3. Классическая научная парадигма в современном мире

Эволюция научного знания представляет собой формирование, конкуренцию и смену парадигм.

Парадигма (греч. - пример, образец) - совокупность теоретических и методологических предпосылок (образцов и ценностных установок, норм и правил), определяющих характерный тип исследования и его основные направления в конкретном историческом периоде. Широкое распространение термин получил после работ американского ученого-науковеда Томаса Куна (1929), который использовал его в системе понятий при попытке построения теории научных революций. Т. Кун выдвинул концепцию научных революций как смены парадигм. «Это понятие используется для характеристики формирования научной дисциплины, описания различных этапов научного знания (допарадигмального, т.е. периода, когда не существует теория, признанная научным сообществом, и парадигмального), для анализа научных революций»⁷. 

Парадигма предписывает определять:

1. Цели научного познания (подлежащие установлению факты, закономерности, законы, механизмы).

2. Способы достижения этих целей (на уровне гипотез, методов, аппаратуры и приемов обработки материала).

3. Систему критериев оценки соответствия всех компонентов исследования принятым в данном историческом периоде требованиям (математико-статистические критерии, критерии достоверности, надежности). 

История развития науки по той «картине мира», которую она создает, насчитывает три периода: 

1) (классический) - механистическая картина мира; 

2) (неклассический) - квантово-релятивистская картина мира; 

3) (постнеклассический) - современная синергетическая картина мира.

1) Классическая парадигма, начало от античности, более всего связана с достижениями классической механики XVII-XVIII вв., благодаря которой были выработаны специфические представления о материи, движении, пространстве и т. д. Законы механики рассматривались как универсальные. Все во Вселенной рассматривалось как состоящее из неизменных элементов, двигающихся по универсальным законам классической механики.

Картина мира - это мир, жестко связанный причинно-следственными связями. Причем причинные цепи имеют линейный характер. По причинным цепям ход развития может быть просчитан неограниченно в прошлое и будущее. Настоящее определяется прошлым, а будущее - настоящим и прошлым. Основным идеалом для ученых этой эпохи выступала математика. Главной ценностью любого научного поиска провозглашалось знание, а основной задачей - получение истины, тождественной объективной реальности.

XIX век постепенно подготавливает глубочайшую перемену в сфере науки. Этот грандиозный процесс изменений (в начале ХХ века он выльется в появление двух научных теорий, которые вызовут огромный резонанс не только в науке, но и в обществе в целом, — квантовой механики Гейзенберга и теории относительности Эйнштейна) вызревает с середины предыдущего столетия и означает, что начинает разрушаться концепция науки, превалировавшая в западной мысли с самого ее зарождения.

«Для классической научной парадигмы, которая породила механицизм эпохи модерна, характерна детерминистическая концепция реальности. Будущее начертано в настоящем. Только неопытность человека не позволяет ему исчерпывающе познать реальное и установить, каким оно станет в дальнейшем»⁸.

В XIX веке классическое знание постепенно начинает разрушаться. Лобачевский, следуя по пути, которому положил начало Гаусс в конце XVIII века, постулирует новый подход к геометрии, дополняя евклидову планиметрию гиперболической геометрией, что немедленно порождает сомнения в обоснованности евклидовой аксиоматики Евклида, а работы Римана подкрепляют эти сомнения. Математический взгляд становится множественным. Термодинамика Максвелла, особенно ее второе начало, разрушает классическую механистическую идею обратимого времени, при котором ход процессов можно прослеживать и вперед, и вспять. Машина вселенной подмечает бег времени, обнаруживает необратимость термодинамических процессов: это и есть стрела времени. В эту идею дрейфа по течению времени биология привносит нечто свое — предложенную Дарвином теорию эволюции видов, которая порывает с неизменностью научной и религиозной традиции. «Планк тоже наносит разрушительный удар концепции постепенности, господствовавшей в классической науке, открыв кванты — порции энергии, рассказывающие нам о Вселенной, которая эволюционирует скачкообразно»⁹.

Эти и другие открытия подготавливают почву для смены научной парадигмы. Она начнется с наступлением ХХ века и станет результатом трех достижений: квантовой механики Гейзенберга, теории относительности Эйнштейна и теоремы Гёделя о неполноте, которая внесла в науку более специфический, но тоже весьма важный вклад. Все это влечет за собой разрыв с основополагающими аспектами классической концепции науки.

