Раздел 3

композиция

Глава 10 Экспериментальный

фильм

Введение:

два основных типа фильмов

Двумя наиболее общими типами фильмов являются игровые и неигровые; ко второму типу относятся боль­шинство экспериментальных лент и фильмы фактов во всем их разнообразии. Допустим, что режис­серу, понимающему специфику выразительных средств кино, предоставлена свобода выбора между игровым и неигровым решением фильма. Отдаст ли он сразу пред­почтение одному из них или же отклонит саму идею выбо­ра, полагая, что оба варианта допускают создание филь­ма, в равной мере удовлетворяющего требования эстети­ки кино?

Хотя вопрос этот может показаться странным, он и

раньше и теперь оживленно обсуждается в печати, в осо­бенности авторами, предпочитающими вторую из двух возможностей. Обычно они утверждают, что сюжетное повествование несовместимо с кинематографичностью.

232

Прежде чем перейти непосредственно к теме бунта художников «авангарда» против игрового кино, следует, пожалуй, привести два высказывания в том же направле­нии, взятые из других, совершенно не связанных между собой источников.

Первое, принадлежащее АндреМоруа,особенно ин­тересно тем, что оно выражает личное ощущение талант­ливого писателя: «В кинотеатре, который я посещал, анонсировали фильм «Слезы клоуна» и вывесили ряд довольно хороших фотографий цирковой арены, клоунов, катающих большой мяч, и льва, пугающего танцора; все это было красиво, неясно и полно намеков, как некоторые стихиСент-ДжонаПерса. На следующей неделе я пошел посмотреть этот фильм. Он оказался незамысловатой, вполне связной, сентиментальной и банальной историей. Вся поэтическая прелесть рекламных кадров фильма шла от того, что, выбранные случайно, они допускали произвольное толкование. Событие, показанное без из­лишне рациональных мотивировок, не требует от зрителя здравого суждения о нем и тем самым приближает его восприятие к поэтическому. В фильме наблюдается кон­фликт между интригой и поэзией. Если интрига очень интересна, то происходит то же, что и при чтении романа: мы склонны пропускать описания. Если по замыслу фильм должен преподать некую нравоучительную истину, он будет так же плох, как дидактическая поэма». Даль­ше Моруа допускает, что игровому фильму можно при­дать «поэтичность», если его фабульное действие будут предварять кадры, создающие необходимую атмосферу, как в произведениях Бальзака или в «Парижанке» Чап­лина. Другое и более радикальное разрешение этого кон­фликта Моруа представляет себе в видеcinema pur*, то есть фильмов, построенных «на ритмическом сочета­нии кадров, без всякой интриги»'.В том, что он видит эту возможность в «чистом кино», нет ничего удивитель­ного; в 1927 году, когда былиопубликопачыэти замеча­ния, фильмы французского «авангарда» переживали полный расцвет.

Второе — это теория ЛюсьенаСева, разработанная на двадцать лет позже. По его мнению, несовместимость «поэзии» и «интриги», которую имел в виду Моруа, это конфликт между свойствами отдельного кадра (плана) и последовательного ряда кадров. «Кино двойственно, —

* Чистое кино (франц.).— Прим. пер.

233

пишет Сев.— В основе его лежит кадр, тяготеющий к са­мостоятельности, который привлекает исследовательский элемент нашего внимания, а также последовательное со­четание кадров, создающее между ними определенное смысловое единство, которое вызывает у нас желание по­скорее узнать, что произойдет дальше. С точки зрения зрителя, это можно определить как «закон двойного инте­реса»; фильм обычно кажется зрителю слишком длин­ным, а кадры слишком короткими, так как им владеют одновременно два противоположных желания—зритель хочет, чтобы кадр задержался на экране и он успел исчерпать 'все богатство его содержания, и чтобы кадр исчез, как только он успеет достаточно удовлетворить свой интерес к драме». (Я вряд ли долженобъяснять читателю,что терминология Сева вносит некоторую пута­ницу. То, что он называет «кадром», вполне может быть монтажом нескольких коротких кадров, как в классиче­ских фильмах Эйзенштейна; а то, что он называет «по­следовательностью кадров», может быть просто эпизо­дом художественного фильма, смонтированным так, что общий смысл эпизода заглушает множественные значе­ния включенных в него кадров или монтажных фраз.)

