3.3. Русский язык в противоположность английскому

Мы уже видели, что русская грамматика изобилует кон­струкциями, в которых действительный мир предстает как противопоставленный человеческим желаниям и волевым устремлениям или как, по крайней мере, независимый от них. В английском же языке таких единиц крайне мало, если во­обще есть. Зато в английской грамматике имеется большое число конструкций, где каузация позитивно связана с чело­веческой волей. Особенно отчетливо прослеживается взаимо­действие каузации и воли в конструкциях типа

X made Y V int ('интенциональный')-инфинитив.

(например, X made Y wash the dishes 'X заставил Y вымыть та­релки').

X had Y V int-инфинитив

(например, X had Y wash the dishes букв. 'X сделал так, чтобы Y вымыл тарелки').

X had Х's Z V int «-еd»-форма

(например, X had her boots mended букв. 'X сделал так, чтобы ее сапоги починили').

<…>

В заключение обратимся еще к одному примеру, проясняющему, на наш взгляд, обсуждаемое здесь различие между русским и английским языками:

а. He succeeded! — букв. 'Он преуспел <в этом>'.

He failed! — букв. 'Он не преуспел <в этом>'.

б. Ему это удалось.

Ему это не удалось.

Английская номинативная конструкция а. перелагает часть ответственности за успех или неуспех некоторого предприятия на лицо, которое его затевает, в то время как русская дативная конструкция б. полностью освобождает действующее лицо от какой бы то ни было ответственности за конечный результат (какие бы вещи с нами ни происходи­ли, хорошие или плохие, они не являются результатом наших собственных действий). В русском языке нет средств, чтобы идиоматичным способом передать точное значение предло­жения а., тогда как в английском отсутствуют идиоматичные средства для точного выражения значения б. Данный факт представляет собой резюмирующий итог описания различий в этнофилософиях, отраженных в этих языках.

4. «Иррациональность»

4.1. «Иррациональность» в синтаксисе

Синтаксическая типология языков мира говорит о том, что существует два разных способа смотреть на действитель­ный мир, относительно которых могут быть распределены все естественные языки. Первый подход — это по преиму­ществу описание мира в терминах причин и их следствий; второй подход дает более субъективную, более импрессиони­стическую, более феноменологическую картину мира <…>.

Из европейских языков русский, по-видимому, дальше других продвинулся по феноменологическому пути. Синтак­сически это проявляется в колоссальной (и все воз­растающей) роли, которую играют в этом языке так назы­ваемые безличные предложения разных типов. Это бессубъ­ектные (или, по крайней мере, не содержащие субъекта в именительном падеже) предложения, главный глагол кото­рых принимает «безличную» форму среднего рода. Как ука­зывала Яринцов <…>, «безличная форма гла­голов сквозной линией проходит через весь язык и составляет одну из наиболее характерных особенностей русского спосо­ба мышления».

В предыдущем разделе мы уже рассматривали ряд безлич­ных конструкций, представляющих людей не агентами, не активными действующими лицами, а пассивными и более или менее бессильными, не контролирующими события экспериенцерами. Ниже мы остановимся на тех безличных кон­струкциях, которые предполагают, что мир в конечном счете являет собой сущность непознаваемую и полную загадок, а истинные причины событий неясны и непостижимы. Напри­мер:

Его переехало трамваем.

Его убило молнией.

В этой конструкции непосредственная причина событий — трамвай или молния — изображена так, как если бы она была «инструментом» некоей неизвестной силы. Здесь нет явно выраженного субъекта, глагол стоит в безличной форме среднего рода («безличной», потому что она не может соче­таться с лицом в функции субъекта), а незаполненная позиция субъекта (см. Мельчук 1974) свидетельствует о том, что настоящая, «высшая» причина события не познана и непо­знаваема. <…>

Пешковский (1956) указывает, что такое же свойство «загадочности» присутствует в предложениях типа

Стучит! = 'Что-то стучит (нельзя понять что и почему)', которые в этом отношении в корне отличаются от предложе­ний с неидентифицированным субъектом типа

Стучат! = 'Кто-то стучит'.

Галкина-Федорук (1958: 139) замечает, что безличные предложения, в которых делается акцент на неизвестном и на необъяснимом, являются исключительно частыми в фольк­лорной литературе, в частности, в народных загадках.

Альтернативная номинативная конструкция, не имеющая такого значения, тоже, конечно, допустима:

Его переехал трамвай.

Его убила молния.

