3. Неконтролируемостъ

3.1. Инфинитивные конструкции

3.1.1 Инфинитивные конструкции с предикатами необходи­мости и возможности

Данные синтаксической типологии языков говорят о том, что существуют два разных подхода к жизни, которые в раз­ных языках играют разную роль: можно рассматривать че­ловеческую жизнь с точки зрения того, 'что делаю я', т. е. придерживаться агентивной ориентации, а можно подходить к жизни с позиции того, 'что случится со мной', следуя паци-ентивной (пассивной, связанной с пациенсом) ориентации. Агентивный подход является частным случаем каузативного <…> и означает акцентированное внимание к дей­ствию и к акту воли ('я делаю', 'я хочу'). При пациентивной ориентации, являющейся, в свою очередь, особым случаем феноменологической, акцент делается на 'бессилии' и пациентивности ('я ничего не могу <с>делать', 'разные вещи случа­ются со мной').

<…> агентивность связана обычно с номинативными и номинативоподобными конструкциями, а 'бессилие' и 'пациентивность' — с дативны­ми и дативоподобными. При этом агентивность и пациен­тивность находятся в неравном положении: если факторы воли и деятельности играют важную роль во всех языках мира, то этого нельзя сказать о 'беспомощности' или 'бесси­лии'. И в то же время языки значительно различаются по тому, какое место занимает в них элемент 'бессилия'. Одни языки в той или иной степени им пренебрегают, принимая агентивный тип предложений как модель всех или боль­шинства предложений, относящихся к людям. В других язы­ках есть два основных типа предложений о людях — номи­нативный тип, опирающийся на агентивную модель, и да­тивный, в соответствие с которым люди представлены как лица, не контролирующие события.

Синтаксис современного английского языка изобилует номинативными и им подобными конструкциями, а да­тивные и сходные с ними, такие, как, например, it occurred to me that 'мне пришло в голову <на ум>, что'; it seems to me that 'мне кажется, что' или it is necessary / impossible for me to do it 'мне необходимо / для меня невозможно сделать это', играют в нем второстепенную роль.

В разговорном английском даже такие значения, как дол­женствование и невозможность, обычно передаются с по­мощью личной, номинативоподобной модели: I have to do it 'я должен это сделать'; I cannot do it 'я не могу это сделать'. Напротив, в русском синтаксисе агентивные, личные, волитивные предложения не образуют какого-либо отдельного класса; кроме того, номинативоподобные субъектные кон­струкции не охватывают большинства семантических полей. В то же время безличные дативные предложения занимают в русском языке доминирующее положение; более того, их роль в нем постоянно возрастает (тогда как в английском все из­менения в этой области идут ровно в противоположном на­правлении <…>).

Английский язык обычно представляет все жизненные со­бытия, происходящие с нами, так, как будто мы всецело управляем ими, как будто все наши ожидания и надежды находятся под нашим контролем; даже ограничения и вы­нужденные действия представлены в нем именно с такой точ­ки зрения. В русском языке мы тоже иногда сталкиваемся с подобным выражением смыслов долженствования и невоз­можности, по-русски вполне допустимо, например, сказать Я должен это сделать или Я не могу это сделать.

Но не эти относительно редкие номинативно-субъектные высказывания определяют русскую речь; куда более типичны для нее конструкции с дательным падежом субъекта, в кото­рых все ограничения и принуждения субъекта подаются в пациентивном модусе, формально отличном от агентивного. Так, в русском языке имеется особый разряд безличных мо­дальных предикативов со значением долженствования или невозможности, требующих дательного падежа субъекта. В действительности примеры двух модальных значений, кото­рые выражаются в предложениях, построенных по личной, номинативной модели, скорее составляют исключение, чем правило. Например, значение необходимости не может быть выражено таким образом. Иными словами, чтобы дать адек­ватный перевод на русский таких английских предложений, как I must, I have to, их следует сначала представить в пациентивной перспективе, подчеркивающей тот факт, что лицо, о котором идет речь, не контролирует ситуацию.

Класс предикатов, с обязательностью требующих датива субъекта, содержит такие слова, как надо, нужно, необходи­мо, нельзя, невозможно, не полагается, следует, должно. На­пример:

Ехать мне тридцать первого, в субботу, необходимо (Цветаева).