Свой тезис, что интерес к последовательному ряду кадров снижает выразительную силу отдельного кадра и что сюжет автоматически лишает кино возможности го­ворить своим специфическим языком, Сев иллюстрирует примером. «Я смотрю американский фильм. Экранное изображение сообщает мне, что банковский служащий садится в автомашину, торопясь вернуться домой. Как только он подъезжает к своему дому, я уже заранее знаю, что теперь можно ослабить внимание — он пройдет че­рез вестибюль, поднимется по лестнице, достанет ключ и включит свет у двери. С этого момента я опять смотрю внимательно — а вдруг он обнаружит, что в его кресле кто-то сидит... В то время как каждый жест Чаплина тре­бует моего неусыпного внимания, потому что он может в любой момент обернуться какой-нибудь неожиданно­стью, здесь я знаю каждый жест раньше, чем вижу его, я предугадываю дальнейший ход действия и отношусь к нему довольно равнодушно».

Кинематографично ли такое повествование? Оно, по мнению Сева, «дает глазу меньше, чем разуму, постигающемувсе отвлеченно и словесно. Поэтому, —продолжаетСев, — кинозритель уподобляется читателю романа и его активность носит соответственный характер: онстре-

234

митсяпонять больше внутренние мотивировки, чем внеш­ние формы, и его интересует больше драма, чем жест... Излагает ли фильм драматический или детективный сю­жет, миф, повседневный случай или научную проблему, результат неизменно тот же». Нужно добавить, что, как иМоруа,Сев указывает на потенциальные возможностиcinema pur —фильмов, не рассказывающих никаких историй, построенных на основе отдельного кадра, а не по­следовательного ряда кадров. Он, однако, полагает, что «чистое кино» остается в какой-то мере недостижимым идеалом, поскольку, отвергая эстетику литературы, оно пока еще неспособно «решить проблему организации про­изведения».

Истоки

Движение «авангарда».Исторически экспериментальное кино берет начало в европейском движении «авангарда» двадцатых годов, которое было в свою очередь и в зна­чительной мере вдохновлено модернистским искусством. Большую половину киноавангардистов составляли художники и писатели*.В 1921 году в Германии живопис­цы ВикингЭггелинги Ганс Рихтер задумали преодолеть неподвижность своих геометрических композиций. Эгге­линг создал фильм «Диагональная симфония», сочетая спирали с формами, напоминающими расчески для во­лос, а Рихтер скомпоновал из черных, серых и белых квадратов прелестные ритмичные экзерсисы, назвав их «Ритм 1921»³.Это была живопись в движении, «ожившие рисунки». Но абстракции Рихтера —Эггелингаположили начало только одному из направлений, объединившихся в движении «авангарда». Главным штабом этого весьма сложного движения был Париж, что способствовало сильному влиянию на него со стороны сюрреалистической литературы и живописи; конечно, в «авангарде» нашли свое отражение и различные новые идеи национальных кинематографий — например, немецкий экспрессионист­ский фильм, американская кинокомедия, шведские кар­тины со сценами.сновидений и двойными экспозициями, а также искусный короткий монтаж русских режиссе­ров.

* Этого нельзя сказать о современных экспериментаторах, боль­шинство которых с самого начала избрали своим выразительным средством кино.

235

Продолжатели «авангарда». После временного затишья экспериментальные фильмы снова привлекли к себе об­щественное внимание во время второй мировой войны. В США интерес к ним не погас и теперь, в особенности среди молодых художников. Можно напомнить хотя бы фильмы братьев Уитни,Майи Дерен, СидниПетерсона, КёртисаХаррингтонаи других. Впрочем, эксперимен­тальным кино увлекаются не только художники; лучшим показателем расцвета этого жанра может служить спрос на подобные фильмы со стороны кинематографических обществ, количество которых неуклонно продолжает ра­сти⁴. Здесь важно отметить то обстоятельство, что в це­лом новые фильмы следуют образцам, созданным в два­дцатые годы; что современная обстановка и признание эстетического равноправия фильма с произведениями других искусств почти не внесли изменений в мотивиров­ки, тенденции и цели экспериментального кино. Как и в прошлом, одни режиссеры-экспериментаторы создают абстрактные рисованные фильмы; другие, строго следуя традиции сюрреализма, переносят на экран свое поэти­ческое видение мира, свои мечты и разочарования.

Это позволяет нам исследовать экспериментальный фильм у его истоков, тем более что художники двадцатых годов редко упускали случай высказаться в печати.

Но здесь мы ограничимся изучением только тех це­лейи направлений «авангарда», которые харак­терныдля экспериментального фильма в целом.

