22.XI.34.

Родные мои, последняя почта из Ам[ерики] и Европы принесла волну радости. Несмотря на чрезвычайно напряженное финансовое положение, дела продвигаются, имя и Знамя Мира, и международное значение Учреждений утверждаются прочно. В сердце праздновали мы 17-е ноября, ознаменовавшее великое историческое событие*, и как было Указано: “И Мы празднуем, ибо Знамя Мира так прочно вошло в жизнь. У Нас Конференция значится как великое Знамение. Результат будет великим”. Так, честь и слава нашему Огненному Человечку – инициаторше и выполнителям исторического события, положившего твердое основание Светлому Движению. Очень хорошо, что наконец-то стали появляться в газетах заметки о Пакте. Конечно, все это должно было появиться в самом начале. Все эти осведомления так помогают всем и всему связанному с этим благородным начинанием. Также хотела бы знать, принесли ли какие-либо неприятные отголоски появившиеся оповещения об экспедиции? Мне думается, что нет. Не собственный ли страх создал воронье пугало? Так, Модрочка приложит всю свою находчивость и усилия, чтобы создать друзей среди прессы. Это обстоятельство неописуемой важности. Но, не скрою, я очень обеспокоена предложением двух индусов. Как бы не оказались они из лагеря революционеров или же подосланных провокаторов. Очень прошу навести самые точные расследования об их общественном положении и прошлой и настоящей деятельности.

Спасибо Зиночке за все ее хлопоты по распространению статей и сведений о деятельности Н.К. и наших Учреждений. Считаю, что такие личности, как Руб[акин] и Дехт. могут быть крайне полезными. Нам важно вербовать новых союзников, имеющих голос в русской и славянской прессе. Ведь в Париже русские газеты в руках врагов, и потому там сейчас труднее действовать. Но все же по сравнению с прошлыми годами и там достигнуты большие результаты, тоже и французская пресса начала откликаться. Появляются также симпатичные заметки в совершенно неожиданных и неизвестных нам органах. При небольшом устремлении многое может быть достигнуто. Конечно, не имею ничего против того, чтобы Зин[а] имела деловую переписку с Ас[еевым] и другими членами наших групп, но она должна помнить, что нужно быть очень осторожной, иначе могут посыпаться разные требования вплоть до денежных субсидий, и она уже знает, как действует отказ. Также не следует давать им подробностей о передвижениях Гу[ру]. Это им ни к чему, и они могут совершить много indiscretions. Также не следует посылать Н.К. журнал “Оккульт[изм] и Йога”. В его отсутствие это может попасть в нежелательные руки, а Вы знаете по письмам Н.К., какой там уровень сознания. Мы должны всячески думать, как бы не утяжелить атмосферу около имени. Конечно, и копии писем Гущ[ика] ни к чему бросать в пространство. Они у меня имеются, и свое мнение о них я уже написала кому следует*. Вот почему я жалела, что этому типу открыли возможность переписки с Амер[икой]. Следует насколько возможно оградить наши Учреждения от ненужной затраты сил на переписку с неопределившимися типами. Такие люди, как Рубак[ин] и Дехт., имеют достойную репутацию, но с другими нужна осмотрительность. На письмо Моск[ова] я ответила письмом незначительным и ни к чему не обязывающим. Должна признаться, особого вкуса вступать с ним в переписку не имею, но и он может принести свой камень на построение. Несомненно, Русский Институт со временем будет очень нужным и популярным учреждением. Не советую Зине вступать с ним в споры, сознание его старое и его не переделаешь. По-своему он выказывает уважение и почитание Н.К., и на том спасибо. Спор о замене тех или других слов, как, например, договор или Пакт, великий или крупнейший, есть спор об яичной скорлупе. На его возражение против чрезмерной восторженности, выражаемой некоторым писателем, Зиночка имеет сейчас прекрасное оружие в словах Дехт.: “Чудесные краски мира погибают, над ними превалирует защитный цвет. Как больно жить в нашу эпоху! Как тяжело видеть лобызание всенивелирующей руки”. Вот против этой всенивелирующей руки и восстает все наше существо и вся деятельность наша. Но обострять спора со старым сознанием не следует. Также не знаю я и Шнарк. и опасаюсь его. Нужно будет явить терпимость. Прошу передать Ниночке, свояченице Завадск[ого], мой сердечный привет, защита ее очень тронула меня. Хочу сказать Радночке, что сердце мое зажглось навстречу сердцу ее. Готовность ее искупить старое и начать новую прекрасную страницу взаимного облегчения и бережности к сотрудникам, дает мне надежду на возможность будущего нашего с ней тесного сотрудничества.

