Минделл Э. - Вскачь, задом наперед. Процессуальная работа в теории и практике

Арни: Мне нравится энергия твоего критика, Мэри. В Мэри есть ключ.

Арни и Лора идут к своим местам в круге и садятся.

Лора: Я только что осознала, что я в группе. Я поняла, что я часть этой группы.

Арни делает вывод, что фигура критика, Мэри, спроецировалась на группу. Он видит, что Лора снова ускользнула в свою пугливую часть и неловко чувствует себя в группе.

Арни: Что ты осознала в группе? Лора: Я хотела задать вопрос. Они...

Один из участников: А нам так понравился твой новый сильный голос.

Арни: У тебя хорошая Мэри. Группа может еще что-нибудь сделать для тебя? Или на этот раз все завершено?

Лора [уже не смущаясь, в полный голос]: Да! Спасибо!

Арни [делает паузу, а потом говорит группе]: Когда начинаешь погружаться во внутреннюю фигуру, к примеру Мэри, эта фигура меняется. В случае с Лорой она стала полезным учителем. Теперь это часть Лоры, а первоначальное ее значение, Мэри, утрачено. Такова процессуальная работа. Мы сосредоточены на процессе, а не на значении. Если бы мы говорили с квантовыми физиками, мы бы сказали, что работаем не только с частицами, но и с волновой стороной природы.

Схема изменений

Пока Лора работала, Эми набросала схему, которая обозначи- ла путь развития процесса. Эта схема отслеживает постоянно изменяющееся русло процесса.

Арни: Каждый раз в начале работы наша идентификация, наш первичный процесс, кажется нам довольно ясной. Затем, по мере того как работа разворачивается, мы начинаем воспринимать то, что было более удалено от осознавания, и чувствовать то, что относится ко вторичному процессу, наша идентификация изменяется, мы

162

более не идентифицируемся с собою прежними. Мы меняемся и обретаем новый первичный процесс. А как только мы обретаем новую идентификацию, на горизонте появляется что-то совершенно новое и непредвиденное. Мы становимся носителями нового вторичного процесса, требующего осознавания. И так далее!

Схема, нарисованная Эми, прослеживает эти сдвиги и делает очевидной нашу текучую и изменчивую природу. Она показывает, что мы скорее идентифицируемся с потоком осознавания, чем с застывшим состоянием, и очерчивает ряд идентификаций, с которыми мы себя связываем в ходе изменений, происходящих в те- чение дня или в течение жизни.

Возьмем Лору. Сначала она была обычным клиентом, заинтересованным в работе над собой, а ее робкие движения были вторичным процессом [смотри диаграмму на этой странице]. Когда же Лора идентифицировалась со своей робостью, то вторичным процессом, с которым она не способна была идентифицироваться, стал неизвестный наблюдатель. Принять эту роль ей мешал край. Когда же она это все-таки сделала, глубоко внутри нее отрицательная фигура наблюдателя “Мэри” превратилась в проводника и учителя. Затем Лора стала играть роль учителя, и работа временно подошла к концу. В этот момент она стала конгруэнтна, целостна, стала лидером, готовая к тому, что процесс перемен еще раз кинет ей вызов, чтобы еще ближе подвести к самой себе.

РОБОСТЬ>

Неизвестный

наблюдатель

В поисках любви

Арни: У нас есть еще несколько минут. Может быть, у когонибудь найдется маленькая проблемка? Кто-нибудь хочет поработать?

Молодая женщина Линда поднимает руку.

163

Линда: У меня есть проблема. Можно я поработаю? Арни: Конечно.

Линда: Вы можете работать со сновидениями, не затрагивая тела? В последние дни мне снится один и тот же сон. Можем мы работать над ним вербально, без тела?

Арни: Да, ты можешь делать со снами все, что ты считаешь правильным. Расскажи нам свой сон.

Про себя Арни думает, что желание Линды провести работу со сновидением, не работая с телом, может означать, что она стесняется телесных переживаний. Возможно, у нее край в этой области, и поэтому именно они могут сыграть важную роль.

