60 Жан Жак Руссо

то положение, которое доставляют таланты и добродетель, положение, которого вы сделались достойны и до которого возвысили вас ваши сограждане. Их собственные достоин­ства придают новый блеск вашим и, потому что вы избра­ны людьми, способными управлять другими, для того, чтобы управлять ими самими, я нахожу, что вы стойте настолько же выше других магистратов, насколько свобод­ный народ, и особенно тот народ, руководить которым вы имеете честь, стоит по своей просвещенности и по разу­му своему выше черни других государств.

Да будет мне позволено привести пример, о котором должна была бы остаться более прочная память и который всегда будет жить в моем сердце. Я не могу вспомнить, не испытывая сладчайшего волнения, о добродетельном гражданине¹⁴, которому я обязан появлением на свет и кто часто в детстве беседовал со мною о том уважении, которое вам надлежит оказывать. Я вижу его еще, живу­щего трудом рук своих и питающего душу свою возвышен-нейшими истинами. Я вижу книги Тацита, Плутарха и Гроция¹⁵, перед ним лежащие, вперемешку с его рабочими инструментами. Я вижу подле него любимого его сына, внимающего со слишком малою пользой нежным наставле­ниям лучшего из отцов. Но если заблуждения безрассуд­ной юности и заставили меня в течение некоторого време­ни забыть столь мудрые уроки, мне все же досталось сча­стье испытать на себе в конце концов, что как бы сильна ни была склонность к пороку, трудно ожидать, чтобы пло­ды воспитания, в которое вложена часть души, погибли навсегда.

Таковы суть, сиятельнейшие и высокочтимые госуда­ри, граждане и даже простые обитатели¹⁸, рожденные в государстве, которым Вы управляете; таковы эти опытные и толковые люди, о которых под именем рабочих и народа у других наций существуют столь низкие и столь ложные представления. Мой отец — я с радостью признаю это — совсем не выделялся среди своих сограждан: он был подо­бен им всем; и каков бы он ни был, нет ни одного места, где не искали бы его общества и не поддерживали с ним отношений, и притом даже с пользою для себя, самые до­стойные люди. Мне не подобает и, слава богу, нет необхо­димости говорить вам о почтении, коего могут ждать от вас люди такого закала, равные вам как по воспитанию,

рассуждение о происхождении неравенства 61

так и по естественному праву и праву рождения, но поста­вившие себя ниже вас по собственной воле вследствие ва­ших достоинств, которым они должны были оказать и оказали предпочтение, и за которое вы, в свою очередь, обязаны им некоторого рода признательностью. Я замечаю с живым удовлетворением, какою кротостью и снисходи­тельностью смягчаете вы суровость, подобающую служите­лям законов; сколь щедро воздаете вы им уважением и проявлениями внимания за то повиновение и почтение, которым они вам обязаны: поведение это, исполненное справедливости и мудрости, способно все более и более изглаживать память о тех злосчастных событиях¹⁷, о кото­рых нужно забыть, чтобы никогда более не увидеть их снова; поведение это тем более основательно, что этот спра­ведливый и великодушный народ превращает долг свой в удовольствие, что ему от природы нравится почитать вас и что наиболее горячо отстаивающие свои права наибо­лее склонны уважать ваши.

Не должно казаться удивительным, что руководители гражданского общества любят его славу и счастье; но бо­лее, чем удивительно, для спокойствия людей, когда те, кто смотрит на себя как на магистратов или скорее как на повелителей более священной и более возвышенной отчизны, проявляют любовь к земной отчизне, что их кор­мит¹⁸. Как отрадно мне, что я могу сделать столь редкое исключение в нашу пользу и поставить в ряды наших лучших граждан этих ревностных хранителей утвержден­ных законами священных догм, этих почтенных пастырей душ, живое и сладостное красноречие которых тем лучше утверждает и наших сердцах заповеди Евангелия, что они всегда начинают с того, что выполняют их сами. Всем из­вестно, с каким успехом совершенствуется в Женеве высо­кое искусство проповедничества. Но так как люди слиш­ком привыкли видеть, что говорят одно, а делают другое, то лишь немногие знают до какой степени царят в корпо­рации наших священнослужителей дух христианства, свя­тость нравов, строгость к самому себе и мягкость по отно­шению к другим. Быть может одному только городу — Женеве — подобает явить миру назидательный образец столь совершенного единения в рядах общества богословов и литераторов¹⁹; и на их признанной мудрости и умерен­ности, на их рвении к процветанию государства я и осно-