Наш уже читает. А ваш?

Безусловному принятию ребенка очень мешает и столь популярная нынче ориентация на успех. Дошкольникам не дают насладиться детством, не дают наиграться. Их рано начинают учить, ждут от них достижений, сравнивают со сверстниками. И ладно еще если мама дома, в спокойной обстановке попробует научить малыша чтению и счету. Не получится - ей самой скоро надоест с ним бороться, и она это дело забросит. Но сейчас совсем маленьких ребятишек водят на групповые занятия. А это уже дело другое. Чужая обстановка, чужая тетя в роли учительницы, эффект группы - все это повышает значимость занятий. Соответственно, и неудачи воспринимаются более остро, чем дома один на один с мамой. А если еще и мама начинает переживать, видя, что сын или дочь справляются с заданиями хуже сверстников - а обычно мамы, конечно же, переживают, - то для малыша это двойная травма. К страданиям из-за своих неудач прибавляется страх родительского гнева, отвержения, нелюбви.

Но и если малыш на занятиях в первых рядах, излишняя фиксация на его успехах в учебе тоже небезопасна. С одной стороны, она разогревает тщеславие, а с другой, у ребенка может возникнуть чувство, что его любят не просто так, а за достижения. Особенно если родители скуповаты на ласку и похвалу.

Разумеется, когда дети идут в школу, учеба и связанные с ней успехи или неудачи волей-неволей занимают большое место в их жизни. Но даже тогда нельзя допускать чтобы все разговоры родных с ребенком вертелись вокруг уроков и оценок. А уж дошкольнику, у которого отношения с родителями только еще складываются, совершенно необходима уверенность в том, что его любят не за красиво нарисованный рисунок или без ошибок прочитанную фразу, а за то, что он вообще есть.

В этом отношении тоже тяжелее всего, как правило, приходится единственному ребенку или первенцу. Они нередко становятся и жертвами воспитательных экспериментов, и объектом приложения родительских амбиций. Подустав, поумнев, разочаровавшись в каких-то новшествах, родители «сбавляют обороты» и к другим детям уже не предъявляют таких завышенных требований. Однако первенцам от этого не легче.

Психология Барби

Психологи всего мира, предостерегая родителей, высказали немало нелестных слов в адрес популярной куклы Барби. В частности, говорили, что девочки не могут занять материнскую позицию в игре с этой куклой, поскольку она имеет вид взрослой женщины и не годится на роль дочки. А игра в дочки-матери имеет для девочек огромное значение, поскольку готовит их к будущему материнству. Усвоенные в детстве установки и модели поведения потом воспроизводятся на бессознательном уровне, автоматически.

Играя с обычной куклой, изображая ее маму, девочка подражает своей собственной матери и учится ухаживать за малышом. Все эти игры в основном являют собой имитацию домашнего труда и процесса воспитания ребенка: куклу пеленают, кормят, укачивают, купают и причесывают, возят в коляске на прогулку, наставляют, как надо правильно себя вести, хвалят и наказывают. Для нее шьют одежки, стирают ей платья, гладят их игрушечным утюжком. Все это происходит в том же самом мире, в котором живет девочка, и она четко усваивает модель: пока она нянчит малютку «понарошку», а когда вырастет, то будет мамой по-настоящему. Как ее любимая мамочка. А поскольку собственная мать для девочки дошкольного возраста - идеал, то и мир, окружающий малышку, и будущее материнство, и домашний труд кажутся ей очень привлекательными.

В Барби играют совершенно иначе. Начнем с того, что у Барби свой собственный мир, не имеющий ничего общего с домашним миром ребенка (во всяком случае, с миром подавляющего большинства наших детей). В «империи Барби» все шикарно, по первому разряду. Фактически это воспроизведенные в миниатюре атрибуты сладкой «гламурной» жизни. Играя за Барби, девочка вживается в роль богатой красотки, каждый день которой - сплошной праздник. Она принимает гостей, ездит в роскошном лимузине, купается в бассейне, а затем загорает в шезлонге, пьет коктейли, сидя под зонтиком на краю бассейна, смотрит телевизор, играет в теннис, катается на лошади. Дети у Барби тоже могут быть - в продаже есть даже беременная кукла с открывающимся животом, - но для девочки это совсем не то, что обычная игра в дочки-матери. В обычной игре нет эффекта отстранения, а тут-то не она - мама, а Барби, так что примерить к себе роль матери гораздо труднее. И потом, дети если и существуют, то лишь на периферии Барбиной жизни, как приложение ко всему остальному В результате девочка получает установку не на труд, а на развлечения, не на материнство, а на гедонизм. И в дальнейшем, с большой степенью вероятности, будет тяготиться ролью жены и матери, требующей большого трудолюбия и самоотверженности. Тем более что установка на «красивую жизнь» мощно подкрепляется современной масскультурой: рекламой, глянцевыми журналами, телесериалами и пр.

