Литература XVIII учебная книга

Чудяся1 ясным толь лучам, Представь, каков Зиждитель2 сам!

Когда бы смертным толь высоко Возможно было возлететь, Чтоб к солнцу бренно наше око

Могло, приближившись, воззреть, Тогда б со всех открылся стран Горящий вечно Океан.

Там огненны валы стремятся И не находят берегов; Там вихри пламенны крутятся,

Борющись множество веков; Там камни, как вода, кипят, Горящи там дожди шумят.

Сия ужасная громада Как искра пред Тобой одна. О коль пресветлая лампада Тобою, Боже, возжена

Для наших повседневных дел, Что Ты творить нам повелел!

От мрачной ночи свободились Поля, бугры, моря и лес И взору нашему открылись, Исполненны твоих чудес. Там всякая взывает плоть:

Велик Зиждитель наш Господь!

Светило дневное блистает Лишь только на поверхность тел; Но взор Твой в бездну проницает, Не зная никаких предел.

От светлости Твоих очей Лиется радость твари всей.

1  Чудяся — дивясь.

2  Зиждитель (церк.-слав.) — создатель, установитель, то есть Бог.

Творец! покрытому мне тьмою Простри премудрости лучи И что угодно пред Тобою Всегда творити научи, И, на твою взирая тварь1,

Хвалить тебя, бессмертный царь.

1743 (?)

Письмо о пользе Стекла к высокопревосходительному

господину генералу-поручику, действительному ее императорского величества камергеру, московского университета куратору

иорденов Белого Орла, Святого Александра

иСвятой Анны кавалеру Ивану Ивановичу Шувалову2

Неправо о вещах те думают, Шувалов, Которые Стекло чтут ниже Минералов, Приманчивым лучом блистающих в глаза:

Не меньше польза в нем, не меньше в нем краса. Нередко я для той с Парнасских гор спускаюсь3;

Иныне от нее на верх их возвращаюсь, Пою перед тобой в восторге похвалу Не камням дорогим, ни злату, но Стеклу.

Икак я оное хваля воспоминаю,

Не ломкость лживого я счастья представляю. Не должно тленности примером тое быть, Чего и сильный огнь не может разрушить, Других вещей земных конечный разделитель: Стекло им рождено; огонь его родитель.

С натурой4 некогда он произвесть хотя Достойное себя и оныя5 дитя,

1  Тварь — здесь: творение.

2  Шувалов Иван Иванович (1727–1797) — один из образованнейших и влиятельных вельмож,фаворитимператрицыЕлизаветыПетровны,постоянныйпокровительЛомоносова.

3  Пребывание на Парнасе — аллегория занятия поэзией. Подняться на Парнас или спуститься с него — начать или закончить писать стихи.

4  Природой.

5  То есть себя (огня) и ее (природы) достойное дитя.

Во мрачной глубине, под тягостью земною, Где вечно он живет и борется с водою, Все силы собрал вдруг и хляби1 затворил,

Вкоторы Океан на брань2 к нему входил. Напрягся мышцами и рамена3 подвинул И тяготу земли превыше облак вскинул4. <…>

Но что ж от недр земных, родясь, произошло? Любезное дитя, прекрасное Стекло5. Увидев, смертные, о, как ему дивились! Подобное тому сыскать искусством тщились6. И было в деле сем удачно мастерство: Превысило своим раченьем естество7.

Тем стало житие на свете нам счастливо: Из чистого Стекла мы пьем вино и пиво

И видим в нем пример бесхитростных сердец: Кого льзя8 видеть сквозь, тот подлинно не льстец. Стекло в напитках нам не может скрыть примесу; И чиста совесть рвет притворств гнилу завесу. <…> Исполнен слабостьми наш краткий в мире век: Нередко впадает в болезни человек!

Он ищет помощи, хотя спастись от муки, И жизнь свою продлить, врачам дается в руки. Нередко нам они отраду могут дать, Умев приличные9 лекарства предписать;

Лекарства, что в Стекле хранят и составляют;

ВСтекле одном они безвредны пребывают.

Мы должны здравия и жизни часть Стеклу: Какую надлежит ему принесть хвалу! Хоть вместо оного замысловаты хины10 Сосуды составлять нашли из чистой глины; Огромность тяжкую плода лишенных гор

1  Подводные бездны.

