Методы социально-психологических исследований / литература / Dasein-анализ в философии и психологии_кучинский

В отличие от Фрейда и Юнга так называемая гуманистическая психология акцентирует внимание на "здесь" и "теперь". Это проявляется особенно ярко в концепции терапии Перлза, где понятия здесь и теперь обретают концептуальную значимость. В терапии Роджерса также заметна эта особенная акцентировка настоящего, в котором только и осуществляется саморегуляция процесса выздоровления. Мгновение -это то, в чем раскрываются горизонты времени. В определенном смысле сущность времени приоткрывается в здесь и теперь.

Временность человеческого существования - это как раз то, что благодаря концептуальной разработке понятия времени у Хайдеггера (прежде всего в работах "Пролегомены к истории понятия времени", "Бытие и время") оказалось центральной темой Dasein-аналитики М. Босса. В "Бытии и времени" Хайдеггер показал принципиальное единство горизонтов прошлого, будущего и настоящего. Время у него предстает не в виде однонаправленного движения из прошлого в будущее или обратно, но — в качестве взаимопереплетенности нашего прошлого и будущего в целостности наличного существования.

92

Время - условие возможности бытия заботы. Мы уже говорили о том, что бытию заботы присуще опережение самой себя, забегание вперед: "я буду". Забегая вперед, человек выбирает самого себя как свою возможность, выбирает свое бытие. Однако всякий выбор какой-либо возможности означает отказ от всех других. Для такого выбора необходима решимость, ибо в противном случае человек будет раскаиваться в неправильности выбора, а это значит, в неправильности и безосновности своего бытия здесь и теперь. Возможность, которую выбирают, устремляясь в будущее, должна быть наилучшей для каждого момента настоящего. Только тогда можно говорить об ответственности за свое бытие. Хайдеггер так обозначает ситуацию выбора возможности, когда будущее и настоящее связаны воедино: "Оно (Dasein. - А. Л.) "может" выбрать предпосылку своего собственного существования, а именно - себя самое. В этом выборе выбирается не что иное, как воля-иметь-совесть"".

При забегании вперед речь идет не о ближайшем кратковременном будущем, но о бытии человека в целостности проживаемой им жизни, неизбежное будущее которого - конечность, или смерть. Более того, "есть лишь одна возможность - указанная возможность забегания вперед к смерти""". Таким образом "забегание вперед - это выбор воли-иметь-совесть. Но тот, кто действует, как говорил уже Гете, всегда лишен совести. Собственно быть бес-совестным я могу лишь тогда, когда я выбрал волю-иметь-совесть"""""".

Действующий не имеет совести и вредит Другому, ограничивая его возможности. Во мне Другой видит возможности, ибо мое бытие воплощает спектр возможностей, из которых я выбрал нечто и тем самым в своем (бытии) ограничил бытие Другого. Поэтому выбирающий возможность виновен, другими словами, "выбирая волю-иметь-совесть, я вместе с тем выбираю и виновность"""""". Виновность, соположенная в таком выборе возможностей, открывает иную временную перспективу, дополняя две другие (будущее и настоящее) - прошлым. "... Забегание вперед в собственнейшую бытийную возможность есть не что иное, как бытие моего собственнейшего "Я буду". Соположенная в этом виновность представляет собой бытие собственнейшего "Я был". Бытие этого "Я был" есть прошлое, а именно так, что в этом бытии я сам есмь не что иное, как будущее Dasein, а вместе с тем и его прошлое"*****. По мере того как мы совершаем выбор в настоящем, нам приоткрывается и наше прошлое. При этом мы можем возвратиться к возможностям прошлого не только в виде пустого повторения, но и в смысле подлинного возврата.

* Хайдеггер М. Указ. соч. С. 336.

Там же. ""'"' Там же. **** Там же. ***** Там же.

93

Г. М. Кучинский

развитие феноменологического метода и dasein-анализ

Введение

Наша исходная позиция в исследовании феноменологического метода - это позиция психолога, озабоченного состоянием и перспективами развития психологической науки и практики. Дело в том, что в современной психологии серьезно обострилась проблема синтеза психологических знаний. Существует огромное, исчисляемое сотнями количество различных методик и методов психотерапии и психологического консультирования. Что же касается оригинальных психологических теорий и школ, то их значительно меньше. Обеспеченность психологической практики психологической теорией является, очевидно, недостаточной, поскольку разные варианты методик и методов отсылают к одним и тем же теориям, трактуя их произвольно и противоречиво. Да и сами теоретические подходы имеют множество известных изъянов и дают достаточно оснований для критики.

