3. Коллизационно-правовое регулирование сделок международного характера.

Коллизионно-правовое регулирование сделок международного характера

Ввиду того что материальное право различных государств существенно разнится, в международных торговых (в широком смысле слова) отношениях конкретный результат правового регулирования зачастую зависит о того, какому правопорядку подчинен данный контракт.

Объем и пределы ответственности сторон по договору возможно ли обращение к неустойке, штрафным процентам и проч., действительность договора и считается ли он заключенным вообще и т.д. — вот вопросы, которые несовпадающим порядком решаются в разных странах.

Категорией принципиального значения в обязательственных отношениях, регулируемых МЧП, выступает автономия воли сторон, поэтому они, заключая сделку, могут сами избрать применимое к договору право.

В силу принципа автономии воли стороны могут свободно избрать применимое к их обязательственным отношениям право (lex voluntatis).

Свободный выбор сторонами применимого к их отношениям права предусматривается в законодательных и иных правовых нормах различных стран только применительно к сделкам, носящим международный характер.

К внутрихозяйственным сделкам и договорам, оформляющим их, избрание сторонами применимого права невозможно abinitio, так как в подобных ситуациях нет коллизии права и вследствие этого единственным регулятором будет выступать национальное (отечественное) право данного государства.

Если исходить из правовой природы соглашения о выборе права теоретической основы института автономии воли, то необходимо заключить, что свобода выбора права не должна быть ограничена.

Вместе с тем правовые системы многих стран практикуют иное.

Одни, в частности французская судебная практика и другие последовавшие за ней системы, «локализуют» договор посредством выдвижения объективных факторов, которые как бы «привязывают» его к определенному месту — месту заключения договора, исполнения, нахождения внешнего его предмета (вещи) и т.д., обосновывая тем самым применение именно этого правопорядка;

другие (США, Великобритания) также с помощью наличия определенных признаков в конкретном фактическом составе отношения ограничивают свободу автономии воли сторон путем отыскания «собственного права договора» (proper law of the contract).

В судебной практике англо-американских стран в тех случаях, когда воля сторон не выражена или выражена недостаточно однозначно, имеет место обсуждение вопроса о «гипотетической воле сторон», с помощью которой может быть определено применимое право.

В этом плане действующее российское право и предлагаемые решения проектов, готовящихся в рассматриваемой области актов, не допускают гипотетическую волю.

Воля сторон должна быть выражена прямо или со всей очевидностью вытекать из обстоятельств дела или условий договора, рассматриваемых в совокупности (см., например, § 13 Регламента Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ, ст. 1210 третьей части ГК РФ).

Аналогичны предписания швейцарского Закона о МЧП: «Выбор права должен быть определенным или вытекать из договора или обстоятельств» (п. 2 ст. 116).

Наряду с этим закон, избранный сторонами, не будет применяться, если его применение противоречит «общественным нравам», морали, «добрым нравам», «публичному порядку», «основам правопорядка» и т.д., т.е. так называемая оговорка о публичном порядке служит объективным ограничителем автономии воли и выбора сторонами применимого права.

Кроме того, пределы действия legis voluntatis обычно сужают и императивные нормы национального права.

В частности, в ГК МНР установлено, что форма сделки подчиняется закону места ее совершения. Сделки же по поводу недвижимости, расположенной на территории Монголии, в том числе и в вопросах формы, должны подчиняться монгольскому праву.

В российском праве существует требование о том, что форма сделок, заключаемых российскими гражданами и юридическими лицами, определяется правом РФ. Исходя из этого - совершение сделки за границей, даже если стороны и избрали в качестве применимого к их отношениям права иностранный закон, не освобождает российское юридическое лицо или российского гражданина от подчинения вышеуказанной норме, поскольку она носит императивный характер.

В этой части свобода сторон избрать соответствующий закон будет необходимо квалифицироваться как ограниченная.

Помимо этого, закон, избранный сторонами, не может регулировать вопросы их личного статуса (право- и дееспособности, правосубъектности юридических лиц, личных неимущественных прав и проч.).

В этом также усматривается известное ограничение воли сторон. Резюмируя сказанное, нужно констатировать, что lex voluntatis регулирует существо договорных отношений (является lex causae).

В большинстве случаев он также не действует и в отношении акцессорных обязательств, связанных с основными или вытекающих из них и являющихся, быть может, очень важными для реализации и юридических последствий главного обязательства.

