2.1.4. Пифагор

Пифагор (ок. 580—500 гг. до н.э.) был, по словам Геродота (История, IV, 95) «величайшим эллинским мудрецом», Пифагор первым употребил понятие «философия» (любовь к мудрости) в отличие от самой мудрости (софии) и назвал себя философом, а не мудрецом, поскольку мудрым может быть лишь Бог, а не человек. Ученики и последователи Пифагора звались пифагорейцы.

Их определение справедливости как воздаяния равным за равное представляло собой определенную философскую абстракцию древнего принципа талиона («око за око, зуб за зуб»). Пифагор полагал, что «наиболее содействует прочному существованию справедливости власть Богов, и, исходя от нее (как от принципа), он установил государственное устройство, законы, справедливость и правосудие».

После божества, по Пифагору, следует более всего уважать родителей и законы, повинуясь им по убеждению, а не внешне и притворно. Законопослушание пифагорейцы считали высокой добродетелью, а сами законы («хорошие законы») большой ценностью. Причем, критикуя склонность к законодательным нововведениям, они расценивали как «хорошее дело» пребывание в «отцовских обычаях и законах, даже если бы они были немного хуже других».

Наихудшим злом пифагорейцы считали анархию (безвластие). Критикуя анархию, они отмечали, что человек по своей природе не может обойтись без руководства, начальства и надлежащего воспитания.

2.1.5. Гераклит

С философским обоснованием интересов землевладельческой знати в VI в. до н.э. в Греции выступает Гераклит (VI в.).

Выражая интересы родовой аристократии, Пифагор и Гераклит выступают с откровенным восхвалением аристократических форм рабовладельческого государства. Политические взгляды Гераклита характеризуются изречением: «Для меня один стоит десяти, если он — лучший».

Согласно философско-гносеологической позиции Гераклита, люди не равны между собой. Мышление — великое достоинство. Но большинство людей неразумно, не понимает смысла того, с чем встречается, хотя и полагает, что понимает.

Демократия для Гераклита — это правление «неразумных и худших». Отвергая демократию и считая разумным правление «лучших», Гераклит тем самым выступает как сторонник аристократии, т.е. «правления лучших».

«Народ, — говорит Гераклит, — должен сражаться за закон, как за свои стены». Эта яркая формулировка идеи борьбы за право имеет в виду, конечно, не закон демократической партии, а надпартийный принцип законности как таковой, принцип господства закона в полисной жизни.

Божественная справедливость и правда (дике) интерпретируются Гераклитом как то разумное начало (всеобщий логос), к которому восходит и которое выражает (должен выражать) человеческий закон.

2.2. Время расцвета политико-правовой мысли Древней Греции (V — первая половина IV вв. До н.Э.)

2.2.1. Сократ

Сократ (469—399 гг. до н.э.) — одна из интереснейших и популярнейших фигур в истории человечества. С его именем связано возникновение моральной философии, рационализма.

Сократ был хорошо знаком с философскими воззрениями древнегреческих мыслителей — своих предшественников и современников. Заметный толчок его интереса к философии дала надпись на Дельфийском храме Аполлона: «Познай самого себя».

Сократ не излагал свои взгляды в письменной форме, он высказывал их в устных беседах. О них мы знаем лишь по сохранившимся сочинениям его учеников и современников, прежде всего Платона и Ксенофонта.

Беседы, которые всю свою жизнь вел Сократ, были стилем его жизни и философствования, диалогической формой исследования философских, моральных и политико-правовых проблем.

«Даймоний» Сократа (внутренний божественный голос), по его словам, запрещал ему заниматься активной политической деятельностью. Однако это не означало его безразличного отношения к делам полиса и обязанностям гражданина. И хотя он не выступал публично на народных собраниях, а вел лишь частные беседы, но в этих беседах активно, обстоятельно и заинтересованно обсуждались все основные стороны государственной жизни, проблемы политики, права, справедливости, гражданских обязанностей, критически рассматривались недостатки афинской политики, предлагались пути ее совершенствования и т.д.

Отвергая нравственный субъективизм софистов, их апелляции к освобожденной от этических начал силе, Сократ занят поисками рационального, логически-понятийного обоснования объективной природы нравственности, моральной политики и права.

Политическая добродетель, как и добродетель в целом, есть знание; справедливость и всякая другая добродетель состоит в знании; все то справедливое, что совершается посредством добродетели, есть нравственно-прекрасное; таким образом, знающие нравственно-прекрасное не предпочтут ему ничего иного, а незнающие не произведут его; если же захотят произвести, то ошибутся. Если же справедливое и все нравственно-прекрасное совершается посредством добродетели, то, очевидно, справедливость и всякая другая добродетель есть знание.

