Naumkin_V_-_Islam_i_musulmane_kultura_i_politika_2008

ление на неформальный ислам. Более того, подвергшись резкой критике со стороны Запада за свои действия во время андижанских событий и отказ согласиться на расследование международной комиссией, президент Каримов пошел на ограничение своего сотрудничества с западными государствами в рамках контртеррористической коалиции. Это было связано, вероятно, не только с обидой узбекского лидера на критику, но и гораздо в большей степ ени с его подозрениями, что США и их союзники будут поддерживать исламскую оппозицию в стране с целью свержения его режима. Не случайно Ташкент обвинил страны Запада в причастности к андижанским событиям. Кроме того, Каримов, возможно, посчитал, что его тесное сотрудничество с США будет еще в большей мере содействовать мобилизации его противниками из лагеря радикальных исламистов поддержки населения.

Трансформация Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ)

ПИВТ дает нам пример глубокой трансформации партии, вначале нацеленной на захват власти с целью построения исламского государства, в том числе и путем использования вооруженной силы, в парламентскую партию, ориентированную исключительно на мирные политические действия и принимающую – во всяком случае, на среднесрочную перспективу – условия светского государства.

Уникальный для Центральной Азии сценарий инкорпорирования исламской партии вместе с ее партнерами в лице партий либе- рально-демократической ориентации во власть как младших партнеров светских сил осуществился вследствие острой необходимости преодоления идейно-политического раскола общества после гражданской войны, совпадавшего с расколом по линии региональных элит. Большую роль в реализации этого сценария сыграло влияние внешних сил, интересы и усилия которых в данном случае также совпадали, в отличие от ситуации в других республиках Центральной Азии, ставших – хотя и в более поздний период – ареной столкновения геополитических интересов глобальных и региональных игроков. Показательно, что Иран, несмотря на свои симпатии к таджикским исламистам, которым он оказывал помощь, руководствовался более важными для него геостратегическими за-

518

дачами и тесно сотрудничал с Россией в поисках приемлемой формулы урегулирования внутритаджикского конфликта.

ПИВТ продемонстрировала немалую политическую зрелость, фактически пожертвовав своими узкопартийными интересами во имя восстановления мира и стабильности в стране. Однако ее рук о- водство в полной мере осознавало и то, что она проиграла гражданскую войну, у нее не было шансов на победу, а социальная база исламистов постепенно сужалась, так как именно на них значительная часть населения возлагала вину за происшедшее кровопролитие. Блок светских сил, стоявший у власти, также проявил смелость, пойдя на соглашение с исламистами и демократами.

Соглашение положило конец междоусобице, но не привело к установлению стабильного баланса региональных сил в госуда р- ственно-политической системе страны. Их соперничество было введено в русло скрытого противоборства в рамках сущ ествующей системы, которая в целом продемонстрировала свою усто й- чивость и способность к обновлению. В руководстве ПИВТ во з- растающую роль стали играть просвещенные элементы, прина д- лежащие молодому поколению лидеров. Они в немалой степени способствовали созданию таджикскому режиму позитивной международной репутации. Таджикское руководство во главе с Эм о- мали Рахмоновым сумело не только наладить конструктивные о т- ношения с основными глобальными и региональными державами, но и добиться реализации значительного числа поставленных перед собой целей. Так, Таджикистан находится на относительно хорошем счету у международных организаций в сфере обеспечения свободы слова или проведения финансово-экономических реформ. По инициативе Таджикистана Россия передала ему охрану государственной границы. Выполнявшая миротворческие функции 201-ая мотострелковая дивизия преобразована в базу и выводится из столицы, российские компании начали осуществлять беспрецедентные инвестиции в промышленно-энергетический сектор страны и др. сферы.

Недоверие между прежними противниками по гражданской войне, а ныне фактическими партнерами по коалиции медленно смягчалось, но не может быть окончательно преодолено. ПИВТ, с одной стороны, активно использовало шанс на превращение в партию парламентского типа, но, с другой, в результате этого она стала терять симпатии исламски ориентированного электората, часть которого стала поворачиваться к местной ХТИ, набиравшей на

519

этом очки, несмотря на сильные преследования со стороны властей и мощную кампанию по ее дискредитации, в которой участвует и ПИВТ. В господствующем в стране блоке светских сил есть группа, стремящаяся к окончательному вытеснению ПИВТ из властных структур, хотя ее присутствие и так значительно меньше первоначальных квот, а в результате выборов в парламент республики она получила там незначительное количество мест. Именно эта группа предпринимала попытки ввести в конституцию статью, которая бы запрещала регистрацию любых партий, образованных на религиозной основе. Сотрудничество пока продолжается, и новые импульсы ему дает активное участие ПИВТ в действиях по противоборству с религиозно-экстремистскими группировками.

