Уголовный процесс Современные проблемы Сборник Томин

минание именно о презумпции невиновности, поскольку в этом нет никакой необходимости, ибо рассматриваемый правовой постулат является одним из

«первокирпичиков» правосознания исследователей, их инструментарием.

В связи со сказанным выше приведем имеющиеся в юридической лите-

ратуре и сформулируем собственное видение некоторых положений, отра-

жающих суть презумпции невиновности и ее место в уголовном судопроиз-

водстве.

Под презумпцией в праве принято понимать условное признание юри-

дическим фактом положения, связываемого с существованием другого юри-

дического факта, пока нет аргументов в пользу обратного1.

В целом это так. Однако презумпция невиновности относится к числу правовых презумпций, т.е. процессуальных правил. «…Правовые презумп-

ции, - пишет Л.Д. Кокорев,- это предусмотренные нормами права или выте-

кающие из них правила, согласно которым на основании установленных юридических фактов можно предположительно или утвердительно судить о существовании других фактов, связанных с первыми»2. Процессуальные пра-

вила не могут быть опровержимыми или неопровержимыми. Так называемые опровержимые правовые презумпции следует понимать как возможность опровергнуть конкретный вывод, который делается на основании презумп-

ции, т.е. возможность применения презумпции в конкретном случае3.

Презумпция невиновности – принцип уголовного процесса. Принцип не опровергается, им руководствуются4: до тех пока виновность обвиняемого не доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и не установ-

лена вступившим в законную силу приговором суда, обвиняемый считается невиновным и к нему применяются все правила доказывания, из этого поло-

1См.: Бабаев В.К. Презумпции в российском праве и юридической практике // Проблемы юридической техники. – Н.Новгород, 2000. С. 323-330.

2См.: Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. – Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1995. С. 248.

3См.: Там же. С. 247.

4См.: Там же. С. 253.

181

жения вытекающие. Доказать вину обвиняемого – не означает опровергнуть принцип. Никаких конкретных случаев, когда бы презумпция невиновности не применялась как принцип уголовного процесса быть не может. В этом смысле презумпция невиновности – презумпция неопровержимая.

Презумпция невиновности активно влияет на формирование нрав-

ственных начал уголовного судопроизводства, правосознание сотрудников уголовной юстиции, однако не они, а закон, т.е. государство и общество счи-

тают гражданина добропорядочным, пока иное не доказано и не установлено судебной властью. Что же касается следователя, привлекающего лицо в каче-

стве обвиняемого и составляющего обвинительное заключение, прокурора,

утверждающего это заключение и поддерживающего обвинение в суде, то они, располагая достаточными доказательствами, должны быть убеждены в виновности обвиняемого. Убеждены не в силу и не вопреки презумпции неви-

новности, которая как принцип уголовного процесса обязательна для них на всем протяжении расследования, а в силу публичных начал их процессуаль-

ных функций. В противном случае им надлежит принимать иные, реабилити-

рующие обвиняемого решения.

И ещё. По справедливому замечанию А.В.Смирнова, перевод с латин-

ского языка слова «praesumptio» как предположение и использование его в этом значении в юридической фразеологии «не всегда корректно, ибо пред-

положение есть гносеологическая категория, а презумпция - юридическая»1.

Действительно, более уместно словосочетание «обвиняемый считается не-

виновным» (именно такой оборот использован в ст. 49 Конституции Россий-

ской Федерации и ст. 14 УПК РФ), нежели он «предполагается» таковым. Но,

увы, именно в значении предположения термин «презумпция» чаще всего воспринимается правоведами, начиная со студенческой скамьи.

На терминологических нюансах можно было бы не заострять внима-

ние, если бы в работах отдельных авторов не обнаруживались неточности и

1 Смирнов А.В. Презумпции и распределение бремени доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 2008. № 1. С. 60.

