13. Проблемы биотехнологий, генной и клеточной инженерии, клонирования: социально-философский анализ

Эпохальные достижения в области молекулярной биологии, молекулярной генетики и других областях биологии привели к появлению генной инженерии, которая лежит в основе современ¬ной биотехнологии, и стали оказывать огромное влияние на миро-воззрение общества. Открытие универсальности генетического кода является величайшим, сравнимым лишь с расщеплением атома открытием современной науки. Значительными являются и последствия их практической реализации для будущего чело-веческой цивилизации. Можно сказать, что биология второй половины XX в. по праву занимает одно из ведущих мест среди наук, способствующих научно-техническому прогрессу, а также решению глобальных проблем современности.

Биология в целом и генная инженерия в частности кардиналь¬ным образом изменяют наши представления о природе человека, порождают новый спектр социальных, культурных, идеологиче¬ских, этических и других проблем.

Это, в свою очередь, требует философского осмысления кон¬струирования природы живого, в т. ч. и природы человека, мето¬дами генной инженерии. Через познание природы живого сейчас идет конструирование новых биосистем, коренное преобразование природы человека, что заставляет последнего пересмотреть отно¬шение к самой науке. Сейчас уже недостаточно устоявшегося представления, что наука делает жизнь человека лучше, ибо познание закономерностей окружающего мира позволяет ему бо¬лее полно удовлетворять свои потребности. Генная инженерия в значительной мере способствовала разрушению этого пред¬ставления — наука начинает рассматриваться как источник многочисленных угроз для человеческого существования.

И хотя существуют различные точки зрения, на открытия, представляющие культурную инновацию, типичной стала выра¬женная швейцарским биологом Б. Махом. Он указывает три мотива деятельности ученого: 1) познавательный интерес, поиск истины о мире; 2) страх перед тем, что неизвестно, непонятно и таинственно; 3) польза для человечества, которую приносит обладание знанием.

Последний теперь, как отмечает ученый, вполне правомерно ставится под сомнение. В качестве примера он приводит открытие в такой на первый взгляд «невинной» науке, как ботаника, веще¬ства, противодействующего росту растения. Это позволило изме¬нить соотношение между ростом плодов и развитием листьев Данное открытие стало эффективно применяться на хлопковых плантациях: новое вещество вызывало опадание листьев, что существенно облегчило сбор хлопка. Однако позже это веществе (дефолиант) стало использоваться в качестве химического ору¬жия американской армией во Вьетнаме. В результате примене¬ния дефолианта леса лишились листвы, была нарушена экология, что привело к катастрофическим результатам (различного рода заболевания, повышенная смертность тамошних жителей и пр.) Еще более грозные опасности могут вызвать открытия в области генной инженерии, поэтому в научной среде, на стра¬ницах популярных научных журналов и газет оживленно об¬суждаются и прогнозируются возможные неконтролируемые последствия вмешательства в природу человека, а также резуль¬таты исследований внутри системы «человек — природа — об-щество».

Новые лекарства для человека и животных, новые разно¬видности растений, выращивание детей «в пробирке», методы генной терапии для исправления наследственных дефектов чело-века, различного рода проекты экспериментов с генетическим материалом человека, животных и растений, в результате кото¬рых можно придавать этому материалу желаемые свойства или устранять вредные,— все это сейчас предмет многочисленных дискуссий относительно генной инженерии.

Дело в том, что достижения генной инженерии настолько необычны, что против них зачастую протестуют наше сознание, чувство само¬сохранения и традиционная мораль.

Английский биолог Р. Эдвардс и английский гинеколог П. Стептоу на практике осуществили мрачную утопию О. Хаксли через неполных тридцать лет после выхода в свет его романа «Новый прекрасный мир». Они начали заниматься созданием «нового прекрасного» человека «в пробирке». В итоге в 1978 г в семье Браунов родилась девочка по имени Луиза.

Таким образом, медицина сделала весьма существенный шаг в борьбе с бесплодием (врачи считают, что около 15% женщин не могут рожать детей естественным способом). Однако борьба с бесплодием породила новые социальные, этические и юридические, не говоря уже о медицинских, проблемы. Остроту последних усилили достижения и генной инженерии, и биотехнологии в целом. Новые технологии манипуляции жизнью включают в себя: 1) искусственное осеменение; 2) акт оплодотворения проведенный в лабораторных условиях, и трансплантацию зародыша; 3) дородовую диагностику (и выборочный аборт); 4) генетическую консультацию и отбор; 5) выбор пола ребенка 6) генную инженерию (сцепление генов, ДНК-рекомбинацию). Одни с радостью встречают эти методы, ибо они позволят победить болезни, улучшить человеческую жизнь, разрешить проблему происхождения жизни, очертить биологическое будущее человечества, накормить население земного шара, предотвратить экологическую катастрофу, решить энергетическую проблему и т. д. Другие в штыки встречают достижения биотехнологии, так как они угрожают их жизненным ценностям.

Прежде всего следует рассмотреть такое событие, как биологическая угроза проникновения в окружающую среду микроорганизмов, опасных для человеческого сообщества и экологических систем в целом. В 70-е гг. тревогу общественности вызы¬вала возможность превращения мутантов кишечной палочки («эшерихии коли», выступающей одним из основных объектов генной инженерии) и других бактерий, которые выйдут из-под контроля исследователей и станут возбудителями новых, неизвестных болезней. Были предприняты меры по пред¬упреждению распространения лабораторных мутантов в окружа¬ющей среде. В настоящее время биологи пришли к выводу, что работа с рекомбинантными ДНК достаточно безопасна (лабо¬раторные манипуляции, которые могут породить опасные рекомбинанты, сразу исключаются), что нет принципиального различия между микробом со встроенным фрагментом ДНК методом генной инженерии, и микробом, который приобрел точно такой же фрагмент путем естественного механизма передачи генов, что в борьбе с вредителями культурных растений (в мире теряется из-за болезней и вредителей одна треть урожая) необходимо использовать организмы, несущие рекомбинантные ДНК.