В русской разговорной речи, однако, чрезвычайно рас­пространены как раз предложения первого, бессубъектного, типа. Советские грамматисты часто выказывали смущение при встрече с этим, не совместимым с официальным «научным взглядом на мир» свойством русского языка, отно­ся его к реликтам прошлого. Так, академик Виноградов <…>, говоря о некоторых интересующих нас конструк­циях, утверждал, что «языковая техника здесь использовала как материал отжившую идеологию».

Вся ирония тут состоит в том, что языковые конструкции, о которых идет речь, показывают, что «отжившая идеоло­гия» не только не проявляет признаков утраты продуктив­ности, но, напротив, продолжает развиваться, захватывая все новые и новые области и постепенно вытесняя из многих районов тех своих конкурентов, которые не предполагают, что природа событий может быть непознаваемой (ср. Галки­на-Федорук <…>). И это вполне согласуется с общим направлением эволюции русского синтаксиса, отражающего рост и все более широкое распространение всех типов «безличных» предложений, в особенности предложений с дательным падежом субъекта, представляющих людей не контролирующими события, и бессубъектных предложений, представляющих события не полностью постижимыми.

Галкина-Федорук <…> пишет: «Количество безлич­ных предложений в современном русском языке все время возрастает. Этот рост следует объяснять не только постоян­ным развитием и совершенствованием форм мышления, рас­ширяющимся репертуаром средств выражения, но и различ­ными грамматическими процессами, природа которых, в конце концов, тоже подчинена растущей сложности содер­жания речи. Наши данные показывают, что многие личные глаголы начинают употребляться по типу безличных. С дру­гой стороны, некоторые виды безличных предложений оста­ются в языке в виде реликтов более старых форм мысли».

Пешковский <…> был особенно поражен непрерыв­ным ростом безличных конструкций в русском языке: «Таким образом, безличные предложения, по-видимому, отнюдь не есть остатки чего-то убывающего в языке, а наоборот, нечто все более и более растущее и развивающееся». Тем не менее есть одна вещь, которую, по всей видимости, Пешковский не учел. Я имею в виду то, что рост безличных конструкций, вытеснение личных предложений безличными является ти­пично русским феноменом и что в других европейских языках — например, в немецком, французском и английском — из­менения обычно шли в противоположном направлении (<…>). Это дает все основания думать, что неуклонный рост и распростране­ние в русском языке безличных конструкций отвечали особой ориентации русского семантического универсума и, в конеч­ном счете, русской культуры.

Чтобы показать точное значение описываемых конструк­ций, я бы предложила дда них следующие толкования:

Его убило молнией.

что-то случилось в том месте в то время

не потому, что кто-то хотел этого

(была вспышка молнии)

нельзя было сказать почему

поэтому он был убит (он умер)

Стучит!

что-то случилось в этом месте

не потому, что кто-то делает что-то

нельзя было сказать почему

(можно слышать что-то, как будто кто-то стучал)

Его знобило/лихорадило/мутило.

что-то случилось с ним не потому,

что он хотел этого не потому,

что кто-то делал что-то

нельзя было сказать почему

поэтому он чувствовал холод/лихорадку/тошноту

Как показывают приведенные экспликации значения, все предложения такого типа являются неагентивными. Таин­ственные и непонятные события происходят вне нас совсем не по той причине, что кто-то делает что-то, а события, про­исходящие внутри нас, наступают отнюдь не потому, что мы этого хотим. В агентивности нет ничего загадочного: если человек что-то делает и из-за этого происходят какие-то со­бытия, то все представляется вполне ясным; загадочными и непостижимыми предстают те вещи вокруг и внутри нас, появление на свет которых вызвано действием таинственных сил природы.

В русском языке предложения, построенные по агентивной личной модели, имеют более ограниченную сферу употребления в сравнении с аналогичными предложениями в других европейских языках, значительно более ограничен­ную, например, по сравнению с английским языком. Богат­ство и разнообразие безличных конструкций в русском языке показывают, что язык отражает и всячески поощряет преоб­ладающую в русской культурной традиции тенденцию рас­сматривать мир как совокупность событий, не поддающихся ни человеческому контролю, ни человеческому уразумению, причем эти события, которые человек не в состоянии до кон­ца постичь и которыми он не в состоянии полностью управ­лять, чаще бывают для него плохими, чем хорошими. Как и судьба.

Калинин А.Ф. Инфинитивные предложения в системе типов простого предложения // Русский язык в школе. 2001. № 4. С. 77–82.

Проблема статуса инфинитивных предложений и их места в системе типов односоставных и двусоставных предложений может быть успешно решена путем анализа в структурном (грамматическом) и семантическом (номинативном) аспектах.

