I_Bentam_-_Vvedenie_v_osnovania_nravstvennosti

Введение в основания нравственности и законодательства 153

мечали, бывают, сообразно с наклонностями лица, имен­ но копиями требований того или другого из трех перво­ начальных принципов: иногда требований полезности, но часто требований аскетизма или симпатии и антипа­ тии... В этом отношении они стоят на равных с требования­ ми любви к репутации, в другом отношении — они ниже ее. Требования религии во всех случаях более или менее смешаны с такими требованиями, дедуцированными из текстов, хорошо или плохо интерпретированных, или из писаний, воспринимаемых в качестве священных каждой соответствующей сектой, которые не согласуются с тре­ бованиями полезности, не согласуются потому, что они навязывают действия, в некоторых случаях неудобные для личности человека, в других случаях — вредоносные для других членов общества. Страдания непризнанных муче­ ников, бедствия священных войн и религиозных пресле­ дований, вред нетолерантных законов (предметы, на ко­ торые здесь мы можем только бросить беглый взгляд, но не обсуждать в деталях) — все это дополнительные беды, сверх и помимо числа тех, которые когда-либо были при­ несены в мир любовью к репутации. С другой стороны, очевидно, что в отношении способности действовать втайне требования религии имеют такое же преимущест­ во над требованиями любви к репутации и любви к друж­ бе, как и то, которым обладают требования благожела­ тельности.

XLI.

К счастью, требования разнообразных культов, ка­ жется, все больше и больше с каждым днем приближа­ ются к совпадению с требованиями полезности. Потому что к этому совпадению приближаются требования нрав­ ственной санкции, которые совпадают или подчиняются влиянию требований полезности. Люди самых испорчен­ ных культов под влиянием мнений и практики окружаю­ щего мнра больше и больше обращаются к книге полез­ ности; и, чтобы не становиться в противоречие со свои­ ми религиозными понятиями, они стараются, иногда до­ вольно энергично, украшать положения своего религиоз­

Введение в основания нравственности и законодательства 155

мотивов действует в одном направлении, другой мотив или разряд мотивов как будто действует в противопо­ ложном направлении; мотивы одной стороны располага­ ют его начать действие; мотивы другой располагают не начинать его. Итак, всякий мотив, влияние которого стремится к тому, чтобы расположить человека начать действие, может быть назван п о б у ж д а ю щ и м (im­ pelling) мотивом; мотив, влияние которого стремится к тому, чтобы расположить человека не начинать дейст­ вия, — воздерживающим мотивом (restraining). Но эти названия, конечно, могут быть переставлены, смотря по тому, бывает ли акт положительного или отрицательного свойства.

XLIV.

Выше было замечено, что нет такого рода мотивов, который бы не мог порождать всякого рода действия (т.е. и хорошего, и дурного). Отсюда следует, что нет двух мотивов, которые бы не могли противостоять один другому. Где стремление акта дурно, он всего чаще со­ вершается под требованием мотива или личного, или не­ общественного класса. В таком случае мотив благо­ склонности действовал обыкновенно (хотя и неудачно) в качестве воздерживающего мотива.

XLV.

Чтобы показать разнообразие сталкивающихся моти­ вов, которые могут влиять на человека в одно и то же время, мы приведем пример. Крильон, католик (в такое время, когда между католиками считалось вообще заслу­ гой искоренять протестантов), получил от своего короля, Карла IX французского, приказание сделать тайное напа­ дение на протестанта Колиньи и умертвить его; Крильон отвечал на это: «Извините меня, сир, но я буду биться с ним от всего сердца». Итак, здесь были все три упомяну­ тые силы, причисляя к ним силу политической санкции, которые действовали на него в одно время. Политичес­ кая санкция, или, по крайней мере, такая часть силы этой санкции, какую можно предположить в таком приказа­

нии, от такого государя, по такому случаю, — эта сан­ кция повелевала Крильону умертвить Колиньи злостным убийством; религиозная санкция, т.е. требования религи­ озной ревности, повелевали ему умертвить его каким бы то ни было образом; нравственная санкция, или, другими словами, требования чести, т.е. любовь к репутации, до­ зволяли ему (и он понимал, что это дозволение в связи с приказаниями его государя составляло обязательство) сражаться с противником равным оружием; требования более обширной благосклонности (предполагая, что при­ казание было несправедливо) повелевали ему никаким образом не делать покушения на жизнь Колиньи, но ос­ таваться с ним в мире; требования частной благосклон­ ности (предполагая опять, что приказание было неспра­ ведливо) повелевали ему не иметь с ним дела ни в каком случае. В этой путанице противоречивых требований Крильон, по-видимому, дал предпочтение, во-первых, требованиям чести; во-вторых, требованиям благосклон­ ности. Он стал бы сражаться, если бы его предложение было принято; так как оно принято не было, он остался в покое.

