Глава 1 Муладхара

“Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды.

Плохо то, что он иногда внезапно смертен!”

М. Булгаков, “Мастер и Маргарита”

Муладхарный объект только-только появился в мире, он предъявлен одним лишь символом, одним лишь фактом своего существования, он еще никак не проявился в этом мире, у него нет ни качеств, ни элементов, он подобен атому, только что появившемуся в энергетическом поле, и отсюда его незащищенность, отсутствие оборонительных систем укрепления, защищающих его, и случайность факта его бытия: как он мгновенно появился, так он может и мгновенно исчезнуть, не оставив за собой никаких следов, исчезнуть вовсе или превратиться в нечто совершенно другое, обладающее другим именем. Он не проявлен, у него существует пока что только его имя, и не более того.

Таким образом, объект на муладхаре тотален, поскольку он переживает себя целиком, и субъективно он ощущает или свою абсолютную свободу, или свою полную марионеточную зависимость от окружающей среды, которая имеет над ним временами абсолютную власть, и тогда он находится в позиции раба или маленького винтика, к которому приставлена очень большая отвертка. Когда же ощущение зависимости пропадает, он ощущает свою абсолютную свободу - однако в мире, который для него абсолютно непостижим и непонятен. В этом мире он существует как единое целое, как таковой и, будучи непроявлен, к проявлению не стремится; он говорит: “Дайте мне жить!” - сам плохо понимая, что имеет в виду.

Среда воспринимается муладхарным объектом как непонятная, индифферентная, доброжелательная или враждебная, но в любом случае непостижимая и чаще всего в объекте никак не заинтересованная, и выжить в ней можно лишь напряжением всех сил, поэтому характерная для человека муладхары этика звучит так: “На войне, как на войне: или ты убьешь, или убьют тебя”. Среда никак специально в данном объекте не заинтересована, она живет своей жизнью. Если он полезет куда-то не туда, он будет использован, утилизирован, может быть, уничтожен (съеден, например), и никто не несет за это ответственности, в этом случае он должен пенять сам на себя. Что-то в среде съедобно для него, для кого-то съедобен он сам, и ему нужно быстро сориентироваться в данной ситуации и принять адекватное решение. Здесь всякое выживание это чудо, и то, что оно произошло сегодня, никак не гарантирует того, что оно произойдет завтра. Этика чрезвычайно проста: “Победить или быть побежденным”, “Победителей не судят”. Объект ощущает себя абсолютно обособленным в среде, он от нее отделен, у него нет устойчивых связей, а есть связи лишь кратковременные, спонтанно возникающие и тут же рвущиеся, как положительного, так и отрицательного порядка. Причем он никогда не задумывается о том, что означают его связи и он сам для среды, для него важна лишь его собственная реакция. То, что для него является отходами его жизнедеятельности, он совершенно спокойно отправляет в среду, нимало не беспокоясь о том, насколько эти отходы для нее полезны или вредны. Уровень включенности этого объекта в жизнь среды минимален, то есть он ее не понимает и даже не стремится к этому, потому что она для него принципиально непостижима. Тем самым, его жизнь течет как бы совершенно отдельно от жизни среды. Расплатой за такое отношение служит его непредсказуемое и немотивированное уничтожение в случае внезапного повышения агрессивности среды. Для него причина ее агрессивности совершенно непонятна и принципиально непостижима.