Цели «авангарда»

Проблематичность сюжета.«Чистое кино». Худож­ники «авангарда» порвали с коммерческим кинематогра­фом не только из-за низкого качества множества экрани­заций пьес и романов, заполонивших экран, но и по бо­лее веской причине—из-за убежденности в том, что сюжет как главный элемент игрового фильма чужд вы­разительным средствам кино, навязан им извне. Это был бунт против игрового фильма как такового, попытка общими усилиями сбросить цепи сюжетной интриги ради чистоты кино. Литература того времени изобилует вы­сказываниями в этом духе. В 1921 году ЖанЭпштейн, назвав любой сюжет «ложью», категорически объявил:

«Сюжетных историй 'не существует. Их никогда не было. Есть только ситуации, неизвестно как возникающие и

236

чем завершающиеся, без начала или конца»⁵.Особенно знаменательно относящееся к 1927 годувысказываниеЖерменыДюлак,одной из тех, кто возглавлял в то время движение «авангарда». Она видит истоки «чистого кино» в фильмах Люмьера и сетует по поводу того, чтоуроки его «не поддающегосяпересказу»фильма «Прибытие поезда» не были восприняты кинематографистами. Вме­сто того чтобы осознать новые принципы эстетики, заяв­ленные там, они удовольствовались лишь тем. что под­чинили его законам традиционных искусств: «Они стали группировать живые фотографии вокруг внешнего дей­ствия... а не изучать тему движения в его грубой и меха­нической зримой последовательности ради него самого... они приравняли кино к театру». В заключениеЖермена Дюлак обвиняет тех, кто сковывает кинематографическое действие сюжетом, в «преступной ошибке»⁶.«Авангар­дисты» были верны себе и тогда, когда они, вновь'вы­тащив на свет «Убийство герцогаГиза»—первую игро­вую ленту, являющуюся прототипом всех театральныхфильмов,—демонстрировали ее в своих кинотеатрах под музыку, пародирующую действие⁷.

Ограниченное признание сюжета. Впрочем, несмотря на все нападки своих единомышленников на иг­ровой фильм, многие режиссеры «авангарда» не отказы­вались от сюжета — частично по той простой причине, что на нем настаивали кинопромышленники, видевшие в сю­жетности залог кассового успеха фильма*.Так, врамкахкоммерческогокино экспериментировалиАбель Ганс, Марсель Л'Эрбье и Жан Эпштейн. Особый интерес пред­ставляет группа «авангардистских» игровых фильмов, в которую входят, например, «Лихорадка»Деллгока, «Улыбающаяся мадам Беде»ЖерменьтДюляк,«Нарей­де» Кавальканти и«Менильмонтан»Кирсанова. Их от­личала одна общая черта — отсутствие надуманных исто­рий, типичных для экрана-того периода. Едва намечен­ные фабулы этих фильмов походили на эпизодыреаль-

* В 1925 году Клер, никогда полностью не принимавший идеи«чистого кино», высказался за уступки коммерческомукинематогра­фу. Он предложил режиссерам«киноавангарда», «прибегнув к своегоРода хитрости, ввести как можно больше зрительных тем в сценарий, изготовленныйняобщийвкус». См.: Ре неКлеп,Размышления окиноискусстве,М.,«Искусство», 1958, стр. 88. См. также статью Брюниуса«Экспериментальный фильм во Франции» в сб. под ред.Мэнвелла «Эксперимент в кино», рр.89—90).

237

ной жизни. Таким образом, этиревностные «авангарди­сты» узаконилиэпизодныйсюжет, видимо, считая его не­значительным препятствием на пути к «чистому кино» в своем представлении о нем. Впрочем, об этих экскурсах в область повествовательного кино здесь достаточно упо­мянуть вскользь. В данном контексте нас интересуют не столько они, сколько неигровые фильмы, создание которыхбольше всего привлекало «авангардистов».

Кинематографический язык.Исполненные решимости' освободить кино от грозящих подавить его сущность эле­ментов театра и литературы, художники двадцатых го­дов пытались отталкиваться от природных свойств кино. Они стремились выразить то, что они хотели сказать, спе­цифическим языком фильма. Этим объясняется их увле­чение такими приемами кинематографической техники и мастерства, как крупные планы, съемка с движения, необычные ракурсы, короткий монтаж, замедленное или ускоренное движение, фотографические искажения, не­резкость, вуали⁸.Не всякий материал одинаково подхо­дит для претворения этими средствами. Поэтому «аван­гардисты» воплощали разработанным ими языком чисто» кинематографические темы, недоступные выразительным' средствам традиционных искусств. Содержание фильмов «авангарда», в отличие от коммерческих, не сводилось к перипетиям человеческих взаимоотношений; они изоби­ловали крупными планами неодушевленных предметов; в них показывали предпочтительно незнакомые места и очень мелкие объекты⁹.