Сейчас вызывает опасение возможность выхода генетических векторов и растений — носителей векторов — из-под контроля биотехнологов. И хотя считается, что такого рода опасность маловероятна, ее следует учитывать: ведь может осуществиться как раз-таки маловероятное событие. Выход из-под контроля человека растений, полученных посредством методов генной инженерии, может привести, по крайней мере, к двум последствиям: во-первых, превращение генноинженерных культурных растений в сорняки, устойчивые к гербицидам; во-вторых, утрата пищевой и кормовой ценности растении в результате биохимических изменений.

Следующие опасения связаны с эктогенезом (полное развитие человеческого зародыша вне организма женщины в течение девяти месяцев с момента зачатия). Действительно, нельзя пройти мимо социально-этических проблем следующих двух моментов, связанных с эктогенезом: 1) женщина, которая забеременела и не хочет рожать, может отдать эмбрион в лабораторию для дальнейших исследований; 2) в медицинских центрах имеются условия для выращивания эмбрионов, чтобы потом использовать их как банки органов.

В первом случае это действительно может привести к катастрофическим последствиям. Все живые земные организмы используют один и тот же генетический код при биосинтезе белка (является основой жизни), следовательно, можно связать между собой частицы ДНК весьма разных организмов, например человека с растениями или животными и пр. Несмотря на то, что эти субмикроскопические частицы относятся к разным индивидам одного и того же вида или различным видам организмов, здесь не существует явления отторжения, присущего трансплантации органов и тканей. На этом элементарном уровне жизни возможны самые неожиданные комбинации, которые могут быть направлены против человека: выращивание искусственных гибридов (наделенных соответствующими свойствами и чертами) для военных нужд, что может привести к неисчислимым социальным бедствиям. Именно в генах, как уже отмечалось выше, содержите вся информация, относящаяся к биологической структуре клеток и целостности организмов.

Во втором случае оказывается, что именно трансплантация выдвигает самые сильные, с точки зрения медицины, аргументы и пользу исследования оплодотворения in vitro и эктогенеза. Выращенные искусственно эмбрионы дают возможность получить те или иные органы и ткани, при пересадке которых взрослом пациенту не наблюдается эффекта отторжения организмом чужеродных включений. Некоторые трансплантологи считают, что, если ничего плохого не видели в пересадке органов и тканей, взятых у трупов, то нечего протестовать и против трансплантации органов и тканей искусственно выращенных эмбрионов.

Здесь, на стыке биологии, медицины и этики, возникает вопрос: когда человек становится человеком? Если исходить из христианской этики, согласно которой человек является человеком с момента зачатия, то тогда необходимо последовательно и решительно осуждать любые эксперименты и манипуляции с человеческой зиготой безотносительно к тому, используются они в терапевтических или исследовательских целях. Ибо никто не имеет права жертвовать одним человеком во имя другого т. е. зло не может быть средством достижения добра.

Некоторые же ученые считают, что человеческое в эмбрионе появляется только на 7-й неделе после зачатия. Так, директор Центра биоэтики одного из австралийских университетов П. Зингер утверждает, что даже если считать зиготу потенциальным человеком, уничтожение ее отнюдь не то же, что убийство взрослого человека — зачатие представляет собой необходимое, но недостаточное условие появления человека. Это значит, что не каждая оплодотворенная клетка человека становится в определенный момент конкретным человеческим индивидом. Несомненно, как считают специалисты по биоэтике, что становление человека — длительный и сложный процесс и до какого-то момента эмбрион является только биологическим существом, которое может быть объектом различного рода исследований и экспериментов. Только тогда, когда у зародыша сформируется нервная система и мозг станет способным воспринимать окружа¬ющий мир (каковым для него выступает чрево матери), он при¬обретет присущие человеку свойства.

Ответ на вопрос, когда человек становится человеком, имеет особое значение сегодня, когда методами генной и эмбриональной инженерии осуществляются эксперименты на эмбрионах, в ряде случаев потрясающие нас. В книге А. Павлучука «Вызов природе» приводится целый набор примеров подобного рода. В Стокгольме Центр исследований университетского госпиталя имеет аппарат, позволяющий поддерживать в течение двух часов жизнь семнадцати- или восемнадцатинедельного человеческого плода, чтобы проводить на нем эксперименты. В Англии осуще¬ствляется торговля еще живыми человеческими эмбрионами, которые используются для исследований, а затем уничтожаются. В экспериментальные устройства, называемые искусственными матками, погружают в питательную среду живой плод, опутан¬ный датчиками для снятия показаний. Его возбуждают, в неко¬торых нужных местах обжигают электрическим током (для исследования регенерации тканей). Человеческий плод исполь¬зуется и в косметической промышленности, ибо, например, духи с компонентами плода приобретают особый, утонченный запах. Подумать только: косметика из нерожденных детей! Это поистине чудовищно и должно вызывать протест каждого нормального человека. И однако, несмотря на естественный нравственный протест, логика развития научных исследований требует более широкого взгляда на проблему, даже если мы стоим на позиции священности и неуничтожимости человеческой жизни с момента зачатия.

Все цивилизации содержат в себе элементы жестокости и не следует строить иллюзии, что будущее будет в этом смысле более «человечным» Если бы европейцы (мы остаемся в кругу нашей христианской культуры) до сих пор подходили к человеку этически, так, как это понималось в X и XI вв. (т. е. считали бы недопустимым вивисекцию покойников), то в XX в. продолжали бы умирать от воспаления аппендицита, а огромные массы людей были бы калеками. Поэтому можно сказать: то, что сегодня — во имя священности жизни и достоинства человека — считается неруши¬мым, когда-нибудь будет нарушено. И ничего здесь невозможно сделать, ибо на это указывает логика развития цивилизации до сегодняшнего дня. Вместе с тем важно не упускать из виду и то, что все предсказания будущего, основанные на достигнутом в настоящее время, обычно оказывались несбыточными.