2  На брань (церк.-слав.) — на битву. 3  Рамена (церк.-слав.) — плечи.

4  Далее описывается извержение вулкана Этны.

5  Ломоносов видит в вулканической лаве естественный прообраз стекла.

6  То есть старались найти при помощи искусства нечто подобное стеклу (лаве).

7  То есть превзошли природу (естество) своим старанием (рачением) в изобретении искусственного стекла.

8  Льзя (устар.) — можно.

9  Здесь: уместные, действенные при данной болезни. 10  Китайцы.

Художеством своим преобратив в Фарфор, Красой его к себе народы привлекают, Что, плавая, морей свирепость презирают. Однако был бы он почти простой горшок,

Когда бы блеск Стекла дать помощи не мог1. <…> Искусство, коим был прославлен Апеллес2

Икоим ныне Рим главу свою вознес, Коль пользы от Стекла приобрело велики, Доказывают то Финифти, Мозаики3,

Которы ввек хранят геройских бодрость лиц, Приятность нежную и красоту девиц; Чрез множество веков себе подобны зрятся

Иветхой древности грызенья не боятся. Когда неистовый, свирепствуя, Борей4 Стесняет мразом5 нас в упругости своей, Великой не терпя и строгой перемены, Скрывает человек себя в толстые стены. Он был бы принужден без свету в них сидеть Или с дрожанием несносный хлад терпеть.

Но солнечны лучи он сквозь Стекло впускает

Илютость холода чрез то же отвращает. Отворенному вдруг6 и запертому быть, Не то ли мы зовем, что чудеса творить? Потом как человек зимой стал безопасен,

Еще притом желал, чтоб цвел всегда прекрасен

Ив северных странах в снегу зеленый сад; Цейлон7 бы посрамил, пренебрегая хлад.

Иудовольствовал он мысли прихотливы: Зимою за Стеклом цветы хранятся живы; Дают приятной дух, увеселяют взор

Ивам, красавицы, хранят себя в убор8. <…> Дабы прельстить лицом любовных суеверов,

1  Блеск фарфору придает покрывающая его глазурь, то есть слой стеклянной массы. 2  Знаменитый древнегреческий живописец.

3  Финифть — один из видов эмали, мозаика изготовляется из смальты (цветного непрозрачного стекла).

4  Борей — в греческой мифологии бог буйного северо-восточного ветра. 5  Мраз (церк.-слав.) — мороз.

6  Здесь: одновременно.

7  Цейлон(Шри-Ланка) —островвИндийскомокеане,славныйпышнойтропической растительностью.

8  Для убора, для украшения.

Но златом волн морских не можно утолить. Подобный их сердцам, Борей, подняв пучину, Навел их животу1 и варварству кончину, Погрязли в глубине, с сокровищем своим, На пищу преданы чудовищам морским.

То бури, то враги толь часто их терзали, Что редко до брегов желанных достигали.

Околь великий вред! от зла рождалось зло! Виной толиких бед бывало ли Стекло? Никак! оно везде наш дух увеселяет: Полезно молодым и старым помогает.

По долговременном теченьи наших дней Тупеет зрение ослабленных очей. Померкшее того не представляет чувство, Что кажет в тонкостях натура и искусство. Велика сердцу скорбь лишиться чтенья книг; Скучнее вечной тьмы, тяжелее вериг! Тогда противен день, веселие досада!

Одно лишь нам Стекло в сей бедности отрада. Оно способствием искусныя руки Подать нам зрение умеет чрез очки! <…> Взирая в древности народы изумленны,

Что греет, топит, льет и светит огнь возженный, Иные божеску ему давали честь; Иные, знать хотя, кто с неба мог принесть,

Представили в своем мечтанье Прометея, Что, многи на земли художества2 умея, Различные казал искусством чудеса:

За то Минервою3 был взят на небеса; Похитил с солнца огнь и смертным отдал в руки.

Зевес4 воздвиг свой гнев, воздвиг ужасны звуки. Предерзкого к горе великой приковал И сильному орлу на растерзанье дал. <…>

Околь несносна жизнь! Позорище5 ужасно!