182

ошибки. Так, М.Г.Решняк в упомянутой выше статье пишет, что само по себе «слово» презумпция означает невиновность1. Существование каких-либо иных презумпций (например, презумпции законности и обоснованности вступившего в законную силу приговора суда или презумпции вменяемости обвиняемого) автор, исходя из приведённого странного суждения, вероятно, не допускает.

И.Ю.Панькина на страницах юридической периодики упрекнула одного из авторов в том, что он не видит отличий между двумя формами презумпции невиновности – общегражданской и уголовно-процессуальной, «упорно представляя последнюю как убеждение субъектов доказывания в виновности обвиняемого», подменяя объективное правовое положение внутренним убеждением2. Непредвзятый читатель должен согласиться – упреки несправедливы. Всем вышеприведенным текстом последовательно отстаиваются абсолютно противоположенные позиции.

Представляется, что в настоящее время фундаментальные правовые идеи, вытекающие из презумпции невиновности, в целом последовательно реализуются в законодательстве и в опубликованной судебной практике. Вот один из примеров. В п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 октября 2009 г. № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»3

говорится: «В постановлении о рассмотрении ходатайства в порядке ст. 108 УПК РФ суду следует дать оценку обоснованности выдвинутого против лица подозрения…, а также убедиться в достоверности данных об имевшем место событии преступления и о причастности к нему подозреваемого. Однако суд не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности лица в инкриминируемом ему преступлении». Очевидно, что Верховный Суд Российской Феде-

1Решняк М.Г. Указ. раб. С. 34.

2Панькина И.Ю. Ситуационный подход к реализации презумпции невиновности в уголовном судопроизводстве // Бюллетень Международной ассоциации содействия правосудию. 2011. № 1 (5). С. 72-76.

3Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2010. № 1. С. 11.

183

рации, формулируя данное разъяснение, исходил из такого постулата как презумпция невиновности. Действительно, судья, анализируя поводы, осно-

вания и мотивы применения меры пресечения, не может не вторгнуться в оценку фактических данных, содержащихся в представленных ему материа-

лах дела и в заявленных ходатайствах, в том числе, указывающих на событие преступления и обязательные элементы его состава, включая наличие вины в соответствующей форме. Однако при этом вопрос о виновности не обсужда-

ется и не отражается в итоговом процессуальном акте.

Подобная правовая конструкция хорошо знакома российскому уголов-

но-процессуальному законодательству. На протяжении многих десятилетий она реализуется в стадии, именовавшейся до 1992 г. стадией предания суду, а

затем – стадией подготовки к судебному заседанию. Сущность этой стадии определена доктринально и заключается в том, что на данном этапе произ-

водства по уголовному делу судья, не предрешая вопроса о виновности обви-

няемого, проверяет наличие юридических и фактических оснований для рас-

смотрения уголовного дела в судебном заседании. Ни у учёных-

процессуалистов, ни у представителей судебного сообщества эта концепция никогда не вызывала возражений, и они не усматривают в ней противоречий ни презумпции невиновности, ни другим постулатам уголовного судопроиз-

водства.

Краеугольные правовые положения, составляющие сущность понятия презумпции невиновности, надо познать, принять и не смешивать их ни с

публичными началами уголовного судопроизводства, ни с его состязательно-

стью, ни с правом обвиняемого на защиту, ни с установлением объективной истины и оценкой доказательств по внутреннему убеждению. Хотя очевидно,

– основополагающие начала уголовного процесса при адекватном построе-

нии их системы взаимосвязаны и взаимообусловлены.

184

Б.Г. Розовский

Лекция 7. Истина и средства ее достижения

вуголовном производстве

§1. Вновь об истине?

Спринятием в Украине нового Уголовного процессуального кодекса охват научных (и околонаучных) споров был столь всеобъемлющ, что, каза-

лось, чего-то нового уже быть не может. Если все точки и не расставлены, то хотя бы обозначены. И вдруг событие: в России взорвалась, полыхнула дис-

куссия об объективной истине в правосудии. Участвуют десятки авторитет-

ных ученых, проблеме посвящаются отдельные выпуски научных журналов.