Среди признанных психологических теорий по-прежнему лидирующие позиции занимает психоанализ, который оказал и оказывает огромное влияние и на другие науки, и на современную культуру в целом. Вместе с тем с момента зарождения психоанализа появилась и его критика. Критикуют психоанализ, прежде всего, представители других психологических направлений за механицизм, биологизм, антиисторизм и прочее.

Но и среди тех, кто следовал или следует за Фрейдом, есть немало таких, кто хотел бы психоанализ подправить, улучшить, усовершенствовать. История психоанализа — это история постоянных попыток его реформирования и трансформирования. Сразу вспоминаются имена К. Юнга, А. Адлера, Ж. Лакана.

Особо можно выделить Л. Бинсвангера, известного психоаналитика, который имел большую практику применения психоанализа, но был недоволен методологическими основаниями психоанализа, не согласен с его наиболее фундаментальными положениями.

Именно Л. Бинсвангер сделал попытку усовершенствовать психоанализ на основе фундаментальной онтологии Мартина Хайдеггера и превратить психоанализ в Dasein-анализ, который представляет интерес как нечто, по замыслу, по масштабу сравнимое с психоанализом.

Особенно значимо, что Dasein-анализ опирается на достаточно глубокую теоретическую базу, которую составляет разработанная Хайдег-гером Dasein-аналитика и феноменологический метод анализа Dasein.

По замыслу Л. Бинсвангера, Dasein-анализ должен был стать своеобразной надстройкой к психоанализу, заменить его методологические основы, но сохранить его методическую часть.

Идеи Л. Бинсвангера получили развитие (12). Dasein-анализ стал одним из оригинальных направлений психологической теории и практики психологического консультирования. Нам представляется, что наиболее интересен в теоретическом и практическом отношении тот Dasein-анализ (а он тоже оказался неоднородным, достаточно многообразным), в котором экзистенциальная проблематика неотделима от феноменологического метода. Иными словами, особый интерес представляет анализ создаваемых феноменологическим методом возможностей для синтеза психологических знаний. Этим объясняют интерес к проблемам развития феноменологического метода, возможностям его адаптации к собственно психологическим задачам и проблемам, характер работы с текстом Хайдеггера, акценты, ассоциации, примеры и многие другие особенности предлагаемого вниманию читателя текста.

У феноменологического метода есть своя история. Эта история, если не вдаваться в детали, начинается с Эдмунда Гуссерля, который радикализировал требования строгой научности, выступив против необоснованного теоретизирования, считая, что феноменологический метод как раз и создает возможность выявить подлинные основания научного знания, прежде всего точных наук и психологии в том числе. Если, опять же не вдаваясь в подробности, изображать развитие феноменологического метода, то второй ключевой фигурой, конечно, следует назвать ученика Э. Гуссерля - Мартина Хайдеггера, который придал феноменологическому методу новую направленность. Для Хайдеггера феноменологический метод - это, в первую очередь (хотя и не только), метод анализа Dasein. Поскольку для Хайдеггера как феноменологического метода (каким образом понять, постичь, изучить Dasein) неразрывно связано с что (т. е. что изучается с помощью данного метода), то изучение феноменологического метода Хайдеггера невозможно без одновременного прояснения того, что в его понимании представляет собой Dasein. Предварительно Dasein можно определить как бытие, обладающее пониманием своего бытия и имеющее отношение к своему бытию. Присущее Dasein понимание своего существования и его отношение к этому существованию определяет несовпадение Dasein с тем, что есть, наличествует, наличным бытием. Dasein раскрывается в его возможностях бытия-в-мире. Раскрыть Dasein в его полноте и целостности — основная цель феноменологического анализа Dasein.

95

Очевидно, что бытие, обладающее пониманием, — это бытие человека. Однако Хайдеггер сознательно или, лучше сказать, принципиально избегает употребления таких понятий, как человек, мир, сознание, субъект, объект, именно потому, что в этих понятиях уже заложено определенное видение, понимание действительности, понимание, с которым Хайдеггер не согласен, которое он стремится преодолеть. В этом смысле сразу можно указать на определенное преимущество понятия Dasein, состоящее в том, что Dasein в отличие от человека, субъекта и т. п. уже исходно неотделимо от мира как "бытие-в-мире".

