Приемы концентрации и заострения внимания слушателей. Повторение как усилитель воздействия. Юмор, ирония в публичной речи

Известный русский юрист, выдающийся судебный оратор А.Ф Кони считал, что для успешной лекции оратору надо завоевать внимание слушателей и удержать внимание до конца речи.

Привлечь внимание слушателей – самый ответственный и трудный момент в речи. Первые слова лектора должны быть просты, понятны, доступны и интересны. «Зацепить внимание», по определению Кони, можно разными приемами. Можно рассказать случай из жизни, что-нибудь неожиданное, какой-нибудь парадокс. Повернуть внимание слушателей в нужную сторону - это творческая задача оратора. Кони предлагает это делать следующим образом. Например, вам надо говорить о Ломоносове. Во вступлении можно нарисовать (непременно кратко, но сильно) картину бегства в Москву мальчика-ребенка, а потом: прошло много лет. В Петербурге, в одном из старинных домов времен Петра Великого, в кабинете, уставленном физическими приборами и заваленном книгами, чертежами и рукописями, стоял у стола человек в белом парике и придворном мундире и объяснял Екатерине II новые опыты по электричеству. Человек этот был тот самый мальчик, который когда-то бежал из родного дома темною ночью.

Здесь будет действовать на внимание простое начало, как будто не относящееся к Ломоносову, и резкий контраст двух картин.

Внимание непременно будет завоевано, а дальше можно вести речь о Ломоносове по существу: поэт, физик, химик.

Удержать и даже увеличить внимание можно:

• краткостью;

• быстрым движением речи;

• краткими, освежающими отступлениями;

• повторением основной мысли выступления;

• применением в речи некоторых приемов (юмор, остроты, ирония).

Краткость – это отсутствие всего лишнего, не относящегося к содержанию. Речи пустые и бессодержательные расхолаживают аудиторию. По мнению А.П. Чехова, чтобы из мрамора сделать лицо, надо удалить из него все то, что не есть лицо. Он же заметил: «Краткость – сестра таланта». Так и оратор должен сделать все, чтобы слов было относительно немного, а мыслей, чувств, эмоций – достаточно.

Быстрое движение речи обязывает ритора не делать длинных переходов к новой части речи. Например, можно услышать такой переход: «Что же касается до юмора Чехова, юмора крайне своеобразного, то о нем можно сказать следующее…». Вместо этого следовало бы сказать так: «Юмор Чехова отличается удивительной мягкостью и гуманностью». Потом можно перейти к примерам. Темп речи необходимо контролировать: постоянно следить, не быстро ли вы говорите, успевают ли слушатели за вашей мыслью. Поскольку внимание слушателей как бы пульсирует, то есть около 5 минут оно «включено», затем наступает «микросон», нужно использовать эти 5-7 минут для эффективной подачи материала. Разбивая речь на такие отрезки времени, то есть членя ее на кванты, нужно помнить некоторые закономерности восприятия и запоминания:

1. Лучше всего запоминается то, что дается в начале и в конце всей речи и каждого отдельного кванта.

2. Вокруг важных в смысловом отношении «зон» речи должны быть «пустые» зоны, заполненные «несерьезным» содержанием (шуткой, анекдотом, примером). Тогда главные моменты хорошо запоминаются. Эта закономерность называется «эффектом свободного пространства памяти».

Краткие и освежающие отступления нужны в речи, которая длится по времени больше часа, когда внимание слушателей может утомиться. Утомленное внимание – это уже невнимание. Отступления должны быть легкими, возможно, комического характера, но в то же время быть в связи с содержанием данного выступления.

Например, лектор выступает перед будущими юристами (адвокатами) и объясняет им, как следует давать характеристику личности подсудимого или потерпевшего; как, объясняя поступки подзащитного, найти в них смягчающие обстоятельства, как не потерять чувство меры. В качестве примера можно привести отрывок из рассказа А.П. Чехова «Случай из судебной практики». Речь опытного адвоката, пытавшегося разжалобить публику и присяжных заседателей, была весьма образна, он использовал всевозможные изобразительно – выразительные приемы, фигуры речи присутствовали практически в каждом предложении.

Не останавливаясь на конкретных обстоятельствах дела, защитник говорит: «Мы – люди, господа присяжные заседатели, будем же и судить по-человечески!… Прежде чем предстать перед вами, этот человек выстрадал шестимесячное предварительное заключение. В продолжение шести месяцев жена лишена была горячо любимого супруга, глаза детей не высыхали от слез при мысли, что около них нет дорогого отца! О, если бы вы посмотрели на этих детей. Они голодны, потому что их некому кормить, они плачут, потому что они глубоко несчастны… Да поглядите же! Они протягивают к вам свои ручонки, прося вас возвратить им отца!..».