Весьма сложный комплекс социальных, этических, психологи¬ческих и юридических проблем, постановка и решение которых влечет за собой изменение норм, ценностей и стереотипов куль¬туры, связан с целым спектром возможностей, созданных моле¬кулярной биологией, генной и эмбриональной инженерией (одни возможности уже реализованы, другие находятся на стадии реальных проектов). Прежде всего стоит отметить, что Р. Эдвардс и П. Стептоу, научные отцы первого ребенка «из пробирки», разработали проект эксперимента по переносу в матку свиньи человеческого зародыша и наблюдению его развития. Последнее предполага¬лось кратким, но оно позволило бы создать совершенно новые возможности для наблюдения и вмешательства в развивающий¬ся зародыш. Однако осуществлению проекта помешал протест части английского сообщества врачей.

Р. Эдвардс выдвинул и другой проект: каждый человеческий зародыш «из пробирки», предназначенный к жизни (это значит, перенесенный в организм женщины, которая согласилась его вынашивать до рождения), мог бы в соответствующий момент быть разделен на две половины. Из одной половины развивается нормальный ребенок (доказано, что это возможно), другая половина замораживается и является потенциальным «банком органов» для человека, который развился из первой половины. Такого рода «заменяющие части» были бы идеальны, ибо исче¬зает проблема приживления трансплантированных органов, другой вариант данного проекта — замораживание «про запас» не половины данного зародыша, а его зародышей-братьев или зародышей-сестер (т. е. происходящих от одних и тех же роди¬телей )

В Соединенных Штатах Америки возник проект банков замо¬роженных яйцеклеток, взятых у молодых женщин в период их оптимальной способности к прокреации; эти яйцеклетки опло¬дотворяются только тогда, когда женщина хочет иметь ребенка. Такой банк освободил бы ее от нежелательной беременности и хлопот с детьми, что позволило бы делать карьеру или зани¬маться творчеством. Пока этот проект не осуществлен полностью.

Профессор Б. Чиарелли, антрополог из университета во Флоренции, представил проект, известный под названием «Обезь¬яночеловек». В основе опыта — оплодотворение шимпанзе чело¬веческим сперматозоидом. Во-первых,по мнению ученого, это решение проблемы «заменя¬ющих частей», ибо обезьяночеловек представлял бы собой со-вершенный их живой банк. Во-вторых,— проблемы труда в ус¬ловиях, опасных для жизни и здоровья человека, но не позво¬ляющих использовать автоматы. Речь фактически идет о созда¬нии «недочеловека» (или «сверхживотного»), играющего роль современного раба Естественно, что сама мысль о появлении на свет такого рода гибридов человека и животных вызывает множество страхов. Во всяком случае, неправомерно чисто умо-зрительно рассматривать перспективу жестокого обращения с но¬выми созданиями, их эксплуатации. Здесь возникает узел новых проблем: новые создания — люди или животные — будут они обладать правами человека или нет? и пр.

Может сложиться парадоксальная ситуация — родившая Ребенка женщина может оказаться его бабушкой или сестрой, первый такой случай произошел в 1978 г.: некая П. Энтони из ЮАР приняла в свое лоно зародыши, возникшие из яйцеклеток ее дочери, оплодотворенные in vitro сперматозоидами мужа дочери. П. Энтони родила двух мальчиков и девочку. Дочь П. Энтони уже имела сына (после него она стала бесплодной). И вот у него появились сестра и братья, которые в некотором смысле оказались его теткой и дядьями Родившиеся трое детей имеют в лице П. Энтони физиологическую мать и вместе с тем биологическую бабушку. Не будем говорить о массе этических и юридических проблем в этом случае

Оказывается, ныне ребенок может иметь пятерых родителей двоих биологических (генетических, или поставщиков яйцеклетки и сперматозоида), мать-заместителя, которая доносила возникши зародыш, наконец, двоих так называемых социальных родители взявших ребенка после рождения (мать-заместитель, в соответствии с уговором, после получения платы отдала ребенка, бис логические же родители по каким-то причинам отказались (него).

Еще более удивительная по характеру и социокультурным последствиям ситуация возникает в случае, когда у ребенка имеются две биологические матери. Это значит, что зародыш возник из слияния двух женских гамет, взятых у двух женщин. Такого рода эксперимент еще не доведен до конца, первые опыты проводятся на обезьянах. Большинство специалистов считает, что разработка метода, который позволит гомосексуальной паре женщин иметь общего ребенка,— вопрос времени. Если удастся такую двойную гамету побудить к развитию без сперматозоида, родится ребенок, возникший вообще без участия мужчины. Такой эксперимент исключительно труден, но не невозможен. Этот пример будто бы взят из научной фантастики, но он красноречиво свидетельствует о возможностях биологических манипуляции с генным материалом человека.

Наконец, следует отметить, что уже широко распространен метод трансфера зародыша: яйцеклетка одной из женщин (из пары лесбиянок) оплодотворяется in vitro сперматозоидом анонимного мужчины, затем зародыш переносится в матку другой женщины (из этой пары), которая вынашивает и рожает ребенка. Таким образом пара лесбиянок имеет общего ребенка — одна из женщин является его биологической матерью, другая — физиологической

Человеческий вид подчиняется также детерминистским законам наследственности, согласно которым потомство наследует комбинацию черт родителей, хотя введение не передаваемых генетически коррекций наследственного материала человека вполне возможно в будущем теоретически и технически. Однако является ли человек объектом естественного отбора? Ч Дарвин сущность последнего выразил формулой «выживает наиболее приспособленный». Можно ли считать закон, согласно которому на протяжении поколений сохраняются черты адаптивного характера (потому что носители таких черт являются статистически лучшими репродукторами), применимым к человеку?