Стремясь прояснить присущее Dasein понимание его собственного бытия, Хайдеггер уделяет большое внимание анализу языковых структур, в которых это понимание воплощено, что в свою очередь во многом определяет своеобразие используемого им феноменологического метода как метода исследования Dasein.

Если продолжить выделение важнейших этапов развития феноменологического метода, то с нашей, психологической, точки зрения следующий этап представлен работами Л. Бинсвангера. Этот исследователь, анализируя идеи Хайдеггера, увидел новые возможности феноменологического метода в анализе существования конкретного человека в конкретном мире, что для психологии особенно важно. Чисто психологическая задача понимания другого человека оказывается более реальной именно благодаря использованию феноменологического метода. Причем в обосновании феноменологического метода выделяются такие моменты, как, например, необходимость постижения целостности человеческого существования таким, каким оно дано самому индивиду. Речь идет о вживании в картину мира, в которой этот индивид живет. Л. Бинсвангер показывает возможности феноменологического метода на примере анализа таких известных случаев, как случай с Элен Вест.

Шаг, сделанный Бинсвангером в развитии феноменологического метода применительно к психологии и психиатрии, можно считать принципиальным. Одно дело, исследование объективно существующих структур языка как общественного явления, языка, который уже не зависит от индивидуального существования. И другое дело — осуществить научное исследование субъективности, сделать попытку научного подхода к анализу субъективности. Столь сложная и уникальная задача делает неочевидным, что феноменологический метод выявления оснований той или иной науки может быть использован и как метод анализа индивидуального сознания. Понимая это, Бинсвангер адаптирует феноменологический метод к решению новых задач, говоря о феноменах как проявлениях личности, подчеркивая необходимость постижения каждого из феноменов, сохраняя и раскрывая целостность личностного мира, тем самым и усложняя, но и изменяя основную задачу феноменологического анализа.

96

Новые шаги в развитии феноменологического метода связаны, на наш взгляд, с анализом со-бытия. Именно тогда, когда мы действительно сосредоточиваемся на анализе индивидуального бытия, т. е. на анализе Dasein, именно в этом случае мы всерьез подходим к проблеме интерсубъективности. Конечно, бытие в мире есть бытие с Другим, т. е. со-бытие, совместное бытие с Другим. Невозможно избежать присутствия Другого, начиная с момента рождения— момента полной зависимости от Другого. Развитие - это достижение физической и, в какой-то степени, психической автономии от другого субъекта. Но этот другой индивид и эта иная субъективность остаются неизбежными моментами человеческого существования так же, как и неодушевленная природа.

С нашей точки зрения, данное обстоятельство не может быть проигнорировано. Другой — это другое сознание, другое понимание, другой взгляд на мир. Будучи произнесенным, слово Другого физически ничего не меняет в мире, но тем не менее может изменить все, потому что может изменить ценности, смысл, понимание того, о чем идет речь. Чужой голос равносилен собственному. Если тщательно продумать последствия данного утверждения с учетом возможностей воспроизведения чужой речи в собственной, диалогичность сознания человека окажется реальностью, а феноменологический метод обнаружит свою ограниченность. Собственно, именно это нас интересует больше всего. По сути, за утверждением диалогичности сознания скрывается новое понимание проблемы сознания человека. Обнаруживается существование двух моделей сознания - моноцентрической и полицентрической. Очевидно, что до сих пор речь шла о моноцентрической модели сознания и о феноменологическом анализе именно такого сознания. Мы же считаем возможным утверждать не только подлинный диало-гизм сознания, но и неизбежность дальнейшего развития феноменологического метода как метода анализа диалогического сознания. М. Бу-бер и М. М. Бахтин - это те мыслители, которые начали движение в данном направлении. Таким образом, концентрация внимания на особенностях феноменологического метода позволяет лучше понять ту реальность, для исследования которой этот метод создается, и те проблемы, которые возникают по мере накопления опыта использования данного метода.