Физическая реальность.Съемочная камера и кинемато­графические приемы, имевшиеся в распоряжении режис­сера «авангарда», позволяли ему,извлечь максимум возможного из мира физической реальности; подобно творчески мыслящему фотографу, он не без удовольствия обнаруживал в натурном материалеформыи движения, казавшиесясовершенно нереальными. Так возник доку­ментальный уклон «авангарда» — киноочерки, выявляю­щие скрытые аспекты в природе. В рецензии на фильм Абеля Ганса «Колесо» — душещипательную драму, глу­пую сентиментальность которой несколько компенсирует на редкость кинематографичное раскрытие мира желез­ной дороги, —РенеКлер пишет: «Если бы только г-н Ганс не принуждал паровозы говорить «да» и «нет», не наделял бы механика мыслями античного героя!.. Если, бы только — при его умении заставить жить любуюде-

238

таль: часть машины, руку, ветку, струю дыма — он за­хотел бы создать просто документальный фильм!» (Впоследствии Клер полностью отрекся от своей юно­шеской неприязни к фильму, построенному на литератур­ном сюжете.) АЖерменаДюлак,оглядываясь в прош­лое, замечает: «Доподлинный материал «чистого кино» можно было обнаружить внекоторых научно-докумен­тальных фильмах... посвященных, например, образова­нию кристаллов, траектории полета пули, эволюции микробов».

Во многих документальных фильмах «авангардисты» отображали жизнь парижских улиц, самих парижан. Лакомбв своем фильме «Зона» сумел передать настрое­ние, которое я назвал бы «загородной грустью», поль­зуясь (быть может, не слишком удачно) выражением ДавидаРайсмана;Клер собрал впечатляющие изобра­женияЭйфелевойбашни в кадрах своего фильма «Баш­ня», а Кавальканти фильмом «Только время» предварил серию «симфоний» больших городов, в которую вошли фильмы от «Берлина»Руттманадо послевоенной карти­ныСуксдорфао Стокгольме («Люди большого города»), Можно вспомнить и образное прочтение темы в фильмеИорисаИвенса «Дождь», открывшем богатую гамму от­тенков в сером потоке дождя, а также блестящий, хотя и незрелый фильм ЖанаВиго«По поводу Ниццы», столь выразительно воплотивший неотступное сознание смерти; и, конечно, «Землю без хлеба» Бунюэля, который пере­шел от своих сюрреалистических поисков к раскрытию чудовищной сущности самой реальности. Выпущенный в начале тридцатых годов, когда движение «авангарда» подошло к своему концу, этот страшный документальный фильм обнажил глубины человеческих бедствий, пред­восхитил ближайшее будущее, принесшее людям невы­разимые ужасы и страдания.

«Наименее реалистичное из искусств».Однако для ре­жиссеров «авангарда» документальные фильмы были не меньшим отклонением в сторону, чем сюжетные. Свя­занные с дадаистами, кубистами и сюрреалистами, они не для того отвергли гегемонию сюжетного повествова­ния, чтобы надеть на себя другие оковы —принять огра­ничения сырого материала природы. Предпочитая ви­деть в кино искусство в его традиционном смысле, они не признавали власти внешней реальности, отрицали ей право ограничивать формотворчество художника. Прав-

239

да, в споре с теми, кто подчинял содержание зрительно­го ряда требованиям сюжета, они отстаивали значимость элемента внешнего движения и в своих фильмах даже снисходили до показа физических явлений в их нетрону­том виде, однако все это не мешало им стремиться к полной независимости от каких-либо налагаемых извне ограничений и видеть в «чистом кино» возможность сво­бодного самовыражения художника. Брюниус,в прошлом сам примыкавший к «авангарду», четко выразил эти взгляды в следующих словах: «Теперь было выдвинуто новое требование — предоставить кино такое же право, какое дано поэзии и живописи, — право порвать как с ре­ализмом, так и с дидактикой, с документальностью и художественным вымыслом, чтобы можно было отказа­ться от изложения сюжета... и даже творить новые фор­мы и движения, а не копировать их у природы»¹².При­соединяясь к этим притязаниям, Брюниус называет кино «наименее реалистичным из искусств».

Итак, кинорежиссер «авангарда» руководствовался

следующими намерениями:

1. Он хотел упорядочивать отобранный им материал в ритмах, скорее рожденных его внутренними побужде­ниями, чем имитирующих найденные в природе.

2. Он хотел изобретать новые формы, а не запечатле­вать или обнаруживать существующие.

3. Он хотел, чтобы кадры фильма отображали его субъективное видение, а не выявляли свой реальный под­текст.