3. Функции истории.

Проблема функций истории — это проблема воздействия исторического знания на общественное сознание. Среди них нет второстепенных, и каждая тесно связана со всеми остальными. История прежде всего дает народам знание об их прошлом, развивает национальное самосознание и тем способствует поддержанию целостности этногосударственных образований. По мнению Н.М. Карамзина, история мирит простого гражданина «с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и государство не разрушалось».²

Функция социальной политики – обеспечить сохранение и передачу социальной практики. Следует различать историческую память и память отдельного индивида. Память индивида ограничена, фрагментарна и более эмоциональна. Социальная память – организованна и менее эмоциональна.

Научно-познавательная функция – предоставление обществу необходимых знаний для принятия правильных решений стоящих перед ними проблем. Вместе с тем познавательная функция состоит и в выявлении главных тенденций развития исторического процесса, нашедшего отражение в исторических памятниках и источниках. В прошлом эта задача понималась упрощенно и только в XIX в. начался поиск закономерностей исторического развития.

Воспитательная функция – история воспитывает ответственность к будущему, любовь к своей родине, способствует формированию гражданских патриотических ценностей в обществе.

Политико-идеологическая. Прошлое при условии умного и бережного к нему отношения способно помогать людям в их практической деятельности, снижать накал политических страстей на поворотных рубежах истории. История помогает вырабатывать научно обоснованный курс внешней и внутренней жизни страны, международных отношений, направлять деятельность исторических и политических личностей.

Прогностическая функция – познавая прошлое, мы объясняем настоящее и предвидим будущее. Существует два способа прогнозирования: 1)предсказание, 2) предвидение.

Мировоззренческая функция. Мышление – стержень мировоззрения, позволяющий понять сущность происходящих вокруг событий и определить свою гражданскую позицию.

4. Язык исторической науки.

Методология истории начинается с четкого определения понятийного аппарата. В отличие от точных дисциплин, историческая наука не имеет строгой и дифференцированной терминологии, полностью исключающей многозначность и двусмысленность.

Язык смежных социальных дисциплин ориентирован на современность, а терминология исторических документов отличается широким разнообразием и не имеет общезначимого характера.

Кроме того, определенное влияние на понятийный аппарат оказывает идеологическая конъюнктура (например, можно в разные периоды изменника могли назвать колорабоционистом).

Определить гарнцы содержания очень важно исследователю, так как:

1)Иначе дискуссии о характере исторических явлений перейдут в спор о содержании самих понятий;

2)Разночтение цифровых данных часто есть результат различных критериев, заложенных в определение термина.

Свойства языка науки:

- Язык всегда обусловлен предметом науки и является способом получения нового научного знания;

- Он является способом изложения результатов научного исследования.

Структура языка историка (он включает в себя):

- Современный историку литературный язык эпохи;

- Язык исторических источников;

- Научные исторические понятия;

- Слова и термины, заимствованные из других научных дисциплин;

- Формализмы неязыкового происхождения.

Понятие – некий собирательный образ действительности, формируемой историком путем отбора и группировки фактов. Понятие не имеет аналогов в действительности.

Следует отличать научную монографию от исторической беллетристики. Современная социо-гуманитарная наука все больше и больше пытается говорить на одном языке. Несовпадение действительности и представлений о ней таится в самом слове.

Взаимопониманию историков мешает недостаточная общезначимость исторических понятий, вызванная тем, что понятия, прямо заимствованные из источников, то есть наиболее точные и адекватные изучаемой эпохе, имеют точный смысл только в ее рамках. Историки, занимающиеся изучением других эпох, могут понять смысл данных понятий в искаженном виде, а для современных читателей исторической литературы подобная терминология окажется и вовсе архаичной.

То влияние, которое историческая наука испытывает со стороны философии, также врядли добавляет ясности в ее язык, что, несомненно, обостряет проблему понимания.

С другой стороны, современный литературный язык мало способен передать своеобразие отдаленных эпох. Культурологами подмечен парадокс историзма. Он состоит в том, что чем тщательнее и последовательнее исследователь намерен заставить далекую эпоху говорить с ним на ее собственном языке, тем больше такой язык требует перевода на язык, современный историку, и тем принудительней сказывается роль современного понятийного арсенала.³