Здесь может возникнуть множество вопросов. Пред­ полагая, что за приказанием государя следовали требова­ ния политической санкции, — какого рода мотивы они представляли ему для исполнения этих требований? Ответ: во всяком случае мотивы личного разряда, если предположить, что во власти государя было наказать его за неисполнение или вознаградить за исполнение. Пред­ ставляли ли они ему мотив религии? (Я разумею, неза­ висимо от обстоятельства выше упомянутой ереси.) Ответ: Да — если он полагал, что, исполнив эти требо­ вания, он сделает приятное Богу; нет — если он этого не полагал. Представляли ли они ему мотив любви к репу­ тации? Да — если он полагал, что люди будут ожидать и требовать, чтобы он исполнил их. Нет — если не по­ лагал. Представляли ли мотив благосклонности? Да — если он полагал, что для общества в целом будет лучше, когда он исполнит их. Нет — если не полагал. Но дейст­

Введение в основания нравственности и законодательства 157

вительно ли, в этом случае, требования политической санкции вытекали из приказания государя; другими сло­ вами: было ли такое приказание законно? Мы видим, что это есть вопрос чисто местной юриспруденции, совер­ шенно посторонний для нашей цели.

XLVI.

То, что сказано здесь о хорошем или дурном качест­ вах мотивов, вовсе не одни слова. Впоследствии мы будем иметь случай применить это к различным важным предметам. Это нужно было мне для разъяснения разных предрассудков, которые приносят обществу вред, иногда поддерживая пламя гражданского раздора, иногда за­ трудняя отправление юстиции. Дальше будет показано, что во многих преступлениях рассмотрение мотива бы­ вает чрезвычайно важно: во-первых, потому что мотив делает весьма существенную разницу в объеме вреда; далее, потому, что его легко бывает определить и отсюда является основание для различия в требовании наказа­ ния; но что в других случаях он совершенно не может быть определен и что, если бы даже он мог быть опреде­ лен как хороший или дурной, он не делает никакой раз­ ницы в требовании наказания; что во всех случаях мотив, который может руководить преследователем (ис­ тцом), есть дело совершенно неважное — откуда можно видеть вред предрассудка, который так часто имеют про­ тив доносчиков, и — следствие этого то, что судья, в частности, должен быть обеспечен от влияния таких за­ блуждений.

Наконец, с вопросом о мотивах необходимо познако­ миться, чтобы иметь возможность судить о средствах, которые могут быть предложены для искоренения пре­ ступлений в их источнике.

Но для того, чтобы можно было вполне вывести тео­ ретическое основание для этих практических наблюде­ ний, нам необходимо сказать еще сначала о р а с п о ­ л о ж е н и я х : что и составит предмет следующей главы.

Глава X I

О человеческих расположениях вообще

I.

В предыдущей главе было подробно показано, что мотивам нельзя, в сущности, приписывать хорошего или дурного качества. Итак, разве нет ничего в человеке, что может быть справедливо названо хорошим или дурным, когда по тому или другому случаю он поддается влия­ нию того или другого мотива? Конечно, есть: его р а с п о л о ж е н и е . Это расположение есть род фиктив­ ной сущности (entity), принимаемой для удобства речи,

сцелью выразить то, что предполагается у человека п о ­

ст о я н н о г о в складе духа, где он по тому или друго­ му случаю подвергается влиянию того или другого мо­ тива, чтобы начать акт, который представляется ему с

той или другой тенденцией.

П.

Расположение, как и всякая другая вещь, бывает хо­ рошо или дурно, смотря по своему влиянию, то есть по своему влиянию на увеличение или уменьшение счастья общества. Поэтому расположение человека может быть рассматриваемо с двух точек зрения, смотря по его вли­ янию или на его собственное счастье, или на счастье других. Рассматриваемое с обеих точек зрения или с какой-нибудь одной из них, расположение может быть названо, с одной стороны, хорошим, с другой — дурным или в редких случаях испорченным1. Рассматриваемое с

1 Расположение могло бы называться также добродетельным или по­ рочным. Единственное возражение против употребления этих терминов в настоящем случае заключается в том, что с ними связывается обыкновен­ но значительное количество хорошей или дурной репутации. Это неудоб­ но тем, что эти термины способны привязывать несоразмерную степень дурной репутации к расположениям, которые дурны только относительно