В частности, во внешнеэкономических сделках огромное значение имеет такой способ обеспечения обязательства, как поручительство или банковская гарантия.

Несмотря на то, что применительно к договору в целом стороны, допустим, предусмотрели в результате собственного выбора применимое право, оно может не использоваться для поручительства или гарантии, так как в такого рода отношениях природа обязательств имманентно связана с личностью субъекта — поручителя или гаранта, что обусловливает целесообразность подчинения их его личному закону.

В практике последних лет все большее распространение в определении применимого к договору права получают привязки, основанные на «разумности» и «тесной связанности» данного отношения с соответствующим правопорядком

Однако случается, что некоторые национально-правовые акты решают перечисленные вопросы по-иному.

Так, необычно в этом отношении регулирование, заключенное в Указе Президиума ВНР № 13 о МЧП 1979 г.

Допуская неограниченный выбор права сторонами, его ст. 30 (1) гласит: «Закон договора распространяется на все элементы обязательственного правоотношения. В частности,

на заключение договора,

его действительность с точки зрения формы и содержания,

юридические последствия, предусмотренные обязательственным правом, и, если соглашением между сторонами или настоящим указом не установлено иное, —

на обязательства, обеспечивающие договор (залог, поручительство и т.д.), а также любой зачет требований, уступку требований и перевод долга в связи с договором».

.

§ 10 чешского Закона о МЧП и процессе указывает: «Если участники правоотношения не изберут определяющее право, их обязательственные отношения регулируются правопорядком, применение которого отвечает разумному урегулированию данного отношения».

Этот коллизионный принцип находит все большее применение и в международных договорах.

Так, в Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным констрактам, 1994 г. привязка к праву государства, с которым договор имеет наиболее тесную связь, введен в Конвенцию как преимущественный критерий.

При определении искомого правопорядка, согласно Конвенции, принимаются во внимание любые объективные и субъективные элементы контракта.

Данная формула отыскания применимого к договору права никогда не использовалась ни в законодательстве, ни в судебно-арбитражной практике России.

Тем не менее она вошла в правопорядок РФ, поскольку третья часть ГК РФ прямо предусматривает ее действие.

Статья 1211, содержащая широкий перечень коллизионных привязок, устанавливает, что при отсутствии выбора сторонами надлежащего права в случаях, если речь идет о договорах, не поименованных в рассматриваемой статье, необходимо применить право страны, где имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания такого договора (lex venditoris в широком смысле). Подобное исполнение определяет право страны, с которой договор наиболее тесно связан.

«Решающее» право может быть выбрано как при заключении договора, так и в любой момент после этого путем достижения согласия.

Если же все-таки соглашение сторон о подлежащем применению праве отсутствует, действующее коллизионное право РФ располагает достаточным перечнем привязок, позволяющим отыскать необходимый правопорядок.

Определение применимого права осуществляется не на основе оторванных от предмета абстрактных формул, а исходя из таких принципов, которые учитывают особенности именно регулируемого вида общественных отношений, реальную связь между объектом регулировании соответствующим правопорядком и тем самым позволяют избрать оптимально подходящие нормы.

Одной из таких коллизионных привязок является закон страны продавца —lex venditoris. Применительно к собственно договорам международной купли-продажи товаров закон страны продавца означает, что при отсутствии соглашения между сторонами определяющим считается право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, являющаяся продавцом.

Например, арбитражный суд РФ при разрешении споров, вытекающих из ВЭС, применяет право страны продавца на основе коллизионных норм, содержащихся в международном договоре или национальном законе.

Использование коллизионной формулы прикрепления закона страны продавца в более широком смысле в судебно-арбитражной практике РФ имеет место довольно часто в последние годы.

Это связано с обновлением и расширением круга коллизионных принципов, введенных в отечественное право после 1991 г.

Современное понимание lex venditoris предполагает привязку к правопорядку того государства, в котором сторона, осуществляющая решающее для данного вида отношений действие, имеет свое обычное местопребывание, местожительство, место учреждения или место основной деятельности.

В Законе Швейцарии говорится в этом смысле следующее:

«1. При ошибках в выборе права договор подчиняется праву страны, с которой он связан наиболее тесным образом.

2. Предполагается, что тесная взаимосвязь имеет место со страной, в которой одна из сторон, осуществляющая характерные услуги, имеет свое обычное местопребывание или, если она заключила договор на основе профессиональной или производственной деятельности, в стране, в которой она имеет отделение.

