1. Особенности литературного процесса после Октября.

Естественной точкой отсчета нового литературного цикла в XX в. стал Октябрь 1917 года, особенно.

Развитие русской литературы после 1917 г. стало протекать в трех основных руслах:

1. литература русского зарубежья,

2. литература, не признанная официально и в свое время в СССР не печатавшаяся;

3. русская советская литература (по преимуществу социалистического реализма)

Момент Октября обозначил небывало резко усилившуюся тенденцию фактического огосударствления литературы. Тоталитарная система настаивала прежде всего на идеологическом соответствии писателя текущему политическому моменту. Искажались характер литературного процесса (изъятие произведений неугодных писателей) и сама природа художественной литературы; деформировались отношения писателя и читателя. В России литература старалась отстоять статус высокого искусства, свободу творческой позиции художника от идеологического диктата. Литература XX в. от 1917 до 1985 года - основной, крупный и завершенный период; современная литература начинается с 1985 г.

Первым этапом в развитии русской литературы XX в. стали 1917-1921 годы - годы революции и гражданской войны, годы так называемого военного коммунизма. Это время было страшным испытанием для русской литературы, она была поставлена на грань выживания. Не менее тяжелыми, чем материальные, были для литературы «страшных лет России» проблемы выбора. Отношение к революции стало главным вопросом для большинства писателей в новых условиях. Безоговорочно на сторону победившего пролетариата встали В. Маяковский, А. Серафимович, Д. Бедный, В. Брюсов. А.Блок.

Сквозь призму своих субъективных, произвольных, устойчивых представлений видели революцию А. Белый, А. Платонов, И. Бабель, М. Зощенко, Б. Пильняк, Н. Клюев, С. Есенин; для двух последних революция представала в духе «крестьянского социализма», как осуществление вековых чаяний патриархальной мужицкой Руси. Очень не простым оказался социалистической выбор для М. Горького, которого в 1917-1921 годах разделяли с Лениным и большевиками серьезные разногласия. В 1917-1918 г. в публицистическом цикле «Несвоевременные письма» Горький дал резкую оценку большевистскому экстремизму; писателя отталкивала разбуженная большевиками стихия насилия и беззакония, он отвергал жестокость большевистского террора, тревожился за судьбы русской культуры.

Не нужно забывать, что Октябрьская революция, являясь насильственным вторжением в естественное движение исторических событий, в то же время несла в себе огромный притягательный материал. И наряду с инстинктами разрушения и насилия участниками революции двигали и провозглашенные ею великие цели. Вот почему не так уж мало писателей приняли Октябрь, по-своему истолковав его притягательную силу, иллюзорную правду.

С первых же дней после октябрьских событий решительно и резко отвергли революцию такие художники, как И.А. Бунин, А.И. Куприн, Л. Андреев, Д.С. Мережковский и З. Гиппиус, А. Толстой, А. Аверченко и другие. Многие из них впоследствии эмигрировали. В своем публицистическом дневнике Бунин окрестил «Окаянные дни» (1918-1919); не менее определенной была оценка Октябрьской революции в «Петербургских дневниках» З. Гиппиус, которые она вела в 1914-1919 гг. и опубликовала уже в эмиграции.

Так обозначались два противоположных отношения к происходящему, два крайних художнических взгляда на историческую реальность - патетическое утверждение революции и жесткое отрицание ее. Однако не эти две полярные позиции определяли настроения, ориентацию, поведение большинства русских писателей в октябрьские дни. Большинство приняло события революции как свершившийся факт истории, как реальную, выпавшую отечеству судьбу. Они не избрали ни белое движение, ни революционный лагерь, оставались в Советской республике, не обольщаясь идеями и перспективами пролетарского социализма, сохраняли относительную независимость к идеологии и политике большевиков и советского государства. Их точку зрения ярко отразила А.А. Ахматова в своем знаменитом стихотворении «Мне голос был» с ее отказом оставить «свой край глухой и грешный». К этой группе писателей в 1917-1921 гг. принадлежали В. Розанов, А. Ремизов, Е. Замятин, Н. Гумилев, Б. Пастернак, М. Волошин, М. Цветаева, В. Вересаев и др.