Проблема политического ислама и трансформация

Очевидно, что в процессе трансформации общества центральноазиатские режимы встают перед необходимостью определения места религии в обществе и сталкиваются с серьезными вызовами со стороны политического ислама. Различные режимы отвечают на эти вызовы различными путями:

–Подвергая репрессиям всех исламистов, разрушая их организационные структуры и запрещая политическую деятельность под флагами ислама (к примеру, Узбекистан).

–Подавляя радикальные группы (в особенности салафитского,

впервую очередь джихадистского, толка) и давая возможность с у- ществовать группам умеренного толка, с которыми иногда ведется осторожный диалог (Кыргызстан и Казахстан).

–Подавляя радикальные группы и сотрудничая с умеренными исламскими политическими организациями, вплоть до их включения во властные структуры (Таджикистан).

Центрально-азиатские режимы также осуществляют следующие меры, направленные на то, чтобы снизить мобилизационный потенциал политического ислама:

–Контролируют религиозную жизнь граждан.

–Поощряют традиционный, умеренный ислам и стремятся использовать его для борьбы с импортированными, радикальными его формами.

–Развивают секуляризм.

520

–Препятствуют финансированию местных исламских общин международными благотворительными организациями.

–Определяют выезд на учебу в зарубежные исламские учебные заведения местной молодежи.

–Запрещают или ограничивают деятельность зарубежных благотворительных исламских организаций в своих странах.

Слабостью властей и лояльного им исламского духовенства является их нежелание или неспособность вести диалог с той частью исламистов, которая отвергает насилие и в перспективе способна на позитивную эволюцию. В сложных социально-экономических и политических условиях, порождающих настроения протеста среди населения, политический ислам остается главной, если не единственно привлекательной формой выражения этих настроений.

521

Христиане и иудеи не только пользовались свободой вероисповедания, но и добивались высокого общественного положения в халифате и сменявших его государствах. И по сей день в мусульманских странах Ближнего Востока действуют четыре старейших православных Патриархата – Константинопольский, Иерусалимский, Александрийский и Антиохийский, в этих странах есть греко-католиче- ская, римско-католическая, маронитская и другие христианские общины. К христианским святыням, находящимся в арабском мире, еще в домонгольскую эпоху ходили русские паломники, в то время как мусульмане, в свою очередь, стремились совершить хадж к аравийским святыням. Торговля издревле связывала Русь народ с Ближним Востоком, а наша архитектура, одежда, кухня и многие обычаи несут отпечаток влияния арабо-мусульманского мира (не говоря уж о влиянии ордынско-татарской культуры). Обращаясь сегодня к нашим корням, все мы, и татары, и русские, которых так перемешала протяженная общая история, естественным образом испытываем тягу к исламскому миру, с которым нас связывают столь длительные исторические узы. При этом православие и ислам всегда проявляли устойчивую готовность к сосуществованию, основанному на большой ценностной и духовной близости, несмотря на имеющиеся вероисповедальные различия.

Традиции терпимости резко отличали средневековые арабо - мусульманские государства от Запада. Сама концепция исламской уммы означала преодоление этнической разобщенности во имя солидарности и объединения. Интеллектуальная жизнь халифата в средние века отличалась невиданным для Европы той эпохи свободомыслием, от которого, к сожалению, многие мусульманские общества отошли в наше время. Исламская цивилизация была важнейшим источником инноваций, знаний и научного прогресса, которые способствовали возникновению Возрождения и Просвещения в Европе. Евреи часто находили в исламских государствах убежище от преследований в Европе.

Традиция веротерпимости присуща и России. Торжество этой традиции справедливо связывается с именем Екатерины Великой, своим указом запретившей Русской Православной Церкви вмешиваться в дела мусульман. Нет необходимости приводить хорошо известные многочисленные факты, свидетельствующие о том, сколь весомым был вклад российских мусульман, в том числе татар, в сокровищницу отечественной культуры и каких высот достигло мусульманское просвещение и наука в Российской империи. При этом

523

российские мусульмане вправе гордиться духом терпимости и умеренности, который они развивали на протяжении веков. Нынешнее сближение России с исламским миром, безусловно, должно укрепить доверие российских мусульман к власти, в данном вопросе учитывающей их интересы. Как мне кажется, нет ничего противоречивого и противоестественного в том, что мусульмане могут ощущать себя одновременно принадлежащими и к своему этносу, и к многонациональному народу России, и к большой мусульманской умме. Это не означает, что российские мусульмане нуждаются в зарубежных учителях, которые, к сожалению, мало знакомы к интеллектуальной традицией мусульманских регионов России.

