Lektsii / 789454_63F37_pozner_r_a_ekonomicheskiy_analiz_prava_v_2_h_tomah_tom_1

do to Природа экономического мышления

эффективность в экономическом смысле, но они не могут указать политику, какой вес он должен придавать эффективности как политической цели, хотя они могут советовать ему относительно возможности достижения других целей, таких как более равномерное распределение доходов.

Концепция Калдора—Хикса, или подход максимизации благосостояния, связана с особой проблемой зависимости эффективной аллокации ресурсов от существующего распределения дохода и богатства в случаях, когда предметом трансакции является значительная часть богатства одной из сторон. Предположим, я отказываюсь от 100 ООО долл., предложенных за мой дом, но затем государство конфискует его, заплатив мне 50 ООО долл., что соответствует его рыночной цене. Государство охотно продаст мне дом обратно за 100 000 долл. — он стоит для него меньше этой суммы, хотя и больше 50 000 долл., но у меня нет 100 000 долл. и я не могу их занять. В чьих руках дом стоит больше

— в моих или в руках государства? Разгадывая эту головоломку, вспомним о том, что термин богатство в том значении, в котором его используют экономисты, не является категорией бухгалтерского учета; богатство измеряется тем, сколько люди готовы платить за вещи (или требовать за вещи, которые находятся в их владении), а не тем, сколько они действительно платят за них. Таким образом, досуг имеет ценность и является частью богатства, хотя он не продается и не покупается. Мы можем говорить, что досуг имеет неявную или теневую цену (как рассчитать ее?). Даже явные рынки создают ценность, превышающую цену продаваемых на них товаров. Вернемся к рис. 1.2 и заметим, что, если бы проданное количество было меньше, цена была бы выше; очевидно, покупатели были бы готовы платить больше за то же количество продукта. Таким образом, они должны извлекать ценность из своей способности покупать товары по конкурентной цене. Эта ценность, называемая излишком потребителя (см. п. 9.3), также является частью общественного благосостояния.

У*'

1.3.Реализм допущений экономиста

Учитателя, незнакомого с экономической теорией, возможно, затруднения вызовет тот факт, что допущения, которые лежат в основе экономической теории, представляются совершенно нереалистичными Основное допущение — о рациональности человеческого поведения —

представляется противоречащим опыту и наблюдениям повседневной жизни. Противоречие становится менее острым, если учесть, что концепция рациональности, используемая экономистом, скорее объективна, чем субъективна, так что было бы логической ошибкой говорить о рациональной лягушке. Для экономиста рациональность озна-

т

раждения работников и управленцев и новые методы регулирования, такие как аукционы по продаже вещательных частот и продаже прав на загрязнение окружающей среды. Эти методы показали свою работоспособность и тем самым подтвердили, что экономическая теория есть нечто большее, чем просто красивая математика.

1.4.Иррациональность и гиперрациональность,

втом числе в теории игр

Модель рационального выбора, лежащая в основе ортодоксального экономического анализа, вызывала сомнения по нескольким позициям. На поверхности лежало возражение, что она не объясняет, как люди принимают свои решения или описывают их. Другим, тоже поверхностным возражением, как мы видели, было то, что людям не хватает информации, чтобы действовать рационально. Люди не всеведущи, но решения при неполной информации рациональны, если издержки получения дополнительной информации превышают возможные выгоды от способности принять лучшее решение. В подобных обстоятельствах решение с полной информацией, которое принимает индивид, не способный ранжировать свои задачи, должно быть иррациональным! Еще одно поверхностное возражение против модели рационального выбора заключается в том, что некоторые люди не вполне рациональны и что у всех нас есть какие-либо отклонения от рациональности. Экономическая теория занимается объяснением и предсказанием скорее тенденций и агрегатов, чем поведения отдельных людей; при достаточно большой выборке случайные отклонения от нормального рационального поведения взаимно уравновешиваются.

