123. История источников англо-саксонского права.

Законы, существовавшие в предроманский и романо-британ-ский периоды, не оказали существенного влияния на формирова­ние британского права, которое датируется лишь с момента про­никновения на остров англосаксов. Вторгшиеся германские племена создали здесь семь отдельных королевств с собственной знатью (эрлы) и просто­людинами (кэрлы) и учреждениями власти (сотенное управление при помощи шерифов).

В правление короля Альфреда Великого (871— 899 гг.) был составлен свод старых законов и тем самым было по­ложено начало общенациональному законодательству.В своем своде Правда Альфреда король содействовал упроче­нию феодальной иерархии и личной власти феодальной знати (гла-фордов, впоследствии лордов) над слугами и зависимыми людьми, которые обязывались быть верными своему господину. Ссылаясь на авторитет евангельских текстов, судебник утверждал, что "Хри­стос приказал, чтобы каждый любил своего господина как самого себя". В одной из статей Правды Альфреда было зафиксировано следующее требование: "Так предписываем мы и в отношении всех людей... кто замыслит на жизнь своего господина (глафорда), тот отвечает своей жизнью и всем, чем обладает, или пусть очистит­ся (в соответствии с) вергельдом своего господина" (Правда Аль­фреда, 4.2).

Собственно, об англосаксонском праве можно говорить толь­ко после победы норманнов: хотя они и не принесли с собой с кон­тинента своих законоустановлений, тем не менее опирались на присущие феодальной иерархии обычаи и связи, которые вскоре под влиянием местных условий стали отличаться от норманнских. Однако на упрочение феодальных владений и порядков завоева­телей ушло почти 100 лет.

В 1149 г. в Англию по приглашению архиепископа прибыва­ет Вацарий, юрист из Ломбардии, который учился в Болонье и стал преподавать в Оксфорде, где подготовил и опубликовал трак­тат с выдержками из Дигест и Кодекса Юстиниана. Римская тер­минология была использована при регистрации и описи земельных владений в период правления Вильгельма Завоевателя (около! 1086 г.). Римской правовой терминологией пользуются и классики! английского правоведения, авторы трактата под одинаковым названием "О законах и обычаях Англии" Глэнвилл (1189 г.) и Брайтон (середина XIII в.).

Возникновение общего права и суда присяжных

Общее право. По обобщению Генриха Брактона, авторитетно­го знатока права середины XIII в. и автора трактата "О законах и обычаях Англии" (ок. 1230 г.), особенность этой страны состоит в том, что только в ней официально дозволяется пользоваться обы­чаем и неписаным правом.

"Англичане обладают по обычаю многими правами, которых они не имеют по закону; так, в различных графствах, городских общинах, бургах и деревнях постоянно должны производиться расследования о том, каков обычай этой местности и как этот обы­чай соблюдается теми <людьми>, которые на него ссылаются" (О законах и обычаях Англии. 1.1.1. § 2). Обычай, по одному из оп­ределений Брактона, — это то, что исполняется как закон в тех местностях, где обычай утвердился вследствие долгого пользова­ния и соблюдения подобно закону, потому что "длительное пользо­вание и обычай имеют не меньшую силу, чем закон".

Источники права в этот период формировались на основе обычного права и таких судебных решений, которые становились обязательными для самого суда и нижестоящих судов (разновид­ность судейского обычного права, созданного прецедентами, т.е. ранее состоявшимися судебными решениями). Так возникало общее для всей страны право — Common law (общее право). Это пра­во возникло благодаря монополии королевских судов на принятие обязательных для нижестоящих судов образцов судебных решений и использованию правовых обычаев.

Общее право и само обладало многими свойствами правово­го обычая: постоянством, повсеместным применением в течение длительного времени, а также известной гибкостью в сопоставле­нии с практикой применения текста тех или иных законов.

После 1340 г. сохранявшиеся пробелы в обычном и общем праве начали исправляться существующей параллельно системой "права справедливости", основанного на понятии добра и справед­ливости и чем-то напоминающего римское преторское право и требования христианских заповедей. Суд справедливости вершился канцлерами королевства. Первыми в этой должности были лица духовного звания (епископы).

