Литература XVIII учебная книга

Альфонс. Скоро умру! но я не ранен, а убиен смертным отчаянием.

Зеила. Что сделалось… Боже мой! какое еще несчастие?

Альфонс.Зеила!япришелнавекстобоюпроститься,ипроститься как твой злодей.

Зеила.Ах!понимаю…Недосказывай!тыубилотцамоего!..Увы! злодей, что ты сделал?

Альфонс. Нет! отец твой жив; но мой умирает! прости, Зеила! Зеила. Постой! Альфонс, постой! отец твой умирает? Кто его

убийца?

Альфонс. Твой отец! и ты моего врага дочерию учинилась.

Зеила. Нет, я этому не верю!… Как, отец мой умертвил твоего отца?.. Он пошел его и тебя спасать от смерти

Альфонс. Так, он прибежал во смутном виде к месту нашего сражения; увидя моего отца, меня защищающа от людей ваших, бросился комне;вырвализрукуменяшпагу;обратилсянамоегоивскричалмне: «Удались,Альфонс,иподикмоейЗеиле,онаумирает».Якинулсяразнять хотящих сражатися, но мой отец вопиял мне: «Поди, Альфонс, и не препятствуй нашему намерению»; все сие в едино мгновение совершалось… Я услышал твой вопль, чаял тебя в опасности и не знал, кудаобратиться;любовьвлекласюда,ачесть,должностьидружбатам остановляла.Наконец,моиглазазатмились,ичтояуслышал!Божемой! твой отец вскричал: «Отмщение учинено!» Я охладел и не знаю, как сюда мог достигнуть!.. Прости, Зеила! и прости навеки!

Зеила.Несчастный!ялипричинатакомузлополучию?зачтоменя покидаешь? Когда твой отец безвинно отнял моего у меня, убил мать мою, похитил имения и нашу славу, я с тобою чрез горы и моря следовала; а ты, лишенный по его достоинству твоего отца, который всякое мщение от моего заслуживал, ты меня покидаешь!

Альфонс. Знать, небо велит нам быть злодеями, а не друзьями; знать, оно так велит, учиня родителей наших врагами, а наконец и убийцами! Ах! Зеила, я люблю тебя и в сию минуту еще больше люблю; но для того навеки с тобою и разлучаюсь.

Зеила.Жестокий!мойотецтвоегоумертвил,атыменяумертвить хочешь; убей меня сей разлукой и докажи, что злоба отца твоего еще жива во твоем сердце. Вот награждение за всю мою горячность!

Альфонс. Так ты хочешь, Зеила, чтоб я видел, непрестанно живучи с вами, отца моего убийцу; чтоб его кровавая тень в сей пустыне водворилась и стенанием своим, напоминая мне мою неблагодарность, совесть вашу угрызала; достоин ли я тогда любви твоей буду

имогу ли тебя любить, не имея к самому себе отвращения? Нет, Зеила! скроюсь от тебя, скроюсь от всего света, погребусь во мрачной пещере, буду оплакивать тебя, отца моего и злую мою судьбину.

Зеила. А я, несчастная! куда сокроюсь, где бы тебя выгнать из мыслей умела? Нет в мире такого места! Ты будешь везде со мною, потому что все мое сердце ты один занимаешь! Ах! Альфонс, не покидай меня!

Альфонс.Любезная!..Яхочу…инемогустобоюостаться!Прости!

Зеила. Ты бежишь от меня! жестокий! Постой! увы! я умираю! (Приходит в беспамятство.)

Альфонс (бросясь к ее ногам). Зеила! любезная Зеила! ах! она

вся хладеет! Боже мой! что мне делать! <…>

Кадм и Гармония

ПРЕДИСЛОВИЕ

<…> За несколько лет до сего издан мною «Нума Помпилий» на российскомязыке:тамизображенистинныйфилософ,изуединенныяи приятныясельскияжизниизвлеченный,наримскийпрестолвозведенный иблагоденствиюсвоихподданныхпоспешествующий.Здесь1 описываетсясынцарский,самгосударствующийвБеотии,нопонекоемузлому року, а паче по его собственным душевным развлечениям, престола отчужденныйибедственнуюжизньвмиревлекущий.Двасиипротивоположные сочинения предоставляю вкусу и суждению моих читателей: первое или последнее привлечь их внимание удобнее может.

