О субъекте контр-гегемонии

Мы понимаем необходимость экзальтации субъектности контр-гегемонии в пространстве современного мира. Как отме­чалось, речь идет о насыщенной плотной субъектности, о кон­солидированной группе и о консолидированном продукте этой

группы, о масштабных исследованиях, о создании высокотео­ретичного продукта, многостороннего тиражирования евразий­ского дискурса, создания культурного обрамления качествен­ных философских поисков в виде литературных произведений, кинопродукции, клипов, рекламных роликов, книго— и другой арт-продукции.

Но при акценте на субъектный полюс можно параллельно теоретически наметить еще один путь развития дискурса— те­матику о возможности контр-гегемонического дазайна.

Тезис о полюсе субъектности и тезис о бессубъектном да-зайне как предонтологической базе цивилизаций и культур про­тиворечат друг другу. Однако наш дискурс и не должен быть гладким. Точнее, догматических решений быть в нем не может. И поэтому мы с удовольствием принимаем к рассмотрению контроверзу: либо гегемония бессубъектна, развоплощена и понимается как реальность несопоставимая с единичным или коллективным субъектом как носителем дискурса,. либо мы рассматриваем поляризацию дазайна, принимаем его неравно­весность и фиксируем субъектность гегемонии и тогда говорим о субъекте как носителе эпистемы или мифемы... Это тема для обсуждения, которая, например, дискутируется американскими политологами Коксом и Эшли: либо гегемония бессубъектно-сти, развоплощенного дискурса, либо создание неравновесной системы дискурса с элементами субъектного насилия.

Далее, если мы говорим о «дазайне», встает тема его единственности или множественности. «Дазайн», в понимании Хайдеггера, как реальность человеческого уникален. Но если рассмотреть «дазайн» как реальность «вот-бытия» коллективного субъекта— племени, народа, этноса, нации, то мы получим множественность, соцветие «дазайнов». Это еще одна тема евразийского контр-однополярного дискурса. В этом случае в рамках Теории Многополярного Мира (ТММ) можно получить очень интересную картину взаимодействующих «дазайнов» разного качества. Их равноправие или выстраивание

в определенной иерархической соподчиненности по логике контр-гегемонии.

Одновременно мы знаем, что из разных «дазайнов» могут рождаться различные логосы, различная морфология речи, раз­ные властные дискурсы и властные отношения. Соотношение логосов и «дазайнов»— это еще одна тема евразийского контр-однополярного дискурса. Здесь ценным вкладом является книга А. Дугина «В поисках темного логоса» о подходах к альтерна­тивной рациональности.

Если все же сделать акцент на субъектности дискурса контр­гегемонии, что в настоящих условиях является предпочтитель­ным и неизбежным, если мы хотим выиграть сражение с одно-полярностью, то следует опираться на неравновесный дискурс с акцентом на субъект контр-гегемонии и, соответственно, на концепт «воли к власти». Иное дело, что воля к власти в много­полюсной системе может быть конфигурирована по-разному: каждый субъект может реализовывать свой тип воли к власти, плюральность «Wille zur Macht». И вновь возникает идея того, что из разных «воль к власти» будут рождаться разные дискур­сы, логосы и культуры, разные властные отношения.

Мы— за цветущую сложность. Мы стоим за различные по­люса, конфигурации власти, политических отношений, полити­ческих дискурсов и политических дазайнов. Квадрополяризм— это не конечный пункт нашего теоретического размышления. Это ответ, контр-удар .

Если же вернуться к концепции «Радикального субъекта», составляющей стержень евразийского размышления последних лет, то мы увидим определенную несовместимость этой кон­цепции с концепцией «дазайна».

Как уже отмечалось, дазайн предполагает демонтаж субъ-ектности. Радикальный субъект предполагает, напротив, посто­янное горение в человеке субъектного полюса, жесткую упряжь субъекта в ноуменально-онтологическую схему, как у Платона в концепции «зюгона».

Но и это не должно обескураживать. Мы на подступах к те­ории многополярного мира. Здесь нет догматических решений. Наоборот, мы можем и должны обострить конфликт понятий, мы— революционеры контр-гегемонии. Мы можем и долж­ны жить в состоянии конфликта, противоречия, несчастного сознания, где концы с концами подчас не сходятся. Болезнен­ность проблематики интереснее применения готовых решений. Именно в «максимально рискованном риске» мы добываем зо­лото возможного решения. Именно в гносеологическом сдвиге, в прыжке вверх или в сторону мы сможем вступить в Событие, Эрайгнис.

Бовдунов А. Л.