Шуму много... Увы, если разобраться, это не Бородино. Да, «смешались в ку-

чу кони, люди». Но нет залпов орудий, сработали лишь хлопушки. Самое главное, нет научной новизны: "Москву" – инициативу суда в оценке содеян-

ного виновным, а по-крупному – наступательность в борьбе с преступностью

– сдали, отвоевать ее заново безуспешно пытаются повторением заезженных теоретических доводов. Досконального же анализа результатов сложившей-

ся практики, ее нового осмысления нет.

Не могу согласиться с авторами, наделяющих своих оппонентов хво-

стами, на которых они якобы раскачиваются на пальмах юридической науки.

Грубость никогда не была аргументом в дискуссии, она убедительное свиде-

тельство слабости позиции. Некорректно и безапелляционное противопо-

ставление нынешней эпохи советскому периоду. СССР – это не только 1937

г. и борьба с диссидентами. У Евгения Евтушенко есть поучительные строки: «Нет лет./ Есть только чудные /И страшные мгновенья./ Не надо нас делить на поколенья». С революциями и без, право вырастает из своего прошлого,

185

плохого и хорошего. Состязательность – закономерное дитя розыска, истори-

чески обусловленное его осмысление. Как и каждый ребенок, она сохраняет признаки родителей. Состязательность не отменяет цель розыска – найти и изобличить преступника.

Сейчас стало штампом цитировать классическую формулу В.Д. Спасовича: «Лучше освободить 10 из 100 виновных, нежели осудить од-

ного невиновного», – замалчивая при этом продолжение: «но если законода-

тельство, нисколько не уменьшая гарантий судебных, которыми пользуется невиновный, уменьшит только шансы безнаказанности настоящих злодеев,

то нельзя не желать, чтобы оно изменило в этом свою систему»1. Включай или не включай в УПК требование полного и всестороннего расследования,

без этого эффективная борьба с преступностью неосуществима. Состязатель-

ность лишь вносит коррективы в достижение цели.

Эти коррективы вырабатывались не только зарубежными и дореволю-

ционными учеными, но и «зажатыми в географические и интеллектуальные тиски» (В.Л. Головко) прогрессивными советскими. Да, был А.Я.Вышинский, есть махровые неонацисты сегодня. Но был М.С.Строгович,

были его предшественники и последователи. Их поколение негоже вычерки-

вать из истории юридической науки. Российские процессуалисты и сами подчёркивают: «… новая уголовно-процессуальная политика – политика сво-

бодной демократической России – не строится по принципу полного отрица-

ния, «разрушения» всего предшествующего при наполнении новым содержанием»2.

Не нужно чернить и всех практиков. Я полтора десятка лет после окон-

чания в 1953 году института проработал следователем, прокурором-

1Спасович В.Д. О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством. М., 2001. С. 24.

2Александров А.И. Уголовно-процессуальная политика Российской Федерации на современном этапе: понятие и основные направления // Ученые записки СПб филиала РТА. 2010. № 2. С. 13.

186

криминалистом, и мне не за что стыдиться за прожитые годы1. Полагаю, к

такой самооценке могут присоединиться и участники дискуссии старшего поколения.

Сознательно придаю себя бичеванию критиками-идеалистами, но счи-

таю неоспоримым благом, что в годы моей практической работы были недо-

пустимы примеры современного правосудия, один из которых приводит О.Я.

Баев:Салпагаров был оправдан судом с участием присяжных заседателей по обвинению в совершении убийства, сопряжённого с разбоем. Уголовное дело направили прокурору для установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. После вступления этого приговора в законную силу органами предварительного расследования были получены новые веские до-

казательства, изобличающие Салпагарова в совершении ранее инкриминиро-

ванного ему преступления. Однако Президиум Верховного Суда РФ отказал в отмене оправдательного приговора по вновь открывшимся обстоятель-

ствам, мотивируя тем, что действующее законодательство не допускает от-

мену, если «новые обстоятельства не были известны суду в связи с допущен-

ной по делу неполнотой предварительного или судебного следствия». Болью в сердце отдает крик души потерпевшего: «Меня чуть не убили, сожгли мою машину, откуда я знал и почему я должен был знать, как надо проводить рас-

следование»?2. Обидно видеть, как нивелируется тождество правосудия со справедливостью, торжествует логика потустороннего сознания.