Мне советовали переложить сие сочинение стихами, дабы вид эпической поэмы оно приняло. Надеюсь, могут читатели поверить мне, что я в состоянии был издать сие сочинение стихами, но я не поэму писал, а хотел сочинить простую токмо повесть, которая для стихословия не столь удобна. Кому известны пиитические правила, тотпричтениисейкнигипочувствует,почемунестихамионаписана. <…> Не одни стихи, но наипаче изобретения, естественность, украшения,привлекательностьслога,убедительноенравоучениеиостроумие стихотворца составляют. <…>

КНИГА ВТОРАЯ

<…>Достиглионималогоздания,припраге2 которогосиделукрашенный сединами старец. «Прими во твой покров3, — возопил

1  В «Кадме и Гармонии».

2  Праг (церк.-слав.) — порог. 3  Здесь: прими под свой кров.

Кадм, — прими, о старче! двух убогих путешественников, путешественников, не имеющих нигде пристанища; боги да утешат твою старость и вознаградят тебя за человеколюбивое страннолюбие». — Старец восстал и, отверзив1 двери хижины, рек2: «Благодарю богов, посылающих мне средство еще быть полезным ближнему. Внидите, о странники, в мою печальную храмину3; но вы не обретете спокойного убежища в доме несчастного селянина, в скучном уединении, в бесчадном4 и беспомощном состоянии век свой скончевающего». — Тогда ввел он Кадма и Гармонию в небогатый чертог, где при самом убожестве видна была чистота и попечительное хозяйство, летам земледельца не соответствующие. Вскоре умыл он ноги странников

ипредложилимумереннуютрапезу:поставилпреднимисототпчел, сладкиеплодысвоеговертограда5,сыримлеко6 отстада;самонпринес им сосуд воды чистыя, почерпнутыя из источника, сад его орошающего.

«Вот где истинное обитает человеколюбие, — говорил Кадм во времястарцеваотлучения, —вотчеловек,заслуживающийвнимание царское, а мы о нем были неизвестны. О, коль мы несчастны!» — «Истинная добродетель, — отвечала Гармония, — редко в великолепных чертогах и посреди гордого любоначальства видима бывает: еелюбимыеубежищахижиныипещерысуть;златоироскоши —от- рава для очей ее, от коих отвращается с негодованием; велегласные пения, безумные веселости и празднословие слуху ее противны; в непорочных и мудрых беседах любит она присутствовать. Мы чаяли в Фивах при нашем дворе видеть добродетель, но видели одну ее личину,тщеславие,лесть,человеконенавидениеприкрывающую,увы!

имы думали, что мы не обманывались».

«Изгладим из памяти нашей, — сказал Кадм, — изгладим навсегда сладкое мечтание о пребывании в Фивах, о нашем велелепном состоянии: оно теперь нам пагубно; скроем наши имена от целого мираиотсегостарца,тольчеловеколюбивонасугостившего;скроем от него даже скорбь и печаль нашу. Увы! мое имя, прежде честь и славумнеприносящее,впозорипорицаниенынеобращается…Кадм должен имени своего стыдиться». — Вступившу старцу в храмину7, продолжалКадм:«Обогобоязненный старче!Чтопечешьсятоликоо

1  Отверзив (церк.-слав.) — открыв. 2  Рек (церк.-слав.) — сказал.

3  Храмина (церк.-слав.) — дом. 4  Бездетном.

5  Вертоград (церк.-слав.) — сад. 6  Млеко (церк.-слав.) — молоко.

7  Когда старец вступил в дом (старинный грамматический оборот).

бедных странниках, тобою угощаемых? Воссядь с нами при трапезе

исобеседуй: мы пресыщены уже твоим дружеством. Твоя беседа да усладит наше у тебя пребывание: она должна внешнему твоему виду

идомостройствусоответствовать;многиетвоилетамногиеисведения обещают».

«Не всегда был я в таком бедном состоянии, — рек старец, — в каком меня видите. За несколько до сего месяцев земледелец Гифан угостил бы вас сладчайшими яствами и не простую воду предложил бы для пития вашего». — «Гифан, — рекла Гармония, — трапезою твоеюбезмерномыудовлетвореныиблагодаримбогов,такоеубежище и такого странноприимца нам пославших; но какие превратности в доме твоем последовали? Отчего изобилие в ем исчезло? Поведай нам, какого существа было твое состояние?». — «Тогда еще, — отвечал Гифан дрожащим голосом, — тогда еще царь Кадм не похитил у меня двух сынов, моих сотрудников и подкрепителей болезненной моей старости». — Кадм при сих словах потупил очи и, краснея, спросил:«НачтоКадмдвухсыновтвоихпохитил?». —«Единого, — сказал Гифан, — исторгли из объятий моих ради возделания великолепного вертограда при доме царском, в угоду Таксиле заведенного, сейнечестивойТаксиле,добродетельногоКадмаразвратившей.Другого моего сына, — продолжал. он — повлекли с поля моего от пропитающего меня стада, увы! сего повлекли воины и включили в царские оруженосцы. Я остался един, сир, безроден, убог, лишенный зрения,дрожащимимоимирукамиземлюработающий;стадамои,не имеющие призрения, погибли; древеса малого вертограда иссохли, обильные ивы заросли терном — бедность в селении моем водворилась,горестьвсердцемоевступила,ислезымоиединственноюмоею учинились пищею и утешением».

