Глава 1. Онтология фальсификации.
Раскрывая понятие фальсификации, кажется, что было бы очевидным начать рассмотрение метода фальсификации сквозь призму теории познания. Однако, мне хотелось бы сначала рассмотреть онтологические аспекты фальсификации, так как теория познания всегда должна строится на онтологии.
Почему при конструировании онтологии возникают диаметрально различные концепции? На что опираются различные авторитетные философы в своих трудах? Откуда и почему появилась атеистическая онтология Сартра и религиозная онтология Бердяева? Как и почему формируются различные онтологические концепции?
При конструировании собственной онтологической концепции человек не может соглашаться абсолютно со всеми философами, ведь они спорят между собой и говорят абсолютно противоположные вещи. А значит, даже при заимствовании чьей-то идеи человеку необходимо выявить причины, из-за которой ему нравится та или иная концепция. Или же, как философствование более высокого уровня, разработка собственной концепции в том или ином философском направлении. Что объединяет между собой метафизиков, феноменологов, атеистов, религиозных мыслителей? Здесь меня интересует причины появления данной структуры.
Своей глобальной задачей мне хотелось бы видеть разработку такой онтологии и такой теории познания, которая могла бы примирить противоположные концепции и обратить их внимание на решение общих проблем, а не только тех, которые поставила перед собой та или иная онтология. Пренебрежительное отношение атеистических философов к религиозным, феноменологов к метафизикам рассеивает внимание мыслителя и отвлекают его от действительно важных задач. Философия в качестве мировоззрения может помочь человеку сформировать систему мышления для того, чтобы объяснить человеку его роль и место в жизни, и роль и место окружающих его людей. Таким образом философия приобретает личностный характер, и это может привести к солипсической системе мировоззрения. Важнейшую задачу философии я вижу в том, что человек должен вырабатывать систему знаний и систему ценностных ориентаций не только для самого себя, но и для всего человечества в целом. И только исходя из этих соображений должны разрабатываться философские концепции. Универсализация и абсолютизация такого знания в данном случае будет выступать в качестве своеобразной «проверки»: что если все люди будут атеистами? К каким результатам тогда придет человечество, чего оно сможет достигнуть? Чего добьется человечество, если всё поголовно будут феноменологами? В данном вопросе на первое место выходит то, на что конкретно направлена онтология. Конечно, человеку бытийствующему и желающему быть хотелось бы, чтобы она была направлена на бытие в любом случае. Очень яркий пример онтологии направленной в небытие – онтология буддизма. Абсолютный буддизм привел бы к исчезновению человека: данная философская концепция подразумевает отказ от земного блага и страдания, то есть отказ от жизни; уход в «нирвану» здесь равен уходу в небытие. Буддизм не приемлет процесс творчества и изобретательства, он словно бы не приемлет жизнь вообще; путь буддизма – путь в небытие.
Исходя из соображений о том, какая концепция имеет право на существование и развитие ( существование в философском смысле), волей неволей упирается в то, какая концепция является годной, а какая негодной для бытия. В таком аспекте ни одна философская концепция, претендующая на звание универсальной, не должна игнорировать другие концепции, претендующие на это же звание.
Стоит ли доказывать необходимость универсального знания? Существует мнение, что бытие должно быть уравновешенно противоположностями, и только благодаря единству противоположностей и существует жизнь. Отсутствие противоположности останавливает процесс жизни. Если такое произойдет, то человечество может столкнуться с проблемой отсутствия актуальных задач, зайдет в тупик. Но за всю историю человечества данная проблема не то что не коснулась, но даже не угрожала человечеству. Напротив, человечество видит перед собой очень много задач и отнюдь не так много путей их решения. И на данный момент задачей философии хотелось бы видеть актуализацию проблем и задач человечества, а так же решение важных вопросов, касающихся духовной жизни человека.
Итак, стоит раскрыть понятие фальсификации. Мне хочется прибегнуть к одному очень простому примеру. Предположим, у нас есть картина, на которой запечатлен какой-нибудь пейзаж. Картину нарисовал какой-нибудь художник, но он давно умер и мы не знаем, он её нарисовал или её срисовали с нарисованной им. Мы можем просто поверить в то, что это оригинал, можем отрицать, что это оригинал и доказывать, что она ненастоящая, так же мы можем отрицать то, что мы вообще можем говорить о подлинности картины, так как это знание нам недоступно и никогда доступно не будет. Мы можем и менять свою точку зрения относительно этой картины: вчера нам она казалась настоящей, сегодня мы воспринимаем ей как подделку, а завтра снова будет казаться достаточно убедительной, чтобы поверить в то, что картину нарисовал всё-таки настоящий художник.
Предположим, что мы воспринимаем картину как настоящую. Мы любуемся ей какое-то время, и вдруг встречаемся с факторами, которые подвергают сомнению нашу уверенность. Допустим, мы встречаем точно такую же картину. У нас становится недостаточно оснований для того, чтобы определить, какая из двух картин является подлинной, а какая настоящей.
Как можно воспринимать данную картину методом фальсификации? Допустим, это и вправду ненастоящая картина, а точная копия картины настоящей. Но это ли для нас главное в этой картине? Если фальсификация сильно отличается от оригинала – это значит, что это плохая фальсификация. Следовательно, если мы воспринимаем картину как возможно настоящую, это значит, что подделка настолько хороша, что на самом деле может являться настоящей, а если мы не знаем какая есть настоящая картина, то эта фальсификация и становится для нас онтологически настоящей, так как она – есть наше единственное знание о картине. Даже если встречается другая картина, различия с которой обнаружить не удалось – они являются единым целым, так как воспринимаются одинаково.
