Фразеологизированные предложения

Фразеологизированные предложения (или предложе­ния-штампы) — это специфические конструкции разговор­ной речи. Они обладают основным признаком предложе­ния — предикативностью, но, в отличие от свободно кон­струируемых предложений, обрели свойство воспроизво­димости, что сближает их с фразеологическими единица­ми. К фразеологизированным относятся неглагольные предложения типа Счастливого пути!; Что нового? и т. п. Многие из них по форме напоминают эллиптические пред­ложения (Что с вами?; Как дела?), однако, в отличие от эллиптических, предложения-штампы утратили соотносительность с глагольными конструкциями (ср.: Как идут дела?; Что с вами происходит?).

Во фразеологизированных предложениях прямые син­таксические связи или отсутствуют (Как дела?; Что но­вого? и др.), или затемнены, заслонены общим, в извест­ном смысле неделимым, значением (Спокойной ночи!; Счастливого пути!; Доброго здоровья!).

Предложения-штампы употребляются в речи как фор­мулы выражения внимания, пожеланий, а также исполь­зуются для привлечения внимания собеседника. Поэтому' их конкретное содержание в большей или меньшей степе­ни утрачивается, стирается, лексическое значение отдель­ных слов хотя и сохраняется, но в значительной степени перекрывается общим функциональным значением всей единицы.

<…>

Тем не менее можно отметить отдельные структурные схемы, общие для значительного количества фразеологи­зированных предложений: а) предложения, основанные на сочетании существительных в родительном падеже с определяющими словами, — формулы приветствий, пожеланий (Доброго здоровья!; Счастливого пути!; Приятных сновидений! и т. п.); б) предложения, состоящие из существительного в творительном па­деже с предлогом с и определяющих слов (или без них), — формулы поздравлений (С Новым го­дом!; С благополучным прибытием!; С праздником! и т. п.); в) предложения, оформленные путем соотнесения личных местоимений в именительном падеже, обозначаю­щих субъект, с формами косвенных падежей личных ме­стоимений, называющими объект или адресат, — форму­лы обращения, выражения внимания или привлечения внимания (Я за вами; Вы ко мне?).

Предложения третьей разновидности ближе всего при­мыкают к эллиптическим. Они являются фразеологизированными, если не содержат конкретного сообщения о действии (движении, перемещении); в противном случае мы имеем дело с эллиптическими конструкциями [Иноков не пошёл во флигель, а, взмахнув шляпой, громко ска­зал: — Я — к вам! (М. Г.)].

Таким образом, фразеологизированные предложения имеют противоречивые свойства. По грамматической структуре, по соотношению словоформ они сходны с эл­липтическими, по функции, по отсутствию прямых син­таксических отношений между словами (т. е. по нечленимости) они сближаются с «эквивалентами предложений»: Да; Нет; Конечно; Возможно; Еще бы! и т. п. <…> Фразеологизированные предложения представ­ляют собой не столько грамматические структуры, сколь­ко готовые единицы, которые воспроизводятся в речи. Следовательно, они находятся за пределами основных грамматических типов простого предложения — двусо­ставных и односоставных.

Рассмотренные в данной главе конструкции простого предложения (неполные, эллиптические, фразеологизи­рованные) представляют собой те или иные видоизмене­ния основных грамматических типов — односоставных и двусоставных — при функционировании их в речи. Неполные предложения — это «разовые» видоизменения конкретных двусоставных или односоставных предложе­ний. Закрепление видоизменений в качестве особых про­дуктивных моделей порождает эллиптические кон­струкции предложений, а в качестве конкретных воспроизводимых единиц языка — фразеологизированные предложения. Границы между этими видоиз­менениями являются подвижными, нечеткими, что про­является в наличии переходных, конструкций (см.: Я — в театр как неполное и как эллиптическое, Я — к вам как эллиптическое и как фразеологизированное).

Попов А. С. Именительный темы и другие сегментированные конструкции // Развитие грамматики и лексики современного русского языка. М., 1964. С. 256–274.

I

Современный русский язык располагает целым рядом экс­прессивных синтаксических конструкций. Экспрессия — это осо­бое языковое явление, заключающееся в подчеркивании, выде­лении того или иного отрезка речи на нейтральном фоне. Важ­нейшими средствами синтаксической экспрессии являются ин­тонация и расположение отрезков речи. Часто к ним присоеди­няются различные повторы. Экспрессия обычно взаимодейству­ет с такими языковыми явлениями, как эмоциональность, сти­листическая окрашенность и т. д., обслуживает их.

Экспрессия — важное начало в языке, непосредственно свя­занное с его коммуникативной природой. <…>

Обращает на себя внимание группа синтаксических конст­рукций, которые можно было бы назвать конструкциями с двой­ным обозначением, или сегментированными конструкциями <…>. Наиболее известный представитель этих конструкций опре­деляется в русской грамматике как «именительный представ­ления».