«Почто, — рекла Гармония — почто не предстал ты царю Кадму. Невозрыдалпредним,неубедилегопросьбамиковозвращениютебе чад твоих?» — «Увы! — отвечал Гифан, — было время, когда Кадм, посещая поля наши, казался нам простым земледельцем и сотрудником нашим; когда на торжищах был он другом его подданных, при наших пиршествах кротким собеседником! Было время, когда мы в царский дом, будто в дом отца нашего, входили и, будто дети его, родителем приемлемы и ласкаемы были; тогда мы были счастливы,

ицарьКадмпрямобылблагополучен,ибоонсвоесобственноеблаго в общем нашем заключал благе. Но со временем, когда хитрая Таксила появилась в доме его, со дней, когда сия коварная змея вкралась в его сердце, с тех дней восхотел Кадм, утратив свое, поколебать и наше общее спокойство, похитив себя от нашего зрения; он отнял у наснашиднизлатыеиразделилихсТаксилою,котораяединыемрач-

ные тени веселостей вкруг него простерла, ибо сие мнимое увеселение на сладострастии основывалось. Тогда мы лишились Кадма: он заключил себя с Таксилою в позлащенные стены, потом и слезами подданных омовенные, сквозь кои ни вопли, ни воздыхания наши не моглиужепроникатьдослухацарского.Наконец,окружилКадмдом свойисебясамогонеусыпноюстражеюипоставилвечнуюпреграду между собою и народом, стражу, не от врагов царских, но от верных подданных его заслоняющую. Мы узрели нашего государя бедному пленнику подобна, пленнику, извне страшными орудиями окруженному, а во внутренности коварствами лукавыя жены уловленному, и Фивывпечальноемолчаниесталиивуныниепогружены.Ещемалую надежду питая к сострадательному Кадмову сердцу, ходил я к царскому жилищу и молил именем богов свирепую стражу, да убедят Кадмаковозвращениюмоихсыновидасжалятсянадмоеюскорбною старостию; но, кроме слез и ругательств, ничего не приносил я в дом мойобратно,вдом,подобномоемутленномутелуразрушающийся… О Кадм, Кадм! ты, может быть, еще не столько нечувствителен и злобен, колико злобна тебя окружающая стража; может быть,еще ты любишь своих подданных, но твои свирепые и гордые оруженосцы и самого тебя гордым и свирепым фивянам изображают. Так, любезныестранники!мыещесердечнолюбимнашегоцаря,ноцарьнашей любвичуждается.Богидапростятегоослеплениюиданевзыщутна немслезивоздыханийнаших!». —Старецплакал,аКадмиГармония рыдали <…>

Россияда

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Пою от варваров Россию свобожденну, Попранну власть татар и гордость низложенну; Движенье древних сил, труды, кроваву брань1, России торжество, разрушенну Казань.

Из круга сих времен спокойных лет начало, Как светлая заря в России воссияла.

О ты, витающий превыше светлых звезд, Стихотворенья дух! приди от горних2 мест,

1  Брань (церк.-слав.) — битва. 2  Горний — вышний, небесный.

На слабое мое и темное творенье Пролей свои лучи, искусство, озаренье!

Отверзи, вечность! мне селений тех врата, Где вся отвержена земная суета, Где души праведных награду обретают,

Где славу, где венцы тщетою почитают; Перед усыпанным звездами алтарем, Где рядом предстоит последний раб с царем;

Где бедный нищету, несчастный скорбь забудет, Где каждый человек другому равен будет. Откройся, вечность, мне, да лирою моей Вниманье привлеку народов и царей.

Завеса поднялась!.. Сияют пред очами Герои, светлыми увенчанны лучами. От них кровавая казанская луна1 Низвергнута во мрак и славы лишена.

