Naumkin_V_-_Islam_i_musulmane_kultura_i_politika_2008

членов одной из ячеек КАП, называющейся «ал-Халидийя», – 19 лет42.

Наряду с традиционной ваххабитской религиозной элитой, массой последователей традиционного, неполитизированного ваххабизма, неоваххабитами (если пользоваться терминологией О.Руа), такфиритами-джихадистами и симпатизирующей им части населения королевства в Саудовской Аравии существует и прослойка критиков как ваххабизма в целом, так и его отдельных направлений. Их взгляды находят понимание у части населения. Французский исследователь Саудовской Аравии Стефан Лакруа думает, что следует говорить о нескольких не-шиитских группах критиков ваххабизма.

Первая представлена саудовскими либералами, к которым принадлежит, в частности, известный писатель и публицист Турки алХамад. Ал-Хамад уже в течение нескольких десятилетий ведет борьбу с «бытовым ваххабизмом», выступая, к примеру, за отмену запрета на вождение автомобиля женщинами или против сущ е- ствования мутавва‘а – религиозной полиции нравов. Эта группа после 11 сентября 2001г. ужесточила позицию в отношении ваххабитской морали и порядков.

Вторая группа – молодые интеллектуалы, среди которых наибольшую известность получили уже упоминавшийся Мансур ал-Нукайдан и Мишари ал-Зайиди. Оба эти публициста в прошлом были убежденными сторонниками радикального ваххабизма, но потом стали столь же активными критиками ваххабитского учения. В последнее время они много пишут об «эксцессах ваххабитской доктрины» и прямо ассоциируют волну джихадистского насилия, захлестнувшую мир, а с мая 2003г. и саму Саудовскую Аравию, с этой религиозной доктриной.

Третья группа – те, кто критикует ваххабизм с позиций салафизма. Наиболее видный представитель этой группы, Хасан ал - Малики, обвиняет ваххабитский истэблишмент в доктринальной закоснелости, в слепом копировании ‘Абд ал-Ваххаба и Ибн Таймиййи, в то время как «истинному салафизму» необходимо создавать свои собственные идеи. Ал-Малики и ‘Абдалла ал-Хамид говорят, что ваххабизм является лишь карикатурой на «истинный салафизм». Таким образом, в отличие от первых двух групп либе-

42 Roel Meijer, “Jihadi Opposition in Saudi Arabia”, ISIM Review, No.15, spring 2005, p.16.

458

ральных критиков ваххабизма, представители этого исламистского течения призывают лишь освободить религию от оков косности и начетничества, «осовременить» салафитский пуританизм.

Четвертая группа, по Лакруа, – внутриваххабитские критики этого учения. Среди них – исламский законовед и общественный деятель ‘Абд ад-‘Азиз ал-Касим, утверждающий, что подлинная ваххабитская традиция плюралистична, и призывающий к возрождению имеющихся в ней элементов толерантности43.

При всех различиях между этими группами саудовских критиков ваххабизма все они сходятся на необходимости пересмотра официальной ваххабитской доктрины и призывают к модернизации и фактической демократизации религиозной жизни. Важно и то, что нынешние исламо-либералы нарушили существующее в королевстве негласное табу на использование термина «ваххабизм» и называют эту господствующую там доктрину именно по имени ее основателя.

Представленные здесь размышления об исламском радикализме не имеют целью предложить законченное объяснение этому столь сложному явлению. Чем больше новых концепций и подходов к нему появляется в трудах ведущих западных исследователей, тем больше они порождают мыслей, сомнений, побуждают к поиску иных решений. Но без учета этих концепций и подходов, без полноценного освоения всего накопленного знания сегодня уже трудно выйти на уровень проблемы. «Блеск и нищета» отечественного исламоведения состоит в том, что его несомненным достоинством является хорошее знание первоисточников и преемственность научной традиции, а неотъемлемым недостатком – слабое знакомство с зарубежной теоретической мыслью. Рассмотрение исламского радикализма в ее зеркале – попытка отчасти восполнить этот пробел.

43 Stéphane Lacroix, “Post-Wahhabism in Saudi Arabia”, ISIM Review, No.15, spring 2005, p.17.

459

Латинская транслитерация

(1)lhy‘tt | ršwn

(3)dnmtnfn | lwf=

(4)yhw | [w] wfy | ’tm=

(5)rhmw | wkl | dqny=

(6)w | b‘tt |

Перевод

(1)Лахйасат Рашван

(2)посвятил Хагару хозяину

(3)Данамтанафан дабы возблагода=

(4)рить его [за то, что] даровал он уро=

(5)жай их и всех отпрысков=

(6)их. Во имя Астара и Хагара

Комментарий

Строка 1

lhytt – мужской антропоним, неоднократно фигурирует в сабейской эпиграфике; часто встречается в маинских надписях5.

ršwn – мужское имя, упоминается единожды в [Y.92.B.A 10 B/5]6.

Строка 2

hqny – ‘посвятил’.