Именительный представления — это имя существительное в именительном падеже или словосочетание во главе с этой фор­мой (иногда во главе с количественным именем числительным), имеющее самостоятельную интонацию и называющее предмет последующей речи или мысли — с целью его выделения, под­черкивания, привлечения к нему внимания.

Понятие об именительном представления впервые было от­четливо сформулировано А. М. Пешковским <…>

Пешковский объясняет указанную конструкцию на психоло­гической основе, отмечая, что с ее помощью обозначаются изо­лированные представления предметов, и относя ее к разряду «слов и словосочетаний, не образующих ни предложений, ни их частей». Это толкование Пешковского проникло во многие ру­ководства по синтаксису; в них обычно говорится, что имени­тельный представления называет предмет или явление, «пред­ставление о котором возникает в сознании говорящего». <…> Можно утверждать, что слово, даже выступая в анализируемой конструкции, продолжает со­относиться с понятием, не приобретая индивидуального нагляд­но-чувственного характера. Отсюда вытекает, что термин «име­нительный представления» неудачен в силу своей связи с психологией представлений и нуждается в замене. Вместо него можно обратиться к другому термину «именительный темы», который точнее отражает сущность данной конструкции без указанного психологизма.

Именительный темы выделяется в качестве особого языкового образования по совокупности признаков. Рассмотрим пример:

Авиация... В ней, как в зеркале, отражаются труд нашего народа, его фантастический рывок в будущее («Комс. правда», 9 июля 1961 г.).

<…>

Слово авиация в функции именительного темы интонационно отделено от следующего предложения, произносится с самостоя­тельной интонацией и образует фразу. В предложении, идущем за этой фразой, имеется сочетание местоимения 3-го лица она с предлогом в, отсылающее нас к ранее употребленному слову авиация и обозначающее то же самое понятие, что и слово авиация. Следовательно, в данном отрывке одно и то же поня­тие обозначается дважды. Делается это для того, что бы выде­лить, подчеркнуть определенный элемент высказывания, сле­дующего за именительным темы, чтобы подчеркнуть тему этого высказывания. В итоге создается большая экспрессивность речи.

Именительный темы в нашем примере нельзя считать чле­ном следующего предложения. Во-первых, потому, что этот име­нительный резко выделен интонационно. Во-вторых, потому, что между именительным темы и соотносящимся с ним местоиме­нием нет падежного соответствия, что, к примеру, характерно для связей приложения и определяемого слова.

Сущность конструкций, включающих именительный темы, удачно раскрывается с позиции теории актуального членения предложения. <…>

Именительный темы, предвосхищая тему последующего предложения, подчеркивает ее, выделяет, создает особое напря­жение, настроение ожидания. Если рассматривать именитель­ный темы совместно с последующим предложением, то можно сказать, что в этом своеобразном, сегментированном высказы­вании тема обозначается дважды, причем вторично чаще всего с помощью местоимений. Поэтому нам кажется неточным утвер­ждение, что предложение, следующее за именительным темы содержит только рему и все сложное высказывание членится на тему (специально выделенную) и рему. Предложение, следую­щее за именительным темы, само по себе выделяет тему и рему, но тема этого предложения получает здесь вторичное обозна­чение: свое первичное обозначение она получила в предшеству­ющей конструкции. В результате этого двойного обозначения темы и создается экспрессия высказывания, что легко обнару­живается при сравнении интересующей нас конструкции с обыч­ной: В авиации, как в зеркале, отражается труд нашего народа, его фантастический рывок в будущее. В этом предложении уже нет экспрессивности, которая наблюдается в первом случае.

Именительный темы произносится с особой интонацией фра­зового типа, с помощью которой он отчленяется от следующею предложения и получает значительную самостоятельность.

Знаки препинания, которые ставятся за именительным темы, неточно передают его интонационный рисунок. Чаще всего в этом случае встречается многоточие, например: Итальянцы...

Нельзя не влюбиться в этот народ (В. Некрасов, Первое зна­комство).

За именительным темы может следовать восклицательный знак, например: Водоворот! Это слово часто произносилось в семье Ступиных (Л. Ленч, Черные погоны).

Сочетание восклицательного знака и многоточия, например: Станиславский!.. Это имя дорого каждому культурному челове­ку («Советская культура», 17 янв. 1963 г.).

Иногда ставится точка, например: Театр. Это слово связано с самыми ранними впечатлениями детства (В. Катаев, Сюр­приз).

Может стоять тире, например: «Улица Тампере» — так назва­ли киевляне одну из новых магистралей Дарницы... («Правда»,. 3 марта 1963 г.); Человек!—золотыми буквами выведено это слово в книге великих законов современности, программе по­строения самого счастливого мира на земле — Программе КПСС («Коме, правда», 4 дек. 1962 г.).

Может стоять и запятая, например: Логика мышления, ей он верил! (В. Гроссман, За правое дело).