О вы, ликующи теперь в местах небесных, Во прежних видах мне явитеся телесных! <…>

(Действие происходит при Иоанне Грозном. Описывается состояние РоссиииКазанскогоцарства,которымуправляетСумбека,и осадарусскими войскамиКазани,долгоевремянеприносящаяГрозномуславы.Нираздоры между татарами, связанные с соперничеством Алея и других вельмож из-за руки Сумбеки, ни пророчество о гибели Казани, которое изрекает царице дух ее покойного мужа, не облегчают положения русской армии. Тогда Иоанн решает взорвать стены Казани. Чувствуя, что русские готовят хитрость, казанский волшебник Нигрин обращается за помощью к адским силам и летит в царство Зимы.)

ПЕСНЬ ВТОРАЯНАДЕСЯТЬ2

В пещерах внутренних кавказских льдистых гор, Куда не досягал отважный смертных взор, Где мразы3 вечный свод небесный составляют И солнечных лучей паденье притупляют, Где молния мертва, где цепенеет гром, Иссечен изо льда стоит обширный дом;

1  Луна (полумесяц) изображена на мусульманских знаменах. 2  Двенадцатая.

3  Мраз (церк.-слав.) — мороз.

Там бури, тамо хлад, там вьюги, непогоды, Там царствует Зима, снедающая годы. Сия жестокая других времен сестра Покрыта сединой, проворна и бодра; Соперница весны, и осени, и лета, Из снега сотканной порфирою одета; Виссоном служат ей замерзлые пары; Престол имеет вид алмазныя горы; Великие столпы, из льда сооруженны,

Сребристый мещут блеск, лучами озаренны; По сводам солнечно сияние скользит,

Икажется тогда, громада льдов горит; Стихия каждая движенья не имеет:

Ни воздух двинуться, ни огнь пылать не смеет; Там пестрых нет полей, сияют между льдов Одни замерзлые испарины цветов; Вода, растопленна над сводами лучами, Окаменев, висит волнистыми слоями.

Там зримы в воздухе вещаемы слова, Но все застужено, натура вся мертва;

Единый трепет, дрожь и стоны жизнь имеют, Гуляют инеи, зефиры там немеют, Метели вьются вкруг и производят бег, Морозы царствуют заместо летних нег; Развалины градов там льды изображают, Единым видом кровь которы застужают; Стесненны мразами составили снега Сребристые бугры, алмазные луга; Оттоле к нам Зима державу простирает, В полях траву, цветы в долинах пожирает

Исоки жизненны древесные сосет;

На хладных крылиях морозы к нам несет, День гонит прочь от нас; печальные длит ночи

Исолнцу отвращать велит светящи очи; Ее со трепетом леса и реки ждут,

Истужи ей ковры из белых волн прядут; На всю натуру сон и страх она наводит.

<…> Отважный Иоанн Уже повелевал подвигнуть ратный стан;

В долинах воинство препятства не встречало, Осады пламенной приближилось начало. Возволновался вдруг натуры стройный чин:

106

Пришедший с бурями и мразами Нигрин На стены с вихрями, как облако, восходит, Оковы съемлет с них, в движение приводит; На войски указав, лежащи за рекой, Туда он гонит их и машет им рукой:

«Летите, — вопиет, — на россов дхните прямо! Рассейте там снега, развейте стужи тамо!..» Он, бури свободив, вертится с ними вкруг, Как птицы хищные, спущенны с путел вдруг, Поля воздушные крылами рассекают, На стадо голубей паренье устремляют, —

С стремленьем таковым, оставив скучный град, На белых крылиях летят морозы, хлад,

Ивоздух льдистыми наполнился иглами. Россиян снежными покрыл Борей крылами; Поблекла тучная зеленость на лугах, Вода наморщилась и стынет в берегах; Жестокая зима на паствы возлегает,

Игрудь прижав к земле, жизнь к сердцу притягает, У светлой осени престол она берет

Ипух из облаков рукой дрожащей трет.

Мертвеют ветвями леса, кругом шумящи; Главы склонили вниз цветы, поля красящи; Увяла сочная безвременно трава.

Натура видима томна, бледна, мертва; Стада, теснимые метелями и хладом, В единый жмутся круг и погибают гладом;

Крутится по льду вихрь, стремится воздух сжать, Не могут ратники оружия держать.

Из облака мороз с стрелами вылетает, Всех ранит, всех язвит, дыханье отнимает. Российски ратники уже не ко стенам, Но, храбростью горя, бегут к своим огням;

И там студеный вихрь возженный пламень тушит, Зима все вещи в лед преображает, сушит.