– имя божества (см. подробнее далее).

b‘l – ‘хозяин, господин’, составная часть титулатуры божества, за которой следует название святилища или храма7.

5Мounir Arbach, Répertoire des Noms Propres Madābiens. Université de Provence

Aix Marseille I, Septembre 1993, T. II, p. 74.

6Op. cit., p. 111.

7Начиная с Периода царей Саба’ (вторая пол. I тыс. до н.э.), верующие различали нерукотворные святые места (долина, гора и др.) и святилища,

воздвигнутые человеком. Первые вводились словом ‘ du, вторые – b‘l

(в ж.р. ед.ч. – b‘lt). [Chr. J. Robin, Supplement au Dictionnaire de la Bible , Paris, 1996, p. 1171].

461

Строка 3

dnmtnfn – вероятно, название какого-то местного святилища. По предположению Е.В.Гущиной, эта лексема может быть

двухсоставной, включая в себя название линиджа (или календарного месяца) – dnm8 и tnfn – имя собственное, либо топоним (в M 29 = MAFRAY – Ma‘īn 2/5).9

lwfyhw – ‘дабы возблагодарить его’.

Строка 4

wwfy – ‘[за то, что] даровал он’.

Строка 5

’tmrhmw – ‘урожай их’.10

wkl dqnyw – «и их отпрысков».

Строка 6

b‘tt w- – завершающая инвокация в виде парной теонимической конструкции – ‘во имя Астара и Хагара’.

ство племени Ghaymān11 (Ja 564, 1912; Ja 64413; Ja 716), обитавшего к

8В C 668/1 это (d-Dmn) – название родоплеменной группы, а в C 555/8 – (в той же форме) календарного месяца. См.: Mounir Arbach, Répertoire des Noms Propres du

Corpus Inscriptionum Semiticarum, Aix-en-Province, 1992, p. 66. Связь сакрального ме-

ста и сакрального месяца – обычное для Южной Аравии явление.

9Arbach, Répertoire, p. 66. Арбаш интерпретирует tnft (d -tnft) из М 354/3 как название календарного месяца иностранного происхождения. У сокотрийцев встречается мужское имя Tanūf. В арабском tanaf – ‘часть горы, которая защищает ее’. По Лэйну (E.W.Lane, ArabicEnglish Lexicon. Volumes one-two. Cambridge: The Islamic Texts Society, 2003, pp. 1885–1886),

имеется связь как с горой, так и с пчелой – оба эти объекта аравийцами сакрализованы.

10« N. coll. tmr, p. ’tmr crops (spec. cereals) | cultures, récoltes (surtout de céréales) » : A.F.L. Beeston, M.A. Ghul, W.W. Muller, J. Ryckmans, Sabaic Dictionary , Louvain-la- Neuve – Beyrouth, 1982, p. 150.

11Робэн говорит о: «Gaymān (tribu-fédération ) Gymn». [Chr. Robin, Les Hautes Terres du Nord-Yemen avant l’islam, Istambul, 1982, pp. 65, 79 ect.].

12Robin, op.cit., p. 82.

13Robin, op.cit., p. 76.

462

И в приводимой нами надписи посвящение может быть обращено к этому главному божеству племени Ghayman, причем здесь обнаруживается и особая титулатура данного божества как господина храма dnmtnfn.

В части надписей, как мы видим, за следует конструкция со словом b‘l – b‘l Mryb ‘хозяин Мариба’.

Ж. Рикманс пишет, что в CIH ad 28,8 выступает как dеus lapideus. Также: qui conjure le malheur? (Hemmel, Ethnol., p.143). Иногда оно (у сабейцев) – отдельное имя собственное,

14Напомним, что в то время как племена и народности, захваченные сабейцами, принимали их религиозные каноны (в том числе, культ Алмакаха как верховного божества), четыре небольших племени, обитавших в предместьях Саны поклонялись не Алмакаху, а собственному верховному божеству. Одним из этих племен было племя Ghaymān (оно обитало к юго-востоку от Саны), чьим верховным божеством и являл-

ся agarum Qahmum (Chr. Robin, Supplement au Dictionnaire de la Bible, Paris, 1996, p. 1166).

15Аrbach, Répertoire, p. 99.

463

иногда (у минейцев) – эпитет Астара. Он сравнивает с арабским al-qayyūm.16

Семитские параллели

Корень /в семитских языках, повидимому, обозначал два понятия: первичное понятие запретности, огражденности, защищенности и вторичное – сакральности. Обожествление объекта запретности и защищенности (и даже порицаемости) происходило в рамках обычаев, связанных с существованием ритуалов культового поклонения святым местам и объектам, где совершались жертвоприношения, подносились дары и возносились молитвенные благодарения, а в течение как минимум определенных дней и месяцев воспрещались определенные действия, насильственного характера, способные угрожать жизни людей или нанести ущерб хозяйству, торговле и т.п.

