«Освобождение»

К середине XIX века в России вопреки отсталым производственным отношениям росло число крупных предприятий со значительной долей замены ручного труда машинным, строились пароходы и железнодорожные линии. Все больше машин применялось в сельском хозяйстве, особенно в отраслях, занятых производством технических культур.

В оружейной промышленности переход к производству нарезного оружия потребовал коренного перевооружения заводов новой техникой — станками, энергетическими машинами, более совершенными инструментами. Нужна была новая технология и, что наиболее важно, новые социальные ношения, освобождение производителей от принудительного труда. Необходимость этого понимали передовые руководители русской военной промышленности. Военный министр Д.А. Милютин в докладной записке Александру II в январе 1861 года доказывал: «Настоящее положение наших технических заведений нельзя признать удовлетворительным... Положение оружейных заводов хотя несколько лучше,.. но и там обязательный труд приписанных к заводу особых сословий стеснял до сих пор совершенствование производства.

По познанному на опыте превосходству вольного труда перед обязательным имеется в виду по возможности устранить существование его в наших технических заведениях. С этой целью должны быть упразднены особые сословия тульских и ижевских оружейников». Освобождение казенных ремесленников от принудительного труда становилось настоятельной необходимостью.

Манифест об отмене крепостного права был подписан Александром II 19 февраля 1861 года, но тульские оружейники получили личную свободу не сразу. Хотя реформа и сделала их освобождение неизбежным, но правительству предстояло предварительно решить немало трудных задач. Необходимо было всесторонне разработать нормативные акты, определяющие положение оружейников после освобождения и сохраняющие основу их сообщества, поскольку потребность в знающих специалистах оружейного дела не снижалась, а напротив, в новых условиях возрастала. Стояла и другая крайне сложная задача по организации производства на основе вольного найма, по выработке расценок, норм выработки, оплаты труда. При решении этих вопросов выявилась неспособность государства перейти сразу же на новые методы руководства военной промышленностью. Поэтому сначала было принято половинчатое решение — оружейников от обязательного труда освободить, но заводы оружейные передать на время в аренду частным лицам, имеющим опыт управления крупными предприятиями.

23 апреля 1862 года был утвержден состав особой комиссии под председательством действительного статского советника Крылова для разработки проекта «Положения об устройстве быта оружейников Тульского оружейного завода, освобождаемых от обязательной работы». Несмотря на остроту ситуации комиссия работала без особой спешки. Только 11 сентября проект был в основных своих чертах составлен. Согласно его статьям все оружейники без какого-либо исключения вместе с семьями и потомством увольнялись от обязательной службы, и им предоставлялись «права свободных городских обывателей лично и по имуще­ству». Поскольку после освобождения многочисленной армии бедных мастеров, живших в основном с задельной платы, пришлось бы искать новые средства к существованию, решено было несколько облегчить им переход к новой жизни, предоставив некоторые льготы. Члены комиссии считали, что эти льготы помогут мастерам «приискать для себя занятия или поступить в частные мастерские на выгодных условиях». Что же предлагала комиссия? Оружейники, прослужившие двадцать пять и более лет, освобождались от государственных податей и земских повинностей, а прослужившие пятнадцать лет могли получить такие же льготы, доработав на заводе до положенного срока уже по вольному найму. Все без исключения мастера освобождались на два года от уплаты государственных налогов и от исполнения земских повинностей. Более существенным материальным подспорьем для оружейников было решение оставить им без выкупа все земли и строения, которыми они владели. Так закреплялись в Туле лучшие кадры мастеровых. Вообще вопрос о кадрах был одним из важнейших при выработке комиссией Положения, ибо оружейный завод не мог бы успешно справляться с заданиями, не имея высококвалифицированной рабочей силы. Комиссия учитывала то обстоятельство, что частные фабриканты после отмены обязательной службы при заводе постараются привлечь в свои заведения лучших рабочих. Во избежание этого она наметила для всех, кто поступит на государственный оружейный завод, освобождение от рекрутской повинности, государственных налогов и других видов обложения. Рабочие завода, занимавшиеся надомным промыслом, сохраняли право на 25 тыс. пудов железа, на покупку провианта по казенной цене и получали право на обеспечение пенсиями. Комиссия стремилась сохранить сущность оружейного сословия, пережитки крепостного способа управления мастерами, для чего предложила из поступивших по вольному найму на завод оружейников образовать особое товарищество, которым управлял бы так называемый заводской попечительный приказ. Таким образом закладывалась основа эксплуатации массы рабочих-оружейников будущим арендатором завода. Проект комиссии не удовлетворил ни оружейников, ни власти. Губернатор Тулы генерал Дараган высказался против проекта, опасаясь волнения среди оружейников. Мнение Дарагана было достаточно весомым в военном министерстве, и проект был отклонен. И чтобы не возбуждать толков и не сеять недоумение среди туляков, решено было доработать его непосредственно в Петербурге в военном министерстве. Тем не менее длительная подготовка реформы и слухи о предстоящей аренде завода вызвали у оружейников чрезвычайное возбуждение. Тогдашний командир завода, один из претендентов на то, чтобы взять его в аренду, генерал Стандершельд до крайности озлобил оружейников сяческими притеснениями. В мае 1863 года оружейники подали жалобу на него самому царю, в которой указывали, что Стандершельд вопреки установленным обычаям и ранее дарованным льготам прекратил выдачу провианта и доплату за сверхурочные работы, урезал сумму денег, выдаваемых на закупку различных производственных припасов, и умышленно сократил выдачу деталей. Последнее больно ударило по мастерам, бравшим на дом дополнительную работу по отделке мелких винтовочных деталей. Оружейники утверждали, что этим самым Стандершельд пытался заставить их заключить с ним соглашения на работу по вольному найму на невыгодных для мастеров условиях. Туляки жаловались также на то, что командир завода жестоко обращается с ними, применяет телесные наказания.

