Новые пространства силы и уравновешивание международной системы

В контексте мультиполярной геополитическойреконфигурации появляются новые пространства силы,меняющие представление политического мира. Роль странс развивающейся экономикой группы БРИКС и восточнойАзии в международных отношениях постоянно растет. Этотрост связан с ростом их присутствия в мировой экономике,центром гравитации которой они могут скоро стать вследствиероста могущества некоторых азиатских государств, которыеостаются на данный момент державами региональногохарактера. Азиатского полюса, в собственном смысле этогослова, не существует в международной системе, потому чтона Дальнем Востоке соперничество сильнее общности идейили национализма. Демографический рост не имеет к этомуникакого отношения. Однако энергетика Восточной Азиипридает новую перспективу евроазиатскому равновесию.Гипотеза ассимиляторской гомогенизации под влиянием СШАявляется преимущественным поведением талассократическойгеополитики, предусматривающей восстановление

парадигмы взаимозависимости и интеграции. Ей сопутствует установившаяся структура власти. Это тенденция к унификации

национальных и социальных единиц, их приведению к единой норме рыночной демократии, экономического нео-либерализма и общества потребления. Геостратегический приоритет, который США отдают Европе, подтверждает концепцию мира, сосредоточенного вокруг северной части Атлантического океана. Тем не менее, если учитывать скорость европейского политического строительства и если не произойдет в ближайшее время маловероятное ускорение, есть все шансы, что в течение этого века Китай и Азия намного сильнее продвинутся на пути модернизации, чем Европа — на пути унификации. В таком случае геополитическую реальность будет лучше отражать представление с центром вокруг северной части Тихого океана. Задача XXI века — построить осознанное пространство, которое будет общим для всех жителей и наций Европы, и создать альтернативные геополитические структуры, которые смогут восстановить равновесие с гегемонистской динамикой унификации талассократических сил.

Примечания:

[1] Карл Шмитт знал, что оппозиция суша-море является диалектикой суши и моря, воздушно-морской и воздушно-на­земной сил, но эта оппозиция (политическая, а не природная) получила особое значение в 1941-42 годах, когда она связыва­лась с «мировой войной на море» между Германией и англо-американцами. Эта оппозиция имеет отношение к переломному моменту в английской истории, к «пространственной револю­ции» XVI-XVII веков в эпоху завоевания Нового Света и ре­лигиозных войн, о которой Шмитт напишет в «Номосе Земли» 1950 года: «революционное решение перейти к чисто морскому существованию». Так как Англия стала наследницей европей­ского завоевания океанов, английское морское господство явля­ется фундаментальным фактом современной истории, главным аргументом «номоса» Земли, глобального и океанического, который с XVII по XIX век основывался на различении суша/ море.

[2] Richard Marienstras, Le proche et le lointain. Sur Shakespeare, le drame elisabethain et l'ideologie anglaise aux XVIe et XVIIe siecles, Paris, Les Editions de Minuit, 1981

[3] Граф Герман Кайзерлинг является одним из создателей антропоморфической концепции. Его виталистский замысел уподобляет континенты и цивилизации организмам, находя­щимся на разных стадиях развития. Он считает, что тело Ев­ропы было поражено и что ее раны, как раны любого живого существа, надо прижечь, чтобы избежать заражения и гниения. Ей нужно обновиться с помощью «внутренней трансформации своих составляющих», но «обновиться, не отказываясь от про­шлого», создав «новый космос на руинах после извержения вулкана».

[4] Антуан Винклер, статья «Империя возвращается»/ L'empire revient в Commentaire, весна 1992, том 15, n°57. Анало­гия между европейской конструкцией и структурой средневеко­вой империи может стать способом вывести Европу из тупика. Это не отменяет проблемы супранациональности — необхо­димости в едином центре политических решений, по крайней мере, для наиболее продвинутых объединений.

[5] Концепт Пьера Майе и Дарио Вело в книге «Европа пере­менной геометрии. Переход к интеграции»/ Europe a geometrie variable. Transition vers l'integration, Paris, L'Harmattan, 1994. Он вписывается в парадигму адаптивной гомогенизации, но поря­док организации европейского пространства вызывает разно­гласия.

Дугин А. Г.