— Беритесь-ка за лопату, — говорит Карпов.

— Всем надо браться, — усмехаюсь я (Окуджава).

Пойдем, зайдем в контору, если тебе нужно (Толстой).

Эти способы представления — агентивный и пациентив-ный — семантически не эквивалентны. Например, фраза Можно ли мне?, видимо, выражает просьбу разрешить нечто, а соответствующий ей номинативный вариант Могу ли я? является скорее риторическим вопросом о способности, во­просом, который субъект задает сам себе, что-то вроде 'смогу ли я?'. Номинативная фраза Я не могу предполагает, что причина невозможности кроется в самом субъекте, что эта невозможность у него врожденная или, на худой конец, при­обретена им в результате каких-то собственных действий. Аналогично номинативная конструкция Я должен выражает необходимость, признаваемую самим субъектом и внутренне им осознанную, тогда как фразы с дативом типа Мне нужно, Мне надо, Мне необходимо все выражают необходимость, навязанную субъекту извне.

В следующей группе примеров предложения а. и б. отно­сятся к личной, пропущенной через сознание субъекта воз­можности и построены по номинативному типу, а остальные примеры указывают на внешние обстоятельства (в.) или чью-то волю (г. и д.) и построены по дативному образцу:

а. Мне живется очень плохо, нас в одну комнату набито четыре

человека, и я совсем не могу писать (Цветаева).

б. Была бы я в России, все было бы иначе, но России (звука) нет, есть буквы: СССР, не могу же я ехать в глухое, без гласных, в свистящую гущу (Цветаева).

в. Можно ли мне надеяться, дорогая Анна Антоновна, устроиться на эти деньги в Праге? (Цветаева).

г. Можно мне вас поцеловать, Софья Николаевна? (Л. Леонов <…>).

д. Можно сесть возле вас? — спросил он наконец (Тургенев <…>).

Не думаю, однако, что личная номинативная модель се­мантически сложнее безличной дативной. Напротив, я пола­гаю, что как раз у предложений, построенных по безличной модели, в толковании имеется дополнительный по сравне­нию с личной семантический компонент 'не потому, что я это хочу'. Ср.:

Я (им. пад.) должен =

я <непременно> сделаю это

Мне должно (устар.) =

я не могу думать:

'если я не хочу это, я не сделаю это'

я знаю, что <непременно> сделаю это

Мне необходимо =

я не могу думать:

'если я не хочу это, я не сделаю это'

я знаю, что я не могу не сделать это

Не могу = я не могу

Мне невозможно =

я не могу думать:

'если я хочу это, я сделаю это'

я знаю, что я не могу не сделать это

Мне нельзя =

я не могу думать:

'если я хочу это, я сделаю это'

я знаю, что я не могу не сделать это

я знаю, что было бы плохо, если бы я сделал это

Мне надо =

Я не могу думать:

'если я не хочу это, я не сделаю это'

я знаю, что было бы плохо, если бы я не сделал это

Внешний по отношению к субъекту характер необходи­мости или невозможности, передаваемый дативно-инфинитивной конструкцией, хорошо виден в предложениях с отри­цательными местоимениями и местоименными выражениями <…>:

некогда = 'я не могу, потому что нет времени, когда бы я смог (сделать это)';

негде = 'я не могу, потому что нет места, где бы я смог (сделать это)';

некуда = 'я не могу, потому что нет места, куда бы я смог (пойти)'.

Употребление такого рода выражений иллюстрируют следующие примеры:

Просить мне не у кого (Цветаева).

Никуда не хожу, п. ч. нечего надеть, а купить не на что (Цветаева).

Знаете русское выражение: некогда о душе подумать (Цветаева).

Он ничего не говорит, потому что нечего ему сказать (Окуджава).

Важно подчеркнуть, что подобные предложения, субъект которых (в форме датива) представлен как не контролирую­щий происходящие события, в русском языке не только воз­можны, но и типичны; именно они в значительной степени определяют колорит подлинно русской речи. (Например, в знаменитом «слове к народу» А. Солженицына на трех стра­ницах содержится около двадцати таких предложений и сре­ди них само название обращения «Как нам обустроить Рос­сию?».)