Император Василий
Основатель македонской династии. Ему принадлежит работа «Главы наставительные к сыну Льву» (66 глав).
Богоустановленность власти связана с ее ограничением. Власть дается не в собственность, а во владение, для определенной цели и на определенных условиях. «Власть дается на хранение». Царские прерогативы переходят из одних рук в другие. Следовательно, если происходит смена царей, то они не собственники, а владельцы. Собственником власти является один Бог. И поэтому «несобственники» не могут распоряжаться властью как угодно.
Задача государства – достижение общего блага, оказание каждому поддержки. Но, по мнению императора Василия, не стоит давать добро недостойным.
Правитель должен устранять всякую борьбу в государстве и быть для подданных «неписаным законом». Он должен уметь выбирать себе помощников, оценивая способности последних в управлении собственным хозяйством.
Отношение императора Василия к законам заключалось в следующем. Правитель должен свято хранить законы, изданные его предшественниками. В противном случае законы, изданные им самим, тоже не будут уважаться. Следование закону должно сочетаться с гуманностью и снисходительностью.
Также император Василий отмечал, что если финансы построены на слезах народа, то они не будут обладать прочностью. Налоговая политика государства должна быть снисходительной.
Константин Багрянородный
Имя Константина Багрянородного (или Порфирородного) настолько хорошо известно историкам, что порой оно используется для обозначения целого исторического периода: византинисты нередко говорят об эпохе Константина Багрянородного. При этом имеется в виду главным образом отнюдь не тот факт, что ни один византийский император, начиная с Константина Великого, т.е. с IV по Х в., не занимал официально трон так долго, как Константин Багрянородный (908-959) (его самостоятельное правление было недолгим: 945-959), а особая атмосфера в духовной жизни империи - время расцвета ее культуры.
Данный мыслитель использует в качестве критерия не теорию, а опыт и исторические сведения, которые он анализировал. Он считал, что правителю нужны знания, основанные на опыте, так как необходимые добродетели правителя предполагаются.
Константин Багрянородный выделял несколько законов, которые стоят выше царской власти:
естественный закон;
положительный закон;
нравственный закон.
Непосредственно перу Константина Багрянородного приписывают следующие труды: «Жизнеописание Василия» (деда автора), упоминавшиеся сочинения «О фермах» и «О церемониях» и, наконец, «Об управлении империей».
Сочинение «Об управлении Империей», составленное в 948 – 952 гг. являлось конфиденциальным справочником – руководством по управлению империей для наследника престола, Романа 2. Труд Константина заведомо не предназначался даже для образованной элиты византийского общества. Слишком много в книге, на взгляд автора, содержалось доверительных советов и рекомендаций в сфере дипломатии и руководства внутренними делами государства, слишком откровенно было высказано личное отношение к некоторым представителям императорского семейства, чтобы можно было передать содержание трактата широкой огласке.
Политическая позиция Константина в отношении описанных в труде «Об управлении империей» стран и народов целиком основана на имперской идеологической доктрине, в разработке и пропаганде которой в эту эпоху принимали активное участие сами василевсы, в том числе дед и отец Константина VII. Однако именно деятельность Константина Багрянородного была в этом отношении особенно плодотворной. Империя, в его представлении, - «мировой корабль», император - неограниченный повелитель, наделенный высшими добродетелями («Христос среди апостолов»), Константинополь – «царица городов и всего мира». Культ служения империи, единственной и божественной, - главный нравственный принцип, определяющий поведение ромеев, будь они «из повелевающих или из подчиненных». Развиваемые Константином Багрянородным идеи - не только политическая доктрина и учение об императорской власти, но и теория нравственных ценностей верноподданного византийца и катехизис его поведения.
Окружающие империю народы с точки зрения этой доктрины рассматриваются лишь как «полезные» или "вредные" для империи. Э. Арвейлер замечает, что позиция Константина является выражением крайнего имперского эгоизма, находящего ограничение лишь в физическом, вооруженном отпоре, который империя встречала у соседних народов, что Константин возродил универсалистскую греко-римскую идею о праве «избранного народа» повелевать ойкуменой, выступая в роли апологета sui generis «ромейского расизма».
«Ромейское» устроение представляется Константину естественным, а потому идеальным. Сам бог хранит империю, а ее столица находится под особым покровительством самой богородицы. Империя не ведает раздробления власти, а поэтому не знает внутренних раздоров и кровавой анархии. Характерно, что единомыслие и твердый порядок внутри империи Константин связывает с господством единоязычия, т.е. культура империи мыслится им, по всей вероятности, прежде всего как грекоязычная культура.
Как бы то ни было, ограничиваться в оценке сделанного Константином современными критериями систематизации, последовательности и непротиворечивости означало бы уходить в сторону от проникновения в специфику работы средневекового автора. Практически любое из византийских сочинений, построенных на материале предшественников, могло содержать и нередко содержало в себе сведения и точки зрения, противоречащие друг другу. Может быть, современный исследователь привносит и современные акценты в характеристику целей, обусловивших появление на свет многочисленных энциклопедических собраний Константина. Если оценивать литературное наследие Константина с точки зрения его соответствия тем общекультурным и литературным тенденциям которые возобладали в империи с приходом к власти Македонской династии, то следует отметить: литературная деятельности императора-эрудита отразила свое время с такой же степенью адекватности, с какой это сделал, например, в своем творчестве патриарх Фотий.