Попытаемся определить интонацию, связанную с многото­чием. В «Грамматике русского языка» АН СССР отмечается, что именительный темы может произноситься: 1) с интонацией незаконченности, 2) с восклицательной интонацией. Очевидно, многоточию соответствует интонация незаконченности. Однако наблюдения показывают, что интонация именительного темы от­личается от типичного случая интонации незаконченности, ха­рактерной для прерванной речи. Например: Говорил не много и не спеша. Голос его... Но о голосе надо сказать особо (В. Ка­танян, Владимир Яхонтов); Мать, разбирая постель, сердито ме­сила кулаками подушки, а отец... Отец сидел за столом, курил и, хмуря пучковатые брови, с силой выдувал дым так, что он клубящимся пятном растекался по крышке стола (С. Никитин, Запах сена).

Здесь интонация обрывается на таких нотах, которые осоз­наются как средние, а не конечные; это нехарактерно для инто­нации, выделяющей именительный темы.

<…>

Именительный темы при всей своей самостоятельности тес­но связан с последующим предложением, опирается на него. Именно эта связь, в которой обнаруживается служебная функ­ция именительного темы, его несамостоятельность, часто позво­ляет отграничить названную конструкцию от номинативного предложения — синтаксически вполне самостоятельного выска­зывания. В предложении, следующем за именительным темы, как указывалось выше, в большинстве случаев имеется вторич­ное обозначение того же понятия с помощью местоимений или без местоимений.

Выделим три случая.

1. В предложении имеется соотносительное местоимение — само по себе или в сочетании с существительным. Это явление обычно называется анафорой, или репризой. Местоимение мо­жет стоять в им. падеже или в любом другом: падежное соот­ветствие двух тем не обязательно. Например: <…> Каменка... Киев, Раевские... Если бы можно было туда подать хоть короткую ве­сточку! (И. Новиков, Пушкин ,в изгнании); Литература и нау­ка... И там и тут необходима фантазия... («Лит. газета», 18 ию­ля 1955 г.).

2. В предложении имеется то же самое существительное или его синоним — без местоимения. Например: И Маглидзе задум­чиво сказал: — Подвиг! А что такое подвиг? Очень интересно! (Б. Лавренев, Подвиг); Русское слово! Как радостно бывает на душе, когда в книгах находишь у наших писателей замашистое, Кипящее и животрепещущее слово (С. Сергеев-Ценский, Жизнь писателя должна быть подвигом) <…>.

3. В предложении имеется лишь самое общее обозначение того, что обозначено именительным темы,— без участия место­имений. Например: Война и мир! Более важной проблемы сейчас нет («Лит-ра и жизнь», 2 сент. 1962 г.); Материнство! Что может быть выше любви матери к своему ребенку, что может быть священнее права женщины стать матерью («Лит. газета», 6 окт. 1962 г.) <…>.

В некоторых случаях за именительным темы не следует вы­сказывание, соотносительное с ним; это высказывание, однако, предполагается, оно как бы редуцируется, уходит в подтекст. Тогда именительный темы выделяется только по интонации, с учетом функции анализируемой фразы на основе данных кон­текста. Например: Он оставлял только ее [дочь Машу], больше у него никого не было на белом свете. Сын не удался, и он дав­но уже к нему равнодушен. Но Маша, Маша! (В. Каверин, Ис­полнение желаний) <…>.

Таким образом, для именительного темы в типичных слу­чаях характерно наличие лексического коррелята в следующем предложении. И прежде всего местоименного коррелята. Одна­ко анафорические местоимения могут следовать и за номинатив­ными предложениями. Поэтому иногда возникает трудная проб­лема разграничения именительных темы и номинативных пред­ложений. Эта проблема обычно возникает, когда мы сталки­ваемся с именами существительными или словосочетаниями именного типа со значением места и времени. Как известно, эти значения типичны для номинативных предложений, но они мо­гут быть присущи также именительным темы. Например: Па­риж! Шумный, как и в каждом городе, перрон. Толпы людей. Мелькают в воздухе цветы (А. Сафронов, Москва — Прага — Париж); Париж! Этот изумительный город покорял всех (А. Вертинский, Четверть века без родины. Франция). В первом отрывке мы находим номинативное предложение, а во втором — именительный темы.

<…>

Учет коррелятивных местоимений позволяет различать име­нительный темы и обращение. Обращение, называя адресата речи, собеседника говорящего, обычно соотносится с местоиме­ниями 2-го лица; именительный темы, будучи одним из двух обозначений одного предмета, не может соотноситься с место­имениями 2-го лица; он связан обычно с местоимениями 3-го лица. Проблема разграничения данных конструкций возникает, когда мы сталкиваемся с риторическими обращениями при пер­сонификации.

Вот отрывки, в которых первое номинативное образование является именительным темы, а второе — обращением:

Русская литература!... Какое это глубокое, обширное и вдохновляющее понятие!..; О, русская литература! Я преклоняюсь перед тобой (В. Яхонтов, Путь актера); — Молодость, моло­дость! Куда ветер дует, туда иона гнется... (С. Сергеев-Ценский, Пушки заговорили) <…>.

