• Способность лиц, заключающих договор, вступать в договорные обязательства;

• Наличие согласной волитой и другой стороны, выраженной вовне в форме слова, письма, жеста, иногда молчания. Стороны могли выражать свою волю любым по своему усмотрению (консенсуальные договоры);

• Соблюдение установленной формы договора. Для некоторых сделок закон предписывал точно определенную форму выражения воли (манципация, стипуляция, устный, совершаемый простой передачей вещи);

• Законность содержания договора. Договор не должен был иметь своим предметом, действие, нарушающее нормы права (например, недействительно было соглашение о ростовщических процентах), либо соглашение, противоречащее морали или добрым нравам (например, было недействительно обязательство не вступать в брак);

• Наличие существенных условий в договоре, т.е. таких условий, без которых договор не мог существовать и признавался незаключенным. В каждом договре существовали свои существенные условия, и стороны обязаны были их согласовывать (например, цена в договре купли-продажи). Во всех договорах существенными условием являлся предмет договора.

• Наличие цели договора —материального обоснования, которое приводило к заключению договора. Договоры, связанные с определенной хозяйственной целью, назывались казуальными (например, договор купли-продажи найма имущества). Не достижение цели в казуальности договре приводило к его недействительности. Однако существовали абстрактные договоры, из которых не было видно, какая цель лежала в их основании, и неосуществление цели не препятствовало такого договора (например, стипуляция — ни на чем не основанное обещание выплатить определенную сумму денег).

• 43. Содержание договора.

• Содержание договора должно быть достаточно определенным. Не могли получить силы обязательства, обладающие полностью неопределенным содержанием. При всем этом договорные обязательства в римском праве делились на определенные и неопределенные. При определенных обязательствах всегда указывалось с полной ясностью и точностью содержание обязательства. При неопределенных обязательствах в договоре указывался только критерий, с помощью которого можно установить содержание обязательства.

• Под содержанием договора понимается совокупность его условий, сформулированных сторонами договора или вы­текающих из закона.

• В римском праве существовало понятие договоров строго права. Оно было основано на том, что формализмом была проникнута не только процедура, но толкования содержания и применения договоров. Это был своеобразный «культ слова», когда толковалось формальное содержание договора, а не его действительная сущность.

• В отношении того, что содержание договора должны быть физически выполненным римские юристы приводили пример о невозможности дотронуться пальцем до неба. На смену формальному толкованию договора пришло выявление его содержания.

• В римском праве договор начинает толковаться как действие, осуществляемое “по доброй воле”. Римские юристы стали понимать знание закона, как определение его силы и значения, а не как соблюдение его слов. Толкование закона могло быть буквальным или же по смыслу.

• В до классическом римском праве при заключении договоров, и при толковании его содержания предпочтение отдавали букве договора, а не его смыслу

44. Воля и волеизъявление в договоре. Пороки воли: обман, насилие, угроза, заблуждение.

Воля— желание лица получить какую-либо выгоду, достичь желаемой цели сделки.

Волеизъявление— воля, выраженная вовне.

Воля к заключению сделки должна быть выражена лично, представительство не допускалось.

Полностью отсутствовала воля:

• В волеизъявление, сделанном детьми, безумными;

• При заключении сделки вследствие шутки;

• При заключении мнимой сделки, прикрывающей какие-то другие действия.

В этих случаях отсутствие воли к действительному соглашению презюмировалось и побочные мотивы волеизъявления не устаивались

Пороки юридических сделок— несоответствие волеизъявление по тем или иным мотивам действительному намерено лица.

Волеизъявление не соответствовало воле, если сделка заключена:

1. Под влиянием заблуждения одной из сторон: «Ошибка лишает силы любую двустороннюю сделку». (В одностороннем волевом акте, например составлении завещания, наличие ошибки не признавалось). Правовым заблуждением признавалось:

• Ошибка в личности контрагента (думал, что заключает сделку с полноправным лицом, оказалось, что с подвластным или вообще недееспособным);

• Ошибка в характере сделки (полагал, что продает, оказалось, что отдает в безвозмездное пользование);

• Ошибка в предмете сделки (не та вещь);

• Ошибка в мотиве обязательства (незнание каких-то важных фактических или юридических обстоятельств).

В основном римская юстиция отдавала предпочтение фактическим ошибкам при заключении сделки;

2. Вследствие обмана с другой стороны: «Когда для виду делается одно. А совершается другое». Обман мог заключаться как в действии — активном стремлении получить выгоду в ущерб другого, из чего, например, вытекало требование не расхваливать свой товар по недействительным качествам (купи зубной порошок — вылечишься от всех болезней), так и в бездействии (например, не отвечать когда спрашивают, или уклоняться от участия в необходимых для определения предмета обязательства действий);

3. Вследствие принуждения (под угрозой или вследствие насилия) со второй стороны или во имя второй стороны.Принуждение могло быть и физическим, и психологическим касаться не только лица, заключающего сделку, но и членов его семьи, родственников, быть адресовано не только личности, но и имуществу договаривающегося. Главное было — вызвать «душевный трепет пред настоящей или будущей опасностью». Вместе с тем опасность должна быть реальной (не представлять угрозу типа: «не попишешь — погашу звезду на небе»), составляя «не опасение, но страх пред значительным злом». Личная субъективная пугливость не могла служить нарочитым извинением: психическое принуждение должно было составить «не опасение робкого человека, а страх, который с полным основанием охватывает и смелого человека». Принуждение не делало сделку изначально недействительной, но расценивалось наряду с причинением ущерба, и потерпевшая сторона получала право на особый иск в размере четырехкратного взыскания против стоимости предмета принудительного заключенного договора.