Но в просвещенны дни сей вымысл видим ясно.

1  Живот (устар.) — жизнь. 2  Здесь: искусства, ремесла.

3  Минерва — в римской мифологии богиня мудрости, покровительница ремесел и наук.

4  Зевес(Зевс) —вгреческоймифологиивысшеебожество,правительмира,повелитель грома и молнии.

5  Позорище (устар.) — зрелище.

Пииты1 украшать хотя свои стихи, Описывали казнь за мнимые грехи.

Мы пламень солнечный Стеклом здесь получаем2

ИПрометея тем безбедно подражаем. Ругаясь подлости нескладных оных врак, Небесным без греха огнем курим табак;

Итолько лишь о том мы думаем, жалея, Не свергла ль в пагубу3 наука Прометея? Не злясь ли на него, невежд свирепых полк На знатны вымыслы сложил неправой толк?

Не наблюдал ли звезд тогда сквозь Телескопы, Что ныне воскресил труд счастливой Европы? Не огнь ли он Стеклом умел сводить с небес

Ипагубу себе от варваров нанес,

Что предали на казнь, обнесши чародеем? Коль много таковых примеров мы имеем, Что зависть, скрыв себя под святости покров,

Игруба ревность с ней, на правду строя ков, От самой древности воюют многократно, Чем много знания погибло невозвратно!4 <…> Под видом ложным сих5 почтения богов

Закрыт был звездный мир чрез множество веков. Боясь падения неправой оной веры, Вели всегдашню брань с наукой лицемеры, Дабы она, открыв величество небес

Иразность дивную неведомых чудес,

Не показала всем, что непостижна сила Единого Творца весь мир сей сотворила; <…> Потом Гугении, Кеплеры и Невтоны6, Преломленных лучей в Стекле познав законы,

1  Поэты.

2  Имеетсяввидузажигательноестекло,доизобретенияспичеквесьмаупотребительное.

3  Пагуба — беда, несчастье, погибель, урон. Здесь: в пагубу — во вред, в убыток. 4  Ломоносов приводит примеры борьбы с прогрессивными научными теориями и

пропагандирует учение Коперника о вращении Земли вокруг Солнца, трактуя его как не враждебное христианству, а подтверждающее основы религии. Противники Коперника объявлены носителями древних языческих предрассудков.

5  Языческих.

6  Имеются в виду Х. Гюйгенс (1629–1695), И. Кеплер (1571–1630), И. Ньютон (1643– 1727) — великие физики и астрономы, развившие учение Коперника.

Разумный подлинно уверили весь свет, Коперник что учил, сомнения в том нет. <…> Во зрительных трубах Стекло являет нам, Колико дал творец пространство небесам. Толь много солнцев в них пылающих сияет,

Недвижных сколько звезд нам ясна ночь являет. <…> Коль созданных вещей пространно естество!

Околь велико их создавше Божество!

Околь велика к нам щедрот его пучина, Что на землю послал возлюбленного сына! Не погнушался он на малой шар сойти, Чтобы погибшего страданием спасти1.

Чем меньше мы его щедрот достойны зримся2, Тем больше благости и милости чудимся. Стекло приводит нас чрез Оптику к сему, Прогнав глубокую неведения тьму! Преломленных лучей пределы в нем неложны, Поставлены Творцом; другие невозможны.

В благословенный наш и просвещенный век Чего не мог дойти по оным человек? <…> Коль многих тварей он еще не досягает, Которых малый рост пред нами сокрывает! Но в нынешних веках нам Микроскоп открыл, Что Бог в невидимых животных сотворил! Коль тонки члены их, составы, сердце, жилы И нервы, что хранят в себе животны силы! Не меньше нежели в пучине тяжкий кит, Нас малый червь частей сложением дивит. Велик Создатель наш в огромности небесной! Велик в строении червей, скудели тесной! Стеклом познали мы толики чудеса, Чем он наполнил понт3, и воздух, и леса.

Прибавив рост вещей, оно, коль нам потребно, Являет трав разбор и знание врачебно; Коль много Микроскоп нам тайностей открыл,

Невидимых частиц и тонких в теле жил!

1  Речь идет об Иисусе Христе.

2  Чем меньше мы кажемся достойными его щедрот… 3  Море.