Более серьезное возражение таково: возможно, в силу того, что наше сознание сформировалось при социальных условиях, отличных от современных, человеческое поведение проявляет систематические

отклонения от рациональности. Такие экономисты, как Ричард Та-

56

лер , а также некоторые психологи предоставили свидетельства того, что большинство из нас склонны к заблуждению относительно невозвратных издержек или «выбрасыванию» хороших денег после плохих. Другими словами, при принятии решений мы не можем игнорировать издержки, которые, будучи уже затраченными, не могут быть изменены принятием решения. По наблюдению этих авторов, мы склонны поддаваться «эффекту обладания», т. е. ценим больше то, что имеем, а не аналогичную вещь, которой у нас нет. Например, мы можем отказаться продать за 100 долл. наручные часы, хотя сами не заплати-

См. Richard Н. Thaler. Quasi Rational Economics (1991).

1

#

С

I

т

дания имеют в и р р а ц и о н а л ь н о й степени больший вес, чем будущие, например мы переедаем, зная, что вскоре пожалеем об этом (будущие

я н и я (наши предпочтения изменяются при изменении нашего благо-

обладающий благом, за исключением предельного покупателя, ценит

отношению к риску смерти. Рациональный индивид, выбирая между возможными действиями, использует дисконтирование, чтобы уменьшить будущие издержки и выгоды, когда бы они ни произошли, до текущей ценности, тем самым делая возможным сравнение будущих состояний друг с другом и каждого из них с текущим состоянием. Объективная оценка текущего и будущего потребления подразумевает дисконтирование будущих издержек и выгод по ставке, равной вероятности остаться живым в соответствующий момент будущего. Для большинства людей в большинстве возрастов эта вероятность намного выше, чем косвенно заложенная в учетной ставке 2 или 4%, соответствующей обычной оценке реальной (т. е. содержащей поправку на инфляцию) учетной ставки. Текущая ценность 1 долл., который будет получен через 40 лет, составляет лишь 21-45 центов при учетной ставке 2-4%. При допущении об объективной оценке текущего и будущего потребления это подразумевает, что вероятность того, что средний 30-летний человек доживет до 70 лет, составляет 21-45%. На самом деле эта вероятность составляет 75%. Возможное объяснение этого расхождения заключается в том, что ориентированное на будущее «я» 40-летнего индивида не может доминировать над его «я», ориентированным на настоящее, недостаточно альтруистично по отношению к его будущему «я» в 70-летнем возрасте или то и другое сразу. Об индивиде как вместилище различных «я» см. дальнейшие рассуж-

#

ние в результате несчастного случая, должен понести издержки, чтобы приспособиться к своему новому состоянию; но слепой, который по небрежности доктора не смог вновь обрести зрение, уже приспособился к тому, чтобы быть слепым, так что его утрата (будущей) способности видеть связана с меньшими издержками, чем потеря зрения для зрячего. •?

Чрезмерное дисконтирование можно объяснить предположением, согласно которому личность есть последовательность отдельных «я», «пребывающих по очереди» в одном и том же теле; каждое из них рационально, но у каждого есть свои интересы, отличные от интересов других «я» (см. п. 6.12). Как и в этом примере, явные систематические отклонения от рациональности являются по меньшей мере испытанием для теоретика рационального выбора, побуждающим к более тщательному рассмотрению природы рационального поведения.

Традиционная экономическая теория обычно подразумевала (за исключением спекуляций по поводу картельного поведения и некоторых других случаев), что люди принимают решения без учета реакций других людей. Если цена некоторого продукта снижается, потребители покупают больше, не думая о том, что тем самым они могут привести к повышению цены. Причина отсутствия у них беспокойства об этом заключается в том, что влияние решения каждого потребителя на цену пренебрежимо мало (потребитель «принимает цену»), тогда как издержки потребителей по совместной координации своих действий чрезмерно велики. Однако в некоторых ситуациях рациональный индивид, принимая решение о своих действиях, рассматривает вероятные реакции других субъектов; иными словами, он действует стратегически. Это сфера применения теории игр, которая широко используется современными теоретиками, поскольку они придают большое значение стратегическому поведению во многих областях, интересующих экономистов, в том числе экономических аналитиков права.