Примеры с обращениями: Цитата! Каких бед способна ты наделать в качестве орудия догматического ума! (Э. Казакевич, Синяя тетрадь); Бородинское поле, Бородинское поле... Кажется, нет в тебе ничего поражающего очей... (О. Бергольц, Про день Бородина) <…>.

Для характеристики именительного темы очень важны его связи с последующим предложением, они выявляют сущность данной конструкции. Однако интересны связи именительного темы и с предыдущими предложениями.

Именительный темы может сочетаться с приемом повтора. Слово или словосочетание, образующее именительный темы, иногда представляет собой повторение элементов предыдущего предложения (без изменения или с изменением формы). <…>

Соединение именительного темы с повтором резко усилива­ет экспрессивность речи. Вот примеры с репликами-повторами, которые обладают признаками именительного темы: —Да, но здесь, до тех пор, пока ни Анна... «и вы не чувствуете нужды в свете...— Свет! — с презрением сказал он.— Какую я могу иметь нужду в свете? (Л. Толстой, Анна Каренина) <…>.

Именительный темы, будучи лексически и функционально связан с последующим предложением, тем не менее не является членом этого предложения. <…>

Именительный темы, имея такое же строение, как номина­тивное предложение, предложения не образует: в нем отсутст­вуют предикативные категории модальности, времени и лица. Именительный темы произносится с особой, самостоятельной интонацией, образует интонационное целое, т. е. фразу. Однако интонация в именительном темы выполняет функцию выдели­тельную и эмоциональную, но не предикативную. Именительный темы — своеобразный спутник следующего предложения, ради которого он и образуется. К числу подобных синтаксических образований относятся также обращения, стоящие в начале по­вествования и интонационно самостоятельные (примеры см. ра­нее).

Своеобразие именительного темы обнаруживается особенно отчетливо при сравнении его с другими конструкциями двойно­го обозначения, с сегментированными предложениями.

В функции именительного темы в некоторых случаях упот­ребляются конструкции, внешне сходные с предложением. Эта функция и особая интонация преобразуют эти конструкции, ли­шают их свойств предложения. Следы номинативных предло­жений в именительном темы особенно заметны, когда он вклю­чает цепочку номинативных образований, формирующих целую картину из отдельных деталей. Например: Родная природа! Подмосковные вечера и ленинградские ночи, шум морского прибоя и пьянящий запах хвои... Любовь к родной природе мы впитываем с молоком матери («Коме, правда», 21 июня 1959 г.); ...бывший владелец этого деревенского дома... очевидно, встре­чался с Гарибальди. Гарибальди! Небо Италии, поход на Рим, воздух, пропитанный запахом масличной коры, страна мечта­ний, поэм и нищеты! Гарибальди живет здесь, в тесной комна­те... (К. Паустовский, Кордон «273») <…>.

Обратимся к лексическому значению именительных темы.

<…> Именительный темы может привлекать внимание или к тому, что обозначено словами (к предметам или понятиям), или к са­мим словам, к словам как таковым. Из самого именительного темы нельзя узнать его направленность. Она определяется в следующем предложении. Отсюда следует, что можно говорить о двух типах именительного темы — предметном и словесном. Казалось бы, выделение этих разрядов неправомерно, так как не отражено в самом именительном темы. Но основания для такого выделения есть. Любое слово и сочетание слов при вер­бальной суппозиции приравнивается к имени существительному в им. падеже, поэтому в роли именительного темы (словесного) встречаются не только существительные, но и другие части ре­чи, самые разнообразные отрезки речи.

Примеры предметного и словесного именительного темы: Капрон... Легкие, прочные, изящные швейные изделия из него завоевали признательность самых широких слоев населения («Изв.», 25 февр. 1959 г.) <…>.

Примеры словесного именительного, не являющегося номи­нативом: Пешком, пешком... Кто, кроме солдата, поймет это сло­во? (К. Симонов, Дым отечества); Пора! Я этим словом начал Мою дорожную тетрадь (А. Твардовский, За далью — даль) <…>.

Лексический диапазон именительного темы предельно широк.

В именительном темы не употребляются лишь местоимения как таковые, в своем прямом назначении, потому что они явля­ются вторичными обозначениями. Нетипичны для именительного темы, особенно предметного, слова и сочетания со значе­нием оценки, характеристики; они также обращены к предыду­щему высказыванию (таковы, к примеру: молодец, красавец, чудак, умница и т. п.).

Именительный темы имеет специфическую стилистическую закрепленность. Он широко употребляется и в художественном стиле, и в газетно-публицистическом, причем в различных га­зетных жанрах.

<…>

Именительный темы часто употребляется в торжественной, риторической речи; по-разному сочетаясь с приемом повтора (повтор слова из предыдущего предложения, повтор слова в одном ряду), объединяясь с частицами и междометиями, имени­тельный темы способен выражать различные чувства, является яркой эмоциональной конструкцией.

II

Именительный темы — это только одна из конструкций сре­ди многообразной группы конструкций с двойным обозначением, или сегментированных конструкций. Своеобразие именительного темы становится особенно заметным при сопоставлении его с родственными образованиями.