Но что еще? уже в Стекле нам Барометры Хотят предвозвещать, коль скоро будут ветры, Коль скоро дождь густой на нивах зашумит, Иль, облаки прогнав, их солнце осушит. <…> Коль могут счастливы селяне быть оттоле, Когда не будет зной ни дождь опасен в поле? Какой способности ждать должно кораблям, Узнав, когда шуметь или молчать волнам,

Иплавать по морю безбедно и спокойно! Велико дело в сем и гор златых достойно! <…> Что может смертным быть ужаснее удара, С которым молния из облак блещет яра? Услышав в темноте внезапный треск и шум

Ивидя быстрый блеск, мятется слабый ум;

От гневного часа желает где б укрыться; Причины оного исследовать страшится. Дабы истолковать: что — молния и гром, Такие мысли все считает он грехом.

На бич, он говорит, я посмотреть не смею, Когда грозит отец нам яростью своею. Но как он нас казнит, подняв в пучине вал,

То грех ли то сказать, что ветром он нагнал? Когда в Египте хлеб довольный не родился, То грех ли то сказать, что Нил там не разлился? Подобно надлежит о громе рассуждать.

Но блеск и звук его, не дав главы поднять, Держал ученых смысл1 в смущении толиком, Что в заблуждении теряли путь великом И истинных причин достигнуть не могли,

Поколе действ в Стекле подобных не нашли. Вертясь, Стеклянный шар дает удары с блеском, С громовым сходственны сверканием и треском2. Дивился сходству ум; но видя малость сил, До лета прошлого сомнителен в том был; <…>

1  Здесь: разум, рассудок.

2  Ломоносов описывает электрическую машину, сконструированную для изучения природы молнии. Стеклянный шар, вертясь, вырабатывал в ней посредством трения электрические заряды.

Внезапно чудный слух по всем странам течет, Что от громовых стрел опасности уж нет!1 Что та же сила туч гремящих мрак наводит, Котора от Стекла движением исходит, Что зная правила изысканны Стеклом,

Мы можем отвратить от храмин2 наших гром. Единство оных сил доказано стократно:

Мы лета ныне ждем приятного обратно. Тогда о истине Стекло уверит нас, Ужасный будет ли безбеден грома глас? Европа ныне в то всю мысль свою вперила И махины3 уже пристойны учредила.

Я, следуя за ней, с Парнасских гор схожу, На время ко Стеклу весь труд свой приложу. <….>4

1752

** *

Язнак бессмертия себе воздвигнул5 Превыше пирамид и крепче меди, Что бурный аквилон6 сотреть7 не может,

Ни множество веков, ни едка древность. Не вовсе я умру; но смерть оставит Велику часть мою, как жизнь скончаю.

Ябуду возрастать повсюду славой, Пока великий Рим владеет светом.

1  В 1752 г. распространились вести об экспериментах Б. Франклина, будущего изобретателя громоотвода.

2  Храмина (церк.-слав.) — здание, дом. 3  Машины.

4  Далее следует похвала просвещенной политике императрицы Елизаветы Петровны и меценатской деятельности И. И. Шувалова, от которых Ломоносов ждет поддержки в связи с изготовлением и изучением стекла.

5  Стихотворение представляет собою перевод 30-й оды («К Музе») Квинта Горация Флакка.

6  Аквилон — в римской мифологии бог буйного северо-восточного ветра. 7  Стереть.

Где быстрыми шумит струями Авфид1, Где Давнус2 царствовал в простом народе, Отечество мое молчать не будет,

Что мне беззнатный род препятством не был, Чтоб внесть в Италию стихи эольски3

Ипервому звенеть Алцейской4 лирой. Взгордися праведной заслугой, муза,

Иувенчай главу дельфийским лавром5.

<1747 ?>

* * *

Ночною темнотою6 Покрылись небеса, Все люди для покою Сомкнули уж глаза. Внезапно постучался У двери Купидон7, Приятный перервался В начале самом сон.

«Кто так стучится смело?» — Со гневом я вскричал. «Согрей обмерзло тело, — Сквозь дверь он отвечал. — Чего ты устрашился?