Введение в основания нравственности и законодательства 159

первой из этих точек зрения, оно едва ли имеет особен­ ное, приноровленное к нему имя. Оно могло бы быть на­ звано, хотя и невыразительно, с одной стороны, слабым или нетвердым, с другой — здоровым и крепким. С дру­ гой точки зрения, его можно бы назвать, с одной сторо­ ны, благотворным или похвальным, с другой — вред­ ным. Здесь нет необходимости много говорить о той ветви расположения человека, действия которой отно­ сятся в первой инстанции только к нему самому. Исправ­ лять его, когда оно дурно, есть обязанность скорее мора­ листа, чем законодателя, и оно неспособно к тем различ­ ным видоизменениям, которые делают такую существен­ ную разницу в действиях второй ветви. Далее, относи­ тельно той части расположения человека, действия кото­ рой относятся в первой инстанции к другим, уголовная отрасль закона имеет к ней непосредственное отношение только в той степени, насколько действия ее бывают вредного свойства, но, когда они бывают благотворного свойства, это относится к другой, еще мало разработан­ ной и не получившей имени отрасли закона, которую можно было бы назвать вознаградительной (remuneratory).

Ш.

Итак, о человеке говорят, что он имеет вредное рас­ положение, когда под влиянием каких бы то ни было мо­ тивов он с ч и т а е т с я более способным начать или со­ ставить намерение начать такие акты, которые, в и д и - м о, имеют вредную тенденцию, чем такие, которые, ви­ димо, имеют благотворную тенденцию; в противном

самой стороны (т.е. лица или лиц, о действиях которых идет речь), и тем набрасывать на них такую степень бесславия, какая может бьггь приложена только к тем расположениям, которые бывают вредны для другой стороны. Поднимать слабости на уровень преступлений есть сред­ ство уменьшить отвращение, которое должно быть привязано к преступ­ лению. Поднимать небольшой вред на уровень большого зла есть средст­ во уменьшить долю внимания, которая должна быть обращена на боль­ шое зло.

Введение в основания нравственности и законодательства 161

VI.

Справедливость этих положений зависит от двух дру­ гих, которые оба достаточно оправдываются опытом: одно то, что в обыкновенном ходе вещей следствия дей­ ствий обыкновенно идут сообразно с намерениями. Когда человек, который занимается ремеслом мясника и торгует мясом, намеревается убить быка, то он обыкно­ венно и убивает быка, хотя по какому-нибудь несчастно­ му случаю он может промахнуться и убить человека; другой торгует в своей лавочке сахаром, и когда намере­ вается продать сахар, то обыкновенно и продает сахар, хотя по какому-нибудь несчастному случаю он может продать вместо сахара и мышьяк.

VII

Другое положение — то, что человек, имеющий на­ мерение сделать вред в одно время, способен иметь такие же намерения и в другое время.

VIH.

Свойство расположения, указываемое каким-нибудь актом, может зависеть от двух обстоятельств: 1) от види­ мой тенденции акта; 2) от свойства мотива, порождаю­ щего этот акт. Эта зависимость подчиняется различным правилам сообразно со свойством мотива. Говоря это, я постоянно предполагаю, что видимая тенденция акта, как это обыкновенно и бывает, та же, что и действитель­ ная.

л и ч н о г о разряда. В этом случае мотив не дает ника­ ких выводов ни в ту ни в другую сторону. Он не дает ни­ какого указания на хорошее расположение, но он не ука­ зывает и на дурное.

Булочник продает свой хлеб голодному человеку, ко­ торый хочет купить его. Как видим, это один из тех актов, тенденция которого в обыкновенных случаях не­ сомненно хороша. Мотив булочника есть обыкновенный

коммерческий мотив денежного интереса. Очевидно, что в деле, понимаемом таким образом, нет ничего, что может дать малейшее основание считать этого булочни­ ка лучше или хуже любого из его соседей.

X.

2. Когда тенденция акта д у р н а и мотив, как преж­ де, л и ч н о г о разряда. В этом случае обнаруженное расположение дурно.

Человек крадет хлеб из лавки булочника: это один из тех актов, тенденция которых легко будет признана за дурную. Мы укажем дальше, почему и в каких отноше­ ниях. Его мотив мы назовем мотивом денежного интере­ са: это — желание получить даром ценность хлеба. Поэ­ тому его расположение является дурным, ибо всякий со­ гласится, что воровское расположение есть расположе­

случае обнаруженное расположение бывает благотвор­ ное.

Булочник дает бедному человеку хлеб даром. Его мотив есть сострадание, имя, даваемое в частных случа­ ях мотиву благосклонности. Расположение, обнаружен­ ное булочником в этом случае, таково, что всякий до­ вольно охотно признает его хорошим.

ХП.

4. Когда тенденция акта д у р н а и мотив есть чисто общественный, мотив доброй воли. Даже в этом случае расположение, указываемое мотивом, сомнительно: оно может быть вредное или похвальное, как случится, смот­ ря по тому, более или менее явен вред акта.

ХШ.

Можно подумать, что случай такого рода не может существовать и что предположить его есть противоречие