Хочу принести извинения за нетрадиционный стиль изложения мате-

риала. Я уже не один десяток лет пишу научные работы так, как говорю в обычной жизни. Считаю, что собеседники должны обмениваться не только идеями, но и эмоциями. Один из моих учеников написал в проекте доктор-

1Как и мои коллеги прокуроры и следователи, я участвовал в проверках материалов уголовных дел прошлых лет о якобы совершенных политических преступлениях, по результатам которых выносились решения о реабилитации осуждённых. Говорю это не для оправдания. У нашего поколения была уже другая идеология.

2Баев О.Я. Законопроект «Об объективной истине в уголовном судопроизводстве» и возможные последствия его принятия // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2012. № 4. С. 27– 28.

187

ской диссертации: "мы считаем", "мы предлагаем". Я на полях сделал замет-

ку: "А кто еще вместе с Вами?". – Появился живой автор. Защита прошла успешно.

Но главное в другом. В юридической науке мнение ученого обесцене-

но. Одна из участниц дискуссии – не хочу называть ее фамилию, дабы неза-

служенно не повышать именно за это индекс цитирования, пишет: "Спорить с авторами законопроекта нет смысла, поскольку их главный аргумент в том,

что они так считают и этим все сказано". Это, к сожалению, общий диагноз:

не важно, как считает автор, подтверди свою позицию десятком-другим ци-

тат, а для убедительности еще и на латыни – тогда я тебе поверю. Но здесь не тот случай, когда количество переходит в качество. Если во многих статьях отсеять цитаты или вольный их пересказ, в "сухом остатке" будет только за-

ключительная фраза.

Редакция издания «Библиотека криминалиста. Научный журнал» сде-

лала поучительный ход, опубликовав статью А.И. Бастрыкина на совершенно другую тему, без какого-либо комментария прошедшей дискуссии1. Можно,

конечно, злословить, дескать, Мэтр с позиций своего величия не заметил тявканья процессуалистов, мол «собака лает – ветер носит». Но что он мог к полученной чересполосице добавить, разве подсчитать голоса, сколько «за» и

сколько «против»? Философствуй или не философствуй, но факт остается фактом: мы недостаточно сильны, чтобы противостоять преступности. Будем продолжать заниматься философией или все же пойдем по пути решения практических задач? Задуматься процессуалистам есть над чем.

У меня двоякое отношение к инициативе СК РФ. Откровенно заявили:

наше следствие не в состоянии в полной мере реализовать принцип: «Вор должен сидеть в тюрьме» (или понести другое заслуженное наказание). Я от-

даю в этой части дань мужеству авторов проекта. Оппонентам хочу напом-

1 Бастрыкин А.И. Актуальные аспекты совершенствования уголовной политики в сфере экономической деятельности // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 3. С. 5 – 13.

188

нить: в давние времена государство отняло у человека право самостоятельно с помощью племени разыскивать обидчика и осуществлять кровную месть.

Оно приняло на себя эту обязанность. Имеет ли государство сегодня право её нарушать, создавать препоны, искать лазейки для ухода от исполнения? Рас-

пространяются ли требования морали на государство? И исключается ли ва-

риант, когда обиженный, обманутый государством человек будет вынужден прибегнуть к ритуалу кровной мести?

Но возвращение уголовного дела (в Украине теперь уголовного произ-

водства) на дополнительное расследование для представления новых улик

(при неизбежной необходимости восстановления этого института в полном объеме) и расширение прав суда по исследованию доказательств – не пана-

цея, а всего лишь палочка-выручалочка в решении части проблем. А на этом остановились, зациклились. Позволяет ли сегодня существующая идеология и сама система уголовного процесса обеспечить эффективную борьбу с пре-

ступностью, что надо сделать для повышения качества расследования,

дабы возврат уголовных производств не превратился в повседневную необ-

ходимость – об этом за кадром. В итоге дискуссия свелась к идеологизиро-

ванному обсуждению понятия «объективная истина», которое не заверши-

лось, да и не могло в таком ракурсе завершиться конструктивным результа-

том1.