Анализ пути развития феноменологического метода в данной работе реализован лишь частично. В основном внимание сосредоточено на применении этого метода М. Хайдеггером. Об остальном - в той мере, в какой это необходимо для понимания общей направленности развития феноменологического метода. При этом наша задача заключается не в том, чтобы выявить подлинные глубины феноменологического метода Хайдеггера. Задача гораздо проще. Во-первых, речь идет лишь

97

об одном произведении Хайдеггера, а именно о "Бытии и времени", потому что это произведение послужило толчком для развертывания феноменологического анализа Dasein конкретного индивида и, далее, стало основой возникновения новых направлений в психиатрии и психологии. Кроме того, очевидно, что нас интересует не Хайдеггер сам по себе, а именно движение, развитие феноменологического метода и тот его потенциал, который выявлен в настоящее время. Хайдеггер в данном случае - это исключительно важная, но лишь одна из фигур в истории развития данного метода. Есть и другие. И наконец, как отмечалось, читая Хайдеггера, мы постоянно имеем в виду проблему синтеза различных направлений современной практической психологии на серьезном теоретическом фундаменте. Основываясь на этих посылках, мы и приступаем к анализу феноменологического метода в работе Хайдеггера "Бытие и время".

Связь феноменологического метода с вопросом о смысле бытия

В книге "Бытие и время" можно найти описание феноменологического метода, но совершенно очевидно, что большая часть текста этой книги есть как бы результат или даже процесс применения этого метода Хайдеггером, т. е. феноменологический метод в значительной степени дан автором книги имплицитно. Весь ее текст представляет собой примеры использования феноменологического метода, который выступает основной формой мышления автора. Иное дело, что разные случаи применения Хайдеггером феноменологического метода отличаются сложностью. Ведь сознание читающего зачастую настроено на чувственно доступное и/или интуитивно понятное, обыденно знакомое, но не феноменологически проясненное. Описания феноменологического метода Хайдеггера нет. Его еще предстоит создать. И нам в какой-то степени тоже придется к этой задаче прикоснуться, хотя бы для того, чтобы выявить своеобразие, принципиальную новизну феноменологического метода Хайдеггера и его, если так можно выразиться, инновационный, творческий потенциал.

Специфика феноменологического метода Хайдеггера в его работе "Бытие и время" определяется сущностью того основного вопроса, на который философ ищет ответ, — вопроса о смысле бытия. С первой страницы своей книги Хайдеггер проблематизирует наличное знание о бытии, о бытии сущего, о смысле бытия. И можно сказать, что уже с этой страницы мы замечаем работу феноменологического метода Хайдеггера как метода анализа, исследования чего-то, казавшегося нам хорошо известным или даже очевидным. В дальнейшем мы еще не раз столкнемся с проблематизацией чего-то, казалось бы, совершенно понятного, обыденного, а потому хорошо знакомого. Но именно самопо-

98

нятность философских основопонятий не устраивает Хайдеггера потому, что само собой разумеющееся должно, по его мнению, в первую очередь стать и остаться "специальной темой аналитики" (т. е. философии). Можно сказать, что исходной точкой ответа на вопрос "в чем смысл бытия?" является сам этот вопрос. Хайдеггер начинает с анализа понятия "бытие", точнее, с анализа точек зрения других авторов, которые, размышляя о бытии, пришли к выводу, что бытие неопределимо, что как всеобщее понятие оно является определением всего остального. Именно по этой причине Хайдеггер начинает с анализа самого вопроса, с феноменологического анализа того, что есть вопрос и вопроша-ние. Если есть вопрос, то есть и спрашивающее, есть Dasein. С другой стороны, если есть вопрос, если есть спрашивание, то есть и искание, имеющее свою направленность, заданную искомым, которое уже в какой-то степени известно. Смысл бытия поэтому должен быть уже определенным образом доступен спрашивающему. Тем самым Хайдеггер исходит из того, что Dasein обладает некоторым пониманием, если оно способно сформулировать вопрос. И уже спрашивая, "что есть бытие?", спрашивающее как-то понимает, чувствует, что такое есть. Мы движемся всегда уже в некоей бытийной понятности. Эта усредненная и смутная понятность бытия есть факт. Иными словами, в данном случае бытие (Dasein) есть такое бытие (Sein), которое обладает неким исходным пониманием, базовым пониманием, как раз и нуждающимся в прояснении, и оно будет проясняться по мере поиска ответа на вопрос "в чем смысл бытия?". Как постоянно подчеркивает Хайдеггер, бытие не есть сущее, но вместе с тем бытие - это всегда бытие сущего. Поэтому, продолжая феноменологический анализ своего вопроса, Хайдеггер уточняет, что это именно сущее как бы расспрашивается на тему своего бытия.