Этическая добродетель представляет собой знание, которое и обеспечивает выбор добра и отклонение зла. Регулирующая роль знания, по Сократу, безусловна и абсолютна: «Нет ничего сильнее знания, оно всегда и во всем пересиливает и удовольствия, и все прочее» (Платон. Протагор). Поэтому зло творится, согласно Сократу, по неведению, по незнанию.

В соотношении с благом как результатом действия по знанию, зло есть недоразумение, следствие проступков, совершенных по неведению. Следовательно, добро и зло, по концепции Сократа, не два различных и автономных начала, как это имеет место, например, в поучениях Зороастра о борьбе света и тьмы или в христианской доктрине о борьбе бога и дьявола. У Сократа добро и зло — следствие наличия или отсутствия одного и того же начала, а именно — знания. Только под руководящим началом и управлением разума здоровье, сила, красота, богатство, храбрость, щедрость и т.п. используются во благо; иначе они принесут не пользу, а вред.

Основные положения сократовской этики решающим образом сказываются и на его политико-правовых взглядах.

Нравственная организация полисной жизни также невозможна без законов, как невозможны и законы вне полиса; законы и есть, в трактовке Сократа, сами устои полиса. Сократ, как и софисты, отличает, говоря терминами более позднего времени, естественное право (естественный закон) от позитивного законодательства (законов, постановлений и решений, установленных полисными властями). Но данное отличие естественных и человеческих установлений Сократ не превращает в их противоположность, как это делали софисты. И неписаные божественные законы, и писаные человеческие законы имеют в виду, согласно Сократу, одну и ту же справедливость, которая не просто является критерием законности, но по существу тождественна с ней.

2.2.2.

Софисты

Среди греческих политических мыслителей V—IV вв. до н.э. наиболее демократических взглядов придерживались некоторые «старшие», т.е. жившие ранее софисты, виднейшим представителем которых был Протагор. Выражая политические интересы торговых кругов, стремившихся опереться на широкие слои свободного населения, софисты, как и другие представители демократического направления в политической идеологии Древней Греции, понимали демократию ограниченно, по-рабовладельчески, исключая из ее понятия рабов, а иногда и некоторые категории свободного населения.

Демократические стремления Протагора в политической области находят свое выражение в мифе о Прометее, переданном в произведении Платона«Протагор». В той части мифа о Прометее, в которой находят отражение политические взгляды Протагора, он рисует картину догосударственного состояния, где отсутствует какой бы то ни было порядок, где люди беспомощны, а их жизнь беззащитна. Желая спасти род людской от самоуничтожения, Зевс посылает Гермеса дать людям «стыд и правду» с тем, чтобы упорядочить их жизнь и связать их узами «стыда и правды», приобщив тем самым людей к политическому искусству, к умению жить в рамках определенных правил и запретов.

Позиция софиста Фрасимаха по существу своему направлена не на оправдание какой-то одной определенной формы власти (например, правления рабовладельческой знати, как это ему нередко приписывают) или критику другой (например, демократии). Ведь во всех формах государства, по его представлениям, дело обстоит одинаково, и понятие «сильнейшие» одинаково характеризует правителей всех форм. Сущность фрасимаховской концепции состоит в теоретической фиксации того фактического положения дел, при котором во всех существующих формах государства именно сила является основой и властвования, и законодательства, и сознательного нравственного камуфляжа.

Софист Ликофрон, согласно сообщению Аристотеля, характеризовал государственное общение как результат договора людей между собой о взаимном союзе. «Да и закон в таком случае оказывается простым договором или, как говорил софист Ликофрон, просто гарантией личных прав, сделать же граждан добрыми и справедливыми он не в силах» (Аристотель, «Политика»).

Судя по всему, «личные права» человека Ликофрон считал тем неотчуждаемым естественным правом, для гарантирования которого, по его договорной теории, и было заключено людьми соглашение о создании государственной общности. В основе этой концепции лежит представление о естественном равенстве людей (и равенстве их «личных прав»). Отрицая неравенство людей по природе, Ликофрон расценивал благородство происхождения как «пустой звук». Другой софист младшего поколения Алкидам Элейский (первая половина IV в.), ученик Горгия, развивал мысль о том, что люди все равны, включая также и рабов. Ему приписываются следующие знаменательные слова: «Божество создало всех свободными, а природа никого не сотворила рабом».

Современные сторонники концепций юридико-позитивистского или естественно-правового толка, приверженцы сведения права к силе или защитники неотчуждаемых прав личности и т.п., имеют в лице софистов своих античных предшественников.