1.3. Как выяснить, куда идет процесс

Предшествующая "пристрелка" исследовательского оружия показывает читателю, лишь куда целится автор, демонстрируя его общий обзор, так называемую предметно-проблемную перспективу. Но о самой технологии, как "достать" объект, отразить его в ломких контурах теоретических схем, в приблизительности функций научных моделей, об инструментарии, способах и интерпретационных допусках исследования пока сказано очень мало. А это чрезвычайно важно, так как демонстрация методологической принадлежности, теоретической "перспективы", или "школы", научной ориентации так же важны для правильного понимания и принятия профессионалами, как открытое выражение социальной принадлежности для правильной трактовки и понимания другими особенностей вашего социального поведения. Столь же необходимо это и для первоначального знакомства с проблемой, так как артикуляция принятого в работе "угла зрения" позволяет любому читателю соотносить полученные выводы со своими предположениями относительно изучаемого предмета, а также сравнивать их с результатами, достигнутыми в иных методологических перспективах.

Выше мы остановились на том, что современное российское общество на поверхностный взгляд представляет невообразимую мешанину самых разных по своей природе социальных напластований. В нем одновременно действуют новые и продолжают влиять прежние стратификационные основания. Социальные перемещения людей и изменение общественной "диспозиции" происходят также будто бы стихийно: возникают, дробятся, объединяются и исчезают прежде стабильные общности, люди спонтанно меняют свое социальное положение, причем как под воздействием собственной активности, так и под влиянием активности чужой. Разобраться в этом чрезвычайно сложно, и надо сначала определиться, какими методами лучше действовать.

Первый вопрос, стоящий перед нами - это содержательная интерпретация "социальной революции". Понимая, что это в первую очередь основательное изменение культуры общества, его норм, запретов, ценностей, коммуникативных образцов, институциональных перспектив, мы будем акцентировать внимание на материализации процесса. Рассматривая социальную революцию как действительное общественное переструктурирование, охватывающее все сегменты социальной системы и трансформирующее их в интервале жизни одного поколения, мы сосредоточимся на разрушении и воссоздании, возникновении и развитии новых социальных общностей, их взаимодействии и образовании устойчивой диспозиции, попытаемся проанализировать те институциональные основания современного общества, которые влияют на внутреннее, взаимное и системное структурирование социальных групп.

Каждый раз, когда мы пытаемся что-то вы-яснить, мы отталкиваемся в своих усилиях от оче-видного и проблема состоит только в том, чтобы применить подходящие технологические и интеллектуальные фильтры: процесс очищения материала, выявления его истинной формы очень деликатная деятельность (грязь и информационные помехи исказят наши представления, а игнорирование важных деталей приведет к неправильным выводам). Общественная трансформация в России предоставляет в этом смысле огромные массивы запутанного, противоречивого, а иногда и довольно отчетливого наглядного материала, и море косвенных свидетельств о состоянии общественных процессов: через зеркала средств массовой информации, анекдоты, слухи, меняющиеся неписаные нормы поведения, обращения людей друг к другу (товарищи! господа!), бытовые споры, политические скандалы, судебные тяжбы, манеры, одежду, семейные отношения и брачные институты, доходы, налоги, направления индивидуальных и деловых инвестиций, забастовки, безработицу, инфляцию, биржевые реакции и т.п.

В этом информационном обвале приходится действовать методом самоограничения, либо а) сегментируя и последовательно обрабатывая имеющиеся сведения "тематически", чтобы в конце скоррелировать, обобщить и получить целостную картину; б) выбирая наиболее репрезентативный срез развития общественных процессов и генерализуя полученные при его анализе выводы; в) используя априорные логические модели аналогового или выводного гипотетического характера для последующей верификации на прикладном материале. В любом случае, даже комбинируя их, мы ограждены тремя барьерами: изменением общей парадигмы современной науки, состоянием социологии с ее предметной и методологической неопределенностью, а также выбором индивидуальной теоретической перспективы.

Поскольку от названных факторов будет зависеть успешность "выяснения" тенденций социального развития российского общества, следует обозначить их сущность несколько подробнее. Как известно (хотя многие и не акцентируют на этом внимания), коренным изменениям подвержены не только технологии переработки природных веществ, но и технологии естественного и социального познания. Мы знаем о достижениях НТР и не перестаем им удивляться; мы знаем о смене научных парадигм - и с трудом позволяем себе смириться с ней, и, более того, в нее вписаться. За полтора века развития социологии как самостоятельной области знания очень многое произошло с самой тканью науки: классические представления об "объективности" объекта исследования, которые разделяли О.Конт, Э.Дюркгейм, К.Маркс, сначала сменились веберианско-мидовским модерном с признанием деформирующего воздействия на результат научного исследования инструментария, методов, а также теоретических подходов ученого. И вот уже несколько десятилетий установились и господствуют сильно отличающиеся от прометеевского рационализма начала века постмодернистские концепции весьма культурологического толка. Современные научные подходы самим своим теоретико-методологическим содержанием отрицают "научность", ибо не признают абсолютной, универсальной рациональности, а исследуют уникальные рациональности уникальных культур. Типы рациональности, принадлежащие разным культурам, не могут измеряться единой шкалой и соотноситься друг с другом на основании ценностных иерархий одной из них - поэтому всякая наука интерпретируется как игра культур исследования и культур отображения объекта. Отсюда социология должна давать множество объяснений, и многообразных объяснений одних и тех же явлений и социальных процессов (И ценность интерпретаций "стихийного социолога" столь же уникальна, как и социолога профессионального? - последовательно говоря, да). Вот уж поистине требования к корпоративной толерантности! Или просто генерализация принципов "понимающей социологии" на познающую элиту. Однако современное состояние науки актуализирует не только взаимную терпимость к взглядам и выводам других исследователей, но и навыки теоретической "лессировки": соединения, наложения и гармоничного сочетания разных подходов, выводов, интерпретаций относительно отдельных явлений или событий. Это довольно трудно для людей, мышление которых формировалось в теоретическом пространстве марксизма (но это уже проблемы писателей, а не читателей!).

