Журнал неврологии и психиатрии / 2009 / NEV_2009_01_11

занных с когнитивными функциями. Так, в экспериментах на лабораторных животных показано, что SNAP-25 имеет отношение к процессу консолидации следов памяти (т.е. перевода информации из краткосрочной памяти в долговременную) за счет влияния на активность долговременной потенциации в гиппокампе [8]. В мозге человека активность этого белка обнаружена в новой коре, гиппокампе, передних ядрах таламуса, черной субстанции и мозжечке. При исследовании [9] различных отделов мозга больных шизофренией низкий уровень SNAP-25 был найден в мозжечке, что, по мнению авторов, может влиять на передачу сигнала из этой структуры в передние доли мозга. Иммунореативность SNAP-25 была также ниже в гиппокампе [14]. Повышенное содержание этого белка обнаружено в спинномозговой жидкости больных шизофренией, при этом были найдены корреляции между уровнем белка и выраженностью симптомов психоза, а также наличием расстройств мышления [14]. Снижение уровня м-РНК найдено и в различных отделах аутопсийного мозга больных биполярным аффективным расстройством [10].

Молекулярно-генетические исследования с использованием нескольких полиморфных маркеров1 SNAP-25 были впервые проведены у детей с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью [13]. Поиск ассоциации полиморфизма гена с шизофренией не дал положительных результатов [12, 16]. Позднее появились результаты исследования [6], авторы которого использовали 3 полиморфных маркера SNAP-25 у психически здоровых людей и тесты оценки интеллектуальных способностей. Было показано, что один из маркеров (rs363050), расположенный в интроне 1 на участке длиной 13,8 тысяч пар оснований, был статистически значимо связан с невербальным интеллектом (Performance IQ), причем авторы оценили вклад полиморфизма в фенотипическую вариативность PIQ, который оказался равен 3,4%.

У больных шизофренией связь между полиморфизмом гена SNAP-25 и когнитивными признаками была впервые исследована в работе Т.В. Лежейко [3]. В этой работе использовали два маркера (MnlI и DdeI или T1065G и T1069 соответственно). Обнаружена ассоциация полиморфизма T1065G гена SNAP-25 с эффективностью выполнения нейрокогнитивных тестов не только у больных шизофренией, но и психически здоровых людей. Недавно появилась публикация [11], авторы которой использовали те же маркеры, а также маркер гена TaiI для поиска ассоциации между SNAP-25 и познавательными функциями у больных шизофренией и шизоаффективным расстройством и обнаружили связь одного из них (DdeI) с общим уровнем когнитивного функционирования больных и показателями исполнительных функций и вербальной памяти.

Целью настоящего исследования было продолжение изучения связи полиморфизма T1065G гена SNAP-25 с показателями внимания и вербальной памяти на расширенной выборке больных эндогенными психозами и психически здоровых людей.

Материал и методы

Всего в исследовании приняли участие 277 человек, которые составили 3 группы. В 1-ю группу вошли 66 больных, 21 мужчина и 45 женщин, средний возраст которых был 34,7±12,9 года; а средний возраст к началу заболева-

1 Для поиска связи между геном и каким-либо признаком используют полиморфные маркеры (полиморфизмы), представляющие собой участки в последовательности ДНК гена, в которых имеет место замещение одного нуклеотида на другой или другие структурные изменения.

ния 24,7±9,4 года. В числе этих больных 37 имели диагноз шизофрении (F20 по МКБ-10), 26 — шизоаффективного расстройства (F25) и 4 — биполярного расстройства (F31).

2-ю группу составили 75 психически здоровых людей,

36 мужчин и 39 женщин, средний возраст которых был 46,3±12,9 года. Все они имели родственника первой степени родства, страдающего эндогенным психозом.

В 3-й группе (контрольной) было 136 психически здоровых людей, 59 мужчин и 77 женщин. Их средний возраст был 31,8±13,0 лет. В этих случаях не было наследственного отягощения психическими заболеваниями.

От всех обследованных было получено информированное согласие на участие в исследовании.