Не греет огнь, вода речная не течет, Земля седеет вкруг, и воздух зрится сед. Уже спасения россияне не чают, Смущенны на стенах Нигрина примечают, Который в торжестве с казанцами ходил, Руками действуя, морозы наводил, Сие лукавое казанское злодейство

107

Признали ратники за адско чародейство <…> Однако царь совет священных старцев внемлет, Который помощью врачебною приемлет; И чародействие, и Тартар1 отразить, Велит, подняв хоругвь2 священну, водрузить, На ней изображен в сиянии Спаситель, Геенских3 умыслов всемощный победитель; Святыня на челе, во взорах божество Сулили над врагом России торжество <…> Россиян строгая зима не победила, Но снежная вода подкопы повредила; Она в утробу их ручьями потекла,

Селитру пламенну в недейство привела.

Явлением святым воспламенились войски, Воскресли в их сердцах движения геройски; И видя помощь, им ниспосланну с небес, Ликуют посреди божественных чудес. К осаде их сердца готовы, к браням руки; При пении святом внимают трубны звуки <…>

(Далеевпоэмеописываетсявзрывказанскойстеныприпомощиподкопа и штурм города, принесший победу России.)

1779

1  В греческой мифологии — подземное царство мертвых; здесь — силы ада. 2  Хоругвь (устар.) — знамя.

3  Геенна — ад.

Иван Петрович Котляревский

Енеїда1

ЧАСТИНА ПЕРША

Еней був парубок моторний2 I хлопець хоть куди козак, Удавсь3 на всеє зле проворний, Завзятiший од всiх бурлак4, Но греки, як спаливши Трою, Зробили з неї скирту гною5, Вiн, взявши торбу6, тягу дав; Забравши деяких7 троянцiв, Осмалених, як гиря, ланцiв8, П’ятами з Трої накивав9.

Вiн, швидко поробивши човни10, На синє море поспускав Троянцiв насаджавши повнi,

I куди очi почухрав11.

Но зла Юнона12, суча дочка, Розкудкудакалась, як квочка, — Енея не любила — страх;

1  По-украински буква «i» читается как русская «и», буква «и» — как «ы», буква

«є» — как «э».

2  Былюношапроворный(быстрый,расторопный)(укр.).Эней —троянец,основавший царство в Италии, предок римлян.

3  Плут (укр.). 4  Бродяга (укр.).

5  Сделали из нее навозную кучу (укр.). 6  Торба — котомка, мешок.

7  Некоторых, кое-каких (укр.). 8  Оборванцев (укр.).

9  Из Трои удрал, убежал (укр.).

10  Он, быстро сделавши челны (лодки) (укр.). 11  Поехал (укр.).

12  Юнона — верховная римская богиня, супруга Юпитера.

Давно уже вона хотiла1, Його щоб душка полетiла К чортам i щоб i дух не пах.

Еней був тяжко не по серцю Юнонi — все її гнiвив:

Здававсь гiрчiйший2 їй вiд перцю, Нi в чiм Юнони не просив;

Но гiрш3 за те їй не любився, Що, бачиш4, в Трої народився I мамою Венеру звав;

I що його покiйний5 дядько, Парiс, Прiамове дитятко6, Путивочку7 Венерi дав.

Побачила8 Юнона з неба, Що пан Еней на поромах9; А те шепнула сука Геба…10 Юнону взяв великий жах!11

Впрягла в гринджолята павичку12, Сховала пiд кибалку мичку13, Щоб не свiтилася коса;

Взяла спiдницю, i шнурiвку14, I хлiба з сiллю на тарiлку15, К Еолу16 мчалась, як оса.

1  Она хотела (укр.). 2  Горчайший (укр.). 3  Горше (укр.).

4  Что, знаешь ли (укр.). 5  Покойный (укр.).

6  Парис — сын царя Трои Приама, был призван рассудить, кто красивее — Юнона, Минерва или Венера, — и отдал золотое яблоко (награду в споре) Венере.

7  Путивочка (укр.) — сорт яблок. 8  Увидела (укр.).

9  На кораблях (укр.).

10  Геба — в греческой мифологии богиня юности. 11  Ужас (укр.).

12  Гринджолята — небольшие санки. Павичка (укр.) — пава (павлин — священная птица Юноны).

13  Спрятала волосы под кибалку — украинский женский головной убор. 14  Юбку и корсет (укр.).

15  Хлеба с солью на тарелку (укр.).

16  Эол —вгреческоймифологииповелительветров:северного(Борей),южного(Нот), западного (Зефир), восточного (Эвр).