В процессе эволюции социологического познания произошло изменение представлений и о предмете: в новом свете предстало "общество" - как глобальная цивилизация, а не нация-население-государство, и возрождение архаичных социальных общностей составило этим представлениям достойную альтернативу. Отказ от универсальной теории и жестких верификационных методов объяснения переориентировал внимание исследователей на качественные методы познания: значение контекста, феноменологические, этнометодологические, символико-интеракционистские, когнитивистские, социолингвистические подходы пропитывают ткань современного обществознания. Поскольку на этом фоне происходило еще и деление социологии на академическую (о которой выше и шла речь) и прикладную, усиление их взаимной придирчивости и профессионального презрения, а также разделение теоретиков грубо говоря, на "институциалистов" (внимание к системе, структурам, институтам) и "бихевиористов" (изучение поведения, взаимодействия, функционирования), выбор апробированных способов решения нашей задачи представляется весьма запутанным делом.

Какие же магистральные методологические пути, теоретические подходы можно было бы использовать для изучения процессов расслоения российского общества?

1. Марксизм с его позитивистско-конфликтологическим наполнением, вниманием к экономической подоплеке социальных процессов и их политико-идеологической интерпретацией.

2. Структурный функционализм (неофункционализм) с его концептами системы, универсальных социальных функций, разделения труда, иерархии и организации, управления и власти.

3. Психоанализ, акцентирующий роль индивидуального сознания и его базовых структур в генезисе социации, а также изучающий состояние человека в его культуре.

4. Феноменологию (этнометодологию, социальный конструктивизм) с его представлении о значении обыденного жизненного мира, нерефлектирующего опыта и определением тех отношений, которые связали бы понимание жизненного мира с научным пониманием, логику объективных социальных фактов с логикой действий, наполненных субъективным смыслом.

5. Теорию социального действия, выявляющую культурные, функциональные, символико-посредствующие и поведенческие универсалии социальных интеракций, взаимодействие потребностей и ценностей, личности и культуры как порождения социума.

6. Когнитивизм с его способами выведения соотношений между менталитетом и социальной организацией общества, изучением социальных структур и потребностей человека через символические представления общества о самом себе.

7. Символический интеракционизм с попытками прояснить дуализм социально порождаемого и социально созидающего человека, вниманием к формированию "Я" в социальном процессе, языку, символике, сложной интерпретационной концепции "меня", взаимосвязи общества как социальной структуры и человеческих действий.

8. Историко-эмпирическую традицию сравнения, интерпретации, понимания действий и поведения людей, роли их субъективного опыта, традиций, особенностей культуры в трактовках власти и конфликта, с ее альтернативным видением социальных событий и уточнением первоначальных гипотез.

9. "Экзотические" подходы к изучению социальной организации, общественного расслоения и структурного взаимодействия, например в рамках феминизма с его различением женского и мужского социального мира, представлений о нем, трактовке особенностей социального поведения и общественной перспективы.

Интеллектуальная маргинальность самого автора, обусловленная незрелым возрастом и принадлежностью к отечественной культуре обществознания, переживающего методологическую "ломку", ориентирует рассматривать перечисленные исследовательские направления не как набор альтернатив, а как палитру средств для теоретического воссоздания, анализа, обобщения и прогнозирования процессов стратификации и мобильности в современном российском обществе. Стремясь к детализации контекста и обращаясь к иносказательной выразительности "мелочей", мы распределим центры нашего внимания в трех основных обзорных "точках", сосредоточившись: а) на экономическом содержании социального расслоения, поскольку оно отражает наиболее фундаментальные основания дифференциации современных обществ; б) на властных критериях переструктурации, так как социальная культура и организация российского общества много веков носит рецидивирующе- редистрибутивный характер, а управление, подчинение и контроль играют большую роль в поддержании стабильности социальной системы; в) на символическом оформлении поляризации общества как наиболее универсальном и обобщенном механизме социальной маркировки самых разных человеческих общностей, их взаимоотношений, ожиданий, притязаний, занимаемых позиций.

Символика социального расслоения не просто интересный, репрезентативный, но и адекватный для предпринятого исследования материал по следующим двум причинам. Во-первых, современное общество базируется на разветвленной системе опосредствующих межперсональных связей, которые имеют обезличенный, отчужденный, функционально-ролевой характер, и символический ряд таких взаимодействий достаточно строго соответствует устойчивым элементам реальной социальной структуры задействованного в них сегмента общества. Во-вторых, авторская гипотеза состоит в том, что социальная символика приобретает особое значение в переходных процессах, поскольку общественная трансформация сопряжена не только с мозаичной игрой прежних элементов социальной структуры, но и с преобразованием социумных ядер, возникновением новых элементов и структурообразующих сил из старого социального материала, что перераспределяет удельные веса и взаиморасположение отдельных общностей между собой. Эффективность и интенсивность этого процесса сопряжена с разметкой социального пространства в соответствии с новыми (в нашем случае - рыночными) "правилами игры", то есть теми нормами, ценностями, поведенческими образцами, которые становятся приемлемыми для критической массы населения, включенного в социальные связи.

Первое, что вам следует уяснить,- это ваш статус на Омеге. У вас НЕТ статуса. Вы - пеоны, а это значит, что вы НИЧТО.

...Во-первых, все более важны, чем вы; но некоторые более важны, чем остальные.

Р.Шекли "Цивилизация статуса"