1Извечно больной вопрос – кадры. Разработаны профессиограммы следователя и оперативного сотрудника, но сколько иp ныне работающих отвечают научным требованиям? В кадровых подразделениях штаты раздуты до предела, но государство вынуждено принимать антипыточные законы, ибо профотбор позволяет поступать в правоохранительные органы морально нечистоплотным людям. О профессиональной подготовке не говорю. В Украине, по новому УПК, задание на проведение негласных розыскных действий (теперь они именуются следственными) дают следователи. Но в большинстве они ранее соответствующего допуска и знаний не имели. Оперативные сотрудники были вынуждены сами себе писать задание и нести на подпись следователю. Добавлю нищенское финансирование правоохранительных органов в Украине. Следователи за свой (за свой ли?) счет покупают компьютеры, бумагу, канцелярские принадлежности, участвуют в оплате ремонта служебных помещений. Сотрудники оперативных подразделений при выдаче заданий оплачивают друг другу расходы на бензин и др. Стыдно. Молчим.

189

Одно время в Украине пытались отказаться от научной степени «кан-

дидат» и «доктор наук», заменив их на западный манер на «доктор филосо-

фии». В юридической науке это во многом соответствовало бы действитель-

ности. Следовало даже не малую часть остепенённых юристов именовать

«доктор филологии»: сколько работ посвящено поиску новых и толкованию старых терминов для обозначения одного и того же понятия – не перечесть.

Объективная истина из того же ряда: формальная, материальная, юридиче-

ская, когерентная, процессуальная, судебная – всех не упомнишь. Теперь еще противопоставляются научная истина и «гуманитарная». Складывается впе-

чатление, что процессуалисты живут химерами: сами себе придумывают объекты для нападок, чтобы хоть как-то самореализоваться. У

К.И.Чуковского девочка говорит: «Это Бяка-Закаляка Кусучая, я сама из го-

ловы ее выдумала». – «А что ж ты плачешь?» - «Я ее боюсь». Знакомая кар-

тинка?

Участники дискуссии цитируют: цель достижения истины «является настолько очевидной в современном уголовном судопроизводстве, что на нее не стоит тратить слов»1, и тем не менее тратят не слова, а целые их потоки. В

них истина – эта такая же загадочная субстанция, как мед у Вини Пуха: то она есть, то ее вдруг нет. Элементарно, пока есть суд, есть спор людей – ис-

тина субъективна. Но, в отличие от Средневековья, современное правосудие все больше опирается на научные, экспертные методы познания2. Ныне набирает силу кибернетическое прогнозирование, компьютерный анализ и

1 Колоколов Н.А. Процесс не затухает // Уголовное судопроизводство. 2012. № 2.С. 3.

2Сколько бы ни говорили об уголовном процессе как игре, искусстве, соревновании кто кого обманет, именно достижения криминалистики и ОРД приближают его к науке, разрушают создаваемый А.С. Александровым миф о несовместимости криминалистики с природой теории судебных доказательств (См.: Александров А.С. Семь смертных грехов современной криминалистики // URL: http://www.iuaj.net/node/800). Да, в криминалистике, как практически во всех других юридических науках, в том числе и в уголовном процессе, произошло засилие незаслуженно признанных авторитетов, навязывающих абстрактные псевдофилософские умствования о предмете, методах, закономерностях и т. п., что справедливо отметил А.С. Александров. Но наряду и вопреки сложившейся тенденции, криминалисты России, Украины, всего мира совместно со специалистами по ОРД создали и продолжают создавать научную основу реального противодействия преступности, и это не зачеркнешь.

190