и построили плотину, благодаря которой возникло водохранилище Подсолнечное, или Сенежское. Однако вскоре деньги, выделенные на строительство канала, иссякли, а начавшееся было судоходство прекратилось в 1844 году — наступил век железных дорог.
В начале 30-х годов прошлого века в канале видели уже не столько судоходную дорогу, сколько источник, способный напоить Москву. Стройка века началась в 1932-м, а закончилась в 1937-м. За это время со сталинским размахом было построено 240 объектов: 11 шлюзов, 5 насосных станций, 11 плотин, 8 гидроэлектростанций, грузовых пристаней, причалов, маяков, мостов и туннелей — то есть по два объекта на каждый километр канала. И ни одного с похожей архитектурой. Обратная сторона Гидрогулага, как назвал его А.И. Солженицын: гибель тысяч лагерных заключенных, на бесплатном труде и муках которых была замешана очередная победа отца народов. Буквально вгрызаясь в землю, с помощью кирок и тачек, заключенные вырыли канал имени Москвы (общая протяженность 128 километров) уже через 4 года и 8 месяцев после начала работ.
Впервые волжская вода пришла в город в мае 1937 года с пуском новой Восточной (тогда Сталинской) водопроводной станции. Сегодня Волжский источник включает в себя Иваньковское водохранилище (Московское море), канал имени Москвы, Икшинское, Пестовское, Пяловское, Клязьминское и Учинское водохранилища. Волжская вода поступает на Восточную и Северную (1952 год) водопроводные станции.
На юго-запад Москвы подается вода из Москворецкого источника: это Можайское, Рузское, Озернинское, Истринское водохранилища и реки Москва, Руза, Озерна и Истра. Москворецкая вода очищается на Рублевской и Западной (1964 год) водопроводных станциях.
Искусственные водохранилища напоили Москву и обезопасили столицу от наводнений. Но в то же время в «московских морях» сгинули навеки тысячи деревень и городов. Среди них и знаменитые поселения с самобытной культурой, и совсем крохотные деревеньки. Печально известна судьба красивейшего города Молога. Из одного Моложского уезда принудительно выселили около 130 тысяч жителей. Были среди мологжан и те, кто не хотел оставлять родной дом, созданное многолетним тяжким трудом хозяйство, могилы близких: около 300 человек накрепко привязали себя к домам и ушли под воду вместе с Мологой. Немым укором возвышается над гладью Угличского водохранилища одинокая колокольня бывшего Николаевского собора (1800 год) в Калязине. Ей «повезло» — она уцелела, и даже пригодилась советской власти. На время колокольня стала тренажером для парашютистов, которые прыгали со среднего яруса башни. Истринское — одно из старейших подмосковных водохранилищ (1935 год). В начале Великой Отечественной войны здесь прошла уникальная операция. В 1941 году немцы заняли город Истру и плотину Истринского водохранилища. 24 ноября по приказу командующего Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова саперы взорвали два шлюза и башню донного водовыпуска. За счет этого уровень воды в нижнем бьефе плотины поднялся на 5—6 м, превратив реку в труднофорсируемую для врага. А огромное водохранилище оказалось в одночасье опустошенным — то есть без воды. Причем с берега этой пустоты не было видно, поскольку ледяной панцирь водохранилища скрывал все, что происходило под ним. Ночью советские разведчики вышли на лед и по веревке спустились в полынью до самого дна. Освещая путь фонарями, они добрались по дну до противоположного берега и, атаковав немецкий штаб, захватили пленных.
Есть у Москвы-реки и еще одна помощница — малоизвестная река Вазуза. Почему при выборе источника питьевой воды выбор пал именно на нее? Во-первых, на берегах Вазузы нет промышленных предприятий, загрязняющих воду отходами, а небольшие городки и села большого вреда вазузской воде не приносят. А во-вторых, 162-километровое русло Вазузы находится неподалеку от верховий Москвы-реки. Здесь когда-то даже существовал древний «волок» — место, где суда посуху перетаскивали из Москвы-реки в речку Гжать, приток Вазузы.
Сегодня Москва-река на всем своем протяжении полностью зарегулирована плотинами, водохранилищами и гидроузлами. Даже в черте столицы есть 2 комплексных гидроузла — Карамышевский и Перервинский. Со своими помощницами она образует сложную гидросистему, позволяющую снабжать водой наш огромный город. Вода, которую мы с вами берем из крана, собирается с территории Московской, Тверской и Смоленской областей — территории в 5 раз превышающей площадь Москвы. Из водохранилищ вода подается на водопроводные станции для очистки и дальнейшей подачи в систему городского водопровода.
