Время и церковь

Говоря о сегодняшней идеологической ситуации и задаче формирования единой идеологии национального возрождения, нельзя не сказать несколько слов о позиции другой стороны русского идеологического про­цесса - Русской Православной Церкви. В чем состоит ее конкретно-историческая роль в преодолении нынешней идеологической смуты? При всей очевидной простоте данного вопроса многое остается далеко не однозначным: в историческом, политическом и общест­венно-социальном плане. Слишком велик исторический провал, от­деливший ее нынешнее официальное и общественное признание, от того времени, когда Православие действительно было реально дей­ствующей государственной идеологией России. В этом смысле Рус­ская Православная Церковь еще не закончила процесс своего ново­го исторического самоопределения и ее состояние во многом по­добно... только что "воскресшему из мертвых", когда еще сохраня­ется заметная историческая неотмирность. К сожалению, эта неко­торая историческая неадекватность Православия невольно вносит дополнительную сложность в формирование цельного самосозна­ния общества, зачастую не упрощая, а усугубляя его идеологиче­скую самоорганизацию, уводя вопрос национального возрождения за рамки конкретной исторической реальности. Может показаться, что в этом и состоит нынешняя роль Церкви - быть отстраненным внеисторическим наблюдателем происходящего, однако традиций русского Православия и острота нынешней исторической смуты скорее говорят об обратном. Историческое самоопределение России, в его идеологическом и политическом смысле, невозможно без адекватной исторической позиции Церкви, всегда бывшей ее внутренним духовным оком. А это, в свою очередь, предполагает честное и объективное переосмысление новейшей русской истории во всех ее социальных и идеологических катаклизмах, с принятием на себя части ответственности. Ибо история России и Церкви нераз­дельны.

Готова ли Церковь к подобному "идеологическому" переосмыслению собственной судьбы и нынешнего исторического положения? - пока не ясно. Слишком велика растерянность и политиче­ская дезориентированность современного церковного сообщества, _еще не сумевшего до конца оправиться от трагических потрясений, выпавших на его долю в XX веке. Но без сомнения, такие выводы должны быть сделаны. Обмирщение Церкви к концу XIX века, па­дение ее авторитета в народе и обществе, крушение Российской им­перии и как следствие - тяжелейшие гонения - все это находится в прямой исторической и метафизической зависимости, и имеет не­посредственное отношение к исторической ответственности Право­славия как "идеологии" Святой Руси.

К сожалению, полезная в целом официальная "Социальная кон­цепция РПЦ", в недостаточной мере отвечает злободневным в этом отношении запросам общества, являясь идеологически не вполне определенным документом. Вопрос о современной идеологии на­ционального возрождения остается для Православия открытым. По время не ждет - дальнейшая отстраненность Церкви от участия в общественно-идеологическом процессе усугубляет современный идеологический кризис, более того, делает его принципиально не­разрешимым. Невнятность идеологической позиции Церкви на руку только современной российской власти с ее совершенно бесфор­менной и неопределенной "официальной идеологией", под знаком которой и происходят разрушительные для государства "реформы". Разве в этом состоит "симфония" властей?

Вопрос о государственной идеологии есть не формальный, а сущностный, мировоззренческий вопрос национального бытия, от­давать его на откуп кремлевским политологам или телевизионным "шаманам", было бы крайне опрометчиво. Здесь нынешнее "Кули­ково поле" российской истории, и здесь должна состоятся решаю­щая битва за Россию. Может ли Церковь находиться в стороне от этого процесса?...

