ФПНиТ / дополнительная литература / Vasilieva
.docΦύσις... есть из себя самой и в самое себя путешествующее при-сутствие от-сутствия ее самой. Φύσις есть один из родов бытия, а именно, тот, который в самом себе имеет начало своего бесконечного движения по пути к тому, что есть он сам46.
Последние слова статьи соотносят φύσις; и άλήθεια, «природу» и «истину» в излюбленном хайдеггеровом образе «несокровенности» самораскрывающегося бытия. Изначально, полагает Хайдеггер, философия понимала не природу как род бытия, но бытие как природу, почему и стоит это слово в центре рассмотрения т.н. досократической натурфилософии; аристотелевская концепция природного сущего - отзвук той первоначальной слитности природы, истины и бытия.
Таково хайдеггеровское «введение» в чтение Аристотеля, после которого, по замыслу интерпретатора, сам греческий текст должен заговорить с нами своим греческим голосом, без посредничества позднеантичной и схоластической традиции, равно как и филологической науки нового времени, в системе которой предложенный перевод не имеет ни прецедента, ни обоснования. Нет смысла перечислять пункты расхождения такого перевода с данными общих и специально аристотелевских словарей - не менее далек Хайдеггер и от педантического послушания лексикологии немецкого языка; в хайдеггеровских сочинениях филология сталкивается не с оплошностями нерадивого ученика, а с предложениями непроверенных гипотез, доказательство которых предоставляется тому, кто способен его провести и кто в нем нуждается.
Что же реально предлагает аристотелеведению рассмотренный выше перевод? В историко-философском смысле предложение Хайдеггера сводится к настойчивому ограждению аристотелевского наследия от широко распространенного обыкновения понимать его если не вполне «на уровне» современных достижений философской мысли, то в очень похвальном приближении к этому уровню. Это, безусловно, своевременное и строго научное требование, подготовленное развитием принципа историзма в подходе к памятникам античной культуры, однако осуществлению его в настоящее время мешает не столько несознательность исследователей, сколько отсутствие четких критериев для отделения собственно античного в античном наследии от того античного, которое, естественно развиваясь, перешло в позднейшее и дошло, наконец, до современного. Так, например, хайдеггеровское истолкование греческого понимания места как места существенного укоренения, а не места случайного расположения, артистически весьма привлекательно, но в этом истолковании остается без объяснения тот важнейший момент, что позднейшее «не-греческое» понимание пространства как бесконечной длительности зародилось именно в недрах греческой философии, чего не отрицает и сам Хайдеггер. Подобным образом обстоит дело и с другими терминами, для которых М. Хайдеггер сочиняет «истинно греческие» значения. Так, в значении термина «логос» присутствуют смыслы «собирания» и «выявления для другого», постольку, поскольку он означает членораздельную человеческую речь. Кроме того, логос имеет множество крайне суженных употреблений, в которые его общее значение уже никак не вмещается. То, что в школе Аристотеля обозначения основных философских понятий приобретают статус «технических терминов», Хайдеггер признает и в этой, и в других своих статьях. Но в таком случае, расплывчатый перевод таких терминологических выражений в их до-терминологическом смысле не может быть использован для передачи таких недвусмысленно терминологических сочетаний, как είδος κατά λόγον или πρότερον ένέργεια δυνάμεως.
Подробная критика каждого из предложенных вариантов перевода потребовала бы тщательного анализа аристотелевской терминологической системы, для которого в рамках данной статьи нет ни материала, ни места, ни необходимости. Здесь важно представить одно: поймать Гераклита или Аристотеля на слове - еще не значит понять те задачи, решению которых посвящена была деятельность этих мыслителей; М. Хайдеггер многообразно толкует сказанное и невысказанное в слове философии, но обходит молчанием цель высказывания, тот самый «телос», семантические возможности которого он описывает столь вдохновенно. В платоновские времена в смысле «что значит слово?» говорили «что может слово?» или «что хочет слово?». Из этих двух Хайдеггер выбирает первое, пренебрегая вторым, полагая, что достигает таким образом «объективности» анализа, на деле же такое исследование возможностей без оценки их отбора теряет всякую историческую конкретность. «Плохая физика - как сказал бы А.С. Пушкин - зато какая великолепная герменевтика!»
1 Наиболее отчетливую формулировку и наглядную демонстрацию методологических принципов хайдеггеровской герменевтики можно найти в статье «Изречение Анаксимандра» — см. Неidеggеr М. Но1zwege. Fгаnkfurt am Маin, 1957i, S. 343. Русский перевод см. в изд.: Хайдеггер М. Разговоры на проселочной дороге. М., 1991 г
2 Wоm Wesen und Begriff der . φύσις. Агistoteles Physik В 1 См.: Wеgmarken. Fr.a. M.,1967.S.309 ff. Здесь и далее ссылки даются на текст издания: Хайдеггер М. О существе и понятии φύσις. Аристотель, Физика, В 1. М., 1995. С.26
3 Там же. С. 31.
4 Там же. С. 30.
5 Там же. С. 34.
6 Там же. С. 30
7 Там же. С. 32-33
8 Там же. С. 35.
9 Там же.
10 Там же.
11 Там же, С. 36-37
12 Там же, С. 37
13 Там же, С. 38.
14 Там же, С. 38-39.
15 Там же, С. 39
16 Там же, С. 40
17 Там же.
18 Там же, С. 42
19 Там же
20 Там же, С. 42-43
21 Там же, С. 44
22 Там же, С. 45
23 Там же, С. 54
24 Там же, С. 55-56
25 Там же, С. 63
26 Там же, С. 63-64
27 Там же, С. 64-65
28 Там же, С. 66-67
29 Там же, С. 73
30 Там же.
31 Там же, С. 74
32 Там же.
33 Там же, С. 75
34 Там же, С. 78-79
35 Там же, С. 79-80
36 Там же, С. 80
37 Там же, С. 81-82
38 Там же, С. 83
39 Там же, С. 85
40 Там же, С. 85-86
41 Там же, С. 90
42 Там же, С. 93-103
43 Там же, С. 104
44 Там же, С. 103
45 Там же, С. 105-106