«Здоров, Еоле, пане-свату! Ой, як ся маєшь, як живеш? — Сказала, як ввiйшла у хату,

Юнона. — Чи гостей ти ждеш?..» Поставила тарiлку з хлiбом Перед старим Еолом-дiдом, Сама же сiла на ослiн1.

«Будь ласкав, сватоньку-старику! Iзбий Енея з пантелику,

Тепер пливе на морi вiн.

Ти знаєш, вiн який суцiга, Паливода i горлорiз2; По свiту як iще побiга,

Чиїхсь багацько3 виллє слiз, Пошли на його лихо злеє, Щоб люди всi, що при Енеï, Послизли4, i щоб вiн i сам… За сеє ж дiвку чорнобриву, Смачную, гарну, уродливу5 Тобi я, далебi6, що дам».

«Гай, гай! Ой, дей же його, кату!7 — Еол, насупившись, сказав. — Я все б зробив8 за сюю плату,

Та вiтри всi порозпускав: Борей недуж лежить з похмiлля9,

АНот поїхав на весiлля10, Зефiр же, давнiй негодяй, З дiвчатами заженихався11,

АЕвр в поденщики найнявся, — Як хочеш, так i помишляй!» <…>

1  На скамью (укр.).

2  Какой проходимец, озорник и головорез (укр.). 3  Чьих-нибудь много (укр.).

4  Исчезли (укр.).

5  Девицу чернобровую, приятную, хорошую, красивую (укр.). 6  Ей-богу, право слово (укр.).

7  Чтоб его, мерзавца! (укр.). 8  Сделал (укр.).

9  С похмелья (укр.). 10  На свадьбу (укр.).

11  Увлекся ухаживанием.

Еол, оставшись на господi, Зiбрав1 всiх вiтрiв до двора, Велiв поганiй буть погодi… Якраз на морi i гора!

Все море зараз спузирило, Водою мов в ключi забило, Еней тут крикнув, як на пуп2; Заплакався i заридався, Пошарпався, увесь подрався, На тiм’ї3 начесав аж струп.

Проклятi вiтри роздулися, А море з лиха аж реве; Слiзьми троянцi облилися, Енея за живiт бере;

Всi човники їх розчухрало4, Багацько вiйска5 тут пропало; Тогдi набрались всi сто лих!6 Еней кричить, що «я Нептуну Пiвкопи7 грошей в руку суну, Аби на морi штурм утих» <…>

От тут-то вiтри схаменулись8 I ну всi драла до нори;

До ляса, мов ляхи, шатнулись9, Або од їжака тхори10.

Нептун же зараз взяв мiтелку I вимiв море, як свiтелку, То сонце глянуло на свiт. Еней тогдi як народився, Разiв iз п’ять перехрестився, Звелiв готовити обiд.

1798

1  Собрал (укр.). 2  Надрывно.

3  На темени (укр.) 4  Разбросало (укр.).

5  Большая часть войска (укр.).

6  Тогда претерпели все сто несчастий. 7  Четвертак (25 копеек).

8  Опомнились, спохватились.

9  Польский фразеологизм, применяемый при упоминании о стремительном бегстве. 10  Как от ежика хорьки (укр.).

Ипполит Федорович Богданович

Песня

Пятнадцать мне минуло лет, Пора теперь мне видеть свет: В деревне все мои подружки Разумны стали друг от дружки;

Пора теперь мне видеть свет. (2 раза) Пригожей все меня зовут: Мне надобно подумать тут, Как должно в поле обходиться, Когда пастух придет любиться;

Мне надобно подумать тут. (2 раза) Он скажет: я тебя люблю, Любовь и я ему явлю, И те ж ему скажу три слова, В том нет урона никакого;

Любовь и я ему явлю. (2 раза) Мне случай этот вовсе нов, Не знаю я любовных слов;

Попросит он любви задаток, — Что дать? не знаю я ухваток; Не знаю я любовных слов. (2 раза)

Дала б ему я посох свой, — Мне посох надобен самой; И, чтоб зверей остерегаться,

С собачкой мне нельзя расстаться; Мне посох надобен самой. (2 раза)

В пустой и скучной стороне Свирелки также нужны мне; Овечку дать ему я рада, Когда бы не считали стада;

Свирелки также нужны мне. (2 раза) Я помню, как была мала, Пастушка поцелуй дала;

Неужто пастуху в награду, За прежнюю ему досаду,

Пастушка поцелуй дала? (2 раза) Какая прибыль от того, Я в том не вижу ничего: Не станет верить он обману, Когда любить его не стану;

Я в том не вижу ничего. (2 раза) Любовь, владычица сердец, Как быть, научит наконец:

Любовь своей наградой платит И даром стрел своих не тратит; Как быть, научит наконец. (2 раза) Пастушка говорит тогда:

Пускай пастух придет сюда; Чтоб не было убытка стаду, Я сердце дам ему в награду;

Пускай пастух придет сюда. (2 раза)

1773

Душенька

Древняя повесть в вольных стихах

КНИГА ПЕРВАЯ

Не Ахиллесов гнев1 и не осаду Трои, Где в шуме вечных ссор кончали дни герои,

Но Душеньку пою.