В южноаравийском также встречаются имена существительные этого корня:

R 4829/1 ‘магическая защита’

,[A] ‘земля, предназначаемая для поль-

зования к.-л.’ {Hőf SEG 8.26}

Имеется также имя собственное в C 935 ‘мера веса’ (что, как мы полагаем, коннотируется со значением ‘камень’).18

Материал живых южноаравийских языков, где есть слова этого корня, еще нуждается в прояснении из-за ограниченности данных полевых исследований.

16J. Ryckmans, “Le panthéon sud-semitique”. Le Museon. Revue d’Études Orientales. Tome XLIV. Louvain, 1931, p. 12.

17Joseph Aistleitner, Wörterbuch der Ugaritischen Sprache. Berlin: Akademie Verlag, 1963, p. 99, n. 903.

18Robin, Les Hautes Terres, p. 67.

464

В арабском есть существительное ( , ), обладающее значениями: ‘покровительство, защита, запретность, заповедность, божественность’(!).19 Арабский лексикограф сообщает, что во времена «невежества» (jāhiliyya, язычества) один человек, повстречавший другого, от которого исходила опасность агрессии, говорил ему: hādā

ūr ‘alayk ‘Это запретно для тебя’ (т.е. нельзя совершать акт агрессии в это время и в этом месте). Упоминается, что такую фразу скажет многобожники в День Страшного Суда ангелам, увидев, что их ожидает наказание. Но есть и другая интерпретация – в соответствии с Кораном: «В день, когда увидят они ангелов, не будет для злодеев радостной вести, и скажут они: “Преграда заповедная!”»20, где последние два слова – ūran. По Хасану ал-Басри, первое слово произносят грешники, второе – Бог, при этом предполагается, что они не могут получить защиту или покровительство, как это было в их прошлой, земной жизни. По другому толкованию, эти два слова составляют единое целое. Эти слова трудно интерпретировать иначе и в другом аяте Корана: «Он – Тот, кто дал путь двум морям: это – пресное, услаждающее, а то – соленое, обжигающее, и поставил между ними заслон и преграду заповедную»21. Сразу у нескольких средневековых лексикографов приводится: fulān fī (также fī ) ful n «Такойто находится под покровительством/защитой такого-то»22.

В значении этого корня в арабском заложена идея границы, предела. Запретность вещи или действия, которое не одобряется, выражено во фразе – ajran lah ‘Да удастся этого избежать!’ Слово этого корня является синонимом ‘вещь, дело, от которых следует воздержаться’23 Идея ограничения не случайно выводит на значение ‘ограждение, стена’ (– одна из стен у Каабы в свя-

19Далее арабские параллели даются по словарю Лэйна (Lane, Lexicon, pp. 516–518).

20Коран, 25, 22 (перевод аятов Корана здесь и далее наш, вариант перевода слова almujrimīn как «злодеев» удачно предложен Тауфиком Ибрагимом).

21Коран, 25, 53. Кстати, одной из причин того, что знаменитый французский океанолог нашего времени Жак-Ив Кусто принял ислам, по его признанию, якобы было то, что в этом стихе он нашел поразившее его объяснение странному феномену не находящей рационального толкования преграды, мешающей смешиваться водам Средиземного моря и Атлантического океана.

22Lane, op.cit., p. 517.

23 Это слово одного корня с широко известным ām, также несущим смысл запретности и сакральности (среди его значений – ‘жены, жилое помещение для жен /гарем/, храм, запретная вещь или действие’). В современных йеменских диалектах h – ‘женщина, жена’).

465

щенной Мекке). По словарю Фирузабади, означает ‘невежество, варварство’. Идея запретности, неприкосновенности выражена в

«Разве в этом не клятва для обладающего разумом?»24 Лэйн приводит пояснение ал-Байдави, по которому использование слова в этом смысле связано с тем, что разум, рассудок не позволяет, мешает человеку делает то, что не подобает25.

Иное значение арабское имя существительное, отличающееся от

Лэйн, не ‘побивание камнями’, «как принято думать» (по Ибн алАсиру, ‘не каждого насильника следует побивать камнями’). Значимость этого слова, обозначающего сакральный объект (камень), проявляется в его (более позднем) применении для обозначения драго-

приковывает людей к их палаткам или домам, так что они вынуждены

‘правильный’ или ‘нужный’. По Фирузабади, это ‘вещь или качество,

писали арабские лексикографы, ‘место для пастьбы царей (кайлей) древнего Йемена’, и каждый царь имел одно такое место, в котором ‘никто другой не мог пасти скот’. По Фирузабади, это ‘дорога кайля,

24Коран, 89, 5.

25Lane, op.cit., v.1, p. 517.

26Это значение можно сопоставить с евр. eben, что не только ‘камень’, но и ‘драго-

ценный камень’. Cм. Dmitriy Frolov, “The Notion of Stone in the Book of Genesis”. Russian Oriental Studies, edited by Vitaly Naumkin. Leiden: Brill, 2005, p. 264.

466

Для подтверждения высказанных в докладе предположений необходимо привлечение нового материала, который наверняка дадут продолжающиеся в Йемене археологические и эпиграфические исследования российских ученых.

467