k-voprosu-o-razvitii-ugolovno-pravovogo-regulirovaniya-otvetstvennosti-za-posyagatelstva-na-prava-grazhdan-sovershaemye-putem

– система представительства населения существует и развивается на началах прямой и обратной связи. Обеспечение живой, непосредственной связи с избирателями является главной задачей депутатов, составляющих в совокупности представительное учреждение.

Отсюда следует заключить, что неоспоримой является точка зрения, согласно которой правовой статус должен быть закреплен федеральным законом. В противном случае, речь может идти лишь об общественном статусе. Права и обязанности, составляющие юридический (правовой) статус, регламентируются исключительно законом, поскольку именно закон предоставляет депутату не только права и обязанности, но и устанавливает ответственность за их невыполнение либо ненадлежащее выполнение, сроки их осуществления.

А.Н. Поднебесный*

К ВОПРОСУ О РАЗВИТИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПОСЯГАТЕЛЬСТВА НА ПРАВА ГРАЖДАН, СОВЕРШАЕМЫЕ ПУТЕМ ПСИХИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ

Традиционно в отечественном уголовном праве психическое насилие понимается исключительно как угроза применения физического насилия либо совершения иных противоправных действий1. Назрела необходимость разработки более широкого подхода, согласно которому психическое насилие может осуществляться в иных формах, что обусловлено рядом факторов.

Современные общемировые тенденции технологического развития, в полной мере характерные и для России, наступление информационной цивилизации «третьей волны»2, влекущее повышение значения информационнопсихологической составляющей общества3, вызывают необходимость совершенствования национального законодательства вообще и уголовного в частности с целью обеспечения психологической безопасности граждан и общества и защиты от психического насилия в форме противоправного психологического воздействия, применение которого становится возможным как на индивидуальном уровне, так и посредством использования средств массовой информации, телевидения, глобальной сети Интернет.

Доктрина информационной безопасности Российской Федерации признает в качестве угрозы информационной безопасности Российской Федерации и

* Аспирант кафедры уголовного права Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского.

1См., например: Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. М.: Юрид.

лит., 1974. С. 75.

2См.: Тоффлер Э. Третья волна. М.: АСТ, 2002. С. 21, 26 и др.; Гуревич П. Конфигурация общества // Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: АСТ, 2002. С. 5 и др.

3См., например: Почепцов Г.Г. Психологические войны. М.: Рефл-бук, 2002. С. 12.

144

угрозы конституционным правам и свободам человека и гражданина в области духовной жизни и информационной деятельности, индивидуальному, групповому и общественному сознанию, духовному возрождению России противоправное применение специальных средств воздействия на индивидуальное, групповое и общественное сознание; манипулирование информацией (дезинформация, сокрытие или искажение информации)1. Под специальными средствами воздействия, как представляется, следует понимать различные виды противоправного психологического воздействия. Криминализация противоправного психологического воздействия соответствует Доктрине информационной безопасности РФ, отвечает интересам информационной безопасности государства.

Информационная безопасность России является объектом, которому может быть причинен существенный вред посредством применения преступными элементами противоправного психологического воздействия. Однако противоправное психологическое воздействие является способом посягательства на широкий круг иных общественно значимых объектов. Игнорирование законодательством, судебной практикой противоправного психологического воздействия как способа совершения преступления приводит к тому, что без необходимого соответствующего реагирования остаются широкие сферы совершения преступных посягательств на личные, имущественные и иные права и свободы граждан.

Традиционное узкое понимание психического насилия приводит к тому, что права и свободы граждан, закрепленные в Конституции и законодательстве РФ, в международно-правовых актах, нарушаются в рамках деятельности объединений, посягающих на личность и права граждан2.

Вновь сошлемся на Доктрину информационной безопасности Российской Федерации, в соответствии с которой наибольшую опасность в сфере духовной жизни представляет, в частности, возможность нарушения общественной стабильности, нанесение вреда здоровью и жизни граждан вследствие деятельности религиозных объединений, проповедующих религиозный фундаментализм, а также тоталитарных религиозных сект. Уголовное законодательство необоснованно игнорирует современные достижения социальной психологии в сфере изучения указанных религиозных объединений3.

Другим фактором, обусловливающим необходимость расширения понятия психического насилия, является нарушение прав обвиняемых и подозреваемых

1Доктрина информационной безопасности Российской Федерации // Российская газета. 2000. 28 сентября.

2См., например: Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера: Справочник. 3-е изд., доп. и пераб. Т. 4. Восточно-мистические группы. Часть 1 / Авт.-сост. И. Куликов. М.: Паломник, 2000. С. 157.

3См.: Волков Е.Н. Преступный вызов практической психологии: феномен деструктивных культов и контроля сознания (введение в проблему) // Журнал практического психолога. 1996.

№2. С. 87.

145

всфере уголовного преследования в результате применения тактических приемов, основанных на психологической манипуляции или внушении1.