Из данного примера видно, что если мы сомневаемся в подлинности знания данное знание может быть как истинным, так и ложным ( то есть оно и ложно и истинно одновременно), оно может вполне оказаться и истинным, если мы найдем доказательства и не найдем контраргументов. Обязательно ли соблюдение обоих условий для определения истинности? Допустим, мы найдем и контраргумент и доказательство, и в данном случае наш поиск будет напрасен, так как в итоге мы не получим ничего. Можно сравнить контраргумент и доказательство через наибольшую убедительность того или другого, но данный способ всё равно не даст достоверного знания. В таком случае, я думаю, стоит просто исключить и аргумент и контраргумент и посмотреть на данное знание со стороны онтологии.
Какую функцию выполняет истинное знание? Оно дает нам ответы на интересующие нас вопросы, создает некую реальность, в которой субъект бытийствует. В нашем примере с картиной знание о подлинности не является смыслообразующим для картины: знание настоящая она или нет ничего нам не говорит о смысле нарисованного. Следовательно, онтологически картина остается неизменной, несмотря на гносеологическую проблему установления подлинности.
В философии встречается невозможность что-либо говорить о бытии, некоторые философы считают, что невозможно человеку констатировать бытие и небытие. В том понимании бытия, о котором я пытаюсь говорить, констатация бытия начинается с констатации собственной принадлежности к бытию и к существованию. В философии часто озвучивается проблема бытия и существования. Когда бытие и существование тождественны, а когда расходятся? Я попробую сформулировать своё понимание различия: человек, живой настоящий человек, обладает и тем и другим; некоторые идеи и теории человека обладают бытием и воплощаются в действительности, существуя; абсолют обладает бытием, но не обладает существованием. Я затрудняюсь ответить на вопрос, есть что-то, что обладает существованием, но не обладает бытием. Возможно, потому что в данном понимании существование есть эманация бытия. Существование ограничено временем, бытие – нет. В одном месте цветок увядает, на этом же месте восходит росток. Думаю, то же самое и касается бытия человека. Формулировка: бытие нами обладает или мы обладаем бытием, я считаю, не так важна. Человек обладает своим существованием, а так же существование многих вещей находится в его власти: если человек захочет, он может уничтожить картину, и она перестанет существовать. Однако, он не в силах уничтожить бытие картины: она бытийствует хотя бы на идейном уровне и её можно воссоздать.
Знание человека связанно с познанием человека какой-либо идеи. Это утверждал Платон и еще многие после него. Здесь стоит задуматься о том, какие идеи человек усваивает, понимает, а какие даются ему с особым трудом. По мнению морского офицера Александра Комара2, сложнее всего человеку дается понимание простых идей. Подобные вещи говорил и Сент-Экзюпери: « Истина – это простота».
В современное время молодые люди очень легко могут понять довольно сложную идею – идею мизантропии. Сущность этой идеи мне видится в следующем: человек не может смириться с тем темным и плохим, что есть в других людях, он опасается этого, не может этого принять и бежит от этого. Однако же филантропия представляется довольно простой позицией: филантроп хорошо относится к человеку, просто потому что он точно такой же человек, быть ненавистником сложнее, гораздо сложнее.
Появляется необходимость верного понимания человеком простых идей. Мне кажется что ненавистников на свете гораздо больше, чем человеколюбов, так что позиция фальсификации может быть им крайне полезна. Фальсификация может возвратить человеческое мышление к тому, что более приемлемо для сущего, а именно, какая из двух концепций направлена на бытие.
Допустим, у нас есть человек-мизантроп. Он убежден в том, что люди не должны существовать на свете, так как они творят много зла. Человеческое отношение к миру должно формироваться на отношении человека к самому себе: то есть мизантроп в первую очередь должен ненавидеть самого себя и только тогда не возникнет явного противоречия. Ненавистник отрицает бытие совсем. Однако он исключает тот момент, когда бытие все-таки становится сильнее небытия, то есть оно просто напросто есть. То есть получается так, что есть то, чего не должно быть. Вопросы: « Почему не должно быть?», «Зачем не должно быть?» - остаются без ответа. Мне представляется, что ненавистничество формируется у человека бессознательно, возможно в результате какой-либо обиды на людей. И не стоит удивляться, почему не помогают жить человеку, а наоборот даже мешают, учения авторитетных философов-мизантропов. Например, заявление Шопенгауэра: «Наш мир – наихудший из возможных миров» вряд ли способно привнести в общечеловеческую культурную копилку нечто такое, что поможет человечеству жить и решать проблемы.
Но ведь существует и другая позиция, позиция человеколюбия. Эта позиция может утвердить бытие и только эта позиция может решить существующие у человека проблемы. Способность человека творить доказывает следующее: никогда бы ни создавались никакие творения, которые впоследствии помогли человечеству и воспитали его, если бы в мире господствовало человеконенавистничество.
Почему в таком случае нужна фальсификация? Человеколюбцам она не нужна, но она может помочь мизантропам. Возможно, им не хватает эпистемологической смелости принять за истину то, что человек достоин быть, тогда фальсификация предлагает выход: что если принять позицию человеколюбия в качестве фальсификации, в качестве универсальной модели. Это универсальная идея и может оказаться ложной, но тем не менее она осуществляла функцию истинной.
Из этого рассуждения можно сделать следующий вывод: существует такое онтологическое знание, к которому не применимы понятия истинности и ложности. Иными словами оно просто есть, то есть бытийствует.