Итак, казалось бы — вода в наших домах есть, а проблем нет. Однако…
Доставить воду к вашему столу — это еще полдела. Но представьте себе, что все, что сливается из вашей квартиры — жир с ваших тарелок, грязь с ваших руки и, извините, отходы вашего пищеварения — попадало бы обратно в реку, то есть туда же, откуда она попадает в ваши чайники и кастрюли? Не напрягайте воображение — после этого вам, возможно, никогда не захочется пить воду из-под крана.
А ведь в те времена, с которых мы начали свой экскурс, именно так и было. Нечистоты выливались прямо на улицы, они просачивались в почву и загрязняли воду питьевых колодцев, издавали зловоние, способствовали распространению болезней.
Разумеется, власти пытались с этим бороться. Исторические летописи указывают, что еще в XIV веке в Москве были вырыты подземные каналы для отвода сточных вод. К 1367 году относится постройка водосточной трубы от центральной части Московского Кремля до Москвы-реки.
Во времена Петра Великого появился Указ «О наблюдении чистоты в Москве и о наказании за выбрасывание сору и всякого помету на улицы и переулки». Он обязывал жителей города «весь мусор, навоз и мертвечину возить за Земляной город, от слобод в дальние места, засыпать землею». Ослушников же надлежало приводить в приказ Земских дел и «за первый привод бить батоги, за другой бить батоги ж да пени имать по пять рублей, за третий привод бить кнутом да пени имать по десять рублей». (Тогда это были большие деньги.)
Позже Екатерина II своим указом повелела «накрепко запретить и неослабно того наблюдать, чтобы в Москву-реку и протчие через город текущие воды никто никакого сору и хламу не бросал и на лед нечистот не вывозил».
Тем не менее, загрязнение рек, ручьев и прудов продолжалось, берега водоемов заваливались мусором и отбросами. Речка Неглинная уже в 1787 году была настолько загрязнена стекавшими с улиц нечистотами, что вода ее считалась непригодной для употребления.
Для борьбы со всем этим безобразием была организована ассенизационная система, ничего общего не имевшая с современной канализационной и знакомая сегодня лишь деревенским жителям. Нечистоты и хозяйственные отбросы собирали в «выгребах» и «помойницах». Затем, через определенные промежутки времени отбросы вывозили особым транспортом — так называемыми ассенизационными обозами.
Состоял такой обоз из нехитрых телег с кадками или бочками с высокими черпаками. С полуночи, когда улицы становились свободными, и до раннего утра этот нехитрый транспорт вывозил нечистоты из города, нередко расплескивая из открытых бочек «благоуханное» содержимое. В тишине спящего города раздавался невообразимый грохот — это проезжали по булыжным мостовым золотари на телегах, обода колес у которых были железными (позже телеги стали делать на резиновом ходу). Жители роптали, и Городской Думе приходилось «устраивать» схему движения ассенизационных обозов так, чтобы их маршрут не проходил по одним и тем же улицам дольше полутора-двух месяцев.
Историк М.М. Богословский в своих мемуарах писал: «…рабочие ассенизационных обозов, грязные, обыкновенно крайне плохо одетые, совсем оборванцы, — это занятие было уже последним делом, к которому приводила крайняя нужда, — были предметом юмористики московских обывателей. Их называли «ночными рыцарями», «золотарями», очевидно, по ассоциации контраста. А когда, бывало, обоз из нескольких бочек мчится наподобие пожарных по улицам… иной веселый обыватель орет во все горло этим обозникам; «Где пожар? Где пожар?»
Подобные же картины рисует в своих воспоминаниях историк Ю.А. Бахрушин: «…на козлах, укрепленных длинными пластичными жердями к ходу полка, тряслись «золоторотцы», меланхолически понукая лошадей и со смаком закусывая на ходу свежим калачом (пшеничная булка в форме замка с тонкой дужкой-ручкой была придумана московскими булочниками для «ночных рыцарей». Булка съедалась, а запачканная дужка-ручка выбрасывались) или куском ситного. Прохожие тогда отворачивались, затыкали носы и бормотали: «Брокер едет…» (брокар — от слова «брокать», т.е. «бросать»).
Днем обозы располагались в специально устроенных ассенизационных дворах (парках). В Покровском, Калужском и Северном обозных конных парках во второй половине XIX в. насчитывалось 435 лошадей, в Спасском и Сокольническом ассенизационных парках — 169, до 300 лошадей — в конных обозах частных подрядчиков. Но эти парки не справлялись с вывозом отбросов из города.
Начало отводу сточных вод было положено еще Фридрихом Бауэром при устройстве Мытищинского водопровода. В «Проекте о проведении воды в столичный город Москву» (1780 г.) генерал Бауэр пишет: «Предлагаю я проект мой не только о проведении в сей город довольного количества чистой воды, но и о способе к истреблению из оного всяких нечистот, к чему подает средства самая речка Неглинная».