Для Ньютона пространство и время — рамки, внутри которых возникают феномены, рамки неизменные, чуждые становлению реальности. Концепция Эйнштейна совершенно иная: у него пространство и время превращаются во взаимозависимые переменные, способные взаимодействовать с факторами, которые обуславливают реальность.

Если теория относительности Эйнштейна предполагает новую концепцию реальности в макромире (мире, который мы можем воспринимать невооруженным глазом или с помощью телескопов), то квантовая механика Гейзенберга подразумевает первое серьезное приближение к законам микромира. Из теории относительности выводится представление, что реальное относительно, а из квантовой механики — идеи случайности, неопределенности, неясности.

Не зря фундаментальный вклад Гейзенберга в науку известен под названием «принцип неопределенности». Есть две формулировки этого принципа. Первая гласит, что в один и тот же момент невозможно установить скорость и положение субатомной частицы, так как, чтобы установить скорость, придется пренебречь установлением положения частицы, и наоборот. Вторая формулировка указывает на искажения, провоцируемые наблюдателем в системе, за которой он наблюдает. Из обеих формулировок следует, что рушатся претензии классической науки на исчерпывающее познание реальности, изложенные в тезисе Лапласа. С появлением квантовой механики мы осознаем не только непредсказуемость будущего, но и невозможность досконального познания сегодняшней реальности.

Тезисы Гёделя предполагают разрыв с классической парадигмой — в более узкой сфере, но с чрезвычайно значимыми последствиями. А также, что всего важнее, они предполагают крах претензий на какую-либо доказуемость математики. В теореме о неполноте Гёдель выдвигает мысль, что аксиоматическая система — например, система Евклида — никак не может быть одновременно полной и непротиворечивой, т.е. системой, где все элементы выводимы.

Из этих новых научных подходов следуют глубокие и многочисленные философские выводы. Они наносят смертельный удар по классическому дуализму «субъект – объект».

Поэтому в ХХ веке наблюдалось сосуществование одних дискурсов — прослывших современными теориями сложности, уже содержавших в себе новые формы мышления, — с другими, в которых в большей мере сохранялись элементы прошлого. Теория катастроф, теория хаоса, теория диссипативных систем, теория систем — вот, видимо, некоторые примеры дискурсов, адаптированных к новой парадигме.

2) Неклассическая парадигма, возникшая на рубеже XIX - XX вв., отвергла абсолютный детерминизм и ввела новые критерии и идеалы:

1. Восприятие реальности не "самой по себе", а через используемые средства.

2.Осмысление связи между знаниями объекта и характером средств и операций деятельности субъекта познания как неотъемлемой части познаваемой реальности. Результативность познания определяется уже не только спецификой изучаемого явления, факта или события, но и способами взаимодействия с ним исследователя, его "включенностью" в изучаемый процесс, возможностью пропустить его "через себя". Проблема истинности познания решается с позиций релятивизма, относительности теорий и научных парадигм.

3) Постнеклассическая парадигма начинает складываться в последнюю треть XX в.

Начиная с этого времени в большинстве фундаментальных научных дисциплин изучаются сложные, самоорганизующиеся и саморазвивающиеся системы. Исследованием таких систем занимается синергетика. Позиции жесткого детерминизма и редукционизма уже на этапе неклассической науки не рассматривались как универсальные принципы научного познания. Это было связано с тем, что обширный класс явлений и процессов не укладывался в рамки линейных, равновесных и обратимых схем. Такие схемы имеют место для простых случаев. Т.е. редукция как рабочий метод познания не отвергается, а признается ограниченность её применения.

Синергетический стиль мышления допускает определенный теоретический и методологический плюрализм, многообразие различных, вплоть до альтернативных, теорий и методологий.

Наиболее значимые черты постнеклассической науки:

- распространение междисциплинарных и проблемно-ориентированных форм исследовательской деятельности,

- распространение комплексных исследовательских программ,

- соединение фундаментальных и прикладных исследований и др.

Следует подчеркнуть, что смену одной познавательной парадигмы на другую не нужно понимать «механически», прямолинейно, без сохранения их преемственности. Ограничение «старого» должно сосуществовать с «новым» - плодотворно использоваться в конкретных исследовательских ситуациях и областях научного знания.