Психологическое исследование включало методики, оценивающие кратковременную и долговременную вербальную память и внимание/исполнительные функции. Кратковременная память — испытуемых просили запомнить и повторить как можно больше слов из ряда, зачитанного экспериментатором. Каждому испытуемому предъявляли два ряда по 10 слов. Показатель — среднее количество воспроизведенных слов. Долговременная память (метод пиктограммы) — испытуемому зачитывали 16 слов с инструкцией сопроводить каждое слово рисунком, который поможет вспомнить эти слова через 40—60 мин. Вербальная беглость — испытуемому предлагалось назвать за минуту как можно больше слов, принадлежащих к определенной семантической категории. Последовательно предлагали две категории. Показатель — суммарное количество слов, названных испытуемым, в обеих пробах. Концентрация внимания — серийное отсчитывание по 2 от 200 и прибавление по 5 до 100. Показатель — количество верно выполненных операций в минуту. Методика оценивает внимание и рабочую память. Избирательность внимания (методика Мюнстерберга) — испытуемому предъявляли бланк с рядами букв, среди которых имелись слова, и предлагали, просматривая бланк, называть эти слова. Таким образом, оценивали произвольное зрительное внимание.

Молекулярно-генетические методы включали выделение ДНК из венозной крови фенол-хлороформным методом, генотипирование с помощью полимеразной цепной реакции. Генотипирование было проведено по двум маркерам, G1065T и С1069Т, расположенным в непосредственной близости друг от друга. При генотипировании SNAP-25 (T1065G, T1069C) использовали олигонуклеотидные праймеры TTCTCCTCCAAATGCTGTCG и CCACCGAGGAGAGAAAATAATG, денатурацию проводили в течение 5 мин при 95oC, далее следовали 35 циклов амплификации (94oC — 30 с; 60oC — 40 с; 72oC — 30 с). На заключительной стадии образцы прогревали при 72oC 10 мин. Полученный участок длиной 261 пара оснований (п.о.) расщепляли с помощью рестриктаз MnlI или DdeI и разделяли в 3% агарозном геле. Полиморфизм T1065G, выявляемый с помощью рестриктазы MnlI, был представлен аллелем T, состоящим из фрагментов длиной 256 и 5 п.о., и аллелем G (фрагменты 210, 46 и 5 п.о.). В случае полиморфизма T1069C (рестриктаза DdeI) аллель Т оставался интактным, а аллель С был представлен двумя фрагментами длиной 228 и 33 п.о. Изучение распределения генотипов показало, что для обоих маркеров оно не отличалось от ожидаемого распределения Харди—Вейнберга как в группе контроля (χ2=0,3; р=0,88), так и в группе

больных шизофренией (χ2=0,5; р=0,79) и их родственников (χ2=0,09; р=0,96).

Статистическую обработку результатов проводили с помощью пакета статистических программ Statistica for Windows 6.0. Поиск ассоциации между полиморфизмом гена и эффективностью выполнения нейропсихологических тестов осуществляли в рамках общей линейной модели, в которой в качестве зависимой переменной использовали композитный показатель, включающий показатели тестов на вербальную память и внимание. В качестве независимых переменных использовали генотип и групповой статус (больные эндогенными психозами, их родственники, контрольная группа). Пол и возраст испытуемых были введены в качестве ковариат. В случае обнаружения статистически значимых эффектов проводили апостериорный анализ для выявления статистически значимых различий между генотипами в каждой группе. При исследовании больных в качестве ковариат учитывали выраженность клинических симптомов и длительность заболевания.

Результаты и обсуждение

Данные, касающиеся эффективности выполнения когнитивных тестов в каждой из групп представлены в табл. 1. В табл. 2 и 3 даны показатели тестов на вербальную

память и внимание у носителей разных генотипов в этих группах.

Использование общей линейной модели показало, что на эффективность выполнения когнитивных тестов значимое влияние оказывали такие факторы, как групповой статус (F=6,0; df=10; р=0,00001) и генотип (F=2,3; df=10; р=0,012). Также имел место эффект взаимодействия генотипа и группового статуса (F=1,8; df=20; р=0,02). Возраст испытуемых оказывал значимое влияние на выполнение тестов (р=0,00001), а пол — нет (р=0,19). Как видно из табл.1, исследуемые группы значимо различались между собой в выполнении тестов на долговременную память и вербальную беглость (р=0,0001). У родственников средние значения были меньше, чем в контрольной группе, а у больных эндогенными психозами меньше, чем у родственников. Эффективность выполнения тестов на внимание не различалась у родственников и в контрольной группе, а у больных была значимо ниже (р=0,0001). Показатели кратковременной памяти не различались у родственников и больных, но были ниже, чем в контрольной группе (р=0,0001).

Как следует из табл. 2, в контрольной группе носители генотипов GG в среднем имели более высокие показатели по сравнению с носителями генотипа ТТ при выполнении теста на вербальную беглость (р=0,02). В группе родственников больных носители генотипа GG также от-

личались наиболее высокими значениями этого показателя по сравнению с носителями генотипов GT и ТТ, но различия наблюдались на уровне тенденции (р=0,06 и р=0,17 соответственно). Те же закономерности найдены в группе больных эндогенными психозами: у носителей генотипа GG показатели вербальной беглости были выше, чем у носителей генотипов GT и ТТ (р=0,15 и р=0,10 соответственно).