Структурный аспект – это грамматическая форма предложения и его структура. Данный аспект обладает внутренней и внешней сторонами. Внутренней стороной его является грамматическое значение, внешней – грамматические показатели. Грамматическим значением простого предложения является предикативность, которая свойственна любому предложению и проявляется в синтаксических категориях модальности, времени и лица.

Структурный тип русского глагольного предложения с одним главным членом, представленным независимым инфинитивом с частицей бы или без нее, называется инфинитивным предложением:

Вам не видать таких сражений. (Лермонтов); Лишь лета б нам дождаться. (Крылов). <…>

В инфинитивных предложениях проявляется объективная модальность реальности / ирреальности, зависящая от способа выражения главного члена – инфинитива с частицей бы или без нее, от интонации и вопросительных частиц разве, ли, едва, неужели и др. В данных предложениях с побудительной или вопросительной интонацией, а также в повествовательных предложениях, в которых главный член выражен инфинитивом с частицей бы, обнаруживается объективная модальность ирреальности:

Не спрятаться ли нам? (Чехов); Не опоздать бы только к поезду…(Он же).

В повествовательных инфинитивных предложениях с главным членом – инфинитивом без частицы бы выражается объективная модальность реальности:

Быть бычку на веревочке. (Пословица); Не расти траве После осени; Не цвести цветам Зимой по снегу. (Кольцов).

Как свидетельствует материал, объективные модальные значения реальности / ирреальности в инфинитивных предложениях, как и в других типах односоставных глагольных предложений, могут осложняться частными модальными значениями долженствования, необходимости, желательности, неизбежности, возможности невозможности и др., которые обусловлены вещественными значениями конкретного инфинитивного предложения, способом морфологического выражения главного члена, интонацией и лексическими средствами. Например, в инфинитивном предложении Не избежать им лютой казни (Пушкин) выражается частное модальное значение невозможности, а в предложении Одну минуту, еще одну минуту видеть ее, проститься, пожать ей руку (Лермонтов) выражается частное модальное значение желательности.

В инфинитивных предложениях на фоне объективной модальности реальности/ирреальности с помощью вводно-модальных слов и модальных частиц легко проявляется субъективная модальность. По признаку наличия субъективно-модальных значений в инфинитивных предложениях можно выделить, по нашему мнению, группы с субъективно-модальными значениями уверенности, неуверенности, сомнения, возможности, невозможности, предположительности и некоторые другие. Например, в инфинитивном предложении Мне тут, конечно, сидеть до морозов (Паустовский) на фоне объективной модальности реальности выражается субъективно-модальное значение уверенности, а в предложении Быть, вероятно, завтра плохой погоде (Горький) выражается субъективно-модальное значение предположительности.<…>

инфинитивные предложения не обладают парадигмой временных форм. Это обусловлено тем, что в функции главного члена в них выступает инфинитив в независимой позиции с частицей бы или без нее:

[Сатин:] Какой ты любопытный, старикашка! Все бы тебе знать. (Горький): [Михаил:] Вам бы сходить к хозяину-то… (Он же).

Специфика инфинитивных предложений в выражении значений синтаксического времени состоит в том, что основным способом выражения временных значений в них является конструктивно-синтаксический. Определенная часть инфинитивных предложений безотносительна к моменту речи, имеет значение вневременности:

Бездонную бочку не наполнить. (Пословица).

Значение вневременности несовместимо с употреблением в них распространителей конкретизирующего плана. В инфинитивных предложениях нередко проявляется расширенное настоящее время. Это время по своему реальному значению выходит за пределы момента речи, но не имеет таких широких границ, которыми обладает значение вневременности. Реальное значение расширенного настоящего уже значения вневременности.

Расширенное настоящее время характеризуется не только совпадением действия с момента речи, но и распространением его на предшествующие или последующие моменты. Расширенное настоящее время свойственно инфинитивным предложениям, в которых субъект характеризуется, оценивается. В инфинитивных предложениях с данным значением синтаксического времени главный член – инфинитив употребляется с частицей бы, например:

А вам, искателям невест, не нежиться и не зевать бы…(Грибоедов). <…>

Семантический (номинативный) аспект исследует значение предложения. Семантическая структура предложения реализуется взаимодействием семантических компонентов.

Семантический тип предложения устанавливается при опоре на общую семантику предложения.

Компонентный анализ семантической структуры инфинитивных предложений указывает на то, что они являются двусоставными (двучленными) независимо от того, формируются ли они только одним главным членом или при главном члене имеются обстоятельственные или объектные распространители. <…>

Компонентный анализ инфинитивных предложений выявил, что типичными для данных предложений являются трехкомпонентные, четырехкомпонентные и пятикомпонентные семантические структуры, при этом семантический субъект в них имплицитен, а семантический предикат представлен инфинитивом с частицей бы или без нее.