После крушения официальной коммунистической идеологии и наплыва западных мировоззренческих "ценностей", народ инстинк­тивно потянулся к Православию, справедливо надеясь обрести в его лице надежные мировоззренческие опоры - и это, слава Богу, про­исходит. Однако на общественном бытии этот процесс по ряду при­чин отражается очень слабо, почти незаметно. Реальной общест­венной силой Православие не становится, но остается лишь потен­циальным источником (своего рода резервуаром) вневременной ми­ровоззренческой Истины. Обладая неоспоримым общественным ав­торитетом. Церковь, тем не менее, пассивна в выражении своих общественно-политических и идеологических предпочтений. И это особенно контрастирует с активной позицией коммунистов - по существу единственной общественной силой, героически защищаю, щей патриотические ценности на общегосударственном (парламентском) уровне. Именно коммунистов боятся "демократы" всех мастей и именно против них развязана непрекращающаяся информационная война в СМИ (что особенно наглядно проявляется на выборах любого уровня власти). Церкви "демократы" не боятся. Что бы это значило?...

Еще с началом "перестройки" в церковной среде ходили упорные ожидания новых гонений, которые вот-вот начнутся, но прошло уже более 10 лет, а гонений никаких нет (если, конечно, не считать "гонениями" периодические пасквили "Московского ком­сомольца"). Не означает ли это, что гонения, как признак истинного стояния перед лицом мира, не даются просто так, по одной лишь принадлежности к истинной Церкви, а определяются какой-то вполне определенной формой обличения этого мира, его неправды? Не пришло ли время и Церкви сказать свое веское слово Истины среди того моря идеологической лжи, которое захлестнуло совре­менное общественное сознание.

Нам скажут, что Церковь вне (выше) политики, что она отделе­на от государства и что вообще это очень тонкие вещи... Может и так... Но уместна ли такая позиция в условиях острейшей общест­венно-исторической смуты? Верна ли подобная возвышенная поли­тическая "неотмирность", если она оборачивается простой истори­ческой апатией? Наверное, можно быть "вне политики", но никак нельзя быть вне истории. И это особенно относится к русскому Православию, для которого история Церкви и судьба России - не­раздельны. Во все переломные моменты нашей истории Церковь несла особую историческую миссию - быть светом на пути нацио­нального спасения. Примеров тому великое множество: Сергий Ра­донежский и Дмитрий Донской, Александр Невский и патриарх Гермоген, патриарх Тихон и митрополит Иоанн (С.-Петербургский и Ладожский). В этих святых для русского сердца именах навсегда запечатлелся образец единства духовного и исторического служе­ния - подвиг исповедания небесной Истины перед лицом исторического хаоса. Готова ли Церковь принять сегодняшний исторический вызов? или останется по еще "советской" привычке лишь пассив­ным наблюдателем общественно-политических процессов? Этот вопрос крайне актуален не только для России как таковой, но и для Церкви. Ведь сомнительное "мирное сосуществование" с "демокра­тическим" миром оборачивается не только общей апостасией, но я напрямую ведет (и Россию и Церковь) в объятия грядущего "обще­человеческого" Антихриста - это ли путь Православия?

Православие, как фундаментальная идеология, обладает много­вековой исторической, идеологической и просто житейской мудростью - и эта мудрость должна быть актуализирована. Современному общественно-историческому безвременью крайне необходимы именно фундаментальные идеологические основания, и отстаива­ние их - задача Церкви. Социализм, как идеология, рядом с Право­славием - горячий юноша, и не ему принадлежит приоритет в фор­мулировке традиционных российских ценностей. Третьей же сторо­ны в современном патриотическом пространстве - не существует. И это накладывает на нас, нравится ли нам это или нет, определен­ную историческую ответственность - придти к глубокому идеологи­ческому взаимопониманию ради единства и спасения России. Это не задача политического компромисса, - но насущная потребность национального самосознания, его адекватного исторического само­определения.