Я мальчик, чуть дышу,

1  Авфид (Офанто) — быстрая река в Апулии (Южной Италии), на родине Горация. 2  Давнус — легендарный апулийский царь.

3  Гораций заявляет себя последователем и пропагандистом принципов греческой (эолийской) лирики.

4  Одним из образцовых поэтовдля Горация был греческий лирикАлцей (Алкей,VII– VI вв. до н. э.). В частности, Гораций создал латинский вариант так называемой алкеевой строфы.

5  ВДельфахнаходилсяглавныйхрамбогаАполлона,покровителяискусств.Победителей в поэтических состязаниях награждали венком из листьев лавра, священного дерева Аполлона.

6  Стихотворение является вольным переводом из Анакреона. 7  Купидон (Амур) — в римской мифологии бог любви.

Яночью заблудился, Обмок и весь дрожу». Тогда мне жалко стало,

Ясвечку засветил,

Не медливши нимало,

Ксебе его пустил. Увидел, что крилами Он машет за спиной, Колчан набит стрелами, Лук стянут тетивой. Жалея о несчастье, Огонь я разложил И при таком ненастье

Ккамину посадил.

Ятеплыми руками Холодны руки мял,

Якрылья и с кудрями Досуха выжимал.

Он чуть лишь ободрился, «Каков-то, — молвил, — лук, В дожде, чать1, повредился». И с словом стрелил вдруг. Тут грудь мою пронзила Преострая стрела И сильно уязвила, Как злобная пчела.

Он громко рассмеялся И тотчас заплясал: «Чего ты испугался? — С насмешкою сказал, — Мой лук еще годится, И цел и с тетивой;

Ты будешь век крушиться Отнынь, хозяин мой».

<1747>

1  Чать (прост.) — надо полагать, вероятно.

Стихи, сочиненные на дороге в Петергоф, когда я в 1761 году ехал просить о подписании привилегии для Академии,

быв много раз прежде за тем же1

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен, Коль больше пред людьми ты счастьем одарен! Препровождаешь жизнь меж мягкою травою И наслаждаешься медвяною росою.

Хотя у многих ты в глазах презренна тварь, Но в самой истине ты перед нами царь; Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен! Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен, Что видишь, всё твое; везде в своем дому, Не просишь ни о чем, не должен никому.

1761

1  Стихотворение представляет собою вольное переложение анакреонтического текста.

Александр Петрович Сумароков

Ответ на критику

Не надлежало бы мне ответствовать на сочиненную против меня г. Т(редиаковским)критику,ибоявнейкромебраниничегоненашел. Однако надобно его потешить и что-нибудь на то написать, чтоб он неподумал,чтояеготакмногоуничтожаю,чтоужиотвечатьнехочу. Ежели на все то, что он написал, ответствовать, так я очень много потеряю времени, а часа два за работу долгой его критики я употребить к его услугам не скуплюсь <…>

I. «Не дивлюсь, — говорит он, — что поступка нашего автора безмерносходствуетсцветомеговласов,с движениемочей,с обращениемязыкаисбиениемсердца».О какомонговоритбиениисердца,того я не понимаю, впрочем, сия новомодная критика очень преславна!

II. «Не думает ли он, — говорит он обо мне, — чего он сам стоит ичтоикаковтот,противкоторогоонкаксцеписпустилсвоевольную в лихости свою музу?»1 — Думаю <…>

VI. Привязался он к типографическим двум погрешностям, как будто клад нашел <…>

VII. «Ихотяжодысвойство, —говоритон, —помнениюавторо- ву, что она:

Взлетает к небесам, свергается во ад И мчится в быстроте во все края вселенны, Врата в пути везде имеет отворенны.

<Вторая из двух моих Епистол>2.

Однако же сие не значит, чтоб ей соваться во все стороны, как угорелой кошке».

Я,какугорелаякошка,несуюсь,а подломуизъяснению,«какугорелой кошке», кроме его сочинений, ни в какой критике места не нахожу.

1  То есть: «Не думает ли Сумароков, — говорит Тредиаковский, — кем является он, Сумароков (очевидно, чем-то недостойным), а кем (очевидно, напротив, достойным) — Тредиаковский, против которого Сумароков спустил свою музу».

2  Цитата из «Эпистолы о стихотворстве» Сумарокова (см. ниже).