3. В качестве характерной услуги действует:

а) в договорах продажи — услуга продавца;

б) в договорах о передаче в пользование — услуга стороны, которая передает вещь или право пользования;

в) в договорах поручения, трудовом контракте и других подобных договорах — услуга лица, ее предоставляющего...;

д) в договорах о выдаче гарантии (поручительства) — услуга гаранта» и т.д. (ст. 117).

В ряде стран для торговых сделок международного характера вообще или некоторых их видов, либо составляющих их элементов коллизионное право особо выделяет привязку к закону места исполнения договора — lex loci solutionis.

Таков подход СРВ, Португалии, в известном смысле России, а также МНР. Положения монгольского ГК в основном идентичны российскому регулированию.

Так, к договорам о производственном сотрудничестве, специализации и кооперировании, выполнении строительно-монтажных и других работ по капитальному строительству применяется право страны, где такая деятельность осуществляется или создаются предусмотренные договором результаты (п. 2 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. и ст. 434

ГК МНР).

Место заключения сделки во внешнеэкономических отношениях — весьма распространенная коллизионная привязка, закрепляемая не только во внутреннем праве государств, но и в международных соглашениях.

В третьей части ГК РФ в перечне коллизионных принципов приведены привязки, способствующие определению права, применимого к сделке по существу, в случаях отсутствия между сторонами соглашения об ином.

В разделе VI lex venditoris в широком смысле слова получил дополнительную конкретизацию за счет включения правила о прикреплении к праву страны подрядчика в договоре подряда и ссудодателя в договоре о безвозмездном пользовании имуществом, финансового агента в договоре финансирования под уступку денежного требования, агента в агентском договоре, правообладателя в договоре коммерческой концессии и др.

Римская конвенция подлежит использованию в любой ситуации, при которой возникает выбор между правом различных стран (ст. 1), и применяется не только в отношениях между субъектами стран—участниц данного международного договора.

Право, подлежащее применению, должно быть применено независимо от того, является ли оно правом участвующего в Конвенции государства.

Главенствующий принцип прикрепления, используемый в ней, — это привязка к праву страны, с которым договор имеет наиболее тесную связь, в основу чего положена презумпция, что контракт связан наиболее тесным образом с правом страны, где имеет обычное местожительство, местонахождение или основную деятельность сторона, обеспечивающая решающее для данного договора предоставление.

Коллизионное регулирование, содержащееся в Конвенции, будет распространяться и на гражданско-правовые договоры с субъектами тех стран, которые не являются ее участниками. Предмет регулирования Конвенции ограничен некоторыми изъятиями, которые касаются:

1) статуса и правоспособности физических лиц;

2) обязательств, возникающих из оборотных документов (векселя, чека и т.д.);

3) обязательств, возникающих из наследственных отношений, вещно-правовых отношений, брачно-семейных отношений;

4) обязательств, возникающих из арбитражных и пророгационных соглашений;

5) обязательств, возникающих из отношений, регулируемых законодательством о компаниях, создании трастов, отношений между учредителями, доверительными собственниками и бенефициарами траста;

6) последствий действий посредника для отношений принципала с третьим лицом, не затрагивающих, однако, других аспектов агентских соглашений.

Стороны обладают правом подчинить договор иному правопорядку, нежели тому, который они избрали ранее. Вместе с тем подобное соглашение правомерно только в случаях, если это не наносит ущерба действительности контракта с точки зрения формы и не влечет неблагоприятных последствий для прав третьих лиц.

Римская конвенция содержит специальные предписания, касающиеся соотношения избранного сторонами или судом права и императивных норм, содержащихся в национальном законе, который подлежал бы применению, если бы такой выбор не был сделан (ст. 7):

«1. При применении в соответствии с настоящей Конвенцией права страны могут быть применены императивные нормы другой страны, с которой отношение имеет тесную связь, если и поскольку согласно праву этой последней страны такие нормы должны применяться независимо от права, применимого к договору.

Решая вопрос о применении таких императивных норм, необходимо учитывать их природу и назначение, а также последствия их применения или неприменения.

2. Ничто в настоящей Конвенции не ограничивает применение норм права страны суда в случаях, когда они являются императивными независимо от права, применимого к договору».

Сфера действия применимого права согласно Конвенции охватывает толкование договора, его исполнение, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения, оценку и размер причиненных убытков, способы прекращения обязательств, исковую и приобретательную давность, последствия недействительности договоров.