2. Место проведения тренинга психодраммы

Психодрама не предъявляет особых требований к сцене. Она возникает как бы сама собой там, где разво­рачивается психодраматическое действие. Достаточно просто создать свободное пространство в кругу группы. Такую сцену можно организовать на частной квартире, в школьном классе, на рабочих местах, под открытым не­бом, короче говоря, in situ, то есть на месте конфликта. Часто, однако, психодраму практикуют в специально ор­ганизованных для этого театрах или приспособленных для игры лечебных кабинетах. Классической формой психодраматической сцены является сцена в мореновском терапевтическом театре в Биконе, штат Нью-Йорк. Она представляет собой трехъярусную конструкцию, над которой возвышается полукруглый балкон. Распола­гаясь на первом ярусе, протагонист и ведущий психодра­мы оказываются вне групповой ситуации и попадают в непосредственное пространство психодрамы. На втором ярусе, где они сидят друг перед другом или прохажива­ются по сцене, происходит вступительная беседа. При этом группа в той или иной степени исчезает из поля со­знания протагониста. Разогревающая беседа (warming-up) может протекать как диалог между протагонистом и ведущим психодрамы или как монолог протагониста. На этом ярусе может осмысливаться и эмоционально пере­живаться уже разыгранная сцена, которая затем может плавно перейти в другую. Само психодраматическое дей­ствие разыгрываются на третьем ярусе, на круглой плат­форме. Она насчитывает четыре метра в диаметре[6].

Три яруса и балкон следует, однако, понимать и как отобра­жение различных измерений жизненной действительно­сти. Третий ярус, или игровая площадка, рассматривает­ся как измерение последовательности жизненных собы­тий, коллизий и перемещений в бытии. Над нею возвы­шается балкон. Чтобы избежать недоразумений по пово­ду этого «четвертого измерения», на нем следует остано­виться несколько подробнее. Морено задумывал четвер­тое измерение психодраматической сцены как место кон­кретизации трансценденции, как место для Спасителя, героя и сверхчеловека, как возможность пространствен­ного изображения различных миров, например рая и ада, земли и подземного мира. Балкон, однако, может служить также и для конкретизации различного про­странственного опыта, например взлета или падения, подъема или спуска, вскарабкивания или соскальзыва­ния. Психодраматическая сцена сохраняет свое значение даже тогда, когда в основу психодрамы положены самые разные теоретические концепции. Иногда, например в рамках психоаналитической теории, балкон использует­ся для изображения «Сверх-Я». Если мы не располагаем подобной сценой, то вместо нее используется любое пространство в кругу группы. Оно должно быть достаточно велико, чтобы протагонист и антагонист имели простор для психодраматического действия, а само помещение желательно должно иметь правильные пропорции. Слишком маленькие помещения ограничивают свободу перемещения исполнителей, слишком большие отрицательно сказываются на группо­вом чувстве, слишком светлые, невыразительные комна­ты оказываются непригодными для изображения драма­тичных, воображаемых или исполненных теплыми чело­веческими чувствами сцен. Если мы не располагаем раз­личными цветовыми возможностями освещения, как в мореновской модели сцены, то освещение сцены можно варьировать с помощью оконных штор и стоячих ламп[8].

В качестве театрального реквизита пригодны простые для транспортировки стулья, возможно, с небольшим столиком. В определенных сценах имеет смысл в качест­ве подстилки использовать неброский коврик. Заключенное группой в полукруг место психодрама­тического действия отвечает сформулированному Бубером главному требованию драмы к сцене. Бубер пишет: «Стало быть, дело не в том, чтобы изобрести новый принцип придания формы пространству, а в том, чтобы найти соответствующее формам нашей жизни и рацио­нально использующее наши технические средства про­странственное решение, которое отвечало бы основным требованиям драмы к сцене: одновременной целостности и изменяемости пространства. Если бы это удалось, то можно было бы, наверное, ожидать, что оно вновь про­явило бы свою полярность -связанность и отъединенность. Ибо целостным и в то же время изменчивым мо­жет быть только замкнутое в своем существовании про­странство, отделенное от пространства нашей реальной жизни, которое проявляет свои свойства столь чисто и столь интенсивно, что сквозь все потоки связанности мы воспринимаем их как нашего недоступного визави. А из­менчивым и в то же время целостным оно может быть только тогда, когда его метаморфозы дополняются активностью нашего восприятия, то есть когда эту актив­ную -единственно настоящую -связанность не подав­ляют, как, например, на современной сцене, а пробужда­ют и поощряют».

Психодраматическая сцена является одновременно це­лостной и изменчивой и придает сценическому пережива­нию полярные свойства связанности и отъединенности. Со сценой в качестве центра группы и места эмоциональ­ного участия естественным образом связаны зрители. От­крытая для спонтанного включения участников группы в психодраматическое действие в качестве дублей персона­жей драмы, сцена тем не менее -особенно в центриро­ванной на протагонисте психодраме -отчетливо отделя­ется от зрителей. Пока протагонист обрисовывает на пси­ходраматической сцене свой мир с его событиями, сцена, несмотря на эмоциональную связанность и идентифика­цию зрителей с драматическим действием и изображаемы­ми персонажами, явно отличается от зрительного зала. Изменения сценического пространства достигаются про­тагонистом за счет детального изображения своих воспо­минаний или представлений о пространстве, которые про­игрывают в своем воображении зрители. Благодаря этому исполнитель роли, ведущий психодрамы и зрители вос­принимают не только естественное пространство изобра­женной сцены, но и его настрой.