VIII. «Беспорядок оды долженствует быть порядочным». «Порядочный беспорядок» — есть любимое его изъяснение, как «прекрасная красота», «приятная приятность», «горькая горесть», «сладкая сладость»: а Боало1 не говорит, чтоб в оде был порядочный беспорядок <…>

1750

** *

Оприятное приятство!2 Ти3 даюсь сама я в власть, Все в тебе я зрю4 изрядство,

Тщусь сама ся дать5, ах! в страсть. Я таилася не ложно, Но однак открылась ти.

Весь мой дух на невозможно Ставит пламени уйти.

О, восхить его, восхити, Больш еще любви божок. Станем друг друга любити, О мой слатенький дружок! Прочь от мя6 ушла свобода, Мой сбег с ней прочь, о! и нрав. Прочь любовная невзгода,

О любезный, будь мой здрав!7 <…>

Мне зело8 ты преприятен И зело, ах! мя зажег.

Твой ли жар уж весь понятен, В том ти сердце вот в залог.

1  Н. Буало-Депрео, автор «Поэтического искусства», литературного «законодатель-

ства» XVII в.

2  Текст является пародией на стихи В. К. Тредиаковского.

3  Ти (церк.-слав.) — тебе.

4  Зреть (устар.) — видеть.

5  Тщиться — стараться; ся (устар.) — себя.

6  Мя (церк.-слав.) — меня.

7  То есть: «О, мой любезный, будь здрав!» 8  Зело (устар.) — очень.

Ты ж не страждь уж больш так ныне, Утирая милу бровь, Будь всегда все в благостыне,

Бречь1, о, станем, ах, любовь!

Начало 1750-х годов

Некоторые строфы двух авторов

Мне уже прискучилося слышать всегдашние о г. Ломоносове и о себе рассуждения. Словогромкая ода к чести автора служить не может: да сие же изъяснение значит галиматию, а не великолепие. Мне приписывают нежность: и сие изъяснение трагическому автору чести не приносит. Может ли лирический автор составити честь свою громом!И можетлипредставленныйводрамеГеркулесбытинежною Сильвиею и Амариллою2 <…> Во стихах г. Ломоносова многое для почерпания лирическим авторам сыщется: а я им советую взирати на его лирические красоты и отделяти хорошее от худого. Г. Ломоносовсомноюнескольколетимелкороткоезнакомствоиежедневное обхождение, и нередко слыхал я от него, что он сам часто гнушался, что некоторые его громким называли. Его достоинство в одах не громкость <…> О преимуществе себе я публику не прошу; ибо похвалы выпрошенные гадки: а если г. Ломоносову дастся и в одах преимущество, я об этом тужить не стану: желал бы я только того, чтобыразборипохвалыбылиосновательны.Впрочем,я своистрофы распоряжал, как распоряжали их Мальгерб, Руссо3 и все нынешние лирики; а г. Ломоносов этого не наблюдал, ибо наблюдение сего, как чистота языка, гармония, стопосложение, изобильные рифмы, разношение негласных литер непривычным писателям толикого стоят затруднения, коликую приносят они сладость. Наконец: во надгробной надписи г. Ломоносова изображено, что он учитель поэзии и красноречия, а он никого не учил и никого не выучил; ибо г. Ломоносова честь не в риторике его состоит, но в одах. Потомки и его и мои стихи увидят и судить нас будут <…>; но потомки могут или

1  Бречь (церк.-слав.) — беречь.

2  Геркулес — древнегреческий герой, отличавшийся исключительной физической силой. Сильвия и Амарилла — условные литературные имена пастушек в эклогах XVII– XVIII вв.

3  Французские поэты, признанные образцовыми в жанре оды: Мальгерб (Малерб, Malherbe) (1555–1628) — торжественной, Жан-Батист Руссо (1670–1741) — духовной.

