III. Информационная безопасность:
Неантропоцентрический подход и'взаимосвязь с устойчивым развитием
В принципе понятие устойчивости и понятие безопасности представляют собой имманентно взаимосвязанную пару. Безопасность ассоциируется с надежностью, устойчивостью объекта (процесса), а устойчиво, в свою очередь, лишь то, что безопасно развивается. Однако не следует понятие УР сводить лишь к устойчивости. У него более богатое содержание, о чем уже шла речь [2, 4, 6, 8, 10].С информационно-кибернетической точки зрения глобальная система "общество-природа" в последние столетия представляет собой систему с положительной обратной связью, т. е. нестабильную и саморазрушающуюся. Созданную научным сознанием модель развития этой системы можно считать моделью неустойчивого развития, причем главные проявления этой нестабильности — появление глобальных проблем, угрожающих гибелью человечества. Основные факторы нестабильности — это демографический и экономический рост, усиливающий антропогенное давление на природу. Глубинный смысл перехода к устойчивому развитию всей цивилизации заключается в существенном, более чем на порядок, — снижении различными способами антропогенного пресса на биосферу, что может вернуть взаимодействие общества и природы в коэволюционное состояние, обеспечить устойчивость биосферы и дальнейшую ее естественную эволюцию.
Концепция УР имеет системно-синергетический характер: здесь все связано со всем как в пространстве, так и во времени. Переход мирового сообщества к устойчивому развитию необходим для решения всех глобальных проблем, угрожающих выживанию человечества. И Россия должна так или иначе участвовать во всех, а не только в экологических глобальных проблемах. Принятие "чисто" российских мер и действий никогда не выведет страну на модель УР (и наоборот, без участия России глобальная модель УР не состоится). В лучшем случае оптимизация действий России может вывести нас в лидеры мирового движения по пути УР, но нельзя реализовать модель УР в отдельно взятой стране. Автаркия, в том числе и в виде модернизированных нацсуверенитетов, противоречит модели УР.
Концепцию перехода на модель УР нельзя отрывать от концепции национальной и глобальной безопасности, и особенно — информационной безопасности. Если традиционное развитие квалифицируется как модель неустойчивого развития, то его безопасность в принципе обеспечить нельзя, поэтому речь должна идти об обеспечении безопасности именно на пути УР, а тем самым — смене положительной обратной информационной связи на отрицательную в процессе перехода на коэволюционную модель взаимодействия природы и общества. Вот почему любая стратегия безопасности и, в первую очередь, — информационной — обязана исходить из принципов стратегии перехода к устойчивому развитию. А это кардинально новое видение проблем безопасности, ибо до сих пор безопасность мыслилась как защищенность от угроз и отклонений от естественноисторического развития (как оказалось, в рамках модели неустойчивого развития). Безопасными можно считать то общество и то государство, которые реализуют модель УР, тогда как опасными — то общество и государство, которые не отходят от модели неустойчивого развития.
Это стало понятно после решений Конференции ООН в Рио-де-Жанейро. Как отмечалось, традиционное естественное развитие оказалось ненормальным, мировое сообщество квалифицировало его как модель неустойчивого развития, ведущего человечество к глобальной катастрофе. Выживание человечества потребовало иного понимания безопасности — как управляемого разумного отклонения от естественного развития и перехода на модель
У Р. Это привело к изменению общечеловеческих ценностей и приоритетов безопасности. Теперь мы пришли к выводу, что информационная и экологическая безопасность включается в национальную безопасность. И этого оказалось мало: многие полагают, что имеет место приоритет информационной и экологической безопасности над национальной безопасностью. И теперь все национальные (государственные) стратегии безопасности должны включать требования и принципы экологически безопасного устойчивого развития, переход к которому реализуется с помощью информационных технологий. Следовательно, проблема безопасности как автономная и специфическая хотя и остается, но уходит на второй план. И в этом смысле многие локальные решения в области экологического и информационного пространства совсем не способствуют решению глобальных проблем, ибо в целом биосфера и социальная инфосфера не очищаются.
Упоминая биосферу не только в экологическом, но и в информационном плане, я думаю, что в информационной безопасности, коль скоро речь идет о модели УР, надо выделить и биосферную безопасность как часть национальной безопасности и безопасности мирового сообщества.