При анализе влияния генотипа на кратковременную память обнаружено (см. табл. 2), что носители генотипа GG в контрольной группе запоминали больше слов по сравнению с носителями генотипов GT и ТТ, хотя различия наблюдались на уровне тенденции (р=0,08 и р=0,053 соответственно). В группе родственников показатели кратковременной памяти у носителей генотипа GG были выше по сравнению с другими генотипами. Значимые различия отмечены по сравнению с генотипом ТТ (р=0,04) и на уровне тенденции (р=0,06) с генотипом GT. При объединении групп контроля и родственников и проведении дисперсионного анализа с включением генотипа и группового статуса в качестве независимых переменных был обнаружен значимый эффект генотипа на кратковременную память (F=3,2; df=2; p=0,04), при этом эффект группового статуса оказался незначимым (F=0,2; df=2; p=0,67). В группе больных эндогенными психозами различий в эффективности выполнения теста в зависимости от генотипа не обнаружено.

Показатели долговременной памяти были значимо выше у носителей генотипа GG только в группе больных эндогенными психозами (см. табл. 2). Носители этого генотипа вспоминали больше слов по сравнению с носителями генотипа GT (р=0,01) и ТТ (р=0,01). При этом различия сохранялись и при введении поправки на выраженность клинических симптомов. В группах родственников отмечена та же закономерность, но на уровне тенденции (р=0,18). В контрольной группе носители генотипа GG вспоминали больше слов по сравнению с носителями генотипа GT, но различия также наблюдались на уровне тенденции (р=0,16). Различий между генотипами GG и ТТ по этому показателю не найдено.

При оценке внимания у носителей разных генотипов прослеживались сходные тенденции (см. табл. 3). Показатели теста на концентрацию внимания были выше у носи-

телей генотипа GG по сравнению с генотипом ТТ в группе больных эндогенными психозами (р=0,14). В контрольной группе люди с генотипом ТТ имели наиболее низкие показатели, которые значимо отличались от показателей у носителей генотипа GT (р=0,04). В группе родственников различий не обнаружено. При выполнении теста на избирательность внимания значимые различия между носителями разных генотипов были обнаружены только в группе больных эндогенными психозами. Носители генотипа GG находили больше слов по сравнению с носителями генотипов GT (р=0,05) и ТТ (р=0,004). Различия сохранялись при введении поправки на выраженность клинических симптомов.

Обобщая полученные результаты, можно отметить, что больные, являющиеся, носителями генотипа ТТ, во всех заданиях имели наихудшие оценки по сравнению с носителями двух других генотипов: различия достигали статистической значимости для избирательности внимания и долговременной памяти. В контрольной группе наблюдались сходные тенденции, но различия были значимы для вербальной беглости. У родственников эта закономерность проявлялась только для вербальной памяти. Общий рисунок влияния изученного полиморфизма на когнитивное функционирование в группах больных эндогенными психозами и психически здоровых людей позволяет предположить, что данный полиморфизм вносит вклад в генетическую вариативность всех измеренных признаков как в норме, так и при развитии психоза. Это может быть опосредовано его влиянием на общий интеллект и согласуется с представлениями, что корреляции между различными когнитивными способностями преимущественно связаны с влиянием генов [4]. Менее четкие результаты, полученные при изучении группы родственников, в этом случае могут быть объяснены действием компенсаторных механизмов, которые позволяют лицам с высоким генетическим риском развития психоза поддерживать необходимый для социальной адаптации уровень когнитивного функционирования. Альтернативная гипотеза состоит в том, что ассоциации между несколькими нейропсихологическими показателями и полиморфизмом С1065Т объясняются экспрессией гена в ряде регионов мозга. При этом определенные различия между группами в характере связей между когнитивными пока-

зателями и полиморфизмом гена SNAP-25 могут быть следствием влияния патологического процесса на функционирование этих зон.