Широко распространено представление, что все сильнее уве¬нчивается различие между способами существования человека и других видов, обитающих в естественной среде. Это обусловле¬но тем, что человек все шире использует возможности трансфор-мации своей натуральной среды в искусственную (предметное тело человечества). Приспособление к среде перестало быть детерминантой направления эволюции, ибо происходит обратный процесс в силу человеческой деятельности среда подвергается изменениям. Человек строит себе «человеческое царство», в кото¬ром может выживать и «наиболее приспособленный», и «менее приспособленный». Вместе с тем среди ученых отсутствует едино¬душие относительно биологических последствий этого.

Некоторые исследователи придерживаются позиции, которую можно назвать библейской. По их мнению, современный человек есть стабильное, неизменное творение эволюции. Так, В Куницкий-Голдфингер в книге «Наследование и будущее» утверждает, что уже длительное время дифференцированная выживаемость и плодовитость в человеческих популяциях перестала быть фактором эволюции, потому что «сопротивление инфекциям ни¬коим образом не связано с другими, особенно наиболее биоло¬гически ценными чертами, такими, как разумность, чувство собственной солидарности и т. д. Были еще два фактора, терзающие человечество,— голод и война. Ведь если что-либо и подвер¬галось селекции, то ими являлись прежде всего богатство и доста¬ток. Ничто не указывает и даже не позволяет предположить, что возможное исчезновение селекции посредством инфекций, голода и воины может каким-то способом отрицательно влиять на генетическую ценность человека. Ничего удивительного нет в том, считает автор, что биологическая эволюция человека остановлена надолго, если не навсегда.

Приверженцы библейской позиции считают, что человек как биологический вид перестал быть объектом эволюционного процесса и что необходимо исходить из данного положения. Человек таков, каков он есть, так и должно быть, и задавать в связи с этим вопросы — попросту бессмысленное занятие. Довольно легко показать, что такая позиция основана на неверных предпосылках. Остановимся на одной, но ключевой ошибке. Голод, война, по сути своей, являются нейтральными факторами биологической селекции. Они попросту уменьшают численность человеческих популяций, оставляя их генетическую структуру в принципе без изменений. Это напоминает действие природных катаклизмов, вызывающих изменения численности других видов. Они являются биологически нейтральными факторами. Понятно это не означает, что на фоне данной «слепой» биологической селекции не действовали механизмы естественного отбора, биологически направленные и эффективно изменяющие (по меньшей мере, корригирующие) генетическую структуру человеческих популяций. Проблема селекции резистентности организма инфекциям не решается так однозначно, как это представляет себе В. Куницкий-Голдфингер. Можно, например, предположить, что сопротивление инфекциям следует из общей действенности иммунной системы организма: периодический «отсев» особей с более слабой системой резистентности может привести к селекции средней степени резистентности представителей вида на высоком уровне.

В последнее время все чаще встречаются различные модификации так называемой позиции катастрофизма, согласно которой человеческий вид тем или иным образом вырождается. В данном случае исходят из роста числа носителей наследственных болезней (например, гемофилия, наследственный сахарный диабет). Возрастающая генетическая отягощенность человеческих популяций (особенно в высокоразвитых странах) объясняется тем, что естественный отбор перестал действовать на человека, но изменчивость генерируется и дальше, а случайные мутации, как правило, становятся вредными. Катастрофисты предупреждают нас об опасности «генетической бомбы», рисуя картину «общества пациентов», в котором люди будут жить и продолжать род только благодаря системе медицинской помощи лекарствам и т. д.

Опасности здесь отнюдь не являются чисто медицинскими по своей природе. Еще в 1953 г. известный английский биолог дарвинист Дж. Хаксли писал: «Это факт, что современная индустриальная цивилизация способствует деградации генов ответственных за умственные способности. Уже совершенно ясно что как в коммунистическом Советском Союзе, так и в большинстве капиталистических стран люди, обладающие высоким интеллектом, имеют меньше детей, нежели люди с более низким интеллектом, и что это различие в интеллектуальном уровне детерминировано генетически. Генетические различия малы, но... „и быстро возрастают, приводя к большим эффектам. Если данный процесс будет продолжаться и дальше, то его последствия могут быть ужасными». Действительно, вообразим себе мир, в котором исчерпаны средства существования, увели¬чивается число отягощенных наследственными дефектами, и к этому добавляется постепенное понижение уровня интеллекта людей! Сумма такого рода тенденций может привести к неуправляемой ситуации.

В контексте наших размышлений не имеет существенного значения, действительно действует или нет описываемый Дж. Хаксли механизм. Такого рода механизмы, придающие направленность эволюционным изменениям человека, могут действовать эффективно, а их генезис может быть многообраз¬ным — от природных условий до цивилизованных факторов. В плане рассуждений Дж. Хаксли необходимо установить, почему интеллектуально развитые люди имеют мало детей: потому что они менее плодовиты (гены интеллектуальности скоррелированы с низкой плодовитостью) или же сознательно ограничивают деторождаемость в силу субъективных и объективных причин. Проведенные исследования показали, что деградация интеллекта человеческого рода не связана с биологическим моментом. Однако сама проблема — возможность появления вредных для вида «человека разумного» наследственных черт под влиянием со¬циальных причин — остается.

6. Научная картина мира (НКМ) — (одно из основополагающих понятий в естествознании) особая форма систематизации знаний, качественное обобщение и мировоззренческий синтез различных научных теорий. Будучи целостной системой представлений об общих свойствах и закономерностях объективного мира, научная картина мира существует как сложная структура, включающая в себя в качестве составных частей общенаучную картину мира и картины мира отдельных наук (физическая, биологическая, геологическая и т. п.). Картины мира отдельных наук, в свою очередь, включают в себя соответствующие многочисленные концепции — определенные способы понимания и трактовки каких-либо предметов, явлений и процессов объективного мира, существующие в каждой отдельной науке.[1]

В процессе познания окружающего мира результаты познания отражаются и закрепляются в сознании человека в виде знаний, умений, навыков, типов поведения и общения. Совокупность результатов познавательной деятельности человека образует определённую модель (картину мира). В истории человечества было создано и существовало довольно большое количество самых разнообразных картин мира, каждая из которых отличалась своим видением мира и специфическим его объяснением. Однако прогресс представлений об окружающем мире достигается преимущественно благодаря научному поиску.[источник не указан 585 дней] В научную картину мира не входят частные знания о различных свойствах конкретных явлений, о деталях самого познавательного процесса. Научная картина мира не является совокупностью всех знаний человека об объективном мире, она представляет собой целостную систему представлений об общих свойствах, сферах, уровнях и закономерностях реальной действительности.