Линда: Последние пять месяцев мне снятся сны про пенис. Он появляется разной формы и в разных ситуациях. В одном сне я запираюсь в ванной, а когда открываю дверь, появляется гиганский мужчина с огромным пенисом и начинает поливать меня мо- чой. Я убегаю, а он бежит за мной. Я бегу к брату, но мой брат начинает пылко целовать этого мужчину.

В другом сне я была с мужчиной, с которым только что порвала отношения. Мы голые, играем. Наши тела находятся одно против другого. Это мне снилось раза три. Мы собирались слиться, но он остановился. И все же я просто ощущала его пенис, направленный на меня. В этой жутко напряженной точке я просыпаюсь.

Арни: Вы сказали “жутко напряженная точка” или мне послышалось?

Линда: Что?

Арни: А что вы услышали?

Линда: Про напряженный не на шутку пенис.

Люди рассмеялись.

Линда: Почему я фиксирована на том, что мне так чертовски надоело?

Арни [шутливо]: Давай поговорим о пенисах вообще. Как вы к ним относитесь?

Линда: Я не хочу, чтобы они из-за меня поднимались.

Люди смеются.

164

Линда: Мне кажется, я только и слышу о том, что творят муж- чины. Везде, где дело касается пениса, все кончается плохо.

Арни: Мне очень жаль. А не хочется вам попробовать стать пенисом из своего сна? Вы делали когда-нибудь такое?

Линда и все присутствующие смеются над этим предложением.

Линда: Нет. [Шутливо.] Должно быть, это острое ощущение. Хорошо. Вы можете сказать, как это сделать?

Арни: Давайте повеселимся.

Линда: Если я пенис, мне надо подняться на целую группу.

Группа смеется. Линда встает и начинает перемещаться по кругу. Она склоняет голову и вновь выпрямляется перед каждым участником по очереди. Так она ходит по кругу, проводя с каждым по минуте. Когда полкруга уже позади, она останавливается.

Линда: Вначале я думала, что даже с места не встану.

Она хочет сесть на место, но Арни останавливает ее.

Арни: Хотите попробовать еще одну вещь?

Арни встает и идет в центр комнаты. Линда идет ему навстре- чу, и они плавно начинают двигательную импровизацию. Они, раска- чиваясь, трутся головами. Их головы перекатываются одна вокруг другой, потом они начинают тереться спинами. Линда направляет действия, Арни следует за ней. Все еще стоя на ногах, они сгибаются и вращаются вокруг себя.

Их руки свободно свисают и качаются. Он кладет одну руку ей на плечи и, не говоря ни слова, принуждает взять на себя инициативу. Она начинает кружиться вокруг него. Он двигается медленно, чтобы дать ей возможность задать импровизацию. Она наклоняется и обвивается вокруг него. Вдруг Линда прекращает двигаться и выпрямляется.

Линда: Я хочу остановиться. Только что я ощутила трудно преодолимое желание войти внутрь тебя.

165

Арни понимает, что в движении она достигла края. Он фиксируется не на содержании ее сообщения, а на внезапном перерыве в двигательном потоке.

Арни: Почему не поэкспериментировать с этим? По ту сторону края мы редко находим то, что думали.

Линда [шокирована]: Как?

Арни не отвечает, понимая, что ее движению препятствует край, снова начинает двигаться вместе с нею. Они раскачиваются, а затем она обходит его так, что оказывается позади. Она наклоняется и просовывает голову у него между ног.

Работа с движением

Он оборачивается и склоняется поверх ее спины. Он сгибается над ней так, что его живот лежит на ее спине. В этой позе они оба опускаются на колени. Она высвобождается и безвольно падает на пол. Арни сидит, убаюкивая ее на коленях. Он обнимает ее руками. Она тихо плачет, глубоко вздыхая, затем они оба замирают.

Арни и Лора несколько минут остаются в этом положении. После долгого молчания оба медленно садятся и смотрят друг на друга. Все растроганно тихо наблюдают.