Как же поступает генерал? По его проекту река Неглинка между Самотечной и Трубной площадями заключена в закрытый канал. Размеры его внушительны: ширина — 2,4 м, высота — 2,1 м. Но так как «могущая собраться в него из града всякая нечистота найдет себе в открытом канале сток», то Бауэр устраивает при Самотечном пруде еще и специальный промывной резервуар.
Однако предусмотрительный генерал не ограничивается одним только Самотечным резервуаром. Во избежание загрязнения самой Москвы-реки нечистотами большого канала, он выдвигает остроумное решение. При впадении канала в реку строится «резервуар-отстойник». А для его опорожнения — подземный выпуск. Бауэр позаботился и об удалении осадка: «Охотникам до садов позволится брать оную для утучнения земель своих; а буде не захотят ею пользоваться, то станет она употребляться для засыпки понемного большого буерака».
Время идет. Подземная Москва совершенствуется. И Самотечный и Неглинный каналы после 1812 года перекрываются добротными сводами. Проходит еще пять лет, и учрежденная к тому времени «Комиссия для строений» заканчивает устройство канала между Самотечной и Трубной площадями. Общая длина его составляет 3 км. А над ним разместился Цветной бульвар, появился Неглинный проезд, и был разбит знаменитый Александровский сад.
Однако эта система не решала всех проблем. Количество жителей и, соответственно отходов их жизнедеятельности постепенно росло, и Неглинка перестала справляться со своей ролью. Русский писатель В.А. Гиляровский обследовал реку в конце XIX века. По его словам, «кроме «законных» сточных труб, проведенных с улиц для дождевых и хозяйственных вод, большинство богатых домовладельцев провело в Неглинку тайные подземные стоки для спуска нечистот, вместо того, чтобы вывозить их в бочках, как это было повсеместно в Москве». Очистная система не справлялась с потоком нечистот и все отходы попадали в Москву-реку.
В 1874 году в Московскую городскую Думу инженером М.А. Поповым впервые были представлены «проектные начертания канализации г. Москвы».
По собственной инициативе за счет личных сбережений Попов собрал данные о топографических и почвенных условиях Москвы, составил расчеты необходимой мощности всех сооружений и разработал в двух вариантах проект устройства городской канализационной сети, определил стоимость всех капитальных работ и ежегодные эксплуатационные расходы.
Несмотря на то, что проект так и не был утвержден, М.А. Попов остался в истории Москвы как инициатор, подвижник, блестящий инженер. И только в сентябре 1893 года началась прокладка сетей по проекту инженера В.Д. Кастальского. Средства для покрытия всех расходов предоставляли облигационные займы. Они были рассчитаны сроком на 49 лет.
Тридцатого июля 1898 года вступила в строй первая очередь московской канализации. Сегодня протяженность канализационной сети — 7000 км — равна расстоянию от Москвы до Новосибирска.
Поэтапная очистка
На четырех водопроводных станциях Москвы речную воду хлорируют, коагулируют и фильтруют. Кроме того, на Рублевской и Восточной станциях применяется технология озонирования — она эффективно обеззараживает воду и придает ей свежий запах и вкус. А еще позволяет снизить традиционное хлорирование воды и даже заменить его, тем самым уменьшив канцерогенное влияние хлора на организм. В будущем озонирование должно появиться и на других водопроводных станциях — Западной и Северной, а также строящейся Юго-Западной водопроводной станции.
Очистка речной воды проходит несколько этапов: сначала ее пропускают через решетки, чтобы отсеять крупный мусор. Затем подвергают первичному хлорированию — на этом этапе погибает больше половины бактерий и планктона. Следующая стадия — озонирование: в воду подают озон, окисляющий микробы и бактерии. Озон (в переводе с греч. — «пахнущий») также «насыщает» воду свежестью. Замечали, как вкусен воздух после грозы? Такой же эффект достигается при озонировании воды, при этом неприятные запахи речного цветения или удобрений заглушаются.
Затем в воду запускают коагулянт — сернокислый алюминий, или оксихлорид алюминия, который притягивает к себе частицы, содержащиеся в воде. Частички слепляются между собой в хлопья и оседают на дно отстойника, а вода поступает на угольный и песчаный фильтры. Ее процеживают и еще раз хлорируют. После заключительных проверок воду подают в городские водопроводные сети.
В случаях эпизодического ухудшения воды водоисточника, особенно в периоды половодья или сезонного «цветения» водоемов, применяются дополнительные меры очистки и дезодорация. Традиционная схема очистки позволяет подавать москвичам доброкачественную питьевую воду, отвечающую современным российским и европейским стандартам качества. Однако уязвимость поверхностного водоисточника, сезонное появление неприятных запахов природной воды и ужесточение нормативов качества питьевой воды требуют постоянного совершенствования технологий водоподготовки.