Итак, пора подводить некоторые итоги. Можно согласится с Г.А. Зюгановым в том, что "решение исторических задач всегда на­ходится впереди, а не позади истории". Что же это значит в свете наших историософских размышлений? А то, что ни коммунизм с его "диктатурой пролетариата", ни самодержавие в форме "право­славной монархии" не могут рассматриваться нами как самостоя­тельные (взаимоисключающие) цели нашего державного строитель­ства, но только в связке, как ступени к будущему. Реальная истори­ческая диалектика требует от нас исторического синтеза оправда­ния, а не отрицания собственной истории - и в этом направлении должна строиться наша патриотическая идеология. Преодоление нынешней смуты невозможно вне нащупывания той единственно верной (общей для всех!) идеологической тропы, которая выведет нас к новым горизонтам собственной истории. Время революций (и контрреволюций) исчерпано, внутреннее идеологическое противо­стояние, терзающее русский дух от начала XX века, необходимо примирить.

Растягивание этого противостояния на еще большее историче­ское время, в надежде на реставрацию той или иной модели госу­дарственности, лишь усугубляет безысходность нынешнего поли­тического хаоса. Пока нация не обретет единства в своем исконном мировоззренческом основании (понимаемом в самом общем виде как Русская идея), до тех пор "неизвестно кто..." будет хозяйничать внутри нашего дома. Иной альтернативы нет. Либо две единственно реальные и исторически легитимные патриотические силы придут К единой идее нового исторического созидания, либо царствующие вот уже десять лет "самозванцы" и К° окончательно раздадут и рас­тащат "бесхозное" здание некогда великой Русской государственно­сти. И тогда на фоне неопределенной территории под условным на­званием "Евразия" и те и другие (и коммунисты, и православные) останутся существовать как некое экзотическое воспоминание на­подобие египетских сфинксов или статуй с острова Пасхи.

Возможно ли это? Хотелось бы думать, что нет. Ибо не иссякла в русском народе Небесная вера Православная, не оскудела в нем и национальная социалистическая жажда земной справедливости - не реализована еще сокровенная Русская идея, несомая им в своей душе сквозь все перипетии собственной истории.

* * *

История мира традиционно рассматривается как история культур и цивилизаций. Однако цивилизации отличаются друг от друга в первую очередь, своими мировоззренческими основаниями - или идеологиями, - которые есть выражение вполне определенного целостного миропонимания, сконцентрированного в принципиальных для данной цивилизации приоритетах. Эти приоритеты определяют в свою очередь все остальное - культуру, политику, экономику. Именно развитие и борьба идеологий определяет динамику и диа­лектику мирового цивилизационного процесса. Основу же идеоло­гий всегда составляли религии.

Если экономические процессы, политические перевороты в. международные конфликты - это микро-масштаб исторических из­менений, то макро-масштаб - это динамика религиозно-мировоззренческих процессов. Так наша эра - это эра христианст­ва, и в этом контексте должна рассматриваться и наша новейшая и современная история. Тогда многое в ней станет яснее... Тот факт, что современный мир в религиозном смысле крайне секуляризиро­ван и индифферентен, не означает, тем не менее, что мы живем в пост-конфессиональной идеологической пустоте. Мы по-прежнему вписаны в христианский контекст истории, - и она еще не завершена.

Иудаизм и христианство, сионизм и "новый мировой порядок", капиталистическая глобализация и коммунистические идеалы - все это остается открытыми вопросами христианской истории. Исклю­чительное, ключевое положение в ней принадлежит России - имен­но от нее зависит, быть или не быть актуальной христианской ис­тории. Ибо Россия есть единственная христианская альтернатива "новой мировой апостасии". Суть этой альтернативы - в Русской идее, сокровенной тайне русского христианского самосознания, в русском православном социализме.

Литература:

С. Булгаков. Труды по социологии и теологии. Т.2, М.1999.

Н. Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. М.1990.

А. Зиновьев. Пост-коммунистическая Россия. М.1996.

Г. Зюганов. Россия - Родина моя. М.1996 (идеология государственного патриотизма), изд-во "Благо", «Спасется ли богатый», М.2000.

На главную страницу

Реклама от Яндекс

Детские театры. Московский театр Иллюзий. Адрес . бесплатные онлайн фильмы

sanivite