Картина мира - термин, используемый в различных смыслах для обозначения [3]:

* мировоззренческих структур, лежащих в фундаменте культуры определенной исторической эпохи. В этом же значении используются термины образ мира, модель мира, видение мира, характеризующие целостность мировоззрения.

* научных онтологии, т.е. тех представлений о мире,которые являются особым типом научного теоретического знания. В этом смысле понятие научной картины мира используется для обозначения:

o горизонта систематизации знаний, полученных в различных научных дисциплинах. Научная картина мира при этом выступает как целостный образ мира, включающий представления о природе и обществе

o системы представлений о природе, складывающихся в результате синтеза естественнонаучных знаний (аналогичным образом этим понятием обозначается совокупность знаний, полученных в гуманитарных и общественных науках)

o посредством этого понятия формируется видение предмета конкретной науки, которое складывается на соответствующем этапе её истории и меняется при переходе от одного этапа к другому.

Соответственно указанным значениям, понятие научной картины мира расщепляется на ряд взаимосвязанных понятий, каждое из которых обозначает особый тип научной картины мира как особый уровень систематизации научных знаний [3]:

* общенаучную картину мира

* естественнонаучную картину мира и социально-научную картину мира

* специальную (частную, локальную) научную картину мира.

Также выделяют «наивную» картину мира .

7. Традиционные и современные подходы к соотношению биологического и социального в отечественной науке

Одной из важных проблем, поставленных А.А. Ухтомским,была проблема соотношения биологического и социального в природе человека. Вопрос о соотношении биологических и социальных факторов при формировании личности в течение долгого времени служил ареной ожесточенных научных (большей частью отвлеченнофилософских) споров, причем, как правило, принималась позиция максимумов в оценке этого соотношения. Так, традиционное для нас марксистсколенинское учение о человеке имело в качестве основного тезис: человек - это социальное существо, и поэтому его развитие всецело определяется социумом, который "лепит " с помощью методов воспитания необходимую и удобную для него человеческую личность. Эта политическая доктрина советского неоламаркизма нанесла колоссальный удар и по общественным, и по естественнонаучным дисциплинам, извратила само учение о человеке. Были полностью нивелированы законы его природнобиологического развития; постулировалось, что сам социум является специфической прерогативой только человеческих сообществ, исключая при этом глубокие биологические корни и далекие эволюционные предпосылки этой формы организации живых организмов. Но ведь несмотря на то, что социальная среда для различных видов животных разная, есть определенные, эволюцией оправданные, законы социума, нарушать или не учитывать которые нельзя и, более того, опасно.

Другой, противоположной, но сосуществующей была традиция выраженного биологизаторства человека, рассмотрение его как некой уникальной биотехнической машины, знаний об элементах которой (кровь, суставы, мышцы, сухожилия, кости) вполне достаточно для того, чтобы ответить на вопрос: что же такое человек? Наиболее ярко эта традиция проявляется в нашей средней школе, а именно в преподавании, пожалуй, одного из самых существенных для развивающейся личности предмета "Человек ". Да и само название существовавшего до настоящего времени учебника по этому курсу - "Человек. Анатомия. Физиология. Гигиена " - полнее всего демонстрирует этот "всеохватывающий " взгляд на природу человека, с явным преобладанием упрощенных анатомических и гистологических сведений в ущерб представлениям о психофизиологических и социальных закономерностях поведения человека, о единстве его биосоциальной природы. И вот выходило, что, рьяно борясь и осуждая дуалистические взгляды какихлибо "буржуазных ученыхидеалистов ", мы сами - на деле - способствовали тому, что душа и телочеловека оставались попрежнему по разные стороны нашего познания. Более того, сами эти части без понимания целого представлялись упрощенными, ибо, извращая целое, мы неминуемо извращали и его составные части. Мы искусственно лишали целое отведенной ему природой гармонии.Эти подходы совершенно не вяжутся с современными представлениями о биосоциальной природе человека, с тем, что вкладывает современная наука в понятие "человек ". Сегодня правомерной представляется точка зрения, согласно которой преобразование биологического под воздействием социальных факторов отнюдь не ведет к исчезновению природного начала в человеке. Человек - это прежде всего системное целое; только в этой целостности проявляется его уникальность, и, став существом социальным, он во всех своих проявлениях не лишился присущей ему биологической индивидуальности. Поэтому, отмечая всю неплодотворность попыток абсолютизирования как биологического, так и социального начала в человеке, следует подчеркнуть главное: биологическое в человеке предстает в самой природе социального, поэтому человеческий индивид надо рассматривать не абстрактно и изолированно, а в контексте его реальной жизнедеятельности, пронизанной социальностью. Таким образом, во многих проявлениях человека нужно видеть отзвуки социальных влияний, и наоборот - в высших социальных проявлениях его деятельности суметь увидеть корни биологического. Поэтому под термином "биосоциальное " мы понимаем не механическое соединение этих двух понятий, а их диалектически неразрывную взаимосвязь.