Сегодня «Мосводоканал» настойчиво ищет способы снизить «аппетиты» города. С этой целью он устанавливает в новостройках счетчики и сантехнику против утечки воды, заменяет стальные водопроводные трубы — на более надежные чугунные и, конечно, поднимает цены на воду.
После рекорда 1996 года, когда Москва за один день израсходовала 7 миллионов кубометров воды, сегодня этот объем удалось снизить на 20%.
В целом Москва «пьет» воду, собранную с территории трех областей — Московской, Тверской и Смоленской, 13 водохранилищ и почти тысячи рек (Москва-река и Верхняя Волга с притоками). Москвичи с легкостью тратят в несколько раз больше воды, чем жители других городов, — в среднем
каждый из них использует 380 литров в день. Вместе с промышленными объектами это свыше 5 миллионов кубометров воды в сутки. И весь этот объем воды пропускает через себя московский водопровод — огромная разветвленная паутина труб. Если ее «распутать» и составить одну «нить», то она протянется от Москвы до Владивостока
История водопровода СанктПетербурга
Самым первым «водопроводом» были колодцы. Позже появились водовозы - люди, возившие воду за деньги. Водовозы были призваны доставлять воду туда, где колодцев и прочих водоёмов со сравнительно чистой водой не было. Такими местами обычно были города. Ещё одной причиной появления водовозов было то, что в городах, в частности в Петербурге, в основном селились люди, которые могли позволить себе услуги водовозов.
Пожалуй, именно обилие рек и каналов отодвинуло строительство в нашем городе строительство полноценной системы водоснабжения почти на 160 лет. Ещё в 1820 году специально учрежденная комиссия, рассмотрев вопрос о необходимости строительства городского водопровода, пришла к заключению, что «Петербург по положению и устройству своему достаточно снабжён хорошею водою».
Посему, именно районы, удалённые от водоёмов и не богатые колодцами, и «поили» те самые водовозы и водоносы. В богатых же домах их функции выполняли дворники. Нормы расхода воды были чётко регламентированы: по 3 с половиной ведра (приблизительно 43 литра) на человека в день. Узнать, какую воду продаёт водовоз, можно было по цвету бочки: белые наполнялись из Невы, жёлтые- из Фонтанки, а зелёные - из каналов. Сии сведения были немаловажными, так как от источника воды сильно зависело качество воды. Выше всего ценилась невская водичка, Фонтанка считалась источником похуже, а ниже всего «котировались» каналы и малые реки – Екатерининский, Лиговский, Мойка, Пряжка. Ещё во второй половине XVIII века многие малые протоки, куда горожане несанкционированно сбрасывали отходы, напоминали сточные канавы. В конце концов городские власти вынуждены были издать запрет на использование воды из этих каналов.
В начале XIX столетия в Петербурге стали появляться так называемые водокачки – каменные или деревянные будки, в которых были установлены ручные или паровые насосы. Как правило, их строили по берегам рек в тех местах, где не было удобных спусков к воде. В 1827 году два подобных сооружения были возведены на левом берегу Невы, у Исаакиевского и Воскресенского мостов (оба были понтонными).
Самыми первыми в городе объектами, получившими водопроводную воду, были фонтаны Летнего сада: по Лиговскому каналу вода доставлялась из Дудергофского озера в бассейн, который располагался в районе нынешней улицы Некрасова (которая, кстати, долгое время называлась Бассейной), а затем по трубам двигалась в сторону сада, пересекая по пути Фонтанку.
Собственные водопроводы уже в XVIII веке имели Меншиковский и Мраморный дворцы, но специально для бытовых нужд впервые направил воду по трубам граф Эссен-Стенбок-Фермор в 1846 году начавший строительство системы, которая должна была обеспечивать водой в Московской и Литейной частях. От «водокачальной машины», установленной в здании, построенном у Воскресенского моста специально для водопровода, трубы шли до Знаменской площади, Сергиевской и Итальянской улиц. Если бы это предприятие оказалось рентабельным, возможно, дальнейшая судьба петербургского водоснабжения была бы иной. Однако первый коммерческий водопровод разорился, и новых попыток его устроитель больше не предпринимал.
Локальные частные водопроводы возникали и позднее. Например, в 1852 году в районе Нарвской заставы на берегу Екатерингофки появилась небольшая водонапорная башня, из которой вода поступала по трубам на дачу генерал-лейтенанта Болдырева. Заодно, уже на коммерческой основе, обеспечились водой и несколько соседних домов.
Акционерное общество Санкт-Петербургских водопроводов должно было обеспечить водой дома в «незаречных», то есть левобережной, частях города. Для этого на Шпалерной улице, перед Таврическим дворцом, на месте бывшей городской свалки по проекту архитектора И. Мерца была построена Городская водопроводная станция, главным инженерным сооружением которой стала водонапорная башня. Согласно первоначальному замыслу, вода из реки должна была поступать к ней по открытым каналам, однако реализован был другая система: по трубам, идущим с глубины 2,5 аршина приблизительно от середины русла, вода закачивалась при помощи паровых машин в резервуар, находившийся наверху башни, и оттуда уже под собственным напором текла по водопроводу.