Отдельным вопросом является противоправное применение гипноза. Несмотря на то, что в отечественной криминалистике применение гипноза в

следственной деятельности признается большинством авторов недопустимым2, отсутствие уголовно-правовой ответственности за незаконное применение подавляющего волю психологического воздействия приводит к тому, что

высказываются предложения применять гипноз в оперативно-розыскной и следственной деятельности3. Правильным в данном случае представляется

подход, в соответствии с которым гипноз теоретически рассматривается в качестве отдельного вида психического насилия4, однако следует криминализировать указанные действия путем введения в Уголовный кодекс РФ понятия психического насилия.

Гипноз применяется в рамках деятельности лиц, занимающихся нетрадиционным лечением, частной психотерапевтической деятельностью, применяется для совершения мошенничества, иных преступлений, однако в случае причинения вреда правам и законным интересам граждан ответственность указанных лиц не подвергнута уголовно-правовому регулированию.

Применение специальных методов воздействия на волю и сознание человека, проведение незаконных экспериментов, связанных с применением психологического воздействия, является следующим фактором, обуславливающим необходимость расширения понятия психического насилия. Профессор И.В. Смирнов предупреждал о последствиях бесконтрольного распростране-

ния психотехнологий и отмечал, что в течение последних лет в России стали находить людей со стертой памятью5. Работая с такими пациентами, он выдвинул версию, согласно которой люди, утратившие память о собственном «Я», но сохранившие все прочие психические способности, являются пострадавшими в результате экспериментов с людьми по созданию амнестических зон, так называемого «зомбирования», которых по окончании эксперимента выпускают на улицу, выбрасывают как отходы.

Применение психотехнологий, направленных на стирание памяти человека, может быть составной частью иной преступной деятельности. Уместно

всвязи с этим вновь обратиться к Доктрине информационной безопасности РФ, в соответствии с которой внешними угрозами, представляющими наи-

1См., например: Зорин Г.А. Использование криминалистических игр, инверсий, эффектов и тактических ловушек при расследовании, обвинении и защите по уголовным делам. Учебнометодическое пособие. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 83 и др.

2Ларин А.М., Ратинов А.Р. Злоупотребление психиатрией // Государство и право. 1997. № 6. С. 76.

3Гримак Л.П., Хавалев В.Д. «Следственный гипноз» и права человека // Государство и пра-

во. 1997. № 4. С. 46. Американ ские исследователи отмечают и критически оценивают широкое применение гипноза израильской и американской полицией. См.: Айзенк Г., Айзенк М. Исследования человеческой психики. М.: Эксмо-Пресс, 2002. С. 307.

4Потапкин С.Н. Незаконное лишение свободы по российскому уголовному праву: дис. … канд. юрид. наук. Н.Новгород, 2003. С. 87.

5http://tvc.ru.

146

большую опасность для объектов обеспечения информационной безопасности Российской Федерации в сфере обороны, являются, в том числе, все виды разведывательной деятельности зарубежных государств, диверсионно-подрывная деятельность специальных служб иностранных государств, осуществляемая методами информационно-психологического воздействия. Таким образом, в Доктрине признается возможность применения иностранными спецслужбами в разведывательных целях методов информационно-психологического воздействия.

Отражение в уголовном законе понятия психического насилия и соответствующее совершенствование норм Особенной части УК позволит более эффективно защитить имущественные и иные права граждан от нарушения, которые совершаются путем мошеннических действий в рамках коммерческих и иных организаций, получивших наименование многоуровневого или сетевого маркетинга1 либо «финансовых пирамид»2.

Проведение презентаций, на которых в организацию вовлекаются новые члены, тщательно организуется с привлечением специалистов в области психологии, осуществляющих массированное психологическое воздействие на потерпевших3. Способ получения взносов от потерпевших представляет собой сложную манипуляционную тактико-психологическую комбинацию, результатом которой является убежденность потерпевшего в том, что имущественный ущерб он причиняет себе по собственной воле, и лишь спустя значительный промежуток времени, потерпевший осознает значение совершенных им действий и причиненный ему ущерб. Подобные способы манипуляции, нейролингвистического программирования являются разновидностями психического насилия.

Другой сферой применения противоправного психологического воздействия, не получающего уголовно-правовой оценки, но способного причинить существенный вред правам граждан, является изготовление и распространение рекламы или иных аудио-визуальных программ с неосознаваемыми компонентами, воздействующими на человеческое подсознание. Единственным законодательным актом в данной области является статья 13.15 КРФоАП, запрещающая использование скрытых вставок, воздействующих на подсознание людей и (или) оказывающих вредное влияние на их здоровье. Следовало бы подвергнуть указанную сферу уголовно-правовому регулированию путем введения уголовной ответственности за использование неосознаваемых вставок в публично демонстрирующейся киноили видеопрограмме или средствах массовой информации.

Следовало бы учесть положительный зарубежный опыт, например, Уголовный кодекс Франции 1992 г.4, и расширить сферу уголовно-правового ре-

1См.: Хассен С. Освобождение от психологического насилия. СПб.: Прайм-еврознак, 2001.

С. 53.

2См.: Шейнов В.П. Психология обмана и мошенничества. М.: АСТ, 2002. С. 62-71.