Рассмотрим важнейшие сегментированные конструкции.

1. В разговорной речи часто встречаются предложения, в ко­торых на первый взгляд имеется два подлежащих: первое — не­местоименное существительное, второе — местоименное суще­ствительное. Например: — Хлеб, он сам растет, а уголь добывать надо... (М. Шолохов, Они сражались за родину); Немец, он всегда был жадный до чужой земли (М. Бубеннов, Белая бере­за); — Кошки... они приятные,— неуверенно и содрогнувшись произнес Илья Игнатьич (Л. Леонов, Дорога на океан).

Эта конструкция произносится с особой интонацией: все предложение членится на две части, которые разделяются пау­зой, меньшей, чем между самостоятельными предложениями; первая часть произносится с повышением тона, вторая начи­нается с понижения тона; все предложение при этом имеет еди­ный интонационный рисунок, представляет собою интонационное единство.

<…>

При анализе рассматриваемой сегментированной конструк­ции возникает вопрос о разграничении сегмента — темы и обо­собленного приложения особого типа. В русском языке есть предложения с обособленным приложением, стоящим перед местоименным подлежащим. Внешне эти две конструкции очень похожи, но по своей природе они различаются.

Примеры с обособленным приложением: Великолепный орга­низатор, большой знаток тайги и золотого дела, он обладал не­обычайным нюхом разгадывать, где скрыто золото (В. Шишков, Угрюм-река) <…>.

Обособленные приложения, в отличие от сегментов, имеют обстоятельственное значение и характеризуются дополнительной связью со сказуемым (полупредикативностью). В отличие от сегментов они обычно имеют значение оценки, характеристики.

<…>

Сегмент выступает как член предложения тогда, когда он входит в цепь синтаксических связей, причем связи его идут по двум направлениям — с место­имением-коррелятом (параллельная связь) и с каким-либо дру­гим членом предложения (подчинение).

<…>

Если же говорящий стремится специально выделить тему своего высказывания, то образуется конструкция с именитель­ным темы, который отличается от сегмента, являющегося частью предложения, тем, что он интонационно резко отделяется от следующего предложения, причем такое отделение может быть присуще только им. падежу. Обычно всякий сегмент в им. падеже может быть преобразован в именительный темы. Напри­мер: Владислав! Он стоял, сдвинув свой котелок набок, выста­вив напоказ ярко начищенный ботинок (В. Бахметьев, У порога); Горы! Они теперь окружали Фазлура со всех сторон (Н. Тихо­нов, Белое чудо).

2. К рассмотренной существительно-местоименной конструк­ции близка конструкция, в которой первое обозначение (тема-сегмент) включает придаточное предложение. Например: И мысль, что он может руководиться этим интересом, что он для продажи этого леса будет искать примирения с женой,— эта мысль оскорбляла его (Л. Толстой, Анна Каренина); Жизнь его, начавшаяся (в воспоминаниях так чудесно) громадной цер­ковной папертью... и голосом мамы, в котором тысячу раз зна­комый блестел кремнистый путь и звезда говорила со звез­дою,— эта жизнь с каждым своим часом наполнялась новым, все новым значением (В. Катаев, Отец); А вот так называемая личная жизнь, на которую я никогда не обращал внимания, вот ее почему-то я все чаще и отчетливее теперь воспоминаю (А. Гладилин, Первый день Нового года).

Данная конструкция употребляется в книжных стилях, прежде всего в художественном стиле.

3. В художественном стиле встречается конструкция с обрат­ным (по сравнению с предыдущим) расположением элементов: сначала в предложении дается личное местоимение 3-го лица„ а в самом конце, с резким отделением от местоимения, следует имя существительное. Например: Он казался очень быстрым, этот легкомысленный самолет (К. Паустовский, Итальянские записи); Он не сулил им добра, этот день... (Л. Леонов, Вор); Он был очень высок, этот профессор... (М. Слонимский, Стрела).

Именно в этой конструкции можно усмотреть антиципацию, т. е. предвосхищение, «упреждение». Местоимение здесь четко отсылает не к уже названным именам существительным, а к тем, которые еще должны быть названы. <…> Имя существитель­ное (одно или с относящимися словами) играет роль приложе­ния с уточняющей функцией. Оно может стоять непосредственно за местоимением (и в этом случае отсутствует сегментация). Например: Он, этот дивный мир, поистине впервые Очаровал ее, как чудо из чудес (Н. Заболоцкий, Детство).

Имя существительное может быть употреблено в косвенном падеже при местоимении в том же падеже. Например: По ним только и бродить, по этим площадям, набережным и улицам... (В. Некрасов, Первое знакомство).

Конструкция приобретает характер сегментированной, когда существительное отделяется от местоимения другими членами предложения, при дистантном расположении.

4. Сегментированная конструкция может состоять из имени существительного и сочетания указательного местоимения тот с союзом и в функции частицы. Например: Таисия, и та знает свое призвание: печь пироги с рыбой (Б. Горбатов, Торговец Лобас); Часы — и те здесь были палубные... (Э. Казакевич, Сердце друга).