Обращаю внимание на этот вопрос, поскольку в литературе по проблемам информационной безопасности (как, впрочем, и по безопасности вообще) обсуждается главным образом безопасность личности, общества, государства, т. е. рассматриваются субъекты безопасности, которые составляют основу антропоцентрической безопасности. Отсюда как аксиома принимается положение, что от опасностей и угроз антропогенного либо природного характера необходимо защищать только социальных субъектов — личность, общество, государство.
С этой точки зрения информационная безопасность общества или государства есть состояние защищенности основных сфер жизнедеятельности по отношению к опасным информационным воздействиям, а информационная безопасность личности характеризуется защищенностью психики, сознания от опасных информационных воздействий [21, с. 32]. И хотя А. И. Поздняков ратует за необходимость системного подхода к информационной безопасности, его системный подход ограничен лишь социальными системами (а нужно рассматривать более широко — социоприродные системы), а информационная безопасность видится лишь как защищенность от опасных информационных воздействий, между тем как любое вещественно-энергетическое воздействие имеет и свой информационный аспект (тем более, если при этом разрушаются информационные системы).
Антропоцентрическая концепция безопасности в плане информационной безопасности пока слабо разработана, но мы уже отвергаем ее как устаревшую. Однако в плане стратегии УР важно наметить и новые горизонты видения информационной безопасности, особенно там, где экология и наука об информации соединяются. Новая —- биосфероцентрическая — концепция информационной безопасности исходит из единства информационных и вещественно-энергетических характеристик, поэтому информационная безопасность может мыслиться, например, как вообще защищенность биосферы планеты и проживающего на ней человечества от любых угроз со стороны космического пространства. Несмотря на возможность чисто информационного воздействия на землян внеземных цивилизаций, все же реальная и сравнимая с экологической опасностью угроза идет от малых небесных тел — комет и астероидов. Так, падение небесного тела, диаметр которого превышает или равен 2 км, способно вызвать катастрофу глобального масштаба, при падении тела диаметром от 0,5 до 2 км — региональную катастрофу, а до 0,5 км — локальные повреждения поверхности Земли типа Тунгусской (1908 г.) и Сихотэ-алинской (1947 г.) катастроф [22, с. 25].
Особую остроту астероидная опасность приобрела в связи с падением на Юпитер обломков кометы Шумейкеров-Леви-9. Взрыв такой мощности на Земле привел бы к концу цивилизации. Астероидов, могущих вызвать упомянутые катастрофы, потенциально пролетающих вблизи Земли, несколько тысяч. Уничтожение их в случае угрозы человечеству возможно только с помощью ракет с ядерным зарядом на высотах в несколько тысяч километров. Рассматриваются и иные действия по обеспечению безопасности Земли — увод астероида с помощью двигателей малой либо большой тяги, изменение орбиты астероида и т. д. [23]. Противоастероидная безопасность — одна из важнейших проблем, которую надо решать всему мировому сообществу.
Я специально несколько подробнее остановился на астероидной опасности, поскольку ясно, что она несет угрозу всем видам национальной и глобальной безопасности и нуждается в своей экспликации и в информационном ракурсе. И не только геокосмическая безопасность, но и информационная безопасность в значительной степени зависит от возможности сохранения разнообразия системы (социо-, био-, гео- и иного). И в этом смысле закон необходимого разнообразия У. Р. Эшби оказывается не только основополагающим информационным законом, но и законом безопасности, и законом устойчивого развития любых кибернетических систем, в том числе — социоприродных.
Однако спустимся из космоса на нашу планету. Даже при отсутствии космических опасностей необходимо сохранение биосферы, ее биоразнообразия и массы биоты, дающих возможность биологической стабилизации окружающей природной среды. Сохранение биологического разнообразия — составная часть и экологической и информационной безопасности. И это яркий пример того, что любая чисто антропоцентрическая концепция безопасности существенно теряет смысл в логическом развертывании концепции устойчивого развития цивилизации. Появляется новый субъект безопасности — биосфера, если не природа вообще. В "Хартии Земли", которую предполагается принять в 2000 г., "права" Земли могут быть приравнены к правам человека. Эта логика во всех течениях "зеленой мысли" (особенно в глубинной экологии) идет еще дальше, охватывая и неживую природу.