должны будут подумати, что и я по сей надгробной надписи был его ученик, а я стихи писал еще тогда, когда г. Ломоносова и имени не слыхала публика. Он же во Германии писати зачал, а я в России, не имея от него не только наставления, но ниже зная его по слуху1. Г. Ломоносов меня несколькими летами был постарее; но из того не следует сие, что я его ученик, о чем я, не трогая нимало чести сего стихотворца, предуведомляю потомков, которые и г. Ломоносова и меня нескоро увидят; а особливо ради того, что и язык наш и поэзия наша исчезают, а зараза пиитичества2 весь российский Парнас невежественно охватила; а я истребления оному более предвидети не могу, жалея, что прекрасный наш язык гибнет. А что в прочем до г. Ломоносова надлежит, так я, похваляя его, думаю только о живности его духа, видного во строфах его. Великий был бы он муж во стихотворстве, ежели бы он мог вычищати оды свои, а во прочие поэзии не вдавался <…>

Критика на оду

Строфа I Возлюбленная тишина, Блаженство сел, градов ограда.

«Градов ограда» сказать неможно. Можно молвить: «селения ограда», а не «ограда града»: град от того и имя свое имеет, что он огражден.

Я не знаю сверх того, что за ограда града тишина. Я думаю, что ограда града войско и оружие, а не тишина <…> Сказано в той же строфе к тишине:

Сокровищ полны корабли Дерзают в море за тобою.

Что корабли дерзают в море за тишиною и что тишина им предшествует, об этом мне весьма сумнительно, можно ли так сказать. Тишинаостаетсянаберегах,а мореникогданеспрашивает,войнали или мир в государстве, и волнует тогда, когда хочет, как ни случится, в мирное ли, или в военное время <…>

1  То есть не зная о нем даже по слухам. 2  Поэтического творчества.

Строфа V <…>Летит корма меж водных недр.

Летит меж водных недр не одна корма, но весь корабль <…>

Строфа VII Ужасный чудными делами.

Бог велик чудными делами, а не ужасен <…>

Строфа VIII В полях кровавых Марс страшился, Свой меч в Петровых зря руках.

Меч бывает не в руках, но в руке. Свой меч: Марс видел в руке Петровой меч, а не свой меч <…>

Строфа XVII<…> Охотник где не метил луком.

«Где» надлежало поставить по грамматическим правилам перед охотникомисказать:«Гдеохотникнеметиллуком».А этотолькодля меры стоп испорчено.

Не метил луком.

Нелукомметятохотники,стрелами,ежелиизлуковстреляют.<…> Впрочем, и эта строфа изрядная <…>

Ода вздорная III

Среди зимы, в часы мороза, Когда во мне вся стынет кровь, Хочу твою воспети, Роза, С Зефиром сладкую любовь.

В верхах Парнасских, быстры реки, Цветов царицу вы навеки Взнесите шумно в небеса! Стремитесь, мысленные взоры, На многие Парнасски горы!1 Моря, внимайте, и леса!

1  Подразумевается, что существует лишь один Парнас — гора в Греции, где, по преданию, жили музы.

Стесненна грудь моя трепещет, Вселенная дрожит теперь; Гигант на небо горы мещет, — К Юпитеру1 отверзти дверь; Кавказ на Этну2 становится,

Всей час со громом гром сразится, От ада помрачится свет: Крылатый конь перед богами Своими бурными ногами3

Всей час ударит в вечный лед <…>

Род смертных, Пиндара высока4 Стремится подражать мой дух. От запада и от востока Лечу на север и на юг И громогласно восклицаю,

Луну и солнце проницаю, Взлетаю до предальных звезд;

Водну минуту восхищаюсь,

Водну минуту возвращаюсь

До самых преисподних мест. <…>

Трава зеленою рукою Покрыла многие места, Заря багряною ногою Выводит новые лета5.

Вы, тучи, с тучами спирайтесь, Во громы громы ударяйтесь, Борей, на воздухе шуми. Пройду нутр горный и вершину, В морскую свергнуся пучину: Возникни, муза, и греми! <…>

1759

1  Юпитер — верховный бог у римлян. 2  Этна — вулкан в Сицилии.

3  Бурные ноги коня — распространенный эпитет в одической поэзии Ломоносова. 4  Пиндар (ок. 520—448 гг. до н. э.) — греческий поэт, считавшийся образцовым одо-

писцем.

5  Ср. у Ломоносова начало «Оды на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года»:

Заря багряною рукою От утренних спокойных вод

Выводит с солнцем за собою Твоей державы новый год.