Модрочка спрашивает, какими поступками вызвала она последнее Указание Вл[адыки]? Но, Модр[а], неужели мне нужно разбирать это? Неужели Модр[а] сама не может уяснить себе, почему Вл[адыка] так сурово указует на недопустимость растрачивания ценнейших Сил! Если в духе нет этого сознания после стольких напоминаний, то никакие слова, никакие разъяснения не убедят. Модрочка, нужно явить подвижность во всем, начиная от сознания. Так и молчание Г[алахада] знаменательно. Потому подожду отвечать ему. Ибо Сказано: “Он думает, что все сделано и все искуплено. Но ни он, ни Модр[а] не искупили нанесенного ущерба. Человеческая совесть любит убаюкивать себя, что несколько сносных слов и действий искупляют накопленное зло”. Да, Модр[а], Вл[адыка] знает человеческую природу, и нужно очень просвещать сознание Гал[ахарда]. Нужно ясно осознать, что посеянные причины не могут быть так просто искоренены. Много неощутимых сейчас для нас последствий ужасного предательства творят свое разрушительное действие. Много терпения и усилий придется приложить, чтобы разряжать эту ядовитую заразу. Также невозможно себе представить, чтобы Г[алахад] сразу бы изжил свое малодушие и привычные полумеры. Именно: “Человеческая натура должна постоянно бороться с собою, лишь тогда можно думать об искуплении”. Мне нужно иметь определенные сведения о его действиях со всеми предателями. Нужно знать, как сумел он противостоять клевете и доносам. Не попал ли он снова под влияние темных шептунов? Действовать под диктовку не так уже трудно и находчиво. Нужно видеть его самостоятельные действия. Модр[а], многое должно быть закреплено в его сознании. Как Сказано: “Лишь после таких писем, после раскрытия предат[ельства] и последствий действий бот[аников] сознание начало пугаться; именно, человекообразные действия начались после твоих писем, но они еще не закреплены. Так, Модр[е] нужно отставить всякое легкомыслие и понять, что накопленное зло так легко не растворится. Закон причин и следствий неумолим, и никто не может уйти от своего посева. Последствия можно до некоторой степени ослабить, но принятие их неизбежно. Зло нанесенное велико, ибо трещины (не трещины, а динамит) заложены были в самое основание великого строительства”.

Ах, Модрочка, Модрочка, все горе в том, что нет соизмеримости и правильного понимания всего происходящего. Ведь сознание видит только лишь то, что оно может вместить. Помнить нужно замечательную тибетскую сказочку, которую Вы знаете, как толпа вместо прекрасного Облика Майтрейи увидела безобразную собаку*. Также совершенно необходимо двигать вопрос с Ко[оперативом]. Н.К. так красиво писал о жесте Друга, давшем возможность приступить к подготовлению второго дела. Ведь и Логв[ан] уже думает в этом направлении. Сейчас нам нужно употребить все наши усилия к приобретению новых связей во всех направлениях, это условие неописуемой важности. Знаю, что Логв[ан] делает все, что в силах его. Радостно читать, как умело и находчиво он получает доступ к новым мостам. “Успех будет с Логван[ом]. Дружба Логв[ана] с Хи. принесет хорошие последствия. Жена его не из светлых. Так пусть будут очень осторожны с нею. Но дружба Л[огвана] с Х. принесет хорошие плоды”.