Последние достижения естественных наук свидетельствуют о том, что в самой биологической организации человека изначально заложены, запрограммированы возможности его универсального социальнодеятельностного функционального развития. Это своего рода ценнейшее наследие, отобранное и оставленное нам всей эволюцией животного мира,- наследие, дающее нам возможность иметь некую платформу, первую ступень в наших взаимодействиях со средой, причем генетическая программа не обрывается в момент рождения (как принято было считать раньше) - последовательное развитие ее блоков заканчивается только со смертью человека. Однако здесь важно учитывать и действие фактора обратной связи: биология человека не остается инвариантной и нейтральной по отношению к состоянию окружающей среды. Речь идет как о проблемах экологии внешней, физической среды, так и об экологии самого социума. Последствия загрязнения и разрушения человеком биосферы, а также таких социальных болезней общества, как алкоголизм, наркомания и т. д., в равной мере оказывают влияние на узловое звено человека и человечества в целом - его генофонд. Поэтому в плане решения задач, стоящих перед естественными науками, важное значение приобретает выявление биологических детерминант преадаптации человеческого мозга к социальным взаимодействиям, выявление генетических программ развития человека, определение наиболее чувствительных (сензитивных) периодов в его развитии, когда любое, даже минимальное неадекватное воздействие может необратимым образом нарушить ход реализации этой программы и способствовать формированию нежелательных отклонений в развитии человека.

8. Человек тоже естествен: во-первых, по своему происхождению, и, во-вторых, по своей природе, т. е. биологической основе своего существования. Человека можно рассматривать и как физическое тело и как биологическое существо, хотя он не сводится к этому.

В настоящее время в науке утвердилось представление, что человек- биосоциальное существо, соединяющее в себе биологическую и социальную компоненты. С этим можно согласиться, не забывая: 1) что человека можно рассматривать и с физической точки зрения и изучать происходящие в нем химические процессы; 2) что не только человек обладает социальной формой существования, но и многие животные. Более того, с каждым годом этология накапливает все больше данных, свидетельствующих о том, что социальное поведение человека во многом генетически детерминировано.

Еще в античной философии много внимания уделялось определению природы человека. Киники видели ее в естественном образе жизни и ограничении желаний и материальных потребностей; Эпикур – в чувствах, общих у человека и животных; Сенека и стоики – в разуме. В западной философии, особенно в марксизме, на передний план выдвинулось представление о социальной сущности человека.

С точки зрения современной науки более точно разделять биологическую предопределенность существования человека и его родовую (собственно человеческую) сущность. Поисками границ между биологическими и специфически человеческим занимается наука , получившая название социобиологии . Эта наука в применении к изучению человека находится на стыке естественнонаучного и гуманитарного знания.

Итак, человек как предмет естественнонаучного познания может рассматриваться в трех аспектах: 1) происхождение; 2) соотношение в нем естественного и гуманитарного; 3) изучение специфики человека методами естественнонаучного познания. Первое направление, традиционно называемое антропологией, изучает: когда, от кого и как произошел человек и чем он отличается от животных; второе направление – социобиология – изучает генетическую основу человеческой деятельности и соотношение физиологического и психического в человеке; к третьему направлению относится изучение естественнонаучным путем мозга человека, его сознания, души и т. п.

10. Биофилософию можно представить как комплексную, интегративную; биологически ориентированную междисциплинарную отрасль знания, вскрывающую мировоззренческо–методологические, гносеологические, онтологические и аксиологические проблемы бытия Универсума через призму исследования феномена жизни. Круг этих проблем довольно широк: от общего видения предмета биофилософии как новой натурфилософии до раскрытия всего богатства его мировоззренческо-методологического содержания, от определения предмета биофилософии как объекта междисциплинарного исследования до выявления его места и роли в развитии философии науки и духовной культуры в целом.

Биофилософия есть целостное единство трех составных частей: философии биологии, философии жизни* и соответствующей им аксиологии (оценочное отношение к философии биологии и философии жизни). Такое широкое определение предмета биофилософии не может не привлечь внимания исследователей самых различных областей знания — от философов и биологов до физиков, психологов, этологов, экологов и специалистов многих других наук, так или иначе исследующих феномен жизни. Это обстоятельство требует ответственного отношения исследователей к концептуальной проработке как каждой из проблем биофилософии, так и всего комплекса биофилософских дисциплин в целом не только в количественном, но и в качественном диапазоне.

Философия вносит оценочный момент в понимание жизни, ее места и роли в мироздании и мировоззрении. Философское осмысление современного состояния биологии свидетельствует о все возрастающем методологическом влиянии философии на понимание процессов бытия живой материи, материальной и духовной деятельности людей. Есть основания полагать, что по мере дальнейшего развития биофилософии ее сфера исследований будет все больше расширяться и углубляться на основе использования философского инструментария позн& 343i81fd #1072;ния бытия и насыщения ее философской проблематикой. С другой стороны, конкретные биологические исследования будут осуществляться в свете новых философских идей, нового философского видения мира.

Биология, как наука о жизни, в XX веке постепенно выдвигается в первый ряд объектов позн& 343i81fd #1072;вательно–преобразовательной и оценочной деятельности философии. В этих условиях особый смысл и значение приобретает исследование границ биологической реальности, описание ее вновь открываемых свойств, творческое осмысление места и роли концепций биоцентризма и антропоцентризма в системе знания, введение новых конструктов теоретического знания, выявление перспективных направлений исследования специфики биофилософии как органического единства интеллектуального и эмоционально-чувственного освоения реальности, определения в ней места и роли научно-рационального и вненаучного методов позн& 343i81fd #1072;ния жизни. Реализация этих установок требует анализа не только внутренних, но и внешних опорных (побудительных) мотивов генезиса биофилософии. В этом смысле особое значение имеет социальная мотивация развития биофилософии, имеющей некую проективную функцию, выполнения ею мировоззренческо-методологической роли теоретического обоснования концепции коэволюции общества и природы и ее практического осуществления.

Концептуальным ядром биофилософии является понятие жизни, которое в наше время приобретает статус многозн& 343i81fd #1072;чной философской категории и основополагающего принципа понимания сущности мира и человеческого существования в нем. Особый интерес представляет данное А.А.Ляпуновым определение жизни, как высокоустойчивого состояния вещества, использующее для выработки сохраняющих систем информацию, кодируемую состоянием отдельных молекул [38, с. 70]. Важнейшими атрибутами жизни является комплексное единство следующих свойств: способность к самовоспроизводству (репродуцированию); самосохранение, самовосстановление, наследственная информация, высокий уровень структурной и функциональной упорядоченности процессов.