Первая попытка ввести сеть в эксплуатацию была предпринята в 1861 году, но из-за ошибки в расчётах она закончилась полной неудачей: трубы лопнули, и вскоре окрестные улицы стали орошаться пробивающимися из-под земли фонтанчиками и родничками. На восстановление коммуникаций и пошатнувшейся репутации Обществу потребовались дополнительные 900 тысяч рублей, которые в обмен на акции предприятия ссудил купец А. Крок.
Спустя два года, 30 ноября 1863 года, работа водопровода возобновилась, на сей раз – вполне успешно. В первые 10 лет чтобы провести к своему дому чугунные трубы, горожане платили по 10 рублей серебром за погонную сажень. При этом 100 вёдер воды (около 1200 литров) обходились обывателям относительно недорого, стоимость их была 8-12 копеек. Позднее расценки снизились, и в 1903-1913 годах составили уже 6 копеек за 100 вёдер.
Две английские вертикальные паровые машины, снабжавшие водой башню на Шпалерной, проработали по тем временам довольно немалый срок - 40 лет. За это время количество клиентов водопровода в центре города заметно увеличилось, и естественного напора воды, создаваемого бассейном в верхнем этаже башни, уже не хватало для подъёма воды в здания на четвёртый – пятый этажи. Старая паровая машина была заменена, а дополнительное давление создавали поршневые паровые насосы. Позднее, в 1908 году, их заменили турбинами, к радости жильцов окрестных домов, страдавших от сильной вибрации и «подвижности предметов», создаваемых поршневыми механизмами.
В 1873 году в городе начинает действовать ещё одно акционерное общество – Товарищество новых водопроводов. Благодаря этой организации прямое водоснабжение получают «заречные» части Петербурга – Васильевский остров, Петербургская и Выборгская стороны. В 1875-1878 годах строятся водопроводные станции на Арсенальной улице, 23 линии Васильевского острова и у Сампсониевского моста на Петербургской стороне. С этого момента водопроводное хозяйство на Шпалерной улице именуется Главной станцией, остальные станции получают названия по районам, которые обслуживают.
Не просуществовав и дести лет, Товарищество передало концессию по снабжению заречных частей водой английскому акционерному обществу, у которого к 1893 году предприятие выкупили городские власти. Главная водопроводная станция стала собственностью города на три года раньше.
К 1900 году абонентами водопроводной сети числилось около 70% городских домов. Кстати, таковыми считались не только здания и квартиры, оснащённые водопроводом, но и дома, где вода подавалась во двор.
В августе 1908 года в Петербурге разразилась эпидемия холеры, и перед городскими властями остро встал вопрос о качественной очистке воды. С 1911 года на Петербургской стороне стали не только фильтровать, но и озонировать. На Главной станции воду пропускали через «медленные фильтры», состоявшие из камней, гравия и песка, а затем хлорировали. Василеостровская и Выборгская станции, поставлявшие воду прямо из Невы, к 1913 году прекратили работу. Территории, обслуживаемые ими, перешли к двум оставшимся водным хозяйствам, для чего через Неву были проложены несколько больших труб – дюкеров.
Все водозаборы находились в нижнем течении Невы, а следовательно, на станции вместе с водой неизбежно попадала и часть городских стоков. В начале ХХ века рассматривались два варианта решения этой проблемы: воду предлагалось брать из источников Ижорской возвышенности или из Ладожского озера. Геологические исследования показали, что ижорской воды для нужд города не могло хватить, а посему в 1914 году утверждён проект Ладожского водоснабжения. Водопровод должен был начинаться в 2,5 км от побережья, в районе села Морозко, у мыса Осиновец. Работы по строительству водопровода остановились в 1918 году. Речь шла о временной приостановке, но строительство так и не было закончено. Однако идея строительства этой системы стоит на рассмотрении и по сей день.
Первая генеральная схема реконструкции водоснабжения в Ленинграде была разработана в 1938 году, но реализовать её смогли лишь после войны в 1947 – 1949 годах. На протяжении следующих двух десятков лет город снабжали водой всего три водонапорные станции: Главная, Петроградская и новая – Южная. В 1971 году появилась ещё одна – Северная.
В настоящее время все четыре в строю, но Петроградская стала Волковской. Границы обслуживаемых зон меняются в зависимости от времени года и суток, так, что одни и те же дома могут утром «поиться» от одной станции, а вечером – от другой.