Положение а Туле не на шутку встревожило военное министерство. Опасаясь усиления волнений и перехода их в прямые выступления против властей, что имело уже место во многих крестьянских губерниях, главное артиллерийское управление прислало в Тулу своего представителя для разбора жалобы на месте. Оружейники подали 35 новых жалоб. В них они указывали на заниженную оплату за произведенную работу, на произвольное уменьшение расценок самим командиром завода, на несправедливые штрафы, начеты и обсчет при выдаче зарплаты. Но представитель ГАУ хоть и принял эти прошения, но от рассмотрения их уклонился.

Выступления 1863 года, безусловно, были организованы малоимущей массой мастеров, больше всех страдавшей как от притеснений командира завода, так и от тягот принудительного труда. Но их негласно поддерживали и пытались активизировать первостатейные оружейники, среди которых усиленно распространялось мнение о необходимости передать завод после реформы в руки «общества», то есть зажиточной верхушки сословия. К июню волнения достигли своей высшей фазы, и завод до самого сентября фактически не работал. Ко времени отмены обязательного труда оружейное сословие перестало быть замкнутым, самоизолированным от остального населения Тулы, предпочитавшим не выносить за сословные рамки своих внутренних дел. Об этом свидетельствует чрезвычайно интересный факт связи оружейников с местными радикально настроенными элементами. Тульская полиция обнаружила у одного из жителей рукопись под названием «Голос тульских оружейников». В ней содержалась острая и смелая для того времени критика царивших на казенном заводе порядков, затрагивалась не только личность командира завода Стандершельда как главного виновника творившихся безобразий, но и неприглядные действия сословной верхушки: «В обществе оружейников есть люди богатые, имеющие большие ремесленные заведения, они способствуют различным проделкам командира завода, заодно мошенничают с заводским начальством, подличают, кланяются, покупают у начальства выгодные работы».