Тебя, о Душенька! на помощь призываю Украсить песнь мою,

Котору в простоте и вольности слагаю.

Не лиры громкий звук — услышишь ты свирель. Сойди ко мне, сойди от мест, тебе приятных, Вдохни в меня твой жар и разум мой осмель Коснуться счастия селений благодатных, Где вечно ты без бед проводишь сладки дни, Где царствуют без скук веселости одни. У хладных берегов обильной льдом Славены, Где Феб2 туманится и кроется из глаз,

1  Ахиллесов гнев изображается в «Илиаде» Гомера.

2  Феб — одно из имен Аполлона, античного бога искусств и света, здесь: солнце.

Яви потоки мне чудесной Иппокрены1. Покрытый снежными буграми здесь Парнас От взора твоего растаивал не раз.

С тобою нежные присутствуют зефиры, Бегут от мест, где ты, докучные сатиры, Хулы и критики, и грусти и беды; Забавы без тебя приносят лишь труды: Веселья морщатся, амуры плачут сиры.

О ты, певец богов, Гомер, отец стихов,

Двойчатых2, равных, стройных И к пению пристойных! Прости вину мою,

Когда я формой строк себя не беспокою И мерных песней здесь порядочно не строю. Черты без равных стоп, по вольному покрою,

На разный образец крою, И малой меры и большия, И часто рифмы холостые,

Без сочетания законного в стихах3, Свободно ставлю на концах. А если от того устану, Беструдно и отважно стану, Забыв чернил и перьев страх, Забыв сатир и критик грозу,

Писать без рифм иль просто в прозу. Любя свободу я мою, Не для похвал себе пою;

Но чтоб в часы прохлад, веселья и покоя Приятно рассмеялась Хлоя4.

Издревле Апулей, потом де ла Фонтен5, На вечну память их имен,

1  Иппокрена — река, протекающая возле Парнаса, аллегория поэзии. 2  Двойчатые стихи — с парной рифмой.

3  То есть не соблюдает правила обязательного чередования мужских и женских рифм.

4  Хлоя — распространенное в любовной поэзии условное литературное имя.

5  Имеются в виду романы Апулея «Золотой осел» и Лафонтена «Любовь Психеи и Купидона».

Воспели Душеньку и в прозе и стихами Другим языком с нами.

В сей повести они Острейших разумов приятности явили;

Пером их, кажется, что грации1 водили Иль сами грации писали то одни.

Но если подражать их слогу невозможно, Потщусь за ними вслед, хотя в словах простых, Тому подобну тень представить осторожно И в повесть иногда вместить забавный стих. В старинной Греции, в Юпитерово время, Когда размножилось властительное племя, Как в каждом городке бывал особый царь, И, если пожелал, был бог, имел алтарь,

Меж многими царями Один отличен был Числом военных сил, Умом, лицом, кудрями, Избытком животов2, И хлеба, и скотов <…>

Особо же он был отличен из царей За то, что трех имел прекрасных дочерей.

Но солнце в красоте своей, Когда вселенну освещает, Луну и звезды помрачает, —

Подобно так была меньшая всех видней, И старших сестр своих достоинства мрачила, И розы красоту, и белизну лилей, И, словом, ничего в подобном виде ей

Природа никогда на свете не явила <…> Короче я скажу: меньшая царска дочь, От коей многие вздыхали день и ночь, У греков потому Психея называлась, В языках же других, при переводе слов, Звалась она Душа, по толку мудрецов, А после в повестях старинных знатоков У русских Душенька она именовалась3,

1  Грации (хариты) — спутницы Аполлона. 2  То есть подданных.

3  Греческоеслово«Психея»переводитсякак«душа».Употреблениеимени«Душенька» — литературный прием.

И пишут, что тогда Изыскано не без труда

К ее названию приличнейшее слово, Какое было ново.