Данные литературы также указывают, что полиморфизм гена SNAP-25 связан с когнитивными функциями как у психически здоровых людей [6, 7], так и больных шизофренией и шизоаффективным расстройством [11]. К сожалению, ни в одной из этих работ, не было проведено сопоставление групп больных и психически здоровых людей по одним и тем же нейрокогнитивным тестам, поэтому наше исследование можно рассматривать как первое, в котором показано, что ген SNAP-25 связан с особенностями когнитивного функционирования независимо от наличия патогенетического процесса. Следует отметить, что, как правило, ассоциация с когнитивными признаками у больных шизофренией чаще всего наблюдается для признанных генов-кандидатов этого заболевания, напри-

мер генов COMT, BDNF, DRD2 и др. [2]. В то же время, ген SNAP-25, судя по имеющимся данным [12, 14], не может считаться геном-кандидатом шизофрении.

Сопоставление результатов настоящего исследования с данными, опубликованными в предыдущих работах [6, 11] показывает, что во всех случаях эффективность выполнения нейрокогнитивных тестов была связана с разными маркерами гена SNAP-25. Объяснить это можно тем, что, по-видимому, исследуемые маркеры находятся вблизи от локуса, который связан с когнитивными функциями. Поиск этого локуса требует дальнейшего изучения гена.

Проведенное исследование имело некоторые ограничения, связанные с относительно небольшой численностью групп больных эндогенными психозами и родственников. Возможно, это явилось причиной того, что в ряде случаев выявленные тенденции не достигали уровня значимости.

ЛИТЕРАТУРА

1.Алфимова М.В. Легкие когнитивные расстройства у родственников больных шизофренией. Психиатрия 2006; 04—06: (22—24): 75—84.

2.Голимбет В.Е. Молекулярно-генетические исследования познавательных нарушений при шизофрении. Мол биол 2008 (в печати).

3.Лежейко Т.В. Роль молекулярно-генетического полиморфизма в проявлении когнитивных функций у больных шизофренией и психически здоровых: Автореф. дис. ... канд. мед наук. М 2007.

4.Пломин Р., Прайс Т.С. Генетика и когнитивные способности. Иностранная психол 2001; 14: 6—16.

5.Chen W.J., Liu S.K., Chang C.J. et al. Sustained attention deficit and schizotypal personality features in nonpsychotic relatives of schizophrenic patients. Am J Psychiat 1998; 155: 1214—1220.

6.Gosso M.F., de Geus E.J., van Belzen M.J. et al. The SNAP-25 gene is associated with cognitive ability: evidence from a family-based study in two independent Dutch cohorts. Mol Psychiat 2006; 11: 9: 878—886.

7.Gosso M.F., de Geus E.J., Polderman T.J. et al. Common variants underlying cognitive ability: further evidence for association between the SNAP-25 gene and cognition using a family-based study in two independent Dutch cohorts. Genes Brain Behav 2008; 7: 3: 355—364.

8.Hou Q., Gao X., Zhang X. et al. SNAP-25 in hippocampal CA1 region is involved in memory consolidation. Eur J Neurosci 2004; 20: 6: 1593— 1603.

9.Hurt J., Honer W.G., Harrington C.R. et al. Loss of synaptic but not cytoskeletal proteins in the cerebellum of chronic schizophrenics. Neurosci Lett 2002; 317: 3: 161—165.

10.Scarr E., Gray L., Keriakous D., Robinson P.J. et al. Increased levels of SNAP-25 and synaptophysin in the dorsolateral prefrontal cortex in bipolar I disorder. Bipolar Disord 2006; 8: 2: 133—143.

11.Spellmann I., Müller N., Musil R. et al. Associations of SNAP-25 polymorphisms with cognitive dysfunctions in Caucasian patients with schizophrenia during a brief trail of treatment with atypical antipsychotics. Eur Arch Psychiat Clin Neurosci 2008 (in press).

12.Tachikawa H., Harada S., Kawanishi Y. et al. Polymorphism of the 5’-up- stream region of the human SNAP-25 gene: an association analysis with schizophrenia. Neuropsychobiology 2001; 43: 3: 131—133.

13.Thapar A., O’Donovan M., Owen M.J. The genetics of attention deficit hyperactivity disorder. Hum Mol Genet 2005; 14: (spec № 2): 275—282.

14.Thompson P.M., Egbufoama S., Vawter M.P. SNAP-25 reduction in the hippocampus of patients with schizophrenia. Prog Neuropsychopharmacol Biol Psychiat 2003; 27: 3: 411—417.

15.Tuulio-Henriksson A., Haukka J., Partonen T. et al. Heritability and number of quantitative trait loci of neurocognitive functions in families with schizophrenia. Am J Med Genet 2002; 114: 483—490.

16.Wong A.H., Van Tol H.H. The dopamine D4 receptors and mechanisms of antipsychotic atypicality. Prog Neuropsychopharmacol Biol Psychiat 2003; 27: 7: 1091—1099.