Такой пассаж, конечно же, не мог не вызвать трогательных чувств у присутствующих.

«В публике послышались всхлипывания.. Заплакала какая-то девушка с большой брошкой на груди. Вслед за ней захныкала соседка ее, старушонка.

Защитник говорил и говорил….

– Знать его душу – значит знать особый, отдельный мир, полный движений. Я изучил этот мир… Изучая его, я признаюсь, впервые изучил человека. Я понял человека… Каждое движение его души говорит за то, что в своем клиенте я имею честь видеть идеального человека…

Судебный пристав перестал глядеть угрожающе и полез в карман за платком. Вынесли из залы еще двух дам. Все полезли за платками».

Адвокат перешел к характеристике обвиняемого и вновь, не обращаясь совершенно ни к каким фактам, продолжал:

«Взгляните на его глаза!.. Неужели эти кроткие, нежные глаза могут равнодушно глядеть на преступление? О нет! Они, эти глаза, плачут! Под этими калмыцкими скулами скрываются тонкие нервы. Под этой грубой уродливой грудью бьется далеко не преступное сердце! И вы, люди, дерзнете сказать, что он виноват?!…»

От таких слов растрогался сам подсудимый. «Пришла и его пора заплакать. Он замигал глазами, заплакал и беспокойно задвигался…

– Виноват! – заговорил он, перебивая защитника. – Виноват! Сознаю свою вину! Украл и мошенства строил! Окаянный я человек!.. Каюсь! Во всем виноват!»

Вся психологическая обработка и логические уловки в виде аргумента к жалости и довода к публике со стороны адвоката оказались напрасными, Шельмецова осудили.

Чтобы удержать внимание слушающих, нужно позаботиться о том, чтобы новый материал перемежался и сочетался с уже известным, а трудный с легким и несложным. Чем младше, многочисленней и чем ниже по образованию аудитория, тем проще должна быть речь.

В публичном выступлении оратор может использовать юмор, иронию и сарказм не только для того, чтобы аудитория немного передохнула, но и для защиты своей позиции, и для опровержения мнения оппонента.

Ироническое и шутливое замечание может смутить оппонента, поставить его в затруднительное положение, иногда даже разрушить тщательно продуманное доказательство. Эти приемы могут быть этичными и корректными, если не имеют целью унизить противника. Но порой эти же приемы используются совершенно с другими целями, и тогда надо вовремя распознать это и прекратить общение.

Приведем пример из рассказа В. Шукшина «Срезал». Главное действующее лицо, Глеб Капустин, «начитанный и ехидный» мужик, любит поспорить с «именитыми» земляками. Вот как он дискутирует с супругами Журавлевыми, кандидатами наук, приехавшими погостить к своей матери:

– Хорошо. Второй вопрос: как вы лично относитесь к проблеме шаманизма в отдельных районах Севера?

Кандидаты засмеялись. Глеб терпеливо ждал, когда кандидаты отсмеются.

– Можно, конечно, сделать вид, что такой проблемы нет. Я с удовольствием тоже посмеюсь вместе с вами… – Глеб иронически улыбнулся… – Но от этого проблема как таковая не перестанет существовать. Верно?

– Да нет такой проблемы, – сплеча рубанул кандидат.

Теперь засмеялся Глеб. И подытожил:

– Ну, на нет и суда нет! Баба с возу – коню легче, – добавил Глеб. – Проблемы нету, а эти… – Глеб что-то показал руками замысловатое, – танцуют, звенят бубенчиками…Да? Но при желании… – Глеб повторил: – При же-ла-нии – их как бы нету. Потому что, если…Хорошо! Еще один вопрос…

Доведение ситуации до абсурда, смешной нелепости является одним из приемов опровержения. Блестяще пользовался этим приемом Ф.Н. Плевако, замечательный русский адвокат, обладавший удивительным даром речи. Однажды он выступал в защиту старушки, укравшей жестяной чайник стоимостью 50 копеек. В обвинительной речи прокурор отметил, что кража незначительная, что на преступление бедную старушку толкнула горькая нужда, что подсудимая вызывает не негодование, а только жалость. Но несмотря на это, старушка должна быть осуждена, так как она посягнула на собственность, а собственность священна, все гражданское благоустройство держится на собственности, и если позволить людям покушаться на нее, страна погибнет. После него выступил защитник Плевако и сказал так:

«Много бед и испытаний пришлось претерпеть России за ее больше чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушилось на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия. Только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь…старушка украла старый чайник ценою в пятьдесят копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно».

И суд оправдал старушку.