Они садятся близко друг к другу, глядя в пол. Иногда они кидают друг на друга взгляд, но больше смущенно теребят что-то на ковре. Все сидят тихо.

166

Арни: Говорить не обязательно. Есть вещи, о которых не надо говорить. Да?

Линда кивает. Кажется, что она глубоко погружена в свои мысли. Она смотрит на Арни.

Вы запомнили, что вы чувствовали?

Линда: Да.

Арни: Прекрасно. Мы поговорим об этом, когда придет время. [Позже тем же вечером Линда сказала нам, что, работая с Арни, она обнаружила — она ищет и находит отца, по которому очень тоскует.]

Линда подходит к Арни и обнимает его. Они расходятся по своим местам в круге. Группа еще минуту сидит в молчании, очарованная родившейся в работе атмосферой. Наконец кто-то заговорил.

Генри: Арни, это производит глубокое впечатление. Я побаивался телесного контакта. Я имею в виду, черт... вы думали о сексе?

Арни: Сексуальность сама по себе очень важное переживание, но в процессуальной работе она почти всегда появляется лишь как еще одна грань потока трансформаций. Мы привносим осознание в то, что считали статичным замороженным состоянием, в представление или персонаж сновидения, к примеру, пенис; таким образом снимаем с него оковы и позволяем развернуться, открывая глубины и значения, которые мы только интуитивно ощущали.

Чем больше вы работаете с телесными ощущениями, с движением и проприоцепцией, тем более знакомыми и подвижными становятся эти пути самовыражения, тем менее вы боитесь их или боитесь, что какие-то из состояний овладеют вами. Многие из вас, кто работает с телом, понимают, о чем я говорю. Неиспользованные каналы типа телесных ощущений или движения для нас будто сновидения. Но сновидение — только исходная точка процесса, это не более чем снимок сновидящего мира. Процессуальная работа, такая, как двигательная импровизация, сосредоточена на сновидящем процессе, на потоке творчества и изменения, который открывает смысл глубинных сообщений и порождает абсолютно непредвиденные события.

167

10. РАБОТА С ВЗАИМООТНОШЕНИЯМИ

Последнее утро семинара. Участники слоняются по комнате, пока каждому не находится место в круге. Арни начинает работу с того, что спрашивает, какие сны им снились прошлой ночью.

Арни: Доброе утро. Ну и что у нас происходило ночью? Я не собираюсь затевать детальную работу над сновидениями, просто я, проснувшись, люблю послушать рассказы о снах. [Арни выдержи-

вает паузу и ожидает ответа. Добровольцев рассказывать свои сны

не находится.] Ну ладно, мне самому приснился грандиозный сон. Рассказать?

Мне не часто снятся сны, но прошлой ночью мне снилось, что я вот-вот найду разгадку древней тайны американских индейцев. Когда-то я занимался ими, но в моем сновидении это была настоящая экспедиция. А чтобы разыскать сокровища коренных жителей Америки в такой экспедиции, нужно иметь наметанный глаз, позволяющий замечать подсказки, ключи.

Такие ключи размещались на древних, покрытых резьбой камнях, которые лежали по всей округе. Никто из людей не видел их до сих пор. Подсказки таились в самой резьбе. Это было что-то вроде ацтекских символов, и там встречались изображения китайских часов. Вам когда-нибудь доводилось видеть китайские часы? Это лабиринт. Чтобы найти сокровище, вам надо было разглядеть эти крошечные камешки с вырезанными на них лабиринтами. Я видел их и следовал за древними камнями. Это было захватывающее занятие. Я переходил с одного места на другое, находя одну подсказку, потом другую — настоящая охота за сокровищами!

Внезапно, в какой-то момент сновидения, я стал превращаться в совершенно разных людей. Я был стариком, женщиной, а потом — ребенком. Ребенком я шел вдоль побережья, за мной следовали другие дети, и все мы были искателями сокровищ. И в конце концов, хотите верьте — хотите нет, мы действительно нашли клад! Мы действительно добрались до настоящего сокровища. Это был мешок. Все уселись вокруг мешка и ждали, пока из него не явится

171