Инициатива постройки в г.Тюмени водопровода - первого сооружения такого рода в Сибири - принадлежит городскому голове Ивану Алексеевичу Подаруеву. Занимая эту должность в 1861-1863 годы и «видя крайнее затруднение жителей нагорной части в доставке воды из реки Туры по крутости ее берега как для домашнего употребления, так и в текущих случаях, пожелал оказать в этой необходимой нужде надлежащее содействие к постоянному запасу воды в нагорной части и обеспечить снабжение водою из нагорной части чрез посредство водоподъемной машины».
На устройство этой «машины» была объявлена добровольная подписка сбора средств, которая была «принята всем обществом с величайшим желанием».
Главными участниками в пожертвовании средств на такое значительное предприятие оказались: Семен Михайлович Трусов, Михаил Васильевич Корчемкин, Иван Васильевич Трусов, Петр Григорьевич Ядрыщников, Альфонс Фомич Поклевский-Козел, Кондратий Кузьмич Шешуков, Марьяна Степановна Комарова, Иван Афонасьевич Решетников и другие мещане. Всего было собрано 9 тыс. 250 рублей. Между тем, все устройство «водоподъемной машины» оценивалось в 25 тыс. 560 рублей серебром. Недостающую сумму дополнил из своих сбережений Иван Алексеевич Подаруев. Кроме того, «...Илья Степанович Брюханов пожертвовал подле своего дома пустопорожнее место под бассейн». Собранные деньги пошли на оплату по контракту, который был заключен 29 (по ст. стилю) мая 1862 года с подданными Великобритании Гектором Ивановичем Гуллетом и Петром Васильевичем Гексом. Английские механики брали на себя обязательство устройства «водоподъемной машины».
В 1863 году на улицах города производили укладку трубопровода. Беспорядок, как следствие любых строительных работ, вызвал недовольство господина городничего. В своем отношении к городской Думе он потребовал: «Понудить к скорейшему окончанию устройства водоподъемной машины и проведенную канаву засыпать и улицы выровнять». В ответ Дума дала понять городничему, что его назойливость и непонимание ситуации может «вынудить у благотворительных граждан некоторое охлаждение в дальнейшем предприятии в столь полезном для города деле». В итоге городничий был вынужден уступить.
Все инженерно-строительные работы были закончены к лету 1864 года. 19 июля 1864 года Прокопий Иванович Подаруев «желая воздать благодарение Всевышнему, помощнику во благих предприятиях, пригласил духовенство и граждан города, представителя губернского правления М. П. Курбановского, окружного начальника, городничего на божественную литургию по отслужении благодарственного молебна об успешном окончании работ и благополучного действия водопровода в будущем». После литургии водоподъемная машина была пущена в ход и при стечении народа показала свои полезные плоды.
Водопровод состоял из паровой машины, которая нагнетала воду из колодца в особый резервуар. Отсюда вода подземными трубами, сделанными из сосновых бревен, шла в чугунный бассейн. Водой из бассейна, а также из кранов в здании резервуара, мог пользоваться любой за определенную плату.
Первый год водоподъемную машину обязан был содержать Гуллет (и затем в течение трех лет он отвечал «...за все могущие случиться у нее повреждения»).
31 июля 1864 года И. А. Подаруев довел до сведения городской Думы о благополучном завершении строительства водопровода и обратился к членам Думы «сделать должное распоряжение о передаче его в надлежащее ведение общества».
Деревянный водопровод функционировал до начала XX века.
С постройкой в 80-х годах Уральской железной дороги стали застраиваться местности, прилегающие к железнодорожной станции, но значительно отдаленные от воды. С началом же работ по сооружению железной дороги Тюмень-Омск стремление жителей селиться поблизости к станционным путям еще более усилилось и в течение непродолжительного времени были образованы новые части города. Новые жилые районы оказались в довольно неблагоприятных условиях по снабжению водою, т.к. были удалены на значительное расстояние от реки, единственного места водоснабжения. Водопровод, сооруженный в 1864 году, к началу XX в. обветшал и совершенно не соответствовал современным требованиям техники и, кроме того, он обслуживал лишь небольшую центральную часть города.
Причем, прием воды из р. Туры был выбран для этого водопровода неудачно, почти в конце горда, по течению реки, а потому в водопровод могла попадать вода, загрязненная городскими стоками и отбросами. Отсутствие очистки и фильтрации вынуждало горожан круглый год пользоваться мутной речной водой, которая во время весеннего разлива и сильных дождей не могла быть приемлема для употребления в пищу без предварительного и продолжительного отстаивания.