В онтологическом плане жизнь (биос, биота, зоо, живое вещество, живая природа, биологическое) — важнейший компонент нашего бытия, образец совершенства ее структурной и функциональной организации, явление планетарного характера, исходное основание образования многих биогенных, биокосных (коралловые острова и рифы, гумус, торф, уголь, мел, графит, алмаз, нефть, горючие газы и сланцы) природных ресурсов, непременный фактор биосферы, ее развития и трансформации посредством своей высшей формы проявления — человека — в ноосферу.

В философско-методологическом плане жизнь — это такое явление природы, которому присуще направленное развитие от низшего к высшему, от простого к сложному и наоборот, от самосохранения до альтруизма, пожертвования собственной жизнью ради жизни других. Если явлениям неживой природы присуще существование, то живой природе свойственно направленное развитие ее конкретных форм в процессе чего они осуществляют свое жизнепроживание и выживание. Если понимание процесса существования неживой природы до некоторой степени укладывается в узкие рамки механистического детерминизма, то развитие живой природы исключает это прокрустово ложе. Жизнь в наше время становится явлением, которое невозможно объяснить вне философского понимания ее сущности и содержания, источников, механизмов и направленности эволюции.

В становлении биофилософии можно выделить этапы перехода:— от чисто стихийного, интуитивного рассмотрения объекта исследования к осозн& 343i81fd #1072;нному проникновению субъекта в позн& 343i81fd #1072;ваемый объект;— от интуитивно-рационального, сугубо научно-рационального отношения к живой природе к чувственно-рациональному;— от идеи признания способности к мышлению лишь у человека к идее всеобщей когнитивности живого, обладающего внутренней способностью различения себя и других [39];

— от признания неравноценности различных форм жизни к обоснованию сторонниками “глубинной экологии” равноценности и необходимости процветания всех форм жизни на Земле, признания внутренней ценности природы, биосферного единства всех живых существ [40, с. 95–100].

Интеллектуальный интерес к проблемам феномена жизни и биологического позн& 343i81fd #1072;ния, органично связанный с озабоченностью человека смыслом собственного бытия, создает благоприятный фон для дальнейшего расширения границ и углубления сотрудничества философов, биологов, социологов, представителей многих наук так или иначе выходящих на проблемы жизни и философско-мировоззренческий уровень постижения бытия.Философия, внося в биологическое позн& 343i81fd #1072;ние оценочный момент о смысле и роли человека в природе, во многом определяет побудительные мотивы индивидуального поведения человека. Преломляясь в биофилософии она обусловливает творческое, созидательное поведение человека, стимулирует гуманизацию человеческой деятельности, распространяя это отношение на мир живой и неживой природы — выступая как жизненно важное условие существования человека и сохранения жизни на Земле. Гармонизация человеческих отношений опосредованно проявляется в изменении отношения людей к окружающему миру.К биофилософской проблематике ближе всего, может быть, находится круг проблем, традиционно составляющий позитивное существо содержания социальной биологии. Проблемы социальной биологии, имея отношение и к агрегациям простейших организмов, и к человеческим сообществам, затрагивают не только биологические аспекты (на уровне описания поведения), но и аспекты социокультурные (на уровне описания отношений, самовоспроизводящихся реляционных структур, фиксации культурных новаций — “социальной наследственности” и т.д.), и даже теоретико-позн& 343i81fd #1072;вательные (проблема интерпретации поведения, проблема интенциональности). Следовательно, социальная биология, сама того не ведая, составляет один из естественнонаучных базисов биофилософии.Человековедческая часть биофилософии составляет предмет биосоциальной философии, включающей в себя такие дисциплины как биофилософия человека (антропофилософия), социальных групп, коллективов и общества в целом. Главной проблемой этого комплекса наук является исследование специфики взаимоотношения биологического и социального бытия человека и различных организованных биосоциальных общностей.

Выход биофилософии на уровень исследования биосоциальных структур (групп и сообществ живых организмов) открывает широкие возможности для анализа специфики онтологических отношений философии жизни и философии деятельности людей и их различных общностей. Выяснению этих отношений в немалой мере могут способствовать подходы социал-дарвинистов и социобиологов к пониманию и интерпретации взаимосвязи биологических и социальных факторов в жизнедеятельности человека и социальных общностей людей.

Известный научный интерес представляют исследования социальных дарвинистов конца XIX — начало XX века (Г.Спенсер, Ж.Лапуж, У.Самнер и др.) в выявлении места и роли биологических принципов естественного отбора и борьбы за существование и выживание наиболее приспособленных в общественной жизни, в интерпретации естественных предпосылок социальных конфликтов. Не менее важная роль в понимании биологических процессов принадлежит социобиологии, изучающей влияние социальных факторов на биологический тип жизни.

Преодоление крайностей в толковании роли биологических и социальных факторов в жизнедеятельности биологических и социальных типов жизни лежит на пути интеграции биологического и социального мира живой природы и природы общественной жизни.

Биосоциальный подход выполняет своего рода функцию интегративного основания в исследованиях различных типов жизни. Такой подход может стать основой интеграции биологических и социальных наук. Убедительная иллюстрация тому — становление и развитие теоретической биосоциологии, ориентированной на позн& 343i81fd #1072;ние процесса взаимодействия биологического и социального в ходе становления личности человека [см.: 20; 41; 42; 43; 44; 45], решение противоречия между материальными потребностями телесной организации человека и духовной сферой бытия. Главная проблема этой дисциплины — определение места и роли телесной организации человека в его становлении как личности, выявление биоприродных оснований человеческого общежития.Проблемно-дисциплинарная демаркация биофилософии, биосоциальной философии, философской антропологии и теоретической биосоциологии — одна из важных задач философской теории позн& 343i81fd #1072;ния. Другая не менее важная задача — поиск единого проблемно–логического основания дифференциации и интеграции биологически ориентированных дисциплин.