3Христенко В.Е. Психология поведения жертвы. Ростов н/Д: Феникс, 2004. С. 367.

4См.: Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 5. Учебник для вузов / Под ред. Г.И. Борзенкова, В.С. Комиссарова. – М.: Зерцало-М, 2002. С. 424.

147

гулирования ответственности за применение психического насилия путем криминализации таких общественно опасных деяний, направленных против психической неприкосновенности, как злостное нарушение тишины, психическое насилие в форме недоброжелательных либо нарушающих психическую неприкосновенность телефонных звонков или иных сообщений.

Некоторые из существующих статей Особенной части УК РФ нуждаются в совершенствовании указанием на возможность совершения преступления путем психического насилия. Например, диспозицию части первой статьи 117 УК РФ следовало бы изложить в такой редакции: «Причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев, применения психического насилия либо иными насильственными действиями, если это не повлекло последствий, указанных в статьях 111 и 112 настоящего Кодек-

са». Примечание к ст. 117 УК РФ следовало бы изложить следующим образом:

«Под пыткой в настоящей статье и других статьях настоящего кодекса понимается применение физического или психического насилия к потерпевшему в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях».

Понятие психического насилия следовало бы отразить в статье 14 Общей части УК РФ, дополнив ее частью третьей в следующей редакции: «Деяние,

указанное в части первой настоящей статьи, может совершаться в форме физического и (или) психического насилия, а также в иных формах. Под психическим насилием в настоящем Кодексе понимается воздействие на сознание и волю другого человека с помощью угроз различного вида либо с помощью противоправного психологического воздействия, существенно ограничивающее свободу воли потерпевшего и совершенное с целью преодоления воли потерпевшего, для достижения преступного результата, нужного виновному».

Определение физического насилия, как представляется, не нуждается в законодательном определении, поскольку в правоприменительной практике, как и в теории, нет существенных разногласий относительно содержания указанного понятия. Указание на возможность двух форм деяния (физическое и психическое насилие) не ограничивает иных форм общественно опасных действий или бездействия, не относящихся к насильственным посягательствам, поскольку перечень сформулирован в открытой форме и не является исчерпывающим. Предложенные изменения в уголовном законодательстве направлены на усиление защиты психической сферы человека, являющейся наиболее уязвимой для преступных посягательств и наименее защищенной уголовноправовыми средствами, и позволит сформировать правоприменительную практику, адекватную современной криминологической ситуации и условиям информационной цивилизации.

148

Э.М. Гильманов*

ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

С 1845 г. главным источником российского уголовного законодательства было Уголовное уложение, в котором государство закрепляло отказ от уголовного наказания малолетних и передачу несовершеннолетних (до 17 лет), учинивших преступное деяние, но не вменяемое им в вину по ст. 41 или, хотя

ивменяемое, но при условиях, указанных, в ч. 2 ст. 55, под ответственный надзор родителей или лиц, у которых они находились, но ничего не говорило о том, какие меры должны употреблять по отношению к этому малолетнему те, кому он отдан под надзор. Уголовное вмешательство допускалось в случае совершения наиболее тяжких преступлений детьми старшего возраста, например, 14 и более лет (таковы, например, случаи убийства, поджога, изнасилования и т.д.).

Уложение о наказании 1885 г. в ст. 92 указывало 3 категории уголовной невменяемости, одной из которых являлось малолетство – неразвитость, зависящая от естественных условий развития человеческого организма. Возраст преступника играл в уголовном праве разнообразную роль: детство устраняет

ивменяемость, и привлечение к ответственности в порядке уголовного суда; отрочество служит основанием или невменяемости и уголовной безответственности, или же замены наказания исправительно-воспитательными мерами, когда суд, установив виновность малолетнего в предписываемом ему деянии, определяет размер ответственности, которой он должен был подлежать, будучи взрослым, заменяя таковую согласно закону; в юности возраст служит основанием особого смягчения уголовной ответственности, которой подлежал бы виновный за совершение деяния, если бы был взрослым.

Еще в 1742 г. Сенат указал, что малолетством нужно считать возраст до 17 лет и малолетних нельзя подвергать тем же наказаниям, как и взрослых. Малолетние не могли подвергаться смертной казни, пытке, кнуту; для них эти наказания заменялись сечением плетьми и отдачей в монастырь на исправление, а по освобождению из монастырей повелевалось их отсылать в те места, откуда кто прислан, т.е. в прежние жилища.

Екатерина II Указом от 26 июня 1765г. установила полную невменяемость до 10 лет, а от 10-17 лет допускалось смягчение наказания. Обвиняемых в преступлениях, влекущих смертную казнь или кнут, представляли для решения вопроса о наказании в Сенат; при смягчении ответственности за прочие преступления различались малолетние от 10-15 и от 15-17 лет. Малолетних до 10 лет признавали абсолютно невменяемым и отдавали виновных без предания суду и без наказания для исправления родителям, родственникам или опекунам.

* Старший преподаватель кафедры предпринимательского права Казанского института экономики, управления и права.

149