Для исламского мира, к примеру, было бы чрезвычайно интересным и поучительным ознакомление с такой сокровищницей всемирной мусульманской мысли, как классические труды татарских мусульманских просветителей – Шигабуддина Марджани, Галимзяна Баруди, Мусы Бегиева и других. Столь же важной задачей для ученых является исследование такого вопроса, как роль татарской интеллигенции в развитии культуры центрально-азиатского региона, в укреплении связей России со странами Ближнего Востока, в изучении мусульманского мира. Это большой пласт ученых, исламоведов, военных, дипломатов и т.д. Напомним, первым генеральным консулом России империи в Джидде в 1891 г. был Шагимардан Ибрагимов, татарин из Туркестана. Ему недолго было суждено прослужить в Хиджазе, так как вскоре он скончался в хадже. Однако его депеши и сегодня являются источником интересных сведений о регионе. Оставил свои след в истории знаний об Аравии переводчик консульства в Джидде Ишаев. Захватывающе интересна работа штабс-капитана Генерального штаба (а в будущем гене- рал-майора, начальника Азиатского отдела Генерального штаба) Абд-ал-Азиза Давлетшина, посетившего Хиджаз с военной миссией в 1898 г. и оставившим нам свои записки. Журнал Российской Академии наук «Восток», главным редактором которого я являюсь, недавно опубликовал часть никогда не издававшего довоенного словаря российских исламоведов, выполненного Гульбиным, в котором содержится немало забытых имен ученых, в том числе и из Татарстана, репрессированных в ходе сталинских чисток.

Конечно, употребляя выражение «исламский мир», мы должны отчетливо осознавать неоднозначность этого термина. Исламский мир состоит из большого числа различающихся по многим показателям национальных государств, отдельные из которых нередко

524

находятся между собой в конфликтных отношениях. Непростые отношения существуют между сторонниками различных направлений в исламе и между различными политическими силами, апеллирующими к религиозным ценностям. Среди исламских государств есть государства богатые и бедные; живущие по законам шариата и провозгласившие секуляризм основой своей жизни; моноконфессиональные и поликонфессиональные; республики и монархии и т.п.. Но нельзя отрицать того, что мусульманские страны имеют черты цивилизационного сходства и в определенных ситуациях все чаще выступают как своего рода подсистема в системе международных отношений. Несмотря на разницу в характере связей режимов, правящих в мусульманских государствах, с западными державами, сегодня можно говорить об общем кризисе в отношениях между исламским миром в целом и Западом, причем этот кризис не имеет религиозной подоплеки, а носит отчетливо политический характер.

Продвигаемая Западом глобализация, с одной стороны, создает возможности для передвижении идей, капиталов, технологий, информации, людей, что помогает всем обществам развиваться. Однако, с другой стороны, плодами глобализации эффективно пользуется прежде всего «золотой миллиард» жителей развитых стран; США без оглядки на многосторонние международные институты прибегают к грубой военной силе для смены режимов и насильственной трансформации некоторых стран исламского мира; идет энергичная экспансия западной массовой культуры, воспринимаемая в исламском мире как посягательство на традиционную мусульманскую нравственность. Глобализация бросает разрушительный вызов самобытности не только мусульманских, но и других обществ, уступающих по своим возможностям Западу. Агрессивный секуляризм воспринимается как угроза традиционно более высокой религиозности исламского мира.

Главными факторами, вызывающими негативное восприятие Запада, особенно США, в исламском мире (несмотря на все связывающие их теснейшие торгово-экономические, финансовые, воен- но-политические и иные узы) являются поддержка Соединенными Штатами Израиля, продолжающего оккупацию и аннексию арабских земель, военная операция США и Великобритании в Ираке, нестабильность в Афганистане, дискриминация мусульман в странах Европы. Израиль должен не только согласиться с идеей, но и приложить усилия для содействия созданию жизнеспособного палестинского государства на территории, которую надлежит осво-

525

бодить от оккупации. Применение им военной силы против мирного населения Ливана и Газы в 2006 г. лишь еще больше отдалило перспективу установления мира на Ближнем Востоке. Без справедливого решения палестинской проблемы не может быть никакого улучшения отношений между миром ислама и Западом.