До нас не дошли ни имена авторов «Голоса тульских оружейников», ни обстоятельства его написания, ни сведения о том, успели ли авторы распространить его текст среди туляков, но ясно одно—в нем ярко проявилась ненависть беднейшей и малоимущей части сословия как к командованию завода, представлявшему государственную, царскую власть, так и к собственным эксплуататорам— фабрикантам, старостам и их пособникам. Это еще одно свидетельство того, что сословие казенных тульских кузнецов достигло ко времени освобождения крайней степени расслоения и находилась на грани крупных социальных волнений. Рукопись «Голос тульских оружейников» имела важную приписку: «Если это отрывочное и неполное сказание дойдет до почтенных издателей «Колокола» и будет ими напечатано, чего мы во имя правды и добра нетерпеливо желаем, тогда мы и еще кое-что сообщим». Таким образом, авторы «Голоса» обратились, точнее говоря, пытались обратиться к издателю революционного журнала «Колокол», выходившему в Лондоне, А. И. Герцену, надеясь через этот журнал рассказать широкому кругу россиян о бедствиях казенных оружейников. Одинокий голос защитников бедняков-мастеровых не дошел до великого русского демократа-революционера, но сам факт попытки выступить в печати против произвола говорил о зарождавшемся в среде оружейников классовом самосознании. Несмотря на все старания поскорее разрешить проблему освобождения оружейников государственный бюрократический аппарат работал с традиционной неповоротливостью и медлительностью. В мае 1863 года главное артиллерийское управление подписало наконец контракт со Стандершельдом на аренду завода, но только 14 апреля 1864 года царь утвердил «Положение об устройстве быта тульских оружейников». «Положение» имело целью уничтожить сословные пережитки, и все без исключения оружейники увольнялись от обязательного труда и перечислялись в городские обыватели с правами мещан. Но вместе с тем оружейники имели право составить особый цех, объединение ремесленников по профессиональной принадлежности. Это было попыткой государства не упустить оружейников окончательно из-под своего влияния.

Несмотря на передачу оружейного завода частному лицу он оставался важнейшим для государства предприятием. И чтобы сохранить костяк сословия, не растерять оружейные кадры, правительство оставляло за оружейниками право на общественное владение всеми капиталами, и в первую очередь ссудным фондом. Оставлялось также право иметь сословные благотворительные учреждения, в том числе существовавшие целое столетие богадельню для немощных и престарелых оружейников и сиротский дом. Все мастера, проработавшие на казенном заводе двадцать и более лет пожизненно освобождались от уплаты государственных податей, а также от несения всех видов повинностей, в том числе и рекрутской. По сравнению с первой редакцией, стаж работы был сниже на пять лет. Все, кто работал менее 20 лет, освобождались от налогов на шесть лет, а от рекрутской повинности на десять. Осталось в силе положение первой редакции документа об освобождении от рекрутчины тех, кто будет работать на заводе по вольному найму. С оружейников слагались все без исключения долги городу и казне. Правда, долги эти среди сословия распределялись далеко не равномерно: много денег брали для своих коммерческих нужд богатые оружейники и фабриканты. Наконец правительство оставило оружейникам усадьбы, построенные на казенные деньги, и разрешило выдавать пособия на строительство новых домов из казенного леса.

Безусловно, освобождение оружейников от обязательного труда существенно отличалось от аналогичного освобождения крепостных крестьян, ибо в общем объеме льготы и права они получили немалые. Но больше выиграли в результате освобождения самостоятельные мастера и зажиточная верхушка, ибо они получили полную свободу предпринимательства. Беднейшая часть мастеров, не имеющая ничего, кроме пары рабочих рук, почти ничего не получила, так как ей пришлось теперь выбирать между нищенской зарплатой у частника и столь же мизерной платой за работу у арендатора бывшего казенного завода. Освобожденные от обязательного труда, но отнюдь не освободившиеся от классовой эксплуатации бедняки стали настоящими пролетариями, а их настроения внушали серьезные опасения правящей верхушке. Поэтому инспектор оружейных заводов генерал Игнатьев, присланный в Тулу объявить высочайшую волю «царя-батюшки», предпринял ряд полицейских мер «для поддержания порядка и благочиния в заводских слободах». Так осуществилось «освобождение» оружейного сословия. Проведенная реформа носила буржуазный характер. Правительство, заинтересованное в интенсивном развитии оружейной промышленности, хотя и отказалось от военно-крепостнического режима на военных заводах, но сохранило многие его пережитки. Военное министерство, разрабатывая проект устройства мастеров после освобождения, одновременно готовило передачу бывшего казенного завода в коммерческое управление частному лицу.