Насосы и паровые котлы не отвечали техническим требованиям современности: были недостаточной мощности и неэкономичные. Водонапорная башня с запасным возвышенным резервуаром была недостаточна по высоте и не в состоянии была снабжать водою удаленные от нее высотные здания в городе. А самый главный недостаток этого водопровода заключался в том, что сеть городских труб, очень незначительная по длине, состояла из старых деревянных сосновых труб, прогнивших от времени, и потому постоянно грозила остановить действие водопровода в самое нужное для тушения пожаров время. Если же принимать во внимание несовершенность деревянного водопровода и его отдаленность от многих частей города, то становится вполне понятным, почему Тюменское городское управление решило строить новый хозяйственно-противопожарный водопровод, который мог посредством фильтрации дать здоровую для питья воду и быть надежным средством в борьбе с огненной стихией.
Кроме того, современные средства водоснабжения необходимы были и для снабжения водой промышленных предприятий города. В 1909 году городская Дума рассматривала ходатайство «Товарищества кожевенного производства и торговли «Братьев Плишкиных» о разрешении им строительства своего собственного водопровода для нужд завода. В ходатайстве говорилось о том, что данный момент уже существуют два частновладельческих водопровода, принадлежащих «Торговому Дому Собенников и Бр. Молчановы» и «Товариществу Василия Логинова».
В 1910 году городская Дума утвердила смету на проведение городского водопровода в Александровский родильный дом и в городскую богадельню.
В это же время поступало множество заявлений от граждан города с просьбой разрешить провести домовые ответвления от водопровода. В основном просьбы удовлетворялись с условием оплаты. Возможность получения дополнительной прибыли для нужд города от продажи питьевой воды обусловила необходимость строительства нового, технически усовершенствованного водопровода.
Постановлением городской Думы от 15 июня 1911 года было поручено Товариществу Инженеров «Н. П. Зимин и К°» (фирма «Нептун») составить нивелировочный план на г. Тюмень, а также предварительный проект и смету устройства хозяйственно-противопожарного водопровода. Фирма «Нептун», выполняя заказ, определила стоимость сооружения водопровода в 477 тыс. 622 руб.84 коп., длина сети водопроводных труб намечена общей протяженностью в 20 верст с двойной перекидкой через р. Туру для снабжения водой заречной части города.
Водоприемник, по проекту Зиминых, должен находиться выше по течению реки; вода должна очищаться американскими фильтрами и подаваться в количестве 150 тыс. ведер в сутки.
При расчете на суточное потребление 150 тыс. ведер воды, стоимость подачи 100 ведер должна была обойтись в размере 10 руб. 75 копеек. Если считать, что отпуск воды будет установлен за плату 15 копеек за 100 ведер из домовых ответвлений и 20 коп. за 100 ведер из водозаборов, то проектируемый водопровод не только должен был окупить все лежащие расходы, но и дать городу прибыль.
Свободного капитала на сооружение водопровода у города не было. По мнению городской Думы «подобного рода предприятия, имеющие своей целью удовлетворение общественных нужд не только настоящего, но и будущего времени ... должны быть сооружаемы на средства займов».
31 мая 1912 года Дума постановила: «заключить на устройство в г. Тюмени хозяйственно-противопожарного водопровода заем до 350 тыс. руб. в каком-либо ипотечном Банке Империи под залог городских выгонных земель».
Городское управление заключило на устройство в г. Тюмени хозяйственно-противопожарного водопровода заем до 350 тыс. руб. в Ярославско-Костромском Земельном Банке под залог городских выгонных земель на условиях погашения ссуды в 66 лет 2 месяца с тем, городская Управа оставила за собой свободу действий в распоряжении заложенных земель, имея право на пользование платы.
При реализации этого займа город получил наличными 297 тыс. 66 рублей.
Между тем, стоимость водопровода по смете Зиминых выражалась в 477 тыс. 622 рубля. Таким образом, для осуществления проекта у города недоставало свыше 180 тыс. рублей. Поэтому городские Дума и Управа вынуждены были сократить первоначальные предложения по сооружению, отказались от проведения водопровода в Заречную часть города.
Для ведения дел, относящихся к постройке хозяйственно-противопожарного водопровода, была организована хозяйственно-водопроводная комиссия, в состав которой вошли: председатель - городской голова П. И. Никольский и члены - В. В. Виницкий, Н. Д. Машаров, Н. И. Сергеев, К. П. Чакин, П. К. Огебин и К. А. Шишкин.
Заведовал стройкой А. Я. Дозоров. Строительные работы были начаты в 1913 году и сооружение должно было быть окончено к 1 января 1915 году.
Комиссия постановила заменить паровой котел на насосной станции водопровода на электрический. Остро встал вопрос о замене деревянных пожарных колодцев вновь строящегося водопровода на каменные, а нивелировка улиц привела к изменению уличной сети вновь строящегося водопровода.