Во славу Душеньке у нас от всех времен Поставлено оно народом в лексиконе Между приятнейших имен,

И утвердила то любовь в своем законе <…>

(Красота Душеньки вызывает зависть Венеры.)

Собрав Венера ложь и всяку небылицу, Велела наскоро в дорожну колесницу Шестнадцать почтовых зефиров заложить, И наскоро летит Амура навестить1 <…> «Амур, Амур! вступись за честь мою и славу. Яви свой суд, яви управу.

Ты знаешь Душеньку, иль мог о ней слыхать: Простая смертная, ругаяся богами, Не ставит ни во что твою бессмертну мать;

Уже и нашими слугами Осмелилась повелевать

И в областях моих над мной торжествовать. Могу ли я сносить и видеть равнодушно, Что Душеньке одной везде и все послушно! За ней гоняяся, от нас отходят прочь Поклонники, друзья, амуры и зефиры, И скоро Душеньке послушны будут миры. Юпитер сам по ней вздыхает день и ночь, И слышно, что берет ее себе в супруги, Гречанку наглую, едва ли царску дочь, Забыв Юнонины и верность и услуги! Каков ты будешь бог и где твой будет трон, Когда от них другой родится Купидон2, Который у тебя отымет лук и стрелы И нагло покорит подвластны нам пределы?

Ты знаешь, коль сыны Юпитеровы смелы <…> И можно ли терпеть, что Душенька собою, Без помощи твоей к себе внушает страсть, Какую возжигать один имел ты власть?

1  Венера — римская богиня красоты и любви — мать юного и крылатого бога любви Амура.

2  Купидон — другое имя Амура.

Она уже давно смеется над тобою, И ставит в торжество себе мою напасть.

За честь мою, за честь Венеры Яви ты строгости примеры;

Соделай Душеньку постылою навек, И столь худою, И столь дурною,

Чтоб каждый от нее чуждался человек; Иль дай ты ей в мужья, кто б всех сыскался хуже, Чтобы нашла она себе тирана в муже

И мучила себя, Жестокого любя; Чтоб тем краса ее увяла,

И чтобы я покойна стала» <…>

Не в долгом времени пришла к богине весть, Которую Зефир спешил скорей принесть, Что бедство Душеньки преходит всяку меру, Что Душенька уже оставлена от всех И что вздыхатели, как будто ей в посмех,

От всякой встречи с ней повсюду удалялись, Или к отцу ее во двор хотя являлись, Однако в Душеньку уж больше не влюблялись

Ик ней не подходили вблизь, А только издали ей низко поклонялись <…>

Но царь и вся родня Любили Душеньку без меры,

Без ней приятного не проводили дня, — Могли ль предать ее на мщение Венеры? <…> Впоследок сродники советовать решились Спросить Оракула1 о будущих судьбах. Оракул дал ответ в порядочных стихах,

Ик ним жрецы-пророки Прибавили еще свои для толку строки; Но тем ответ сей был не мене бестолков,

Ислово в слово был таков:

«Супруг для Душеньки, назначенный судьбами, Есть то чудовище, которо всех язвит, Смущает области и часто их крушит,

1  Прорицателя.

И часто рвет сердца, питаяся слезами, И страшный стрел колчан имеет на плечах: Стреляет, ранит, жжет, оковы налагает, Коль хочет — на земли, коль хочет — в небесах, И самый Стикс1 ему путей не преграждает. Судьбы и боги все, определяя так, Сыскать его дают особо верный знак:

Царевну пусть везут на самую вершину Неведомой горы за тридевять земель, Куда еще никто не хаживал досель, И там ее одну оставить на судьбину,

На радость и на скорбь, на жизнь и на кончину»

<…>

Царевна наконец умом Решила неизвестность в том, Как все дела своим судом Она решила обычайно, Сказала всей родне своей,

Чтоб только в путь ее прилично снарядили И в колесницу посадили, Пустя по воле лошадей, Без кучера и без вожжей:

«Судьба, — сказала, — будет править, Судьба покажет верный след К жилищу радостей иль бед, Где должно вам меня оставить».

По таковым ее словам Недолги были сборы там. Готова колесница,

Готова царска дочь, и вместе с ней царица, Котора Душеньку, не могши удержать, Желает провожать.

Тронулись лошади, не ждав себе уряда: Везут ее без поводов, Везут с двора, везут из града

И, наконец, везут из крайних городов. В сей путь, короткий или дальный,

Устроен был царем порядок погребальный. Шестнадцать человек несли вокруг свечи При самом свете дня, подобно как в ночи;

1  Стикс — в греческой мифологии река в подземном царстве мертвых.