Теперь появилась возможность проверить правоту психологов. Первое «поколение Барби» выросло и вошло в брачный возраст. Конечно, однозначно судить обо всех невозможно, разные бывают судьбы, разные люди. Но уже ясно, что множество девушек не торопятся обременить себя семьей и детьми. А среди тех, кто вышел замуж и стал матерью, очень многие страшно тяготятся бытом, уходом за ребенком, его воспитанием. Он ведь, в отличие от игры в Барби, никак не хочет переместиться на периферию жизни, а занимает в ней центральное место, поглощая почти все время и уйму сил.

Когда же ребенок немного подрастает, именно такие мамы чаще всего перегружают его занятиями в студиях, секциях и мини-лицеях. С одной стороны, это бессознательная попытка оправдаться: да, самой мне тяжело заниматься ребенком, но зато я никаких денег не жалею на его обучение и развитие. А с другой стороны, актуализируются полученные в детстве установки. У Барби все было по высшему разряду. Почему же у ее подражательницы все должно быть иначе? «Ты достойна самого лучшего!» - внушает реклама. И ребенок, естественно, должен оправдать эти ожидания.

Такие мамы особенно остро переживают, если их дети не соответствуют современному эталону успешного ребенка. Помню, ходил к нам на занятия малютка. Очаровательный, большеглазый, с милой, кроткой улыбкой. Он преданно любил маму с папой, был покладистым и добрым. И вообще-то для своего пятилетнего возраста очень много чего умел. Даже сам пек блины! Но маме, которая и внешне напоминала Барби, все это казалось неважным. Ее ужасно расстраивало, что Миша на занятиях английским языком не выбился в отличники. (А у него было такое заикание, что удивительно было, как он вообще решался раскрыть рот, поскольку дети его дразнили немилосердно.) За то же, что он боялся высоты, мать его откровенно презирала.

- У нас все друзья увлекаются горными лыжами. Их дети, его ровесники, знаете, как уже катаются? А наш трусит спуститься даже с малюсенькой горочки! Я мужу сказала, что больше мы Мишку в горы брать не будем. С ним одно расстройство. Главное, нам за него стыдно, а ему нисколечки. Муж говорит: «Не дрейфь! Ты же мужик!» А он в ответ: «Я не мужик, я мальчик...»

Чтобы помочь малышу, у которого помимо заикания были лицевые тики, а в придачу-энурез, пришлось гораздо больше заниматься не им, а мамой. Причем изменить мамины установки оказалось невероятно трудно. Вроде бы неглупая женщина, она упорно отказывалась понимать простейшие вещи, что ребенок ее страдает, что его надо не обвинять, а поддерживать, что в нем очень много хорошего и что вообще-то ей грех жаловаться, жизнь ее пока что складывается весьма удачно, надо лишь научиться это ценить и не гневить Бога безмерными претензиями. В ее сознании словно был выставлен блок. Все, что не вписывалось в картину блестящей, успешной жизни, жестко отсекалось. А робкий, плаксивый, заикающийся ребенок туда, естественно, не вписывался.

Подобных случаев можно привести немало. Конечно, мамы, недовольные ребенком, встречались всегда. Но «поколение Барби» - это немного другое. Все-таки раньше (по крайней мере, на нашей памяти) не было такой открытой и массовой ориентации на шикарную жизнь. Не было и такой выхолощенности жизни, когда за яркими, красивыми оболочками - полная пустота, вакуум. Полагалось тянуться к культуре, поэтому даже те, кто этого особо не жаждал, вынуждены были «держать марку» - читать стихи и классику, а не бульварные полупорнографические романы (которых, впрочем, тогда и не было). И знакомясь с настоящей литературой, смотря настоящее кино (даже в комедиях тех времен было много по сути серьезного и поучительного, не было пошлости, а актерская игра поражала своим профессионализмом), люди волей-неволей становились более развитыми, осмысленными, у них появлялись какие-то интеллектуальные, культурные, духовные интересы. Теперь же вопрос об интересах, увлечениях, хобби часто ставит молодых женщин в тупик. Мамы, о которых идет речь, если и читают, то какую-нибудь разрекламированную ерунду, а в основном, ссылаясь на занятость, ограничиваются глянцевыми журналами.

Одна молодая женщина без тени юмора заявила, что она увлекается дорогой косметикой. Другая - что они с мужем любят ходить в сауну, третья вспомнила про боулинг. Общение с ребенком ничем не наполнено. Многие прямо спрашивают: «Вот вы советуете нам с ним побольше разговаривать. А о чем говорить? На какие темы?» И действительно, затрудняешься с ответом. Такие мамы не знают ребенка, не интересуются им. Своих содержательных интересов, к которым они могли бы привлечь сына или дочь, у них тоже нет. Это жизнь рядом, но не вместе, хотя формально они ребенком занимаются: водят его на занятия, совершают совместные прогулки, ездят в совместные поездки, ходят в кафе и т.п. Естественно, и хвалить ребенка для них затруднительно. Для этого ведь тоже нужно всматриваться, вдумываться, анализировать, а у них уже укоренилась привычка скользить по поверхности, ни во что особо не углубляясь.