Между тем, разразившаяся I Мировая война создала целый ряд препятcтвий к окончанию постройки водопровода. Дело в том, что водотрубные котлы для насосной станции были заказаны фирме «Финцер-Гамперт» в Сосновицах, городе, который в самом начале войны был занят германскими войсками. Машины были заказаны посреднической фирме «Трек» в Петрограде, причем, сами машины должны были быть изготовлены в Швеции. Владелец фирмы «Трек» оказался германским подданным и был выслан из Петрограда.
В условиях войны эти заказы выполнены быть не могли.
К январю 1915 года строительные работы первой очереди были почти окончены. В Нагорной и Затюменской частях города проложена водопроводная сеть, сооружен водоприемник, построены здания водонапорной башни и насосной станции и несколько водозаборных будок. По решению комиссии «водопровод приведен в такое состояние, что для приведения его в действие только не достает машин».
Выход из сложившейся ситуации городские Дума и Управа видели во временном устройстве водопровода. До получения заказов, задержку можно было устранить, перенеся на новую станцию котлы и машины со старой станции. По отзыву технического надзора, заведующего постройкой водопровода, старые котлы и машины вполне могли исправно обслуживать некоторое время новую водопроводную сеть. При применении старых машин нельзя было использовать фильтры и потому вода, как и прежде, должна была доставляться потребителям нефильтрованная. Также нельзя было при таком устройстве пользоваться и пожарным давлением, а потому водопровод временно стал только хозяйственным.
Но, несмотря на все возникшие в связи с войной трудности, постройка водопровода была доведена до благополучного завершения, в результате чего жители города получили здоровую питьевую воду и средство борьбы против пожаров.
В 1916 году по ходатайству Тюменского городского общественного управления, за вклад в сооружение хозяйственно-противопожарного водопровода, бывшему городскому голове П. И. Никольскому было присвоено звание Почетного гражданина города Тюмени.
До 1938 года городской водопровод обеспечивался из водозаборных сооружений электростанции. В 1938 году по настоянию городской санитарной инспекции водозаборные сооружения городского водопровода были построены отдельно от электростанции с выносом забора середину реки Туры. Был построен кирпичный береговой водоприемный колодец, уложены две самотечные линии труб. Кроме того, от берегового водоприемного колодца до шахты станции 1-го подъема был построен деревянный подземный туннель, в который были переложены всасывающие линии насосов станции 1-го подъема до туннеля электростанции.
Вопрос водоснабжения г. Тюмени остро встал в годы Великой Отечественной войны, когда в город стали эвакуироваться промышленные предприятия, государственные организации и учреждения.
Используя все возможнодопустимые методы интенсификации (повышения скорости фильтрации, сокращения времени отстоя и др.), водопровод мог подать до 5 тыс. м3 очищенной воды в сутки, тогда как водопотребление города и промышленных предприятий при максимальном ограничении достигало 7,5-8,0 м3 в сутки.
Такое обстоятельство вынуждало руководство горводопровода за счет ухудшения качества воды увеличить пропускную способность до 7,5 тыс.м3 воды в сутки, т.е. до предела возможного пропуска главных водоводов.
Таким образом, самым уязвимым элементом хозяйства Тюменского водопровода являлись очистные сооружения.
В связи с возросшими потребностями города в хозяйственно-питьевой воде, Ленинградской конторой треста «Госводоканалпроект» в декабре 1943 года, по ходатайству управления «Водосвет», был составлен проект реконструкции и расширения главных сооружений городского водопровода в условиях военного времени.
Реконструкция была спроектирована в две очереди: при освоении строительных работ первой очереди мощность водопровода должна была увеличиться до 20,5 тыс. м3 подачи воды в сутки при окончании строительства второй очереди водопровода - до 27 тыс. м3 подачи воды в сутки.
Однако, из-за отсутствия основных строительных материалов и оборудования, увеличение мощности существующего водопровода не удалось достичь ни в 1945, ни в 1946 годах. В 1947 году, в условиях мирного времени, в связи с появившейся возможностью получать цемент, арматурное железо, бутовый камень, руководство горводоканала решило отказаться от деревянных сооружений и обратилось с просьбой к Ленгосводоканалпроекту о перепроектировании временных сооружений на постоянные железобетонные. После отказа ленинградцев, Свердловский Водоканалпроект в сентябре 1947 года закончил проект с полной увязкой с ранее запроектированными и частично уже построенными другими сооружениями, причем применил метод суспензионной сепарации для осветления воды с быстродействующими фильтрами.
5 октября 1948 года фильтровальная станция была пущена в эксплуатацию. Исследование и наладку процесса осветления воды во взвешенном осадке, по договору с тюменским горводопроводом, взял на себя научный отдел Уральского политехнического института. Применение этого метода в специфических условиях речной воды являлось новым в практике городских водопроводов, поэтому пуск и наладка очистных сооружений Тюменского водопровода по существу явились научных экспериментом, в ходе которого открылась перспектива использования осветлителей в новой в безфильтровой схеме очистки воды.