Некоторые авторы отмечают утопичность главного лейтмотива современной гуманитарной мысли. Так, считается, что выдвижение на приоритетное место личной свободы (прав человека) представляет собой красивую иллюзию, особенно если она трактуется в духе "свободы от", а не "свободы для", если она не будет находиться в согласии с ответственностью не только перед современным
обществом, но и перед будущими поколениями, перед всей жизнью, которая материализована в биоте нашей планеты [24, с. 10].
Таким образом, в концепции безопасности появляется идея биосфероцентризма: сохранение биосферы оказывается в новом экологическом мышлении не менее, если не более приоритетным, чем обеспечение безопасности общества, государства и личности. Именно биосфера, в которую включаются все живые существа, почва, земельные ресурсы, ландшафты, водные объекты, геологические среды (сферы), в своей 30-километровой толще становится отныне субъектом безопасности и сохранения своего информационного содержания, т. е. системного био- и георазнообразия.
В этом смысле нередко говорят о биологической, или биотической, безопасности, или шире — биосферной безопасности. Биосферу необходимо сохранять, оберегать и от земных и от космических катастроф, и в этом — одна из планетарных миссий человека.
Информационное содержание биосферы (в особенности биоразнообразие) необходимо сохранять, а не вытеснять его социоразнообразием и техносферой. Это имеет смысл подчеркнуть, поскольку именно В. И. Вернадский неоднократно рассматривал становление ноосферы как переход биосферы в сферу разума. Речь у него шла о "перестройке биосферы в интересах мыслящего человечества как единого целого" [25, с. 328].
Следует возразить против того, чтобы широкомасштабно перестраивать биосферу в ноосферу. Стратегия "устойчивого" ноосферогенеза обязательно включает максимально возможное сохранение биосферы, ее стабильности и биоразнообразия, и поэтому речь может идти об уменьшении на порядок мощности антропогенного давления, о появлении локально-региональных очагов (областей) ноосферы в биосфере. Именно эти территориальные очаги ноосферы и должны вписываться в биосферу, вступая с ней в коэволюционное взаимодействие, адаптируясь к биосфере и ее циклам, в том числе гармонизируя социо- и биоинформационные процессы [26].
Переход на модель УР предстает как объективная необходимость выживания и нашей страны и цивилизации в целом. Этот переход может и должен стать общенациональной и общечеловеческой целью, объединяющей всех землян. УР — это такая форма управляемого поступательного движения всего человечества и каждой страны в отдельности, когда удовлетворение жизненных потребностей населения может неопределенно долго не разрушать биосферу, окружающую природную среду. Вполне возможно, что переход на модель УР окажется третьей цивилизационной революцией (после сельскохозяйственной и индустриальной), в ходе свершения которой появится качественно новая — ноосферная — цивилизация, первой стадией (ступенью) которой станет информационное общество.
Основная трудность перехода к устойчивому развитию — как это ни парадоксально — носит информационный характер: ведь необходима коренная переориентация сознания и интересов людей на новые цели, отказ от многих ценностей и потребностей, которые еще недавно представлялись общечеловеческими. Формирование нового планетарного и государственного мышления должно коренным образом изменить управление и информационные процессы на всех уровнях и даже привести к становлению глобального информационного пространства, способствующего управлению переходом мирового сообщества на модель У Р.
Благодаря стратегии УР общая концепция национальной (в том числе и информационной) безопасности обретает новое — глобальное — измерение, включаясь в процесс выживания и сохранения всей человеческой цивилизации в условиях не разрушающейся биосферы. И в значительной степени благодаря новым цивилизационным ценностям и целям выживания само человечество пытается более органично вписаться в биосферу, в сохранении устойчивости которой можно видеть основу для неопределенно долгого развития человеческого рода.
Биосфера становится и субъектом безопасности и базой для обеспечения всех видов безопасности (а не только экологической), фундаментом формирования защищенности от угроз природного или антропогенного характера, которым подвергается общество, личность, государство (и иной социальный субъект).
Весь мир и Россия как его часть находятся на пороге новой эры, знаменующей кардинальный поворот человеческой истории, истории, которая теперь может обрести свое неопределенно долгое продолжение благодаря перспективам формирования устойчивого эколого-безопасного общества информационно-ноосферной ориентации.