Самым ярким явлением литературного процесса 1917-1921 гг. стал знаменитый «триптих» Блока: «Двенадцать», «Скифы», статья «Интеллигенция и революция». Поэзия и публицистика, очерковая литература являлись ведущими жанрами того времени. Первые романы появились только в 1921 г.: «Два мира» В. Зазубрина и «Голый год» Б. Пильняка. Роман-антиутопия Е. Замятина «Мы», в которой писатель с небывалой проницательностью распознал будущую модель тоталитарного общества, в Советской России появиться не мог и был опубликован в эмиграции. Но главное место в прозе занимали очерки, репортажи, рассказы: цикл очерков А. Серафимовича «Революция. Фронт и тыл», публицистика и очерки Д. Фурманова, рассказы А. Неверова «Красноармеец Терехин», «Марья-большевичка». Публицистика преобладает и в творчестве антибольшевистски настроенных писателей; кроме Гиппиус, Бунина, отчасти Горького можно назвать серию антибольшевистских памфлетов И. Эренбурга, статьи Л. Андреева и др.

Главное место в литературе 1917-1921 гг. занимала поэзия. Характерной особенностью литературной жизни Москвы и Ленинграда стали массовые, повсеместные выступления поэтов - на заводах, в учебных заведениях; организация диспутов, выставок; особой популярностью пользовались поэтические кафе («Стойло Пегаса», «Кафе футуристов»). Центральными фигурами поэзии тех лет являлись А. Блок, В. Маяковский, С. Есенин; рядом с ними выступают Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, В. Хлебников, В. Каменский, Б. Пастернак, Э. Багрицкий, Н. Тихонов и многие другие. Именно в поэзии ярче, полнее всего выразился двуединый пафос времени: восторженные оды в честь революции (В. Маяковский, Д. Бедный, поэты-пролекультовцы М. Герасимов, В. Кириллов и Н. Полетаев) и столь же эмоциональные проклятья в ее адрес (М. Волошин, И. Бунин, З. Гиппиус и др.).

2. Литературное движение 1920-х годов. Место и роль литературных объединений и групп.

1921-1929 годы были в целом весьма плодотворным периодом в истории русской советской литературы, хотя уже в это время наметились первые признаки сопротивления свободе литературного самодвижения (середина 1921 г. - смерть А. Блока и расстрел Н.С. Гумилева; август-ноябрь 1922 - высылка инакомыслящих философов, литераторов, научных деятелей за границу; 1924 - закрытие ряда «неофициальных» журналов). Несмотря на все эти явления, литература 1920-х годов сохраняла многообразие творческих направлений и группировок, редкое жанровое и тематическое богатство. Главный смысл, пафос литературного движения 1920-х годов заключался в поисках новых путей, новых форм. Модернистские течения взаимодействовали с реалистическими. В прозе 20-х годов на стыке модернизма и реализма получил развитие орнаментальный стиль, насыщенный особой экспрессией, метафоричностью. Многообразие выразительных и изобразительных средств языка и стиля, изобретательность в композиции и сюжетной организации произведения, полная свобода творческой фантазии - все это заслуженно принесло двадцатым годам славу времени «великого эксперимента» и выдающихся художественных произведений. В прозе - это книги М. Булгакова, М. Горького, М. Зощенко, А. Платонова, М. Шолохова; в поэзии - С. Есенина, Н. Клюева, О. Мандельштама, В. Маяковского, М. Цветаевой; в драматургии - М. Булгакова, В. Маяковского, Н. Эрдмана.

1929 год положил конец периоду относительно свободного развития литературы. В этом году с самых первых месяцев начинается не только идеологическое, но и репрессивное преследование литературных инакомыслящих. С этого года начинается процесс унификации литературы под давлением партии. Разрыв с корневой системой культуры приводил многих писателей к утрате собственного лица, к тотальной зависимости от указаний.

Литературные группировки 1920-х годов («Перевал», «Серапионовы братья», «рапп» и др.)