Такая конструкция (по стилистической тональности — ней­тральная) обычно имеет уступительное значение: предмет или явление, казалось бы несовместимые с тем, что говорится о них в дальнейшем, в силу определенных причин становятся носите­лями указанного далее признака. Сочетание и тот соответствует по значению усилительной частице даже и иногда объединяется с ней. Например: Даже колючий и подозрительный Лерхе, и тот безоговорочно доверял Себастьяну... (Э. Казакевич, Дом на площади).

Интонационное расчленение указанной конструкции может привести к образованию именительного темы.

5. К числу сегментированных конструкций, вероятно, можно отнести предложения, которые принято рассматривать как пред­ложения с подлежащим, нулевой связкой и именной частью (именем существительным в им. падеже) с частицами это или вот. Например: Станиславский — это не только вчерашний день искусства. Это его и нынешний и завтрашний день («Правда», 17 янв. 1963 г.) <…>.

<…>

При интонационном расчленении им. падеж в данной кон­струкции легко преобразуется в именительный темы. Например: Первая любовь! Это отнюдь не статистическое понятие... (Б. Брайнина, Повесть о доверии); Молодость! Это — вечное беспокойство, страстность, способность во имя науки ломать всяческие догмы («Лит. газета», 16 мая 1961 г.).

<…>

6. В русском языке имеется любопытная синтаксическая кон­струкция, особенностью которой является то, что к имени суще­ствительному в им. падеже, стоящему в начале предложения, с помощью частицы вот присоединяется отрезок, похожий на придаточное предложение, возглавляемое «союзным словом», которое может выполнять различные синтаксические функции. Например: Цветухин — вот кто предназначен испытать еще не­смелое увлечение молодых людей (К. Федин, Первые радости); Человек — вот кому должна подчиняться архитектура («Лит. газета», 20 февр. 1960 г.) <…>.

<…> Перед нами сегментированные конструкции. Интонационное расчленение здесь столь велико, что в им. падеже можно усмат­ривать именительный темы. Иногда это отражается и на пунк­туации. Например: Предательство! Вот что погубило Францию (Е. Петров, Падение Парижа).

7. Сегментированными являются предложения, в которых ряд однородных членов резко отделяется от обобщающего сло­ва. Это наблюдается в тех случаях, когда между рядом и обоб­щающим словом нет соответствия в падеже или когда следую­щее за рядом предложение принадлежит к вопросительным или восклицательным со специальными словами. Например: <…> Лепет юности, ровный свет электрических плафонов, тусклый блеск скрипок — как все было далеко! (Э. Казакевич, Звезда).

При значительном интонационном расчленении в этих кон­струкциях образуется именительный темы. Например: Сказки, легенды, былины — о богатырях, о сапогах-скороходах, о ков­рах-самолетах, скатертях-самобранках, о живой воде... Сколько дум народных, мечтаний и грез заложено в них, сколько свет­лых надежд! («Изв.», 4 янв. 1960 г.).

8. В современном русском языке в позиции именительного темы может выступать инфинитив <…>. На­пример: <…> Летать! Это и сейчас самая большая его мечта, самое страстное желание («Изв.», 16 марта 1962 г.) <…>.

Таким образом, наряду с именительным темы, в русском языке выделяется инфинитив темы — с теми же особенностями употребления, с той же стилистической тональностью.

Мы рассмотрели различные сегментированные конструкции в современном русском языке. Из сказанного можно сделать следующие выводы.

1. Сегментированная конструкция состоит из двух частей: сегмента, который представляет собой выделенную и подчеркну­тую тему, и основы (основной части) с местоименным корреля­том темы. В основной части конструкции выделяется тема (ука­занный местоименный коррелят) и рема.

В зависимости от последовательности сегмента и коррелята различается два типа конструкции: реприза и антиципация.

<…>

2. Сегментированная конструкция — яркая экспрессивная конструкция, бытующая (в разных своих проявлениях) в раз­ных стилях языка. Сегментированная конструкция соотносится с тождественным по словесному составу предложением без сег­ментации.

В своей основе сегментированная конструкция — это разго­ворная конструкция, порожденная закономерностями живой речи.

Именительный темы — конструкция книжная, часто с рито­рической, возвышенной окраской. Но возникает он на основе сегментированного предложения в результате преобразования, интонационной дислокации последнего.

3. Сегментированная конструкция находится в тесной связи с предложениями, имеющими в своем составе параллельную связь.

Параллельная связь — это связь, которая наблюдается меж­ду членами предложения, обозначающими одно и то же, но по-разному, и объединенными интонационно или союзами без за­висимости их друг от друга по морфологической форме.

Сегментированная конструкция отличается от предложения с обычной параллельной связью порядком расположения эле­ментов, интонационным членением и в некоторых случаях отсут­ствием формального соответствия частей с одинаковой предмет­ной отнесенностью.

