I не доверял. Главой II Отделения Собственной Его Величества Канцелярии был

назначен Балугьянский, которому однажды Николай I заявил, чтобы он не

спускал глаз с Сперанского:

"- Смотри же, чтобы он не наделал таких проказ, как в 1810 году, ты

у меня будешь за него в ответе".

Назначение бывших масонов на высшие государственные посты не было

результатом непредусмотрительности Николая I. Во-первых, как мы указывали,

ему не из кого было выбирать, приходилось пользоваться теми людьми, которые

имели опыт управления государством, а во-вторых, во времена Николая I

считалось достаточным, если люди дадут клятву не состоять больше в

обществах признанных правительством вредными для государства. В

"просвещенные, демократические времена" Ленина и Сталина всем масонам,

конечно, сразу бы оторвали головы. Но во времена "деспота" Николая I,

подобные "политические меры" не было принято осуществлять.

Не все масоны, конечно, честно исполняли данную клятву и перестали

вести работу в интересах масонства. Часть масонов дав подписку, что они

выходят из масонских лож и впредь не будет состоять ни в каких тайных

обществах, продолжали состоять членами существовавших нелегально масонских

лож, как это доказывает секретная директива Великой Провинциальной Ложи,

разосланная тайным масонским ложам в сентябре 1827 года, спустя год после

запрещения масонства в России.

Те же из масонов, которые на самом деле порвали связь с масонством

не были, конечно, в силах мгновенно изменить свое мировоззрение. Перестав

быть масонами формально, они еще долго, а другие навсегда, оставались

приверженцами идей пущенных в обращение масонством. Дать подписку о выходе

из масонской ложи - это одно, а перестать так мыслить, как привык мыслить

долгие годы - совсем другое. Встречаясь друг с другом, члены запрещенных

масонских лож, как и раньше видели друг в друге политических

единомышленников и при случае всегда были готовы оказать поддержку друг

другу.

На первый взгляд русское масонство производило впечатление потухшего

костра, но это было обманчивое впечатление. Духовная зараза усиленно

внедрявшаяся а течение 85-ти лет не могла исчезнуть легко и бесследно.

III

Имели ли политические салоны Кочубея, Хитрово-Фикельмон и

Нессельроде какое-нибудь отношение к недавно запрещенному масонству? Не

могли не иметь, поскольку большинство знатных фамилий Петербурга уже

несколько поколений были масонами. Кочубей, начиная с дней юности, был

масоном. Хитрово - дочь Кутузова, масона высоких степеней, с детства

вращалась в масонской среде и была знакома с многими масонами. Политический

салон жены министра иностранных дел Нессельроде тоже был местом встреч

бывших масонов аристократов. Вел. Кн. Михаил Павлович называл графиню

Нессельроде "Господин Робеспьер".

У графини Нессельроде в дом по-русски говорить не полагалось. "Дом

русского министра иностранных дел был центром, так называемой, немецкой

придворной партии, к которой причисляли и Бенкендорфа, тоже приятеля обоих

Нессельроде. Для этих людей иностранец Геккерн был свой человек, а Пушкин

был чужой" (Тыркова-Вильямс. Жизнь Пушкина, II, страница 407).

Дадим общую оценку указанных трех важнейших политических салонов

Петербурга устами современников, принадлежавших к высшему свету Петербурга.

Кн. Лобанов-Ростовский в своих записках называет, что высший свет

"ханжеское общество людей мнивших себя русской аристократией". Внучка

Кутузова Д. М. Фикельмон писала Вяземскому: "...я ненавижу это суетное,

легкомысленное, несправедливое, равнодушное создание, которое называют

обществом ... Оно так тяготеет над нами, его глухое влияние так могуче,

"что оно немедля перерабатывает нас в общую форму... мы пляшем мазурку на

все революционные арии последнего времени". Дореволюционная историография и

дореволюционное литературоведение старалось представить дело так, что

русское масонство не оказало на политические судьбы России никакого

внимания. Но это, конечно, не так.

Перед историком, заинтересовавшимся этими вопросами откроются многие

неожиданные тайны, так долго и тщательно скрываемые. Очень скоро у него,

например, возникнет подозрение, а не являются ли великосветские салоны,

после запрещения масонства в 1826 году, тайными масонскими ложами.

Политическая направленность этих салонов, по своему характеру была явно

масонской. По свидетельству Фикельмон члены этих салонов плясали "мазурку

на все революционные арии последнего времени". Гр. Нессельроде была

прозвана характерным именем "Господин Робеспьер".

Существование тайных масонских лож - самое обычное дело для

масонской тактики. По признанию самих масонов, известно, что после

запрещения масонства в России, масоны создали тайные ложи. "Но ревностные

братья, - писала незадолго до первой мировой войны, масонка Соколовская в

своей книге "Русское масонство" (стр. 21), - не переставали собираться

тайно. Сохранился документ от 10 сентября 1827 года, свидетельствующий, что

после запрещения масонских лож, братья сплотились ЕЩЕ ТЕСНЕЕ, сделав

предусмотрительное постановление о приеме впредь новых братьев с большею

осторожностью. Документ сохранил нам решение масонов, ввести строгое

подчинение масонской иерархии и обязать членов присягою о невыдаче не

только цели собрания, но и их участников. Уголовные дела, возникавшие после

запрещения масонства, СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ О ПРОДОЛЖАВШЕЙСЯ МАСОНСКОЙ

ПРОПАГАНДЕ". "Даже будучи в ссылке, - пишет в "Тайной силе масонства" А.

Селянинов, - декабристские масоны не прекращали своих революционных связей.

Они находились в переписке с известным уже нам масоном - евреем Пиколо

Тигром".

Вспомним исторический роман Писемского "Масоны", в котором он

изображает подпольную деятельность масонов в 1835-36 годах. "Масоны" - плод

серьезного изучения Писемским тайной деятельности масонства в сороковых

годах, т.е. десять лет спустя после запрещения.

Многое из описанного в романе Писемский не только слышал от своих

родственников масонов, и их друзей масонов, но кое-что мог наблюдать сам. В