Глава 20. Структура социокультурного пространства13

1. Невозможность размещения социокультурных феноменов в геометрическом пространстве

Какую бы разновидность существующей теории геометрического пространства мы ни взяли, будь то теория Евклида, Лобачевского, Римана, Минковского–Эйнштейна или понятие «n-мерного» пространства Г. Кантора, она не может быть использована для определения местонахождения социокультурных феноменов и их пространственных связей друг с другом. Достаточно лишь спросить, где находятся Missa Solemnis Бетховена, таблица умножения, «Гамлет» Шекспира или десять заповедей, как сразу станет ясно, что они не могут быть размещены в геометрическом пространстве. В этом пространстве они здесь и там, везде и нигде. Их широту, долготу и высоту над уровнем моря нельзя конкретизировать; их положение в геометрическом пространстве не поддается определению.

То же касается социального и культурного положения индивида или группы; геометрическое пространство не определяет и не может определить его. Чтобы это стало ясно, достаточно спросить: каково мое социальное положение? каково социальное положение Сталина или Трумэна? или сионистской группы? или касты браминов? какую позицию я занимаю по отношению к рабству или войне, коммунизму или буддизму? Даже самая подробная геометрическая или географическая карта не сможет дать ответ на эти вопросы. Эти и прочие социокультурные феномены просто не ловятся в сети какой бы то ни было концепции геометрического пространства.

Эти же утверждения можно высказать в отношении социального или культурного изменения, замещения и изменения позиции сверхорганических объектов, лиц и групп в социокультурном универсуме. Ни одно из таких изменений не может быть адекватно определено через систему векторов геометрического пространства. Когда президент Рузвельт движется в геометрическом пространстве из Вашингтона в Тегеран, он не меняет своего социального положения – как президента США – вообще, как и наоборот. Пока такие властители, как Людовик XVI, Николай II, Альфонс Испанский, оставались в одном и том же дворце, их социальное положение колоссально изменилось: каждый из всемогущего правителя превратился в заключенного. Нацистская свастика остается в одном и том же месте в геометрическом пространстве, но ее положение в социокультурном универсуме совершенно изменилось с победой союзников.

Аналогичным образом, когда мы говорим о социальных движениях, социальном застое, социальном подъеме и упадке, социальном возвышении и падении, свержении политического режима, социальном воссоединении и социальном расколе, тесной дружбе и социальной отдаленности, социальной дистанции и т.п., мы, пользуясь этими терминами, не имеем в виду чего-то связанного с геометрическим пространством. Причина в том, что чистые значения, ценности и нормы геометрически беспространственны. Категория геометрического пространства к ним просто неприменима. По этой же причине геометрически беспространственны и все объективированные социокультурные феномены; компонент значений, ценностей и норм делает их в геометрическом пространстве неопределимыми и неопределенными. Их материальные проводники, будь то машина, церковное здание, студенческое общежитие, несомненно, размещены в геометрическом пространстве; находя местоположение этих проводников в геометрическом пространстве, мы не находим, однако, их места в социокультурном универсуме. Здание, в котором некогда ютилась церковь, может оставаться неизменным и занимать все то же геометрическое место, в то время как его положение в сверхорганическом универсуме сильно меняется, когда оно преобразуется в коммунистический клуб или в склад. Подведем итог: геометрическое пространство не позволяет установить позиции социокультурных феноменов или их «пространственные связи», такие как дистанция, близость, отдаленность и т.д.