Ужасающая ситуация в Ираке стала результатом американо - британской интервенции 2003 г., предпринятой по сфабрикованным обвинениям. Сегодня в этой стране действует массовое сопротивление иностранной оккупации, причем недовольство народа эффективно используют в своих интересах экстремисты и террористы, действующие в рядах сопротивления. Попытка перекроить Ирак по американскому лекалу привела к фактическому разрушению иракской государственности и острому противостоянию между суннитами и шиитами, которая может выплеснуться и за пределы этого государства. Появилась проблема иракских беженцев. Сегодня их находится: в Иордании – 1 млн., в Сирии – 700 тыс., в Египте – 200 тыс. Эта огромная масса неустроенных людей, являющихся горючим материалом. Массы мусульман сегодня стали думать, что только религиозно-политические движения и негосударственные акторы способны добиваться успехов в освобождении от оккупации или политического господства западных стран. Успехи, достигнутые такими группами в условиях превосходства западных государств с помощью асимметричной вооруженной борьбы, порождают у мусульман чувства солидарности с ними.

Все названное влечет за собой усиление позиций радикалов в исламском мире. В радикализации повинен не религиозный фундаментализм. Приведу в этом контексте мнение известного британского историка религии Карен Армстронг, с которой мне довелось вместе работать в группе, образованной два года назад генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном для составления доклада по проекту «Альянса цивилизаций». Армстронг отмечает, что является ошибкой считать «фундаментализм» возвращением к истинной религиозной традиции: все виды «фундаментализмов» (а это движение впервые создано в США во время первой мировой войны протестантами для защиты христианства) являются новшествами, «хотя они претендуют на то, чтобы представлять свою религию, они по сути неортодоксальны, даже антиортодоксальны». Акцент на джихаде как чуть ли не главной обязанности мусульманина, причем в его воинственной интерпретации («малый джихад», применяющийся только при посягательстве на земли и веру мусульман

526

иотличающийся от «большого джихада», который человек ведет внутри самого себя) не соответствует традиции. В то же время з а- падная пропаганда своими усилиями пытается лишить понятие джихада того позитивного смысла, которое оно исходно имеет в исламе. Однако фундаментализм вовсе не всегда связан с насилием

изачастую носит характер мирного движения, апеллирующего к базовым ценностям религии. «Джихадисты» являются преступниками, безумные и ничем не оправданные действия которых уносят жизни как невинных представителей других вероисповеданий, так

иих единоверцев.

Хорошо известно, что ни одна религия не призывает к уби й- ству невинных людей и не одобряет его. К несчастью, люди ин о- гда используют религию для оправдания нетерпимости, насилия над человеком и даже убийства. Так, бывает, поступают и о т- дельные группы христиан, иудеев, индуистов и даже известных своим миролюбием буддистов. Действия экстремистов и терр о- ристов, прикрывающихся исламскими лозунгами, были испол ь- зованы некоторыми людьми, чтобы попытаться изобразить ислам как религию, «эндогенно» тяготеющую к насилию. Подобные идеи, к сожалению, приходится иногда слышать и в нашей стране. Они могут лишь порождать губительную исламофобию, которую российское общество решительно отвергает. Свяще н- ные тексты всех религий всегда истолковывают люди, они, в к о- нечном счете, решают какие нормы и установления будут опр е- делять их жизнь. Следует заметить, что интерпретации вероуч е- ния, которые выработали господствующие в российском исламе традиционные улама, и суфии, и особенно джадиды, отвергают насилие, невежество и нетерпимость.

В отдельных случаях, как отмечалось в подготовленном нами для генсека ООН докладе, в составлении которого приняли участие и многие видные мусульманские деятели (в том числе экспрезидент Ирана Хатами), самопровозглашенные религиозгные наставники, играя на потребности людей в религиозном наставлении, предлагают узкие, искаженные и крайне субъективные толкования исламского учения. Они выдают, к примеру, такие обычаи, как убийство по мотивам чести, жестокие телесные наказания, притеснение женщины, за предписания религии. В то же время эти обычаи не только не имеют под собой, как считают авторитетные мусульманские богословы, религиозного основания, но и противоречат согласованным в международном праве стандартам в области

527