Dasein и экзистенция

Итак, сущее расспрашивается на тему своего бытия. Но, как отмечает Хайдеггер, "сущим" именуем мы многое и в разных смыслах. Сущее - это все, о чем мы говорим, что имеем в виду, к чему имеем такое-то и такое-то отношение; сущее и то, что и как мы сами суть. Возникает вопрос о том, с какого сущего следует начинать, следует считывать смысл бытия, если бытие состоит в том, что оно есть. "От какого сущего должно брать начало размыкание (т. е. понимание, прояснение) бытия?" - спрашивает Хайдеггер. Ответ становится ясным из того, что всматривание, понимание, схватывание, выбор, подход и т. п. - все это "суть коммуникативные установки спрашивания и сами таким образом модусы определенного сущего, того сущего, которое мы, спрашивающие, всегда сами суть" (7, 7). Иными словами, задавание вопроса представляет собой определенный модус бытия сущего. И именно то су-

99

щее, которое обладает бытийной возможностью спрашивания и сутью которого мы сами являемся, Хайдеггер терминологически определяет как Dasein. Таким образом, вопрос о смысле бытия требует экспликации Dasein, прежде всего отличий Dasein от другого сущего, или даже уникальности Dasein. To главное отличие Dasein от некоего другого бытия, которое делает его исходным пунктом хайдеггеровского поиска смысла бытия, состоит в том, что бытийную определенность Dasein составляет понятность бытия.

Dasein - это то особое бытие, которое в той или иной мере понимает свое бытие. Для этого сущего если речь идет о смысле бытия, то речь идет о нем самом, точнее, об им самим понимаемом бытии. Dasein определенным образом понимает свое бытие, имеет к своему бытию свое (бытийное) более или менее ясное отношение. Бытие, к которому Dasein может так или иначе относиться и всегда как-то относится, Хайдеггер именует экзистенцией. Dasein не имеет другого способа понимать себя, кроме как из своей экзистенции, из возможностей своего бытия, из возможности быть самим собой (и "не самим собой" тоже). Это достаточно очевидно, что по разным причинам бытие может и не быть самим собой в том смысле, что бытие может как бы не соответствовать своему отношению к бытию, как если бы, например, хотелось, чтобы оно было другим. Но, так или иначе, в этих возможностях бытие уже как-то существует. Dasein не может быть вне своей экзистенции. А самое главное, что экзистенция может как-то проясняться, пониматься только через экзистирование. Если экзистенция — способ существования человека, то она может быть понята только через свое собственное существование и свое собственное осуществление. Другого источника понимания нет.

Хайдеггер показывает, что отчетливая и прозрачная постановка вопроса о смысле бытия требует предшествующей адекватной экспликации определенного сущего (Dasein) в аспекте его бытия. Таким образом, поиск ответа на вопрос о смысле бытия превращается, по крайней мере на первом этапе, в анализ Dasein.

Но Хайдеггер не только уделяет серьезное внимание разъяснению онтологического, онтического и даже онтико-онтологического преимуществ бытийного вопроса. Одновременно он обосновывает и необходимость первоочередного исследования Dasein. Проследим за ходом его рассуждений.

Науки, исследующие сущее, всегда движутся внутри определенной бытийной понятности. Эта понятность достигнута донаучным опытом и находит свое воплощение в основопонятиях, основоструктурах изучаемых предметных областей, в толковании того круга бытия, который образует изучаемую предметную область. Основопонятия — это путеводная нить для позитивного исследования. Развитие наук сопро-

100

вождается кризисом основопонятий и их пересмотром. Основопонятия, как поясняет Хайдеггер, возникают благодаря предваряющему сквозному исследованию самой предметной области и "толкованию этого сущего на основоустройство его бытия". Но такая онтология сама нуждается в путеводной нити, так как остается наивной и непрозрачной, если ее разыскания о бытии сущего не опираются на проясненный смысл бытия вообще. "Всякая онтология, распоряжайся она сколь угодно богатой и прочно скрепленной категориальной системой, остается в основе своей слепой и извращением самого своего назначения, если она прежде достаточно не прояснила смысл бытия и не восприняла это прояснение как свою фундаментальную задачу" (7, 11). Естественно, сказанное в полной мере относится и к психологии как конкретной науке, изучающей некоторого рода сущее и опирающейся на определенную систему основопонятий. Но, как отмечает Хайдеггер, научно-предметное преимущество бытийного вопроса не единственное.