Со временем помимо обычного общего права и права спра­ведливости все большее значение стало приобретать статутное право — парламентские законы (акты), сменившие королевские конституции и ассизы (постановления). Однако поначалу сохра­нялось представление, что общее право может расширять сферу своего воздействия путем решений по аналогии, а также в сш того, что не все назревающие проблемы могут решаться новьи законами, поскольку всегда существуют некие нормы "в сердцах людей" (по словам ап. Павла, истинный закон живет в сердцах людей). Одним из первых официальных толкований такой позиции в вопросе об источниках права и роли общего права стал статут 1285 г., который призывал самих судей искать новые ре­шения.

По мнению историка права прошлого века В. Нечаева, англий­ское право, подобно римскому, имеет все основания называться всемирным, и это подтверждалось обширной географией простран­ства общего права — от Лондона до Канберры и от Канберры до Вашингтона и Оттавы. Сами английские историки обращают вни­мание на самобытные черты общего права. По мнению А. Дженкса, английское право такое же самобытное в наборе правовых систем/стран мира, как и римское.

Великая хартия вольностей — это жалованная королевская грамота, став­шая итогом борьбы феодальной знати (баронов) и примкнувших к ней других социальных сословий и групп против королевского на­логового и административного произвола.

1. Права церкви. Король давал согласие на то, чтобы "англий­ская церковь была свободная и владела своими правами в целос­ти и своими вольностями неприкосновенно". Далее подтверждалось также согласие на "свободу выборов, которая признается важней­шей и более всего необходимой английской церкви" (ст. 1). Таким образом, закреплялась свобода церкви в пользовании своими при­вилегиями и гарантировалась их неприкосновенность и неизмен­ность.

2. Права и вольности баронов и других свободных людей. От­ныне все налоги и сборы могут взиматься только в строго опре­деленных случаях (выкуп короля из плена, выдача дочери замуж, посвящение в рыцари королевского сына) либо по решению "об­щего совета королевства", состоящего из короля, баронов и пре­латов (ст. 12).

Король подтверждал также имеющиеся "вольности и свобод­ные... обычаи" города Лондона, других городов и портов (ст. 13), единство по всему королевству мер и весов (ст. 36), свободу вы­езда и передвижения по стране для иностранных и местных куп­цов (ст. 41), свободу выезда подданных в другие страны при усло­вии сохранения ими преданности своему королю (ст. 42). При этом хартия замалчивает ненавистный горожанам налог под названием тпалъя, не подтверждает предоставленное предыдущей хартией Иоанна право Лондона выбирать мэра. Покровительство иностран­ным купцам делалось в ущерб интересам местных купцов.

Особо перечисляются способы обеспечения владельческих прав крупных феодалов и пресечения злоупотреблений королевских чи­новников (ст. 7—И, 21, 37, 44, 46). Например, гарантировалось, что графы и бароны будут штрафоваться не иначе как "при по­средстве равных себе и не иначе как сообразно роду поступка" (ст. 21). Тем самым знатные люди выводились из-под действия ко­ролевских судов с участием присяжных.

О рыцарском держании было сказано, что никто не должен быть принуждаем к несению большей службы за свой рыцарский лен или за другое свободное держание, чем та, которая следует с него (ст. 16). А в другой статье говорилось, что положения хар­тии, регулирующие взаимоотношения короля и его вассалов, от­носятся также к отношениям между баронами и их вассалами (ст. 60).

Самой важной и самой памятной оказалась ст. 39, в которой перечислялись гарантии личной и имущественной неприкосновен­ности для всех свободных людей королевства.

3. Гарантии обеспечения прав и вольностей со стороны коро­ля. В обеспечение их король соглашается на ограничение судебных полномочий королевской юстиции и принимает некоторые меры по предотвращению произвола чиновников. Общие тяжбы (имуществен­ные споры) передавались на рассмотрение местных сеньориальных судов, кроме дел о новых захватах земли и споров о наследстве, которые должны были разбираться двумя королевскими судьями и четырьмя выборными рыцарями в судебных заседаниях, которые проводились 4 раза в год (квартальные сессии). Обещалось также постоянное пребывание Суда общих тяжб в одном определенном месте, а также обещание не превращать уголовные дела и всякое преследование в предмет торговли (ст. 36, 40), назначать на посты только квалифицированных судей и чиновников (ст. 45).