Наблюдаются разные степени вычленения сегмента вплоть до его выделения в особую фразу (именительный темы).

Сегментированное предложение — это единое интонационное целое, фраза. Оно может быть расчленено на две фразы и пре­образовано в конструкцию с именительным темы. Учитывая тес­ную связь этих синтаксических образований, их можно назвать сегментированными конструкциями с двойным обозначением.

Чувакин А. А. О структурной классификации неполных предложений // Филологические науки. 1974. № 5. С. 104–108.

Общеизвестной и, пожалуй, наиболее распространенной классификацией неполных предложений с точки зрения их структуры является классификация по характеру «опущенного» («пропущенного», «неназванного») члена. Этот принцип учитывает одну из важных сторон неполного предложения, но, во-первых, не позволяет достаточно определенно судить об «опущении» членов, зависящих от «опущенных», особенно если те и другие не представлены в контексте (предложения ситуативного типа); во-вторых, не вполне раскрывает те основания, в силу которых предложение считается неполным.

Другая классификация, базирующаяся на характере «стержневого» члена неполного (присоединенного) предложения, является, по существу, незавершенной, так как упускает из виду «опущенные» члены.

Недостатки обеих классификаций обусловливаются, по нашему мнению, односторонностью их оснований: как в том, так и в другом случае учитывается лишь один из соотносительных членов – «опущенной» или «стержневой».

Сказанное делает необходимым совершенствование классификации неполных предложений с точки зрения структуры.

Мы полагаем, что наиболее целесообразный путь решения этой задачи – рассмотрение полноты – неполноты предложения в рамках позиционной концепции предложения, ибо она признает, что позиция одного члена сцеплена с позицией другого, предполагает ее и в то же время предполагается ею. Свойство одной позиции предполагать другую обуславливается такими постоянными элементами предложения, как синтаксические отношения (СО) и синтаксические связи (СС); свойство это – применительно к неполному предложению – называем сигнализацией. Если в предложении хотя бы одна из позиций не представлена словесной формой (в том числе и нулевой), то СО СС в нем (в той паре позиций, одна из которых не представлена словесно) нарушаются и словесно представленная позиция сигнализирует позицию, словесно не представленную. В силу этого первая может быть названа сигнализирующей, вторая – сигнализируемой.

<…>

Сделанные замечания определяют принципы структурной классификации неполных предложений. Она двухступенчата: на первой ступени выявляется, позиция какого члена выступает в качестве сигнализирующей, и проводится классификация по характеру сигнализирующей позиции (выделяются структурные типы), на второй ступени выясняется характер сигнализируемой позиции, и классификация проводится уже по этому основанию (выделяются подтипы).

<…>

По указанным основаниям в современном русском языке выделяются следующие разновидности неполных предложений (ограничимся рассмотрением двусоставных предложений глагольного строя, в которых в позиции сказуемого выступают словоформы финитного глагола).

1. Тип «Сигнализирующая позиция – позиция подлежащего», возможность существования которого определяется сцеплением позиции подлежащего с позицией сказуемого. В случае незамещения последней в предложении нарушаются предикативные СО и СС согласования, о чем свидетельствует замещение позиции независимого члена, обозначающего в форме им. падежа существительного предмет, признак которого устанавливается в предложении, и отсутствие словоформы в позиции зависимого от него члена, называющего в формах финитного глагола этот признак (подтип «Сигнализируемая позиция – позиция сказуемого»); примеры: – Председатель, – сказал Анисим, прислушиваясь к шагам (Антонов. Лена); – Овчинников!.. – метнулся за спиной неверящий крик. …Новиков увидел идущего [Овчинникова] (Бондарев. Последние залпы).

<…>

Наш вывод подтверждается соотносительностью этих предложений с полными: Сзади загремела извозчичья пролетка. …– Доктор приехал… (Кассиль. Вратарь республики).

<…>

некоторые из них соотносятся и с неполными II типа (о нем см. дальше): – Никак, едет? –…Посреди дороги шагом ехал Павел Кириллович на своем Валете (Антонов. Лена); Гул заполнил небо… – Идут!.. (Бондарев. Батальоны просят огня).

Некоторые из приведенных неполных предложений соотносительны также и с двусоставными предложениями именного строя: В передней раздался звонок… – Это Алиса (Кассиль. Ход белой королевы).

<…>

думается, это не случайно: видимо, предложения Председатель, Сотников, из парткома и некоторые другие представляют собой речевую контаминацию двух позиционных моделей и должны быть интерпретированы как «двумодельные».

Рассмотренные неполные предложения нередко относятся к односоставным (номинативным).

<…>

II. Тип «Сигнализирующая позиция – позиция сказуемого», возможность которого обусловливается сцеплением позиции сказуемого с позицией подлежащего, дополнения, обстоятельства.

1. Если в предложении имеется замещение позиций, обратное описанному выше (см. тип I), то в нем также нарушаются предикативные СО и СС согласования, но сигнализирующей является позиция сказуемого (подтип «Сигнализируемая позиция – позиция подлежащего»); например: 1) – Ну? – спросил Данилов [Ваську]. – Побывала Дома? (Панова. Спутники).