Наука — это просто некая "совокупность обосновательной взаимосвязи истинных положений", но прежде всего образ поведения человека, это его (человека) способ бытия, причем способ бытия не единственный и не ближайший из возможных. Наука лишь один из способов существования Dasein, у которого понятность бытия составляет его бытийную определенность. Dasein существует онтологично и в этом его оптическое отличие от другого сущего.

Более того, различные онтологии, имеющие темой Dasein-несораз-мерное сущее, сами основаны и мотивированы в оптической структуре Dasein. В этой оптической структуре Dasein уже воплощена определенность доонтологического понимания бытия, т. е. экзистенциальная аналитика Dasein лежит в основе любой другой онтологии. Иначе говоря, онтологическая аналитика Dasein воплощает всю фундаментальную онтологию. В итоге Хайдеггер приходит к выводу, что если речь идет о прояснении смысла бытия, то Dasein становится не только первично опрашиваемым сущим. Так как Dasein всегда уже имеет отношение к тому, о чем в бытийном вопросе спрашивается, этот бытийный вопрос можно рассматривать как радикализацию принадлежащей самому Dasein сущностной бытийной тенденции, как радикализацию доонтологичес-кой бытийной понятности.

После того как определено, что должно исследоваться в первую очередь, актуализируется новый вопрос. Это вопрос о том, как, каким образом должно проводиться исследование Dasein. Речь идет о том, что избранный подход должен показать Dasein в его средней повседневности, показать, каким оно большей частью и ближайшим образом есть. Метод обязан выявить не случайные, не обязательные, а сущностные структуры, которые прослех<иваются во всяком (любом) Dasein. Поэтому данный метод должен эксплицировать время как горизонт

101

понятности бытия из временности понимающего свое бытие Dasein. "Временное" при этом будет обозначать не только сущее "во времени", но раскрывать временной характер бытия, все модусы и дериваты которого становятся понятны из рассмотрения времени.

Таким методом, который позволяет решать все сформулированные задачи, является феноменологический метод.

Феномен и феноменологический метод Здесь нужно отметить особенность феноменологического метода Хайдеггера в отличие от феноменологического метода Гуссерля. Для Гуссерля, по крайней мере на одном из этапов его творчества, главная цель феноменологии - прояснение подлинных оснований науки. Философия с помощью своего феноменологического метода создает предпосылки для развития научного познания. Феноменология как радикализация требований строгой научности явным образом определяется как обязательный аспект гносеологии. Хайдеггер же переносит феноменологический метод на иную почву, в иную сферу - сферу онтологии. А феноменология рассматривается как чисто методическое понятие, которое характеризует не содержательное что предметов философского исследования, но их как. Такое противопоставление что исследования и его как используется Хайдеггером, чтобы вывести феноменологический метод за рамки содержательных споров тех или иных философских школ. Но при этом Хайдеггер сразу же говорит о внутренней действенности методического понятия и о том, что методическое понятие (такое, как феноменология) может определять принципиальный почерк той или иной науки. В этом случае метод оказывается укоренен в разбирательство с самими вещами и весьма далеко отстоит от чисто технических приемов той или иной науки. Таким образом, феноменологический метод по мере его применения в какой-то конкретной сфере становится все более содержательным и не может быть бездумным, автоматическим применением известных технологий. Принцип "к самим вещам" ясно выражает подобное понимание феноменологического метода, направленного против случайных понятий, необязательных теоретических построений, стереотипов и т. п. Понятно, что без анализа того, что понимается в качестве феномена, нельзя продвинуться в понимании феноменологии и феноменологического метода.

Хайдеггер последовательно углубляет эти понятия, характеризуя первоначально феномен как то, что показывает себя, как самокажущееся, как само-по-себе-себя-кажущее, очевидное, лежащее на свету или то, что может быть выведено на свет и что иногда отождествляется с сущим. Более глубокое понимание того, что есть феномен, предполагает разведение множества близких и нередко путаемых терминов: "феномен", "кажимость", "явление", "голая видимость". Так, например,