1924 г. в Москве вышла книга «От символизма до «Октября», составленная Н.Л. Бродским и Н.П. Сидоровым. В нее вошли литературные манифесты, декларации, программы двенадцати объединений, групп, редакций и т.п. Среди них - «Серапионовы братья», «Кузница», ЛЕФ, имажинисты, конструктивисты, ничевоки, экспрессионисты, биокосмисты и т.д. Заявили о себе РАПП, попутчики, «Перевал». Такое огромное количество группировок и течений свидетельствовало о напряженном характере литературного процесса, о его разнообразных тенденциях. Некоторые из этих объединений приобрели значительный вес в литературной жизни страны. «Кузница», например, объединяла поэтов пролетарского происхождения и просуществовала с 1920 по 1931 год; ЛЕФ (Левый фронт искусств, 1922-1929) выдвинул теорию «социального заказа» (художник - только мастер, выполняющий задания своего класса). Лефовцы (В. Маяковский, Н. Асеев, В. Каменский, Б. Пастернак, О. Брик) опирались на эстетику футуризма с его пафосом отрицания традиционных форм искусства и жизненных ценностей «старого мира».

«Серапионовы братья» (1921-1929) объединяли петроградских литераторов М. Зощенко, Вс.В. Иванова, В.А. Каверина, Л.Н. Лунца, Н.С. Тихонова, К.А. Федина. Название группы было позаимствовано у Э.Т.А. Гофмана; гофмановские мотивы, фантастика и гротеск проникали в прозу многих писателей 1920-х годов. «Серапионы» отстаивали право писателя на художественный эксперимент, на свободу творческой фантазии, утверждали принципиальную аполитичность искусства, его независимость от каких-либо тенденций.

К середине двадцатых годов определились три основные противоборствующие силы - РАПП, «Перевал» и попутчики. Образованию Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП) предшествовало в конце 1922 г. появление литературного объединения «Октябрь», предъявившего претензии на идеологическое «пролетарское» руководство литературным процессом. Группа «Октябрь» стала издавать журнал «На посту», программа которого была поддержана партийными верхами и легла в основу «пролетарского» литературного движения, в том числе и РАПП. Эта организация ориентировалась на творчество рабочих и крестьян и быстро стала массовой. Вульгарный социологизм в суждениях о художественных произведениях, тон литературной команды в обращении с несогласными, тенденциозные оценки ряда писателей и др. - все это не позволило РАПП занять лидирующее положение в литературе. Особенно агрессивна РАПП была по отношению к попутчикам - так называли писателей, которые хотя и сотрудничали с новой властью, были выходцами из интеллигенции и недостаточно, с точки зрения РАПП, овладели марксистской идеологией. Многие попутчики, а среди них С.А. Есенин, В.В. Маяковский, Б.Л. Пастернак, А.П. Платонов, Ю.К. Олеша, И.Э. Бабель - так и не заслужили рапповского аттестата на благонадежность. Даже М. Горький не пользовался у них особым доверием.

«Перевал», наиболее решительно противостоящий притязаниям РАПП на руководство литературой. Возник в конце 1923 г. при журнале «Красная новь». В этом журнале (1927, №2) была опубликована декларация «Перевала», подписанная более 60 писателями (среди них Э. Багрицкий, М. Пришвин, А. Малышкин и др.). Декларация была направлена в первую очередь против тенденциозности и администрирования РАПП, выступали и против формализма лефовцев за сохранение преемственной связи советской литературы с лучшими традициями русской и мировой классики.

1923-1928 годы - время напряженной эстетической полемики разных направлений и течений, группировок и объединений. В эти годы партия еще допускала «свободное соревнование различных течений и группировок» в литературной области (постановление ЦК РКП(б) от 18 июня 1925 г.). В апреле 1932 г. ЦК ВКП(б) принимается постановление «О перестройке литературно-художественных организаций», в котором ликвидируются все творческие направления и группировки, все виды плюрализма в литературе и искусстве. Была ликвидирована и РАПП, ибо она обладала некоторой самостоятельностью. Началась подготовка к созданию Союза советских писателей и необходимого для этого Первого съезда писателей, на котором был провозглашен директивный социалистический реализм как основной метод советской литературы.