Греческие и восточные культурные влияния

За полвека, отделяющих реформаторскую деятельность Гракхов от диктатуры Суллы, влияния эллинистической культуры, распространение восточных религиозных культов стали в Риме еще заметнее. Появились первые римские эпикурейцы, как, например, известный тогда в городе эллинофил Альбуций. Особенно сильное воздействие на интеллектуальную жизнь в Риме оказывала стоическая школа, идеи которой отстаивали в своих сочинениях друзья Сципиона Младшего, историк Полибий и философ Панетий Родосский. Римская Стоя во многом повлияла на развитие системы гражданского права и на эволюцию религиозных представлений. Так, римский приверженец стоицизма Квинт Муций Сцевола, консул в 95 г. до н. э., различал два вида религии: религия философская, рациональная, или стоическая, и религия традиционная, народная, помогающая управлять государством и держать население в повиновении. Философская религия не предназначена для широких масс, бесполезна для них, поэтому для блага государства необходимо наряду с ней сохранять и религию традиционную в качестве государственной. В самом деле, в то время авгуры все чаще начинали использовать обряды гадания в конкретных политических целях, в интересах той или иной соперничавшей группировки.

Но одновременно в Риме все больше утверждались вместо традиционной римской религии различные эллинистические философские учения и восточные культы. Непримиримые враги, Марий и Сулла сходились в одном: оба они находились под сильнейшим влиянием восточных религиозных обрядов, возили с собой в походах сирийских гадателей и ворожей, а Марий даже совершил нечто вроде паломничества в Пессинунт, на родину Кибелы — Великой Матери богов. Сулла, будучи в 92 г. до н. э. пропретором в каппадокийской Коммагене, присутствовал при оргиастических обрядах в честь местной богини Маа, отождествленной позднее римлянами с богиней войны Беллоной, и был до такой степени увлечен культом этой азиатской богини, что, по словам его биографа Плутарха, даже видел ее во сне перед походом на Рим. Приверженцами новых восточных культов становились не только представители высших слоев общества, но и люди из народа: распространителями этих культов были в Риме многочисленные рабы восточного происхождения, а также торговцы из портовых городов Остия, Путеолы и Брундизий, поддерживавшие деловые связи с Востоком. Эпоха Суллы и Мария отмечена невиданным прежде взаимным проникновением культур Италии и Востока. Сотни тысяч италийских воинов и купцов побывали тогда в Греции и на Востоке, в Италии же находились сотни тысяч греков, сирийцев, финикийцев, египтян, евреев.

Политические брошюры и автобиографии

Бурный период внутренних войн выразился в расцвете политической публицистики. Политические деятели, активно участвующие в общественной жизни, все чаще брались за перо, чтобы защитить свои взгляды или оправдать свои действия. Желание восхвалить самого себя побудило уже Сципиона Старшего в письме к Филиппу Македонскому описать собственные подвиги в Испании. Несомненно, политические цели преследовал и Гай Гракх. который в сочинении «К Марку Помпонию» не только рассказывает о своей жизни, но и обосновывает мотивы своей реформаторской деятельности. Наступил черед и автобиографий римских нобилей. В эпоху их социального поражения и торжества Гая Мария и популяров бывший консул Квинт Лутаций Катул, который вместе с Марием одержал в 101 г. до н. э. под Верцеллами победу над кимврами, пишет труд «О моем консульстве и деяниях», где оспаривает общественное мнение, приписавшее честь этой победы исключительно Марию, и напоминает о собственных заслугах. Написанная хорошим стилем, близким к стилю Ксенофонта, книга эта нашла позднее признание у такого строгого критика, как Цицерон.

Примерно тогда же составил свою биографию и Марк Эмилий Скавр, один из наиболее выдающихся лидеров оптиматской группировки, яркую характеристику которому дал позднее историк Гай Саллюстий Крисп. Продажный, но «умеющий скрывать свои пороки» аристократ описал свою жизнь, то и дело оправдывая некоторые свои действия крайней бедностью, в которой, по его словам. он жил после смерти отца. Апологетическая тенденция пронизывает и автобиографию Публия Рутилия Руфа. Будучи легатом в провинции Азия, он старался защищать местных жителей от произвола откупщиков. За свою честность он поплатился: ненавидевшие его всадники-финансисты начали против него судебный процесс о лихоимстве и добились его изгнания в Митилену, а потом в Смирну в Малой Азии. Там он и написал по-латыни свою оправдательную автобиографию, а затем по-гречески — историю Рима и его время. Оставил мемуары и Сулла: в них он представляет себя избранником судьбы, «счастливцем», которому неизменно сопутствовала удача; упоминает он здесь и о вещих снах и гаданиях, предсказывавших ему будущее величие и важную историческую роль. Отзвуки этих воспоминаний диктатора слышны и в сочинении Саллюстия о войне Рима с нумидийским царем. Югуртой, и в созданной Плутархом биографии Суллы.