<…>

2. Если в предложении позиция сказуемого замещена сильуправляющими глагольными словоформами, называющими признак, направленный на некоторый объект (производно – и субъект), а позиция зависимого члена, обозначающего в формах косвенных падежей существительного этого объект, не замещена, то в нем нарушены объектные (производно – и субъективные) СО* и СС* сильного управления; предложение относится к подтипу « Сигнализируемая позиция – позиция дополнения»: 1) прямого: Мужской… голос отозвался: – Я слушаю (Николаева. Битва в пути); 2) косвенного: – Почему плохо ешь? – громко спрашивал Залкинд у дочери. – Не нравится рыба? (Ажаев. Далеко от Москвы); Кран упал на юго-восток от оси домны. …– Дымов знает? (Воробьев. Высота); 3) прямого и косвенного: [Новиков] вынул три плитки шоколада… – Для тебя. Алешин передал (Бондарев. Последние залпы).

<…>

3. Если в предложении позиция сказуемого замещена глагольной словоформой, которая называет признак, требующий обстоятельственной характеристики (чаще всего пространственной), а позиция члена, обозначающего в формах наречия эту характеристику, не замещена, то в нем нарушаются обстоятельственные СО. Что касается СС, то, поскольку глагольные словоформы по отношению к словоформам наречия не выступают как сильноуправляющие, нарушения СС не происходит. Следовательно, такие предложения нельзя безоговорочно относить к полным или неполным*, а поэтому выделение подтипа «Сигнализируемая позиция – позиция обстоятельства» несколько условно. Примеры: Печальным взглядом провожают красноармейцев деповские рабочие [Шепетовки] …– Мы еще придем, товарищи! (Островский. Как закалялась сталь.)

<…>

4. Позиция сказуемого может сигнализировать позиции нескольких разных членов одновременно, например: 1) подлежащего и дополнения: Игнат Гмызин… бросился сзади к быку… – Затопчет!.. (Тендряков. Тугой узел); 2. подлежащего и обстоятельства: Дома мать, грустная, собирала в дорогу сына. …– Может, останешься, Павлуша? (Островский. Как закалялась сталь); 3. подлежащего, дополнения, обстоятельства: Она вернулась, отжимая мокрое полотенце. – На, приложи (Нагибин. На тихом озере).

III. Тип «Сигнализирующая позиция – позиция дополнения».

1. Будучи сцепленной с позицией сказуемого и через ее посредство с позицией подлежащего, позиция дополнения сигнализирует (в случае их незамещения) их наличие (подтип «Сигнализируемые позиции – позиции сказуемого и подлежащего»), например: [Дед Матвей] …нажимал кнопки телефонных аппаратов: – Гараж мне… (Кочетов. Журбины).

<…>

Возможность сцепления позиции дополнения с позицией главного члена безличного предложения определяет наличие «двумодельных» предложений: Он [полковник] выхватил трубку из рук телефониста, произнес коротко: – Иверзева! (Бондарев. Батальоны просят огня); Каждые десять минут в кинозале поднимался страшный свист, топот и крики: – Рамку, рамку! (Панова. Спутники); ср.: – Обыскать его!

2. Помимо указанных, может сигнализироваться (опосредованно) позиция еще одного дополнения, см.: …

Димка… слил остатки самогона из чашек в одну. – Ди-мка, мне! (Гайдар. Р.В.С.).

<…>

IV. Тип «Сигнализирующая позиция – позиция обстоятельства».

Как и позиция дополнения, позиция обстоятельства сигнализирует позиции сказуемого (непосредственно) и подлежащего (опосредованно). Например: Вставая по утрам, он [Фома] пел. – Опять? – кричал Бухвостов (Кассиль. Вратарь республики).

<…>

Опосредованно могут сигнализироваться позиции 1) дополнения: Он держал в руке свернутую пачку газет… – В бидон, – сказал Филипп Петрович (Фадеев. Молодая гвардия); 2) обстоятельства: Увидев неожиданного гостя, бухгалтер Никодим Аксенович обрадовался: – …В кои-то веки (Тендряков. Падение Ивана Чупрова).

И в данном случае возможно наличие «двумодельных» предложений (по той же причине, что и в предшествующем типе).

V. Проблематичным является выделение типа «Сигнализирующая позиция – позиция определения (согласованного)», поскольку прилагательное, словоформы которого выступают в позиции определения, способно легко субстантивироваться.

<…>

см.: [Угощая огурцами]: – Солененьких, солененьких!; [Передавая брату тушь]: – Синюю, красную, где нарушены атрибутивные СО и СС согласования, сигнализируются позиции дополнения (непосредственно), сказуемого и подлежащего (опосредованно).

В заключение отметим, что в качестве сигнализирующих могут одновременно выступать позиции нескольких разных членов (подлежащего и дополнения, подлежащего и обстоятельства, сказуемого и дополнения, сказуемого и обстоятельства и др.).