Королевским должностным лицам были запрещены произволь­ные судебные и другие поборы, от них требовалось строгое соблю­дение подсудности. Запрещены были ордалии по устному распоря­жению королевского чиновника, если не были привлечены заслу­живающие внимания и использования свидетельские показания (ст. 38).

Свободный человек должен был штрафоваться за малый про­ступок только "сообразно роду проступка", а за большой просту­пок — "сообразно важности проступка"; при этом должно оста­ваться неприкосновенным его основное имущество: у купца оста­ется его товар, у виллана — его инвентарь. Причем ни один из этих штрафов не может быть наложен иначе как "на основании клятвенных показаний честных людей из соседей" обвиняемых (ст. 20). Король со своей стороны гарантировал избавление от су­дебных произвольных поборов: "Никому не будем продавать пра­ва и справедливости, не будем никому отказывать в них или за­медлять их" (ст. 40).

В специальной статье устанавливается, что общие тяжбы по лично-имущественным спорам'будут разбираться и решаться в одном месте, в Вестминстерском дворце, и судейские помощники ^не будут теперь следовать за персоной короля. Статья 34 ограни­чивала возможности вмешательства королевских чиновников в спо­ры между господином и его вассалами.

Король обещает также, что впредь не будет брать вознаграж­дение за приказ из своей канцелярии с предписанием произвести расследование дела человека, арестованного, по обвинению в со­вершении преступления, и не будет отказывать в просьбе выда­вать такой приказ для ускорения расследования и судебного раз­бирательства (ст. 36). Эта практика была прообразом более поздней процедуры с выдачей приказа "хабеас корпус" — о доставке аре­стованного в суд с необходимыми документами и пояснениями о причинах задержания.

Другим обещанием короля стало намерение поддерживать единообразие мер и весов по всему королевству, что было гаран­тией нормального функционирования торговли и ремесел. Одним из источников злоупотреблений было право королевских чиновников принудительно скупать хлеб и другие предметы. Хартия запреща­ла шерифам, бейлифам и другим чиновникам брать у свободного человека лошадей или телегу без его согласия (ст. 35).

Юрисдикция церкви распространялась не только на дела, связанные с церковной собственностью, брачно-семейными отношениями, завещаниями, с такими преступлениями, как ересь, богохульство и пр. 'Она стала вторгаться и в чисто светские дела, например в споры по договорам, по искам о "нарушении обещания", на том основании, что имел место грех "неоправдавшегося доверия". Решительную борьбу против расширения юрисдикции церковных судов вел Генрих II. В начале его царствования в списке форм исков королевских судов уже встречаются иски "о запрещении церковным судам разбирать тяжбы об имуществе и долгах". Статут Эдуарда 1 1285 года запрещает церковным судам рассматривать дела "о нарушени1/обещания" на том основании, что они не относятся к сугубо "духовным делам", требующим "морального исправления".

Тем не менее вплоть до XVI в., до установления англиканской церкви при короле Генрихе VIII, никто не отвергал законность папской юрисдикции в таких вопросах, как ортодоксальность веры и богослужения, чистота нравов, законность браков, законорожден-ность детей и составление завещаний. В том же веке парламентским актом было установлено, что впредь до предполагаемого, но так и не состоявшегося пересмотра норм канонического права его действие в Англии сохраняется. Единственным законом, касавшимся пересмотра канонического права, стали постановления Кентер-берийского и Иоркского соборов, введенные в действие Генрихом VIII под названием "Letters of business", согласно которым нормы канонического права должны действовать, если они совместимы с законами королевства или прерогативами короны и "не противоречат и не нарушают их". Вместе с тем толкование норм канонического права, например о наследовании по закону и завещанию, принадлежало судам "общего права".