Теория игр ярко контрастирует с затруднениями модели рационального выбора, которые мы рассмотрели ранее, так как подразумевает, по крайней мере в своей наиболее чистой форме, даже более высокую степень рациональности, чем принята в ортодоксальной экономической теории. Рассмотрим следующую «игру» (т. е. стратегическую ситуацию). Монополист сталкивается с перспективой вступления на рынок другой фирмы. Если монополист назначит цену, которая ниже его издержек (и предположительно ниже издержек вновь входящего), он воспрепятствует этому входу, заставив вновь входящего нести убытки. Но монополист потеряет много денег в процессе препятствования входу, продавая свой продукт по цене ниже издержек. Фактически он

19 Другое совместимое с рациональностью объяснение эффекта обладания см. в п. 3.13.

0

to

Природа экономического мышления

вполне может — предположим, так и происходит, — потерять больше, чем в случае, когда он сохраняет монопольную цену, сокращает объем выпуска и в результате разделяет рынок с вновь вошедшим.

Предположим, на рынке «есть пространство» только для двух фирм. Может ли монополист все равно снизить свою цену, думая: «Если я назначу цену ниже издержек, вновь входящий будет знать, что я не блефую, так как он поймет, что, теряя деньги в краткосрочном периоде, я делаю ценные инвестиции в создание репутации, которая охладит пыл других претендентов на мое монопольное положение»? Оказывается, что рациональная позиция, приписываемая монополистом потенциальным вновь входящим, может быть иной. Предположим, существует 10 потенциальных входящих. Даже если первые 9 откажутся от намерения войти на этот рынок в результате угрозы назначения цены нижё издержек со стороны монополиста, десятый не откажется. Он поймет, что в ситуации, когда есть только один потенциальный входящий, монополист выиграет больше, если разделит рынок с ним, чем если назначит цену ниже издержек. Вспомним, что назначение цены ниже издержек имеет смысл для монополиста только для приобретения репутации, которую можно использовать против будущих входящих. Если будущих входящих больше нет — единственный возможный входящий уже вступил на рынок, — монополист уже не может получить выгоду от инвестирования в репутацию, способствующую сдерживанию входа, поэтому он не будет назначать цену ниже издержек. Зная об этом, последний потенциальный входящий вступит на рынок — но так же поступит и первый. Ведь первый знает, что монополист, предвидя крах своей схемы при вступлении последнего входящего, не будет иметь стимулов использовать эту схему против девятого (при гарантированном вступлении десятого ничего не выигрывается от создания репутации путем вытеснения девятого), а стало быть, и против восьмого, и так далее вплоть до первого. (Этот способ решения задач теории игр, когда мы отталкиваемся от последнего хода игры, называется «обратной индукцией».)

В этом примере особенно поразительна (и это достаточно часто встречается в теории игр) его чувствительность к допущению о том, что каждый задействованный в нем субъект не только ведет себя совершенно рационально, но и подразумевает (причем совершенно правильно подразумевает), что все остальные также ведут себя совершенно рационально. Ортодоксальная экономическая теория не зависит от подобной гиперрациональности, но и не все приложения теории игр зависят от нее.

Рассмотрим следующий известный пример: федеральный закон запрещает колледжам выдавать сведения об успеваемости студента потенциальному работодателю или другому образовательному учреждению без разрешения студента. В подобном разрешении по-

I

L

" Ш Ш В В Я Ш Ш Ш Ш Я Ш Ш Ш Ш Ш Ш

»

т

чти никогда не отказывают. Теория игр позволяет объяснить, почему. Предположим, ни один студент не дал разрешения, тогда работодатель, получив заявление от студента колледжа, должен предположить, что студент имел средние оценки — что же еще он может предположить? Любой студент, имеющий оценки выше средних, пострадает от этого предположения, поэтому все такие студенты дадут разрешение своим колледжам на предоставление сведений об успеваемости. В конце концов, все студенты, оценки которых выше средних, дадут такое разрешение. Таким образом, теперь, когда работодатель получит заявление от студента, не давшего разрешение на предоставление сведений о своей успеваемости, работодатель предположит, что данный студент находится примерно в середине нижней половины распределения средних баллов, так как все студенты из верхней половины раскрыли свои оценки. Таким образом, каждый студент третьей четверти (т. е. находящийся в верхней половине нижней половины распределения средних баллов) проиграет от утаивания и потому раскроет свои оценки. В конце концов только студент с самыми низкими оценками ничего не выиграет от разглашения своих оценок — и его отказ от разглашения выдаст его рейтинг столь же безошибочно, как и при разглашении. Таким образом, простая теория игр показывает, почему закон о тайне сведений об успеваемости оказался неэффективным. Пример иллюстрирует то, что теоретики игр называют «объединяющим равновесием», при котором (в отличие от «разделяющего равновесия») стратегическое поведение не позволяет людям с различными предпочтениями действовать неодинаково. Процесс рассуждений, требуемых для достижения объединяющего равновесия в случае с успеваемостью студентов, не столь сложен, чтобы требовать гиперрациональности.