Трехкомпонентные семантические структуры инфинитивных предложений делятся на две группы.

1. Трехкомпонентные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката и семантического объекта. В этих семантических структурах действие или состояние направлено на семантический объект, выраженный существительным или местоимением в форме косвенного падежа без предлога или с предлогом:

[Павел:] Поссорить бы их. (Горький); [Людмила:] Поговорить бы с ней. Кто это? (Он же). <…>

2. Трехкомпонентные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката и семантического конкретизатора, указывающего на время, место или способ совершения действия или проявления состояния и выраженного обычно наречием или существительным в косвенном падеже с предлогом:

Теперь бы петь… Но стал я хвор! А прежде был я пылок. (Некрасов); На улицу бы пойти! – мечтательно проговорил Павел. (Горький). <…>

Четырехкомпонентные семантические структуры инфинитивных предложений делятся на три группы.

1. Четырехкомпонентные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката и двух облигаторных семантических объектов, обусловленных двухместной валентностью предиката. В данных семантических структурах действие или состояние направлено на семантические объекты, выраженные существительными или местоимениями в формах косвенных падежей без предлогов или с предлогами:

[Глафира:] И тебе, девушка, этого не миновать. Любовь людям в корень дана. (Горький); Счастье алтыном не купить. (Пословица). <…>

2. Четырехкомпонентные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката, семантического объекта и семантического конкретизатора. В данных семантических конструкциях действие или состояние направлено на семантический объект; семантический конкретизатор обозначает характеристики, при которых совершается действие или проявляется состояние. Семантический объект обычно выражается существительным или местоимением в форме дательного падежа без предлога, а семантический конкретизатор – наречием или существительным в косвенном падеже с предлогом или без предлога:

[Губернатор:] Прекрасные мечты! Но их достанет на пять дней. Не век же вам грустить? (Н. Некрасов); [Исправник:] Всенепременно! Вас доставить на дом? (Горький).

3. Четырехкомпонентные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката и двух семантических конкретизаторов, обозначающих характеристики, при которых совершается действие или проявляется состояние. Семантические конкретизаторы выражаются обычно наречиями или существительными в косвенных падежах с предлогами или без предлогов:

«Посидеть бы теперь у костра», – вздохнул я. (Горький); Целый день им обмеривать нужно, Чтобы вечером сытно поесть. (Н. Некрасов).

Пятикомпонентные семантические структуры инфинитивных предложений делятся на две группы.

1. Пятикомпонентные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката и трех облизаторных семантических объектов. В данных семантических структурах действие или состояние направлено на семантические объекты, выраженные существительными или местоимениями в формах косвенных падежей с предлогами или без предлогов:

[Губернатор:] А с вами?.. с вами не знавать Ему счастливых грез. В себе он будет сознавать Причину ваших слез. (Н. Некрасов).

2. Пятикомпонентные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката, одного или двух семантических объектов и одного или двух семантических конкретизаторов. В данных семантических структурах действие или состояние направлено на семантический объект или семантические куонкретизаторы; сематический конкретизатор или семантические конкретизаторы обозначают характеристики, при которых совершается действие или проявляется состояние:

Да, верю! Не долго вам горе терпеть, Гнев царский не будет же вечным… (Н. Некрасов); [Стогов:] Спрятать бы ее в спокойное место на время. Но где такое место? (Горький). <…>

Данный перечень семантических структур инфинитивных предложений не является законченным, он может быть продолжен. Исследованный материал свидетельствует о том, что наиболее распространенными и продуктивными в современном русском языке являются четырехкомпонентные семантические структуры и прежде всего структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката, семантического объекта и семантического конкретизатора.

Таким образом, в семантическом аспекте инфинитивные предложения являются двусоставными, между семантическими компонентами этих структур выявляются различные отношения.

Исследование инфинитивных предложений в двух основных аспектах: структурном (грамматическом) и семантическом (номинативном) выявило различие в их типологии.

Инфинитивные предложения являются самостоятельным типом односоставных глагольных предложений в структурном аспекте; вместе с тем их следует определять как двусоставной тип простого предложения в семантическом аспекте.

Следовательно, при решении проблемы классификации и типологии предложения, в частности простого, необходимо исходить из аспекта исследования предложения, что имеет принципиальное значение в теоретическом и практическом отношении при изучении синтаксиса простого предложения современного русского языка в вузе и в школе.

Лекант П. А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М., 1974. С. 16-58.