11. Детерминизм – это философское учение о всеобщей закономерной взаимосвязи и взаимообусловленности объективных явлений. Ядром детерминизма является принцип причинности: любое событие имеет причину. Причиной называют явление, которое при определённых условиях закономерно порождает другое явление, называемое следствием.

Исторически первой формой детерминизма был механический детерминизм – это философское учение, абсолютизирующее динамические законы и отрицающее объективное существование случайности. Динамический закон – это закон, управляющий поведением отдельного объекта и позволяющий установить однозначную связь его состояний. Знание динамических законов позволяет точно предсказывать события.

Механический детерминизм получил распространение в науке в XVIII- начале XIX вв., когда биология оставалась не развита, а наибольших успехов достигла механика. Сторонники механического детерминизма пытались объяснить биологические процессы с помощью законов механики или подобных им других динамических законов.

Динамические законы – это идеализация реальных отношений, выделение из бесконечного множества условий отдельных существенных связей. Поэтому в чистом виде они нигде не реализуются. В тоже время динамические законы не являются ошибочными. Ошибочной является их абсолютизация. Динамические законы применимы для описания реальных объектов, которые настолько близки к идеализированным объектам, что случайные отклонения величин ничтожно малы, и ими можно пренебречь. Такими объектами являются устойчивые системы из небольшого числа элементов и с ограниченным набором условий, существенно влияющих на систему (например, Солнечная система). Но большинство реальных объектов не отвечают этим признакам (например, биологические объекты).

Любой биологический объект является сложнейшей системой, состоящей из множества элементов и связанной с внешней средой интенсивными обменными процессами. Функционирование биологического объекта включает множество пересекающихся причинных цепей и подвержено влиянию множества внешних факторов. Поэтому применение динамических законов для описания биологических процессов является грубым и примитивным упрощением реальности.

Недостатками механического детерминизма воспользовались сторонники индетерминизма – философского учения, отрицающего всеобщую закономерную взаимосвязь объективных явлений. Индетерминисты полагали, что биологические процессы абсолютно хаотичны, случайны, не подчиняются никаким законам и потому не предсказуемы.

В противоположность механистическому материализму в биологии развивались идеалистические учения (финализм, телеология). Телеология – это религиозное учение о целесообразности в природе. Телеологи утверждали, что биологические процессы нельзя объяснить действием материальных причин, т.к. они подчиняются нематериальным целям, изначально заложенным в природу богом. Телеологи очеловечивают природу и переворачивают с ног на голову реальные причинные цепи. Только в осознанной человеческой деятельности цель, как планируемый в будущем результат, может управлять поведением в настоящем. А в природе нет планируемых целей. Биологические процессы происходят не «ради того чтобы», а «потому что», т.е. порождаются материальными причинами и подчиняются законам. Дарвин доказал что приспособленность анатомии и физиологии живых существ к достижению определённых целей (прежде всего к выживанию) стала результатом естественного отбора.

Избегая крайностей механического детерминизма, индетерминизма, противостоя телеологии, формировался диалектико-материалистический детерминизм. Согласно диалектико-материалистической классификации форм движения биологические процессы включают в себя физико-химические процессы, но качественно не сводятся к ним. Поэтому динамические законы применимы для описания конкретных физических и химических процессов в составе живого. В тоже время, функционирование клетки как целого, жизнедеятельность организма, эволюцию видов, развитие биосферы не объяснить динамическими законами. Но это не значит, что такие процессы не подчиняются никаким законам. Они также закономерно обусловлены. Но законы, управляющие биологическими процессами, являются не динамическими, а вероятностными (статистическими).

Вероятностный закон – это закон, управляющий поведением больших совокупностей, но в отношении отдельного объекта позволяющий делать лишь вероятностные предсказания. Вероятностные законы также называют статистическими, потому что они проявляются в большом числе случаев как устойчивая тенденция.

Вероятностные законы раскрывают диалектику случайности и необходимости в реальных процессах. Они описывают такие закономерные связи, которые реализуются посредством огромного числа событий, каждое из которых в отдельности является случайностью. Т.о. необходимость пробивает себе дорогу через массу случайностей, а случайность выступает формой проявления необходимости. Например, Дарвин установил статистическую закономерность естественного отбора. Случайными могут быть отдельные события эволюции: появление тех или иных мутаций, выживание или гибель отдельных особей или видов. Но сквозь случайные события пробивает себе дорогу общая закономерная направленность эволюции.

В природе существует множество видов детерминации. Существуют причинные связи (порождение причиной следствия), структурные (связь между элементами системы), функциональные (связь между свойствами предмета, выражаемая функцией – математическим уравнением) и т.д. Живой природе свойственны все виды детерминации, что и неживой, а также специфический вид связи – телеономная, или целевая детерминация. В отличие от телеологии материалистическая наука не мистифицирует понятие цели, а объясняет органическую целесообразность на основе понятия о системах с обратной связью. Поведение таких систем корректируется в зависимости от информации о результатах деятельности. Это позволяет направлять деятельность к определённому результату. Примерами систем с обратной связью являются человек и все живые существа, а также механизмы, созданные по образцу живых объектов. Целеполагающей является только деятельность человека, т.к. только человек способен мысленно планировать цели деятельности. Поведение животных также регулируется обратной связью, но подчиняется не осознанной цели, а инстинктам, рефлексам, т.е. программе действий, отточенной в эволюции и направленной на выживание.

Наличие целевой детерминации в биологических процессах требует применения целевого подхода в биологии. Целевой подход, как разновидность функционального подхода, исследует поведение объекта как целенаправленное, т.е. зная цель, объясняет характер процесса.Признание многообразных видов детерминации в живой природе, в том числе целевой детерминации, признание вероятностного характера биологических законов является сущностью современного органического детерминизма. Органический детерминизм является формой диалектико-материалистического детерминизма применительно к познанию биологических процессов.

15.