Теперь вернемся к примеру с ценой ниже издержек и предположим, что каждый из 10 потенциальных входящих в равной степени имеет возможность войти первым. Каждый будет иметь стимул к выжиданию, зная о том, что существующий продавец может иметь стимул к продаже по цене ниже издержек при вступлении первого входящего, чтобы показать свое нежелание пускать конкурентов. Это подобно ситуации человека, у которого есть шесть патронов в пистолете и который сталкивается с десятью нападающими. Ни один из нападающих не захочет атаковать первым, так что атаки может вообще не произойти, хотя она явно должна увенчаться успехом. (На самом деле это более определенная ситуация, чем случай ценообразования ниже издержек; защищающийся ничего не потеряет, если выстрелит по первым шестерым нападающим, так что любой, атакующий первым, знает, что по нему выстрелят.)

Если экономическую теорию определить как теорию рационального выбора и учесть, что теория игр является теорией рациональ•

л, •.

»

~ - 1. Был бы смысл изучать экономическую теорию, если бы ресурсы не были редкими? Можно ли назвать современное общество США обществом редкости? Время от времени говорят, что ощущается нехватка врачей, бензина или чего-либо еще. Чем эти случаи отличаются от ситуации редкости всех ценных товаров?

2.Что определяет человеческие потребности? Является ли этот вопрос экономическим? Являются ли человеческие потребности ненасыщаемыми? Как этот вопрос соотносится с экономической наукой?

3.Предположим, все люди неэгоистичны, доброжелательны и альтруистичны. Будет ли экономическая наука в этом случае иметь отношение к упорядочиванию общества? Как альтруист производит аллокацию ресурсов? Может ли он использовать рынок, т. е. продавать назвавшему наивысшую цену, вместо того чтобы отдавать блага даром? Почему?

4.Рынок является лишь одним из методов аллокации ресурсов в различные способы использования. Другим способом могли бы быть административные решения, принимаемые государственным органом. В чем, по-ва- шему, различие этих методов?

5.Одним из видов издержек, возникающих при наказании взяточничества, является более высокая заработная плата государственных служащих. Объясните это.

6.Объясните, как буфетная стойка в ресторане иллюстрирует концепцию предельных издержек.

7.Часто утверждается, что судебное разбирательство является слишком дорогостоящим, и вместе с тем происходит слишком много судебных разбирательств. При каких допущениях оба утверждения могут быть истинными и при этом не нарушается экономическая логика?

8.На острове живут 25 (рациональных) львов и один барашек. Все львы знают число львов и барашков, но не знают, где находится барашек. Любой лев, съевший барашка, заснет и будет спать в течение часа. В течение этого времени он может быть съеден любым наткнувшимся на него львом. Будет ли первый лев, нашедший барашка, есть его? Будет ли ваш ответ иным,

если имеется 11 львов, а не 25? А если 24?

9. Продолжая вопросы о животных, предположим, что вы любите блюдо, приготовленное из жареного молочного поросенка. Однажды вечером вы приходите в ресторан, где подают такое блюдо, и заказываете его. Официант сообщает вам, что на кухне есть несколько живых молочных поросят и предлагает выбрать одного из них, который будет убит и зажарен для вас. Предположим, для того чтобы зарезать поросенка и приготовить его, требуется ,20 минут. Вы отказываетесь от предложения, зная о том, что, увидев поросенка живым, вы не сможете решиться съесть его. Являетесь ли вы иррациональным индивидом, если готовы съесть поросенка, не увидев его живым? Будете ли вы иррациональным индивидом, если, увидев поросенка, действительно не сможете съесть его?

¥ а** *