Не думаете ли Вы, что Ав[ирах] мог бы давать ей уроки, если она того желает. Но, конечно, никаких разговоров об Учении с нею не вести. Нужно очень запомнить Указание Вл[адыки] о ней.

Также сердце мое горит, читая об образовании новых очагов среди духовно ищущих. Я знаю, что магнит моей нежной Порумочки привлечет светлые души. Я глубоко тронута словами моей Порумочки. Конечно, именно ее энтузиазм привлечет сужденные души. Я так запомнила Сказанное: “Суждено Поруме привлечь много сердец”. Так, все Указанное свершится в срок. Шлю моей Порумочке огонь моего сердца, также и Логвану в его построении мощного Моста. Радуюсь, что, несмотря на всю финансовую напряженность, Логв[ан] и Пор[ума] хранят бодрость и радость. Величайшая похвала тем, кто умеет чуять эту радость строительства в час величайшего напряжения. Радовалась всему, что Порумочка пишет о детках. Так оно и должно быть. Светлые духи много радости принесут. Шлю им всю ласку мою. Подумать только, что Ориоле уже четвертый год пошел!

Родной Авирах, к моему первому письму об Общ[естве] Ам[оса] не могу ничего добавить. Именно Вл[адыка] хочет, чтобы Вы собирали духовно ищущих, и главным образом, среди сородичей, и изучали бы вместе с ними древние Писания, освещая их в свете нового, правильного толкования на основе нового Учения. Трудное время переживается народом, и помнить нужно Указание, что лишь с Амосом будущее. Именно, очень нужно подчеркивать близость и значение пророка Ам[оса] в будущем построении народа. Не смущайтесь, если не много слушателей найдете. Даже двое дадут уже хорошее основание. Немногочисленные были вестники всех Заветов, но зерна, розданные ими, дали великие урожаи. Итак, в добрый час!

Теперь моя сокровенная просьба к Радночке и Модре. Умоляю Вас, проявите всю заботливость к Логв[ану]. Сердце его нуждается в бережности. Вл[адыка] указывает, что он очень нуждается в покое. Вы же знаете, какое страшное бремя несет он!!! Указано, что самое главное, чтобы сотрудники поняли это и берегли его. Ведь самое тяжкое воздействие и отравление организма происходит от внутренних неладов. Потому прошу Вас принять это Указание очень и очень серьезно и проявить крайнюю бережность. Всякий вампиризм должен быть прекращен. И сказать не могу, как тревожусь я за его сердце! Пишу это только Вам, чтобы не беспокоить Порумочку. Радночка передаст это Модре. Родные, помните мою страшную тревогу. Буду так благодарна за каждое внимание и заботу, проявленную к Гуру и Логв[ану]. Хранить нужно их силы.

Шлю Вам, родные, всю устремленность сердца моего поддержать каждого из Вас в его самоотверженной работе на общую великую пользу. Берегите друг друга!

Духом и Сердцем,

Елена Рерих.

P. S.

Мы послали Вам ящик на имя Урусвати с тремя лисьими шкурами для Пор[умы], Рад[ны], и Мод[ры], инициалы помечены на обратной стороне каждой шкурки. К хвосту одной из них я прикрепила коробку – образец ондатры, который я посылаю Логв[ану] от Л[юмоа(?)].

Модр[а] не должна забывать, что указ “перевести и понизить” было дано только для Ри[ччи], в силу существующего закона. Но что касается бот[аников], то они заслужили еще более жесткое обращение, перевод в Калифорнию ни в коем случае не наказание, поскольку один из них так хотел туда поехать, судя по его же собственным письмам. Снова полумеры! Поэтому Модр[а] должна понять, что я повременю с ответом Гал[ахаду] и посмотрю развитие следствий. Модр[е] не следует